Штурман «Капитана Гнездилова». Повесть-странствие

– Понял, спасибо, Владимир Яковлевич, буду иметь в виду! Как же без стукачей-то?!

– Без них, к сожалению, никак! С начальником здесь никто, кроме капитана, не общается…

– Оно и понятно. Помпа – он и есть помпа! Бывших комиссаров ведь не бывает! Сократили их на флоте, так они в морские профессии полезли!

– А с дедом у тебя как? Конфликт урегулирован? – переводит разговор с неудобной темы чиф.

– Да вроде да! Он даже тактично извинился сегодня.

– Обидели мы его, он ведь отличный мужик, хоть и с характером! Ну ничего, оттает. Я смотрю, он даже собачонку с собой из города привёз!

Хочу ещё что-то важное узнать у старпома, но тут появляется третий штурман Женя Семеряжко – пришло его время заступать на вахту.

Я сдаю ему вахту и с разрешения старпома покидаю мостик. Не спеша спускаюсь по трапу, размышляя над тем, что узнал сегодня от чифа, и натыкаюсь на стармеха…

Вот он – лёгок на помине – дед собственной персоной! Со своим верным псом Фунтиком на руках!

Словно мистический образ, сошедший с полотна средневекового художника, он застыл в дверях собственной каюты, как в рамке старинной картины. Глаза стармеха источают таинственный блеск. Он приветствует меня изящным кивком головы, затем плавно подносит указательный палец правой руки к носу и жестом приглашает войти.

Кончен бал и кончен вечер…

Я ныряю в каюту стармеха, и он сразу же плотно прикрывает за мной дверь.

– Милости прошу, Игорь Владимирович! – приветствует меня хозяин. – Я живу на одной палубе с мастером, поэтому вынужден соблюдать конспирацию! – поясняет он.

– Благодарю, Владимир Александрович! Чем обязан вашим приглашением? – вопрошаю растерянно я.

– Да вы располагайтесь, а я пока сварю вам и себе кофе!

Дед указывает мне жестом на диван, и я усаживаюсь, предвкушая интереснейшую беседу.

И пока стармех хлопочет над кофе, я тщательно разглядываю его каюту.

А каюта у него, нужно сказать, весьма шикарная!

На первый взгляд даже круче, чем у старпома: есть и кабинет, и спальня, и холодильник, и кофеварка – не то что моя скромная келья!

– Вот, прекрасный кофе, угощайтесь, пожалуйста! – деликатно предлагает мне стармех и ставит передо мной чашку ароматного кофе.

Я осторожно беру из его рук фарфоровую кофейную чашечку и с наслаждением делаю маленький глоточек густого кофе. Вот это кофе так кофе, не то что гранулированный на мостике – одно название!

– Превосходный кофе, Владимир Александрович! А вы, я смотрю, настоящий ценитель!

– Да, знаете ли, я очень люблю кофе и всегда располагаю отличной его коллекцией! Так что, прошу вас, заглядывайте ко мне на чашечку-другую после вашей вахты. Конечно, если вас это не затруднит! – деликатно добавляет он.

– Благодарю вас, я тоже очень люблю кофе, особенно под хорошую сигаретку! – тонко намекаю я деду.

– Извольте! – И он протягивает мне пачку моего любимого японского Hi Lite!

Вот уж действительно – совпадение так совпадение!

– Вы тоже курите эти странные сигареты с водорослями? – уточняю на всякий случай у него я.

– Да, я ценитель этих «странных», как вы имели честь выразиться, сигарет! – подтверждает дед.

Я с удовольствием закуриваю, и вместе со мной закуривает и сам хозяин каюты.

Так мы сидим в полной тишине, наслаждаясь крепким кофе с сигаретами, и лишь беспокойный Фунтик, переводя взгляд поочерёдно с хозяина на меня, приветливо машет нам своим пушистым хвостом.

– Знаете, Игорь Владимирович, я ведь сперва вас возненавидел… А теперь вот вижу, что вы молодец! Ведь если бы не вы, то меня бы уже списали… А я ведь совсем недавно только на пароход сел… – после недолгой паузы и глотка кофе сообщает мне дед.

Мне крайне неловко перед стармехом, и я пытаюсь хоть немного оправдаться перед ним:

– Ну что вы, Владимир Александрович, это же ведь моя работа!

– Не оправдывайтесь, Игорь Владимирович, я хочу ещё раз извиниться перед вами за ту недостойную сцену в кают-компании. Виноват! Погорячился, не разобравшись в ситуации!.. А может, выпьем мировую? – неожиданно предлагает он. – У меня в холодильнике как раз сейчас охлаждается отменный Smirnoff – однокашник из Штатов привёз…

Я ставлю пустую чашку из-под кофе на столик и многозначительно молчу.

– Да вы не подумайте, Игорь Владимирович… Я, конечно, как интеллигентный человек люблю немного откушать хорошей водки, но одному как-то неловко, а выпивать с подчинёнными, сами понимаете, нельзя. Но вы же не мой подчинённый! Таким образом в свободное от вахты время можем себе немного позволить…

– Владимир Александрович, – тяну резину я, – мне, право, как-то, знаете ли, неловко…

А дед уже меня и не слушает – он всё понял без слов: вот что значит врождённая интеллигентность! Он открывает буфетный шкапчик и достаёт оттуда два лафитника тонкого стекла, затем подходит к холодильнику, извлекает из его прохладного чрева заиндевевшую бутылку «смирновки» и со знанием дела разливает тягучий напиток по рюмочкам.

– Ну а закусывать будем сервелатом, поскольку горячих закусок у меня, увы, нет! – отвечает он на мой немой вопрос.

После чего, извлекает из буфетного шкапчика блюдечко с тоненько нарезанными кусочками ароматной сырокопчёной колбаски.

Я, глотая тайком слюну, ненароком оглядываюсь на входную дверь, невольно вспоминая предупреждение Берёзкина о бдительном капитане Чуе.

– Да вы не беспокойтесь, каюта надёжно заперта! Я же говорю, конспирация! – успокаивает меня бесстрастный дед. – Да и Фунтик у нас на стрёме! Если кто подойдёт к каюте, он сразу учует и залает!

Мы тихонечко чокаемся изящными лафитниками и с кайфом вкушаем мировую. После недолгой паузы закусываем, и я протягиваю кусочек колбаски сидящему рядом со мной Фунтику.

– Возьми, дружочек, заслужил! – говорю я ласково пёсику.

Дед одобрительно кивает мне головой и добавляет к поданной колбаске:

– А ведь он и вас полюбил!

Фунтик, облизываясь, виляет мне своим хвостом, и я в ответ глажу его по маленькой косматой голове.

– Ну что ж, Владимир Александрович! – говорю я, решительно вставая. – Мировая выпита, а посему благодарю за гостеприимство, угощение и прекрасное общество! Засим имею честь откланяться! – И тихонько ему киваю, как это раньше изящно делали дворяне в кинохрониках.

Дед по-доброму улыбается и крепко жмёт мою руку.

Затем, соблюдая все меры предосторожности, я «на мягких лапах» выхожу из каюты стармеха и тихонько, чтобы не привлечь к себе постороннего внимания, спускаюсь в свою каюту.

Там, за туманами…

Как только мы покинули воды родного залива Петра Великого, нас накрыла пелена густых туманов.

Из строя вышел тифон, и я позвонил старшему электромеханику – Красавину Михаилу Дмитриевичу.

СЭМ прибыл на мостик незамедлительно.

– А вот и дядя СЭМ! – обрадовался его появлению старпом, который стоял со мной вахту на мостике по распоряжению мастера.

– Ну, что у вас тут, опять лампочки на ходовых перегорели? – вяло интересуется Дмитрич.

– Хуже, Дмитрич! Тифон не включается, а мы в тумане идём – обязаны сигналы подавать согласно МППСС.

– Да знаю я, что обязаны! Но у меня электрик сейчас занят!

– Дмитрич, ну очень нужно, сделай сам, пожалуйста, будь ласка!

– Ладно, проверю, что с тифоном случилось! Сейчас только за страховочным поясом схожу!

СЭМ уходит за поясом, а чиф, как всегда деликатно, обращается ко мне:

– Игорь Владимирович, сделайте, пожалуйста, запись в судовом журнале, когда Михаил Дмитриевич тифон пойдёт чинить.

– Хорошо, Владимир Яковлевич! – безоговорочно соглашаюсь я.

– Что там у нас в радар-то видно, идём, как «ёжики в тумане»?!

Я подхожу к «Наяде», засовываю голову в тубус, кручу ручки регулятора яркости и навожу курсор на цель.

– Владимир Яковлевич, пароход на встречном курсе, пеленг почти не меняется, дистанция сокращается – нужно расходиться!

– Сколько до него?

– Да ещё порядочно – шестнадцать миль!

– САРПа у нас, к сожалению, нет. Манёвренным планшетом пользоваться умеете? Учили вас задачки по расхождению решать?

– Так точно!

– Ну и прекрасно, вот и проверим сейчас на практике! Приступайте! А я пока отправлю вахтенного матроса на бак вперёдсмотрящим.

Он отправляет Вову Маточкина с рацией на бак, а я с энтузиазмом принимаюсь за дело и вскоре представляю результат старпому. Он проверяет мои расчёты, и, удовлетворившись, командует:

– Становитесь на руль – будем изменять курс для расхождения со встречным судном!

Я перехожу на ручное управление. Мы маневрируем, благополучно расходимся со встречным пароходом и возвращаемся на прежний курс.

После выполненных манёвров старпом облегчённо вздыхает, а потом сетует:

– Планшет – это хорошо, конечно, но дело в том, что мы подходим к проливу Лаперуза, а там огромное скопление японских рыболовных шхун. Они маленькие, и корпуса у них деревянные – в радар, заразы, не бьются! – А затем в сердцах добавляет: – Нужно гудеть в тифон! Куда же Дмитрич-то запропастился!?

И только эти слова вырвались из уст чифа, как на мостике вновь появляется приснопамятный СЭМ во всей своей красе: в каске, страховочном поясе, с набором инструментов и рацией в руках.

– Яковлевич, полез я тифон осматривать, а ты включи свою walkie-talkie и слушай эфир. Как только дам команду – сразу же гуди, проверим в работе! – сообщает он чифу.

Затем Дмитрич включает свою рацию, они со старпомом проверяют связь, и СЭМ поднимается на навигационную палубу.

Я делаю соответствующую запись в судовом журнале под диктовку опытного чифа и возвращаюсь к радару.

Встречных судов пока не наблюдается, но старпом постоянно связывается с вахтенным матросом и ждёт информацию от Дмитрича.

СЭМ подозрительно молчит, чиф не выдерживает и сам выходит с ним на связь:

– Дмитрич, ты как там, жив? Чего молчишь-то? – кричит он в микрофон Furuno, отжав тангенту.

А в ответ – тишина.

– Да что же он там? Никаких признаков жизни не подаёт! Может, случилось что? – взволнованно делится со мной старпом.

И тут walkie-talkie оживает, и сквозь треск помех мы отчётливо слышим бодрый голос Дмитрича:

– Чиф, есть контакт, врубай!

Старпом включает тифон, и над пароходом раздаётся громкий протяжный гудок.

– Ай молодца, починил-таки, чертяка! – от всей души радуется старпом.

– Дмитрич, слезай, работает! – кричит он радостно в рацию.

Но динамик Furuno не подаёт никаких признаков жизни.

– Аврал! – кричит старпом и выбегает на крыло мостика, и я с ним.

И – о ужас! – мы видим СЭМа, повисшего на мачте на страховочном поясе.

Старпом, видя такую ужасную картину, стремительно бледнеет, но в это самое время Дмитрич цепляется за скобу и, ловко подтянувшись, как заправский цирковой гимнаст, возвращается в исходное положение.

Мы с чифом облегчённо выдыхаем и возвращаемся на мостик.

Туман по-прежнему опоясывает пароход и всё вокруг, но гудеть мы пока не решаемся, до возвращения Дмитрича, – мало ли что! Включаем второй радар и смотрим в оба!

И пока мы несём неусыпно вахту, на мостик врывается красный как рак СЭМ и, потрясая рацией, как кирпичом, набрасывается на обомлевшего чифа!

– Ты что же, твою мать! Угробить меня решил!? – орёт он что есть мочи на старпома.

– Дмитрич, так ты ведь сам сказал, врубай! Ну я и врубил по твоей команде! – оправдывается старпом.

– Врубил он! Меня как пёрышко сжатым воздухом сдуло, если бы не пояс – за бортом оказался!

– Дмитрич, ну ты же старый зубр – всё предусмотрел. Кто же мог подумать, что тебя так подбросит! Со мной чуть было инфаркт не случился, когда я тебя висящим на страховочном поясе увидел!

– Ладно, проехали! – остывая, ворчит Дмитрич. – Хорошо, что мастер не видел этого цирка! Но имей в виду, чиф, с вас с четвёртым – простава, бутылка армянского пятизвёздочного в Магадане!

Мы с чифом энергично киваем в знак согласия, а Дмитрич, сбавляя обороты, говорит:

– Ладно, налейте мне крепкого кофею да сигаретку скорее дайте – нервы надо успокоить!

Я живо навожу ему крепкий кофе и угощаю Hi Lite-ом.

СЭМ понемногу отходит, попивая горячий кофе и попыхивая ароматной японской сигареткой. Тем временем чиф врубает тифон, и мы протяжно гудим через каждые две минуты, как предписано в правилах.

Туман постепенно рассеивается, и на мостике материализуется мастер.

Глядя на праздного Дмитрича, по-прежнему стоящего в страховочном поясе, он делает удивлённое лицо и вопрошает:

– А что старший электромеханик делает на мостике, да ещё и в таком виде?

– Сергей Алексеевич! У нас вышел из строя тифон, а согласно МППСС-72 мы должны подавать звуковые сигналы в условиях ограниченной видимости, вот я и вызвал Михаила Дмитриевича, чтобы починить его! – докладываю я.

– Гм, надеюсь, добро у чифа получили и сделали соответствующую запись в судовом журнале?

– Так точно! – рапортую я.

Он подходит к открытому судовому журналу, внимательно читает записи и удовлетворённо кивает.

– Вижу и вперёдсмотрящего на бак поставили, и тифон починили, молодцы! А курс зачем меняли?

– Расходились со встречным судном, вот прокладка и расчёт на манёвренном планшете! – предъявляю я ему неопровержимые доказательства.

– Вы и это умеете? – искренне удивляется мастер.

И пока я решаю, как поскромнее ему ответить на столь странный вопрос, чиф уже отвечает за меня:

– Умеет! Я специально его проверял!

– Ну что ж, хорошо, скоро можно будет одного на вахте оставлять, как считаете, Владимир Яковлевич?

– Думаю, что можно будет, но только под моим контролем.

– Ладно, посмотрим! – И он подходит к карте, берёт измеритель в руки и «шагает» им до пролива Лаперуза.

– Через полтора часа будем в проливе, поднимитесь на мостик. Третий штурман вам передаст вахту и отправится с боцманом на бак.

Я молча киваю в знак согласия, и в этот момент на мостик поднимается Женя Семеряжко, спрашивает у мастера разрешение, и я передаю ему вахту.

После сдачи вахты иду к вечернему чаю, но, к сожалению, без традиционного визита к деду, поскольку совсем скоро нужно опять возвращаться обратно на мостик.

Мы пойдём на выборы!

Пролив Лаперуза встретил нас не очень приветливо – свежим северным ветром и белыми барашками, резво оседлавшими изумрудные морские волны.

Для непосвящённых замечу, что пролив Лаперуза – это морской пролив, отделяющий южную часть российского острова Сахалин от северной части японского острова Хоккайдо.

Пролив назван в честь Жана-Франсуа де Галоупа, графа де Лаперуза, французского морского офицера, который исследовал его в 1787 году в рамках кругосветного путешествия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Указанные события подробно описаны в автобиографической повести автора «Тельняшка».

2

Портовый грузчик.

«Так говорили уличные мальчишки, заимствующие манеры у биндюжников, матросов и тех великовозрастных бездельников, которыми кишел одесский порт». (В. П. Катаев, «Встреча»)

3

Мотики/мокики (слэнг) – японские мопеды.