За Перевалом – холод и мгла

Она робко пошла вдоль стены, увидела зеркало и заглянула. В нем отразился папа, его виртуальная копия, но моложе лет этак на пять. Значит, он создал игровой образ, когда Ника и знать про Альтар не знала! Сегодняшний Калмыков обзавелся брюшком и давно забыл про зарядку – аватар же подтянутый и спортивный!

Ника шагнула к столу. Чернильница, кипа бумаги. Даже памятка лежит под прозрачным стеклом, с торопливой кляксой под восклицательным знаком. Ника приблизила текст и рассмеялась, слегка нервически.

«Арт, он же лут – то, что падает с мобов (от «научный артефакт»). Мобы – монстры в локациях. Грифы, или гранды, (в других играх – «ачивки») – медали и достижения (от «гриф: одобрено»). ХП (HP) – от hit points, это очки здоровья. Инстанс, инст – игровое событие. Дамагер – воин («оператор» – не прижилось). Хилер – лекарь. Он бафает – то есть кидает блага, повышает скиллы и ХП персонажей. Не забывать бафать в рейде!»

Из-за плотно зашторенных окон личного кабинета долетал еле слышный шум. Нике очень хотелось выглянуть, но для этого нужен был вирт, а ее очки, видимо, сдохли. Где тут у папы хоум-очки? С чем-то же он играл в «Альтар»?

Наудачу засунув руку в верхний ящик стола, Ника достала плотный чехол и уставилась на него, не веря. VR-131! Виртак, мечта продвинутых геймеров! Для чего папе это сокровище? В кабинете книжки читать? Ника маялась с хоум-очками, а ее добрый папочка наслаждался игрой с полным погружением в вирт!

Руки дрожали, как от сильной вибрации, будто их шарахнуло током, когда Ника доставала виртак. Он включился, комфортно обхватил голову. VR-131 – не простые очки! Настоящий шлем с паутиной из проводов и контактов, проникавших, по ощущениям, в мозг, потому что проявились звуки и запахи. И еще Альтар оказался тактильным.

Ника сделала шаг к окну, чувствуя под ногами ковер – в нем утопали ступни, обутые в замшевые сапоги. Она протянула руку и тронула тяжелую штору красного шелка с шитьем и кистями, и за ней оказалась площадь: брусчатка, толпа народу, гомон и гвалт, крики торговцев, предложения сходить в новый инст и ничего не значащий треп. Столько шуму могла натворить только одна локация в мире.

Окно выходило на Центральную Площадь: вон рынок, а вон фонари артельщиков, а налево кладбище Упокоенных. Ника была в Столице и смотрела на мир из Ратуши.

Вдруг она ощутила, что на площади кто-то стоит – сгустком темной энергии. Кто-то смотрит на нее с интересом, хищным, точно рыжие львы, вот он сделал шаг и другой, подбираясь к окну поближе, протянул свою руку к стеклу…

Ника задернула штору, и в тот же миг все погасло. Не только Альтар. Реальность! Компьютер и настольная лампа, и бесценный виртак, и свет в коридоре: весь дом захватили сумерки, как-то разом стерлись цвета. Лишь часы на столе подмигивали, и они подсказали ответ: в квартире выбило пробки.

Ника кинулась в коридор и от ужаса завизжала: там кто-то был, возле двери! Глаза уже попривыкли, и она различала фигуру – более черную, плотную, чем остальные предметы вокруг. «Паутина! – подумала Ника. – Паутина и львы! И тот тип из Альтара!» Он нашел ее, дотянулся…

– Прочь! – закричала она.

Тень заклубилась и чем-то щелкнула, и вернувшийся свет ослепил; запищал в кабинете компьютер, динькнул холодильник на кухне. Ника отскочила к стене, невольно копируя Хилари с ее ведьмовскими понтами, а когда наконец проморгалась и разглядела пришельца, снова взвизгнула и расплакалась.

В коридоре стоял отец. Злобный, белый, как простыня, с перекошенным от ярости ртом. Он готов был ее ударить – за то, что вломилась в его кабинет, за то, что включила компьютер и вскрыла аккаунт в «Альтаре», – но все-таки это был папа, живой, настоящий папа, и Ника прижалась к нему, как к защитнику.

Локация: Старогорск, квартира Погодиных. Смена игрового персонажа.

Калмыков ходил по крохотной кухне, почти не слушая Лиду Погодину. Он реагировал не на слова – на интонации, на особенный тембр мягкого голоса, от которого становилось теплее.

И все-таки – почему? Почему дочь настолько с ним не считалась? С просьбами и запретами, с важностью разработок? Почему всем рисковала?

– В прошлый раз Вероника отформатировала диск и в буквальном смысле убила год коллективной работы. Год! Ты понимаешь, Лидушка? Нам пришлось восстанавливать доступы к базе, по памяти воспроизводить кодировки – диск на моем компьютере стóит всего института! А она просто ткнула в кнопку экстренного удаления, скрытую под пятью слоями брони. И не смогла объяснить, как обнаружила ее на десктопе!

– Почему бы тебе не усилить защиту, если твой агрегат бесценен? – с усмешкой спросила Лида, наблюдая его метания. Она знала, что он не слышит; иногда им обоим казалось, что Лида – голосовой помощник, безупречно снимающий стресс.

Калмыков развел руками, остановившись, как к полу прибитый:

– Защита стоит бетонная. И не только программная, Лида. Биологическая, генная! Там столько параметров допуска, что ты бы вообще не заметила на рабочем столе двери в Альтар! И виртак подключить не смогла! А Ника ввела пароль и нажала на кнопку входа! Я не понимаю – как? Ну как?! Что еще я должен придумать, чтобы дочь не включила «РоссМАР»?

– Вероника – твоя копия, милый. Ты ведь сам говорил…

– Где же я просчитался?

– Как всегда. – Лида встала и щелкнула чайником. – Калмыков, просчет один: ты не понимаешь людей. Мы слишком сложные соединения и не поддаемся твоей оцифровке. Кстати, зачем ты вырубил пробки?

– Я ведь не знал, куда она влезла. Потому и прервал все процессы. Знаешь, на лице Вероники был страх, и я за нее испугался.

– За дочь? – удивилась Погодина. – Разве не за компьютер?

– Лида, к черту «РоссМАР». Когда Танька меня оставила, ты ведь помнишь, в какой я был яме, но меня утешала простая мысль: девочка далеко. Моя девочка в безопасности. Зачем Вероника опять в Старогорске? Почему непременно теперь? Я не готов. Не готов!

Локация: Старогорск, набережная реки Чируши. Смена игрового персонажа.

Ника сбежала из дома. Банально и по-детски глупо.

Ей было стыдно, ей было больно, так, что снова хотелось плакать, хотя папа почти не ругал. Ей показалось даже, что он сам за нее испугался. Он долго сидел в ее комнате, обнимая за плечи, как маленькую, и выговаривал за проступок привычным негромким голосом. Но когда она успокоилась и перестала мелко дрожать, прошел к себе в кабинет и засел там, пытаясь хоть как-то сгладить последствия авантюры. Тихонько рычал от бессильной злости, бормотал непонятные заклинания, и тогда она тупо сбежала: схватила с вешалки куртку и выскочила во двор. Мысль, что опять она помешала отцу, была неприятной до колик.

«Он отправит меня в столицу, – думала в панике Ника. – Он позвонит в Италию, и маме придется вернуться. Но разве я виновата, что сломался мой ноутбук? И почему отец против «Альтара»? Против моих успехов в игре? Он же сам играет, да еще из Ратуши!»

Ника и не заметила, как добрела до Чируши, мелкой речушки в парке Победы, где в детстве они пускали кораблики и пытались построить плот из фанеры. Она села на старую лавочку с шаткими подгнившими досками и посмотрела на реку.

Парк шелестел травой и переплетал прозрачные тени, будто узор макраме. Река, и весною не полноводная, скользила юркой иголкой, едва заметной в прибрежной траве. Здесь разрослись хвощи, жирные, как многоножки, – они караулили реку под прикрытием резных папоротников и покрытых серебристым налетом изъеденных лопухов. Кое-где в воде торчали кубышки – яркими пятнами краски на коричневом илистом фоне. Заходящее солнце, забрызгав весь парк россыпью рыжих зайчиков, кокетничало с кубышками и пряталось в зарослях лопухов, заманивая звонких стрекоз.

Сколько игр они здесь сыграли – и в пиратов, и в дикие прерии! Этот заброшенный парк манил, точно джунгли на неизвестной планете. А теперь в парке было пустынно. И вообще Старогорск начинал напрягать. В мегаполисе Нике пришлось несладко, но в городе детства уже накопилось столько проблем, что на миг захотелось в столицу, даже гнусный мажорный класс стал не настолько противен. Там верховодили гады, но гады понятные, примитивные. А родной городок говорил загадками и запугивал до мурашек.

Старогорск-то и городом, в сущности, не был – так, поселение вокруг института. Из пейзажа вокруг – поля с вкраплениями дачных поселков, лес, граничащий с заповедником. Раздолбанная бетонка, выводящая на окружную трассу.

С реки потянуло холодом, и Ника поджала ноги. Темнеет, пора домой. Если придется опять извиняться, она предъявит свой ноут в качестве оправдания. Папа на «ты» с любой электроникой, пусть попробует починить. Потому что иначе беда с девайсом. И с «Альтаром» тоже беда.

Ника встала и развернулась к дорожке.

На дорожке стояли трое. Парни, в руках батлы пива, и они достаточно пьяные, чтобы забыть о последствиях. Достаточно взрослые, чтобы думать о гадостях. Ника сжалась в плотный комок и отступила к скамейке. На миг показалось, что журчит вода и под ногой скользкий кафель, а парни гыгыкнули в предвкушении. Они внаглую слюни пускали на ее загорелые ноги и на «шорты-одно-название», в которых Ника рванула из дома.

– Маленькая замерзла! – протянул вихрастый подонок, делая шаг вперед. – А мы ее щас согреем…

– А мы ей пивка предложим! – в том ему подхватил второй, чернявый и мутный гном. – А потом еще мно-о-ого чего. Ты нас не бойся, детка, с нами весело, мы хорошие!

– Чур, я первый ее пощупаю, а то будет как в прошлый раз, – хриплым голосом встрял бородач, возвышаясь над их головами.

Ника пятилась в глубину парка, отступая поближе к реке. Если отсюда рвануть сразу в воду, удастся ли ей убежать? Вдруг от нее отстанут? Она рывком обернулась, оценивая расстояние, бородач толкнул к ней вихрастого. Но тот споткнулся на ровном месте и рухнул мордой в асфальт, получив по зубам кроссовкой.

Кто-то врезался в пьяных гопников, лупя их, как старые груши, кто-то свалил бородатого и двинул чернявому между ног, и все это с прибаутками, опускавшими на самое дно:

– Это кто же у нас тут гуляет? Сексуальные активисты? Сексуальные недомерки? Швали развелось в Старогорске!

Бородач опомнился быстро, кинулся с кулаками, но случайный защитник Ники был не дурак подраться: он увернулся от бородатого и снова двинул чернявому, завозившемуся на асфальте:

– Лежать, я сказал! А ну! Насмотрятся дряни по телику, и несет их на подвиги в парк! Ника, ты как, в порядке?

Ника была в порядке! Узнав по голосу Алика, она доломала скамейку, выдрав рейку из хлипкой спинки. Мимолетно удивилась – как так? Поморщилась – треск подгнившего дерева срезонировал с чем-то в ушах, а ладони царапнуло щепками. Испугалась, когда под ногтями появилось то самое жжение – концентрат ведьминской силы. Но дамагер команды вел бой против троих противников, и не было времени копаться в себе. «Старт», как командовали в Альтаре!

Ника поспешила на помощь, угрожая подонкам деревянным мечом. Вихрастый огреб по ребрам и взвыл от обиды на человечество. Бородатый, отвлекшись на Альку – такого невзрачного, мелкого и, падла, ужасно верткого, – получил по башке от Ники, а потом – в довесок – от Алика, бившего метко и зло. Чернявый, устав нарываться, осторожно отполз в кусты и перестал отсвечивать.

– Ну, кому тут добавки, уроды? – вопрошал грозный Алик, взяв у Ники скамеечный меч и крутя его, как в кунг-фу. Он стал очень похож на паладина, крушащего монстров в Морозной Долине, даже вырос и раздался в плечах. Или Нике просто казалось от азарта и восхищения?

Добавки подонки не захотели, дернули по дорожке, тем более где-то вдали пропищала сирена полиции. Алик двинул в сердцах по кустам и чернявому, тот завыл и помчался прочь, хромая на обе ноги.

– Сваливаем, красотка, пока нас за драку не замели! – Алик схватил ее за руку и потянул за собой. Они выбежали из парка, прыгнули через забор в палисадник с одичавшим шипастым крыжовником и затаились, совсем как в детстве.

– Дурочка! – прошептал ей Алик. – В таком виде гулять по парку! Там теперь гопники собираются – хорошо, я успел, срезал путь от ДК.

– Где ты так научился драться? – тоже шепотом спросила Ника, уступая его объятиям и прижимаясь теснее.

– Я потом расскажу, – пообещал обомлевший Алик. Он хотел прошептать это на ухо, но Ника дернула головой, и его губы коснулись щеки, а потом, совершенно случайно, Ника ответила на поцелуй. Губы Алика пахли крыжовником.

Возвращались они в густых сумерках, держась за руки, как в кино. «Как в столовку на перемене! – хмыкал неугомонный Алик. – Ника, помнишь?»

Ника все помнила. Но молчала и улыбалась. Ей не хотелось шутить. Алик дрался за нее с хулиганами! И впервые они целовались! Ей хотелось вернуться домой и еще целоваться в подъезде, а потом, игнорируя папу, забраться сначала в ванную, а потом с головою под одеяло, чтоб никто не видел, не слышал, не почувствовал, как она счастлива.

– Фонари опять не горят, – Алик бережно взял ее под руку. – Осторожней, здесь где-то яма… Включу-ка я лучше р-фон. Смотри на меня, хорошо?

– А все-таки, Алька, – смутилась Ника, – где ты так научился драться?

– Где-где! – откликнулась темнота. – Известно где – в нашем ДК!

Алька дернул туда фонарем, и Витька, попав в круг света, достал из кармана р-фон, быстро набрал нужный номер и через четыре гудка сказал:

– Мам, привет. Вернулась, все норм. Гуляла. С Аликом. Мам, ну все.

– Вот и поговорили, – подвел Алик краткий итог.

– Сами бы отзвонились! – дернул плечом Витек.

– Вить, ты где? – в гулкой арке двора проявилась испуганная Варвара, крутя карманный фонарик, как оборонный радар, – во все стороны и бессистемно. – Вить, там такое по телику! В парке Победы драка! Банду Самохина кто-то отделал, один – на цыгана похож – врет, что им встретился воин Альтара с самым настоящим мечом!

Алька не выдержал, вышел на свет, падающий из окон, и принялся хохотать. Ника кинулась Варьке на шею, обняла крепко-крепко и зашептала ей на ухо, что это же Алик – воин Альтара, но не с мечом, а с простой деревяшкой – как он их всех раскидал! Варька ее обнимала в ответ и шептала, что испугалась и что теперь так нельзя в Старогорске – гулять, когда не горят фонари!

– Правильно! – поддержал ее Витька. – Двигаем по домам! Ну, разве чаю у Ники попьем.

– Витенька, я бы рада! Но у меня там сердитый папа…

– …Папа у нас на кухне нервы в порядок приводит. Под присмотром моей распрекрасной мамы. Так что, подруга, заваривай чай на знаменитых ведьмачьих травах. Есть о чем поболтать.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Кухня.

Никаких «знаменитых трав» в кухне не оказалось, зато нашелся лимон и три невзрачных пакетика, которые засунули в чайник. Вот тогда, разомлев от горячего чая и от горячего Альки под боком, Ника им рассказала, как прожила этот день. О неправильных львах Алмазной Долины. О своем сломавшемся ноуте. О папином кабинете в Альтаре – в самом центре Столицы, в Ратуше! И о VR-131 в верхнем ящике резного стола.

При упоминании о девайсе Алик вскочил и рванул в кабинет, на запретную территорию, – только дверь оказалась не просто закрыта, а заперта на ключ.

– Можно, конечно, сломать, – предложил предприимчивый Алька. – Только если виртак перепрятан, будет совсем неловко.

– Алик, угомонись, – осадила его Варвара. – Не хватало еще прорываться силой! Но зачем дяде Илье виртак?

– Может, ему для работы надо, – вступился мудрый Витек. – В Ратуше кто живет? Модераторы и разработчики. Ник, неси ноут, я посмотрю.

Ника сгоняла за ноутом, а тем временем Алик развил теорию:

– Слушайте, «мародеры», если папа у Ники – разраб, спросим про сто двадцатый?

– Сами пройдем, без подсказок!

– Да, но важно-то первыми!

Витька взялся за ноут, включил. Полюбовался заставкой. И полез копаться в настройках, дав понять, что он тоже за честный бой.

– Эх, «мародеры», такие башли, – загрустил предприимчивый Алик. – «Эгида» обещает сто двадцать штук каждому игроку в команде за первый проход инста с Перевалом.

Все опять посмотрели на дверь кабинета.

– Стоящая вещичка? – спросил Витька, копаясь в ноуте.

– Не то слово, – вздохнула Ника. – Как вспомню – мурашки по телу. Вить, там шторы висели, я их потрогала и пальцами поняла, что из старинного шелка! И по этому шелку шла вышивка золотом – такие жесткие нитки, будто правда металл. А ковер – он был мягкий! Что еще? Запахи! Книгами пахло, дровами в камине! А представьте, как будет в Долинах!

– Надо еще чайку, – глухо сказала Варвара, и в голосе лучшей подруги Ника услышала стон Совы, которой хотелось летать и чувствовать встречный ветер. – Напьемся, и Алик сломает дверь.

– Только дурью страдать не надо! – фыркнул непрошибаемый Витька. – Обойдемся без кражи со взломом. VR-131 не новье, стóит, как бомба, но можно найти. А в «Ракитниках», на окружной, есть вирт-центр с VR-135! Помните, у Варьки комп полетел? Мы как раз в «Ракитники» ездили. Но тогда у них виртаки были чуть круче хоум-очков, а теперь солидно затарились, последняя разработка.

– Полтора часа на автобусе! – Алька заерзал на табурете. – А давайте завтра рванем? Мне за победу пять штук отстегнули!

– У меня послезавтра концерт, – скучно напомнила Варька.

– Мы не полезем в инсты, Сова! Просто покосим траву и осмотримся. Вить, что у Ники с «Альтаром»?

– Не грузит. Алик, зайди с телефона, нужно проверить, что с Хилари.

Персонаж оказался в порядке: засел в голом виде в Алмазной Долине. Ника перелогинилась и, оглядываясь на львов, приодела несчастную Хилари и перенесла в Столицу, в личную мастерскую. Поставила на огонь котел, врубила в углу перегонный куб и закинула травы с камнями. «Фильтрация – десять часов! – скучным голосом буркнула Книга Зелий из инста с Подземным Городом. – Не допускай кипения».

Хилари чуть пригасила огонь и вернулась на Центральную Площадь.

– Вон то окно! – показала она. – Видите? Красные шторы!

– Понтово твой папа устроился!

Варька взяла еще бутерброд, надкусила, потом опомнилась и с сожалением отложила.

– Да жуй ты уже, балерина! – не выдержал вечно голодный Алик. – Подохнет на сцене лебедь до срока!

Варьке доверили на концерте исполнить какую-то роль из балета, про «Лебединое озеро», – то ли Одиллию, то ли Одетту – никак не могли запомнить. И она изводила себя диетой, чтобы порхать на сцене. Диета парнями не одобрялась: Варька и так была кожа да кости – куда там еще худеть! Алик ей предрекал, что «лебедь» сломается на поклоне, в буквальном смысле сломается, так, что хруст по всей сцене пойдет. А Витька переживал, что не хватит сил на прыжки и что от диеты, судя по маме, у женщин дурнеет характер. Варька швырнула в него чайной ложкой, а Алика пнула ногой под столом.

– Слушайте, как-то не верится. Ну, что мой папа – разраб. – Ника вылила в чашку остатки чая и пододвинула Варьке – запить. – Хотя он все время кодит. Мама как-то сказала, что папа программирует собственный мир, а на реальность его не хватает.

– Вот почему ты любишь Альтар! – подмигнул ей ехидный Алик. – Потому что у вас общий предок! Альтар – это твой сводный брат!

Ночь гнала по домам, но они все не могли разойтись: целый год не трепались за жизнь, даже слегка разучились. Наконец решили «не лезть в инсты» и не бродить по городу в поисках приключений: Варька осталась у Ники, а Алик звякнул домой и озвучил заспанным предкам, что заночует у Витьки. Погодины жили в соседнем подъезде, но Варька друзьям приказала особо: когда будут дома – сразу звонить. Раньше такие приказы игнорились, а теперь Алик с Витькой без тени улыбки поклялись стукнуть в чат – как только, так сразу.

Уходя, Алик выждал момент, сжал ладонями пальцы Ники:

– Не играй сегодня в «Альтар», – попросил он, понизив голос. – Нужно еще разобраться, что за тень бродила под окнами.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Спальня.

Они разместились в комнате Ники, привычно собрав подушки с дивана и притащив старый плед: Варька терпеть не могла париться под одеялом. Кровать Нике досталась от бабушки, огромная и удобная, с резным изголовьем и изящными ножками. В самый раз двум худющим девчонкам – можно лежать в темноте и трепаться о сокровенном.

– А потом мы поцеловались! – сладко вздохнула Ника. – Я впервые поцеловалась с парнем! Это было… Прям вау! У меня до сих пор мурашки!

– Ну еще бы! – завистливо хмыкнула Варька. – С кем тебе целоваться-то? Ты же с третьего класса по Алику сохнешь!

– Так заметно? – встревожилась Ника, а потом пожала плечами: – Ну и пусть. Я соскучилась, Варька! Он так редко писал и почти не звонил…

– А что ты хотела от парня? Сто эсэмэсок в сутки?

Они помолчали в ночной темноте, потом Варька спросила с нажимом:

– О школе мне не расскажешь? Там… что-то было не так?

– Все там было не так. И не надо о школе! Вот еще, тратить каникулы на дурацкие воспоминания. Лучше колись, подруга: где Алька всему научился? Он же как Старый Монах тех говнюков раскидал – ты бы видела это, Варюха!

– Видела. Мы ж за него болели на районных соревнованиях.

– А мне почему не сказали?

– Ну так он запретил говорить! Ты ж сама шифровалась со школой, говорила «все ок» и валила в Альтар. И долбила упырков до посинения! Ой, да ладно, молчу, молчу. Только вдруг ты закрутила роман? Вот Алик и лез на стенку.

– Дурак!

– Конечно, дурак. Но теперь дурак с полезным скиллом. У нас тут в ДК две секции новые: кунг-фу и фехтование. Историческое, на саблях. Алик пошел с тоски сразу в обе, и как же его гнобили вначале: маленький, тощий, а там все громилы! Но Алька работал, как псих ненормальный, и теперь он у нас чемпион! Между прочим, зовут за район выступать и приглашают в школу резерва. Удивительно, конечно, как он сумел. Меньше чем за год так прокачался! Он говорит, что, когда дерется, представляет себя паладином. И все как-то само собой получается. Ладно, я бы подрыхла, в Старогорске привыкли ложиться рано. Только проверю дверь и шторы на окнах задерну. Какая-то чушь творится в городе. Солнце за лес заходит – и начинается помешательство.

Локация: Старогорск, НИИ НИиДР. Медицинский отсек. Смена игрового персонажа.

– Пациент утверждает, что играл с друзьями и пальцем ткнул в монитор, – докладывал Леонид Федосеев. – Был в вирт-очках VR-120 и в наручах той же системы.

Калмыков скроллил отчет:

– В какой Долине играл?

– В Алмазной. Группа рейдила горных львов, выбивая из них Панцирь Гнева, и Аркадий Ветлицкий (никнейм Арк_Ан) заметил какую-то тень у скалы. Указал на нее сокланникам. Далее, по версии пострадавшего, в его загородном коттедже «коротнуло проводку, падла». Дом был полностью обесточен, а когда супруга Ветлицкого с фонарем вошла в кабинет, она увидела мужа, выпавшего из кресла, без сознания, в луже крови. И без пальца на правой руке. Окно в комнате было открыто, но следов в палисаднике мы не нашли.

– И где палец?

– Так нет больше пальца. Исчез. Его срезало, будто лазером, посередине фаланги – вы увидите: ровный спил по кости и обугленные части тканей. Вот пытаемся разобраться – извините, что ночью подняли. Но Ветлицкий – зампредседателя банка, вся система их безопасности построена на отпечатках. Наша задача – понять, как покушение на банкира связано с виртуальной игрой. И куда пропал его чертов палец.

Калмыков убрал повязку и внимательно осмотрел руку спящего: обрубок указательного пальца был тщательно обработан, обколот новокаином и действительно походил на срез какого-то драгоценного камня, ярко-алого, плотного посередине и буреющего к краям.

Он проверил реакцию на раздражители, считал показания датчиков. Потом принялся копаться в редеющей шевелюре Ветлицкого и нашел их – пять бугорков, красных, зудящих от воспаления, – пять точек для связи с нездешней реальностью. Он подошел к мониторам и подключился к Алмазной Долине. Долго смотрел на экран, потом подозвал Федосеева.

На самой вершине скалы, в окружении любопытного прайда, стоял, упираясь в небо, полупрозрачный кварцевый палец, указуя на далекое скопление туч.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Под столом, забившись к самому плинтусу, тоненько пищала крыса. Ника никак не могла подобраться к тощей, замученной твари: весь угол комнаты у окна, от карниза до нижних ящиков тумбочки, был оплетен паутиной – тонкой, едва заметной, мерцающей. Паутина меняла цвета, и от этого делалось жутко, точно это скопление нитей проникало в привычный мир из какой-то иной реальности.

«Нужно прорваться к крысе, – мрачно думала Ника. – Нужно ее прибить, как указано в соннике, тогда жизнь в реале наладится».

Она протянула руку и дернула паутину – та завибрировала, задрожала, заискрила, будто каждая нить была гранью параллельного мира. Ника дернула посильнее, крыса взвыла уже истерически, но упрямая нитка никак не рвалась, лишь звенела в ответ, как струна. Паутина во сне – сплошные потери, обман и предательство близких людей, нужно рвать ее, обязательно. Ника дернула изо всех сил, и вибрация достигла предела, войдя в резонанс с визгом крысы…