Сборник новелл о любви

– А я тут купаюсь! – ответила Женя. И, сняв полотенце, пошла в направлении воды.

– Ээээ! – он поднялся с песка, крикнул в спину. Но она уже влезла по пояс. И трусики вымокли вновь.

Когда он взобрался на камень, где только недавно сидела та самая чайка, Женюша продолжила плавать. Он крикнул ей сверху:

– Эй! Ты давай-ка греби вон туда! – указал направление, – Ты мне всю рыбу тут распугаешь!

– Где хочу, там и плаваю! – крикнула Женя, намеренно плавая возле скалы.

Эта борьба продолжалась недолго. Он умудрился закинуть крючок, когда Женю поддело волной. Она потеряла к нему интерес ещё прежде, чем успела замёрзнуть. И, вернувшись на берег, зарылась в большой банный плед.

«Вот идиотка! Какого ты в воду полезла? Теперь трусы точно не высохнут», – думала Женька, кусая губу.

Оставив свои рыболовные снасти «ловить на живца», незнакомец вернулся к машине. Достал сигареты и начал курить.

– Фу! – поморщилась Женя, когда вместо бриза в лицо ей ударил табачный настой.

Услышав её, рыбачок повернулся. Взглянул с хитрецой:

– Новенькая что ли? Бледная больно!

Женя прикрыла торчавшие плечики. Только лицо не прикрыть.

– А ты старенький? Коричневый, как баклажан! – заявила она.

– Баклажан не коричневый, он фиолетовый, чукча! – хмыкнул рыбак, опираясь спиной о пикап.

Женя старалась не пялиться. Но глаза, то и дело съезжали с лица, с интересом её изучавшего, ниже. На грудь, что была не мужской. Как, к примеру, у Миши, супруга Маринки! Но такой, по-мальчишески крепкой, слегка волосатой и потной. Она снова поморщилась, чем вызвала новый прилив красноречий у парня.

– Слышишь, царевна Несмеяна, ты бы с солнца ушла!

– У тебя не спросила, – ответила Женя. Однако с обеих сторон не заметила тени. Тень была только там, где стоял его рыжий пикап.

– Со своей физиономией белой. Завтра красная будешь! – продолжал незнакомец.

«И, правда», – подумала Женя. Достала панаму, хотела надеть. Но, увидев лицо рыбака, замерла.

– Это что за летающая тарелка? – смеялся он в голос.

– Сам ты тарелка, – с обидой нахмурилась Женя. Рывком поднялась. Полотенце скользнуло к ногам. Обнажив её яркий танкини.

«Поеду в мокрых», – решила она. И принялась одеваться.

– Подожди уходить! Щас улов подоспеет. Тебя угощу! – хмыкнул сзади рыбак.

– Обойдусь, – горделиво ответила Женя. Натянула штаны и футболку. Надела рюкзак на плечо. А затем посмотрела наверх. Спускаться казалось не так высоко. И толкать двухколёсного будет сложнее.

«Ничего, справлюсь», – вздохнула она.

– Помощь нужна? – подзадорил рыбак.

Женя хотела кивнуть. Но, представив себе, как он подойдёт к ней вплотную, смутилась.

– Спасибо, не нужно, – сказала она.

– Тут окружной путь есть, – посоветовал он.

Женя вспомнила, как он приехал: «Вот, точно! Поеду вокруг».

– Только ты на этом далеко не уедешь, – как будто прочтя её мысли, сказал рыболов.

– Почему? – обернулась она.

Он уже докурил, и теперь наблюдал, сплетя руки. На плечах те заметно бугрились, и Женя сглотнула, стараясь на них не смотреть.

– Колесо, – хмыкнул он, указав взглядом вниз.

– Ах! – она ахнула, тихо присела, увидев, что заднее спущено.

– Ехать-то можно, но рама погнётся, вправлять тяжело, – произнёс он со знанием дела.

– Вот чёрт! – простонала она.

– Ты не парься! Подброшу, так уж и быть, – хмыкнул он, – За поцелуй.

– Что? – подняла она голову.

– Ну, не слишком высокая плата. Такси обойдётся дороже, – ответил наглец. Он так и стоял, в этой позе, которая в этот момент излучала полнейший триумф.

– Ну, вот ещё! Я лучше пешком пойду, чем буду с тобой целоваться, – отрезала Женя. И покатила свой ве́лик по той колее, что оставила пара машинных колёс…

Он отыскал её возле дороги. На выезде к главной. Под деревом, в самой тени.

– Ну, ты и заныкалась! – хмыкнул рыбак, погасив зажигание, вышел.

– Поймал что-нибудь? – церемонно ответила Женя, махая, как веером широкополой панамой себе на лицо.

– Поймал, – усмехнулся парнишка. Теперь он был в майке. И та была мокрой. И плечи его были мокрыми. На фоне загара морская вода проступала крупицами соли, – Залазь! – он кивнул на пикап у себя за спиной.

– Не хочу, – отозвалась она, продолжая махать.

– Ну, как знаешь, – ответил он с лёгкой обидой, – Чё, много машин тут заметила? Кстати, здесь всякие ездят. Недавно был случай, – достал сигарету, и начал рассказывать он, – Нашли одну девочку, вот такую же, ростом с тебя. Лежала на пляже, убитая.

– На к-каком пляже? – опешила Женя.

– На другом! – он махнул, – Но не суть! Просто, всякие ездят.

– Такие, как ты, например? – она злобно сощурилась.

– Я безобидный! – кивнул он.

– Но только на вид, – отчеканила Женя. Хотя и на вид он был так себе.

– Да я мухи не обижу! – принялся он спорить.

– Ага! Только рыбу, – сказала Женюша, – Ни в чём не повинную, стоит сказать.

– Веганка что ли? – поморщился он с таким видом, как будто уличил её в чём-то постыдном.

– А если и так? – объявила она. Хотя утром ещё навернула большой бутерброд с колбасой.

– Да пофиг, залазь! – повторил.

– Не залезу, – помотала она головой. Телефон был заряжен. Вот только он здесь не ловил. Женя успела проверить, пока отдыхала под деревом. Ехать обратно не близко. На проколотой шине опасно к тому же. Пешком тяжело, далеко…

– Ну, я не могу же оставить тебя и уехать? – посетовал он и вздохнул.

– Почему? – рассеянно бросила Женя.

– А вдруг с тобой что? Ты прикинь! Как мне жить потом с этим? – он усмехнулся, открыв белоснежные зубы. И что-то в улыбке сломило её непокорность.

– Ну, ладно. Мне в город. Я адрес скажу, – она уже было полезла в рюкзак, за конвертом.

– Только деньги вперёд… В смысле, плату, – ответил «извозчик».

– Нет! – отрицательно вскрикнула Женя.

– Ну, так не пойдёт! – пожурил он, – Я тебя довезу, а ты убежишь. Я вас, девочек, знаю.

Он осёкся, она посмотрела с укором:

– Знаток.

– Это я так, для словца. Извини, – лицо его стало серьёзным, – Ну, так что? Всего лишь один поцелуй, и поедем. Домчу с ветерком, ещё и ве́лик в ремонт отвезу. У меня есть знакомые в городе.

«Была, не была», – безысходно подумала Женя. Не ночевать же ей тут? Да и вид у него, по правде сказать, не бандитский. И крестик на шее. И соль на губах…

«Один поцелуй, всего лишь один быстрый поцелуй, и поедем», – утешала она себя, подходя к нему ближе. Ростом он был выше среднего. Так что Женюше пришлось чуть привстать на носочках.

Она оказалась права. Ведь губы у него, и правда, были солёными, жёсткими. Лишь прикоснувшись, она покачнулась, едва не упав. Рука подхватила за талию, крепко прижала к себе. Голова закружилась от близости, запаха тела, мужского тепла. Губы его разомкнулась, горячая влага коснулась её приоткрытого рта.

«И совсем они не жёсткие», – отвлечённо подумала Женя, теряя рассудок. Она целовалась и раньше. Но так… Никогда.

Он отпустил её быстро. А, может, не слишком? Секунды слились в бесконечную нить. Глаза распахнулись и встретили взгляд цвета моря. Женя вздохнула, упёрлась ладонями в грудь:

– Отпусти!

Он улыбнулся, провёл языком по губам:

– Ну… Мне бы хватило и в щёчку. Хотя… Это было…

– Козёл! – обозвала она.

– Я козёл? – усмехнулся парнишка. На губах до сих пор ощущалась горячая влага слюны, лёгкий привкус солёного моря.

«Наверное, я пахну также?», – подумала Женя.

– За это ты будешь мне должен!

– По гроб жизни обязан возить вашу задницу, милая леди, – съязвил незнакомец, легко погрузив её ве́лик в багажник машины. И прыгнув за руль, – Прошу!

Избегая дышать глубоко, она села по правую руку. Внутри пахло рыбой. Противно, конечно. Но если не нюхать, то можно смириться с таким неудобством. Как и с жёсткостью кресел. Как и с водителем, личность которого была до сих пор неизвестна.

– Я Саша, – протянул он ей руку, как будто прочтя неозвученный ею вопрос.

«Надо же», – подумала Женя. Его зовут также, как маму? А в мужском исполнении имя это звучит по-другому! Но боль всё равно пробудилась внутри…

– Женя, – она сунула кончики пальцев в ладонь, и они ощутили пожатие.

– Тоже бесполое имя? – рассмеялся рыбак.

– Моё имя мне нравится, – хмыкнула Женя.

– Моё мне тоже, – кивнул он, – Так куда вас доставить, Евгения?

Она порылась в рюкзаке и достала конвертик. Озвучила адрес.

– Серьёзно? – спросил он.

– А что? – подняла глаза Женя, увидев слегка озадаченный взгляд рыбака.

– Ничего, – хмуро выдохнул он. И остаток пути они ехали молча.

Глава 4

Молчаливый пикапер привёз её к дому, совсем непохожему не тот, в котором жила тётя Груня. Это был не дом даже, а целая усадьба! Большая, с тремя этажами. С увенчанной флигелем крышей. С балконом, увитым плющом. Где сидел, вероятно, тот самый Евгений, которому ей полагалось доставить письмо.

– Я твой транспорт свожу на ремонт, заменю колесо, – подал голос водитель, – Тебе полчасика хватит, пообщаться с местной знаменитостью?

– Знаменитостью? – хмыкнула Женя. Она понятия не имела, что это значит. Но уточнить не смогла.

Собеседник сказал:

– Через полчаса подъеду, – это звучало, как будто приказ.

Она вышла, прижала к груди свою шляпу с большими полями. Да так и осталась стоять, глядя вслед.

«А что говорить? Как представиться?», – думала Женя, подбираясь к калитке. И робко в неё постучала. Спустившийся сверху хозяин, открыл ей спустя пять минут. Это был мужчина, на вид чуть постарше её матери. Седовласый, красивый и статный. Высокий, с густой бородой и в очках.

– Добрый день, – промямлила Женя.

– Здравствуйте! – он галантно кивнул, не предлагая войти.

– Мне нужен Озеров Евгений, – сказала она.

– Это я, – он повторно кивнул, – Давайте!

Ладонь, которую он протянул, была мягкой, широкой. Это была рука не работящего человека. Рука человека, который не чинит машин, не рыбачит, не знает ручного труда. Рука артиста, писателя, может быть…

– Что давать? – непонимающе вскинула голову Женя.

«Неужели, он в курсе письма? Неужели, он ждал?».

Но мужчина пожал плечами, снял с носа очки:

– Не знаю, что там у вас? Вероятно, экземпляр моей книги? Давайте сюда, подпишу.

– А…, – Женя смутилась, – Так вы, и правда, писатель?

– Писатель, конечно, – ответил мужчина, – Увы! Или к счастью, пока не решил.

– Но, – отозвалась она, подбирая слова, – Я не по этому поводу к вам.

– А по какому? – всё также спокойно и взвешенно вымолвил он.

Женя окинула взглядом розарий за плотным забором, и кованый остов калитки, которая не приглашала войти.

– Я здесь по просьбе моей мамы, – ответила робко. И вдруг подумала! А что, если мама любила читать? И всего лишь хотела оставить послание автору.

Ей хотелось спросить, о чём он пишет. Ведь мама не тратила время на чтение женских романов. Да и в целом, читать не особо любила. К тому же, навряд ли она придала бы большое значение этому. Ведь даже любимейший матерью Моцарт никогда не имел чести быть упомянутым ею в письме…

– Внимательно слушаю, – выдал хозяин усадьбы, писатель, по виду уставший от общества юных девиц. Наверное, часто к нему приезжают фанатки и просят оставить автограф? Но Женя, увы, не одна из таких.

– Её имя Саша. Александра Белозерцева. По мужу Гринёва, – начала, было, Женя.

И увидела, как изменилось лицо, до сих пор не выражавшее к ней ни малейшего интереса.

– Саша? – ответил мужчина, – О, Господи…

Взгляд потемнел, губы чуть задрожали:

– Сашенька. Подумать только! Сколько лет минуло. Я ведь не знал, где искать…

Женя воззрилась на тёзку, не зная, как быть. Продолжать? Или он сам продолжит за неё?

– Скажите, где она? Что с ней? Она в порядке? Я, признаться, уже не надеялся получить от неё хоть какой-нибудь знак.

В голове у Женюши послышался мамин уверенный голос. Информацию, которую ей предстояло озвучить, хотелось забыть. Разве мама могла поступить так жестоко? Обязать её снова и снова говорить всем, что она умерла…

– Её больше нет, – коротко бросила Женя, и потянулась к письму. Но мужчина схватил её за руку:

– Как? Что вы говорите? Как это нет?

Посмотрев на пальцы, что сжались вокруг её запястья, она даже слегка испугалась. Казалось, он втянет её в свой божественный сад и заточит там навеки. Слегка очумелый, испуганный взгляд упирался в неё, вопрошая.

– Мама умерла пару месяцев назад, – подвела итог Женя. И он отпустил. Привалился к калитке. Схватился за сердце, и стиснул очки так, что те бы вот-вот поломались.

– Вам плохо? – спросила Женюша, и робко коснулась плеча. Почему в этом дальнем краю, где она никогда не была? Эти люди, которых не видела сроду… Почему они все так страдали по маме. Воспринимали её смерть, словно личное горе. Да кто они все?

– Нет, я… я в порядке, – он отдышался, напялил очки, и… побрёл в направлении дома.

– Постойте! – окликнула Женя, так и не решаясь переступить за черту, отделявшую улицу от территории сада.

Мужчина застыл, обернулся. И вдруг, вместо скорби на очень красивом лице отразилась досада.

– О, боже! Простите! Да что это я, в самом деле? – подбежав, он открыл настежь створку калитки, приглашая её войти внутрь, – Прошу вас, прошу!

Женя робко шагнула. И воздух как будто окутал её лепестками цветов. Розы были повсюду. Кусты возвышались с обеих сторон от тропинки, ведущей ко входу в большой изумительный дом. Они нависали над головой, цепляясь плетьми за железные прутья ограды.

– Красиво у вас, – не сдержалась она, – Столько роз!

– Да, я люблю их! Они молчаливы и очень изысканны, – с плохо скрываемой горечью, выдал хозяин, – Прошу вас, идёмте! Вы любите компот? Я недавно сварил. Скорее всего, ещё тёплый. Но, если бросить в стакан чуть-чуть льда…

Она шла, зачарованно глядя на розы. А те позволяли собой любоваться. Качались в такт ветру, создавая вокруг себя облако тонких духов.

Проведя её в дом, он сказал:

– Проходите, прошу! Не стесняйтесь. Сюда проходите, на кухню.

Женя разулась, оставила сумку и шляпу у входа. Застыла в немом изумлении, глядя на очень высокий стеллаж, полный книг. Книги были повсюду. Часть из них – уже старые. Среди имён она видела те, что самой приходилось читать, следуя школьной программе. Были тут иностранные авторы. В том числе и французские. Альбер Камю, Оноре Де Бальзак, Александр Дюма во французском издании.

«Вот бы почитать подлинник», – подумала Женя, дотронувшись до корешка книги «Маленький принц». Рядом высились книги, куда более скромные по толстоте. И гораздо новее.

«Жак Озер», – звучало имя автора. «Так вот как тебя называть?», – подумала Женя. Прочла название книги, первое, попавшееся ей на глаза. И как будто шипом укололась…

«Шрам в форме сердца», – такое могло означать что угодно, но только не жанр беллетристики. Ей захотелось прочесть! Но хозяин вернулся:

– Ну что же вы медлите? Я же вас жду!

А компот оказался чуть тёплым, слегка сладковатым. И хотя он был персиковым, но даже в нём отчётливо слышался запах роз. Словно весь дом был пропитан цветами.

– Так значит, вы – дочь Александры? – спросил автор книг.

– Да, я младшая и трёх сестёр, – Женя кивнула, глотнула компота, – Очень вкусно, спасибо!

– Вот, кушайте выпечку. Свежая, только сегодня доставили, – он пододвинул корзинку, где красивые булочки так и манили её угоститься хотя бы одной, – Вы знаете, я редко покидаю это место, свой дом. С возрастом стал абсолютным затворником. Потому оборудовал всё здесь именно так, как хотел.

– Вы пишите книги? – спросила она.

– Да! – отозвался с охотой, – Точнее… уже не пишу. Исписался, как говорят в литературной среде. Но итак написал предостаточно. Вы видели, первый стеллаж, всё моё.

– Как интересно! – ответила Женя. Хотела спросить, что за книги он пишет? И были ли именно книги причиной тому, что связало их с мамой. Но не смогла. Отпила ещё пару глотков под его изучающим взором.

– А вы очень похожи на мать, – подтвердил автор книг, – Простите! Я не расслышал вашего имени.

– А я его не называла ещё, – смущённо ответила Женя, – Евгения!

Озеров замер. И взгляд говорил больше слов. Но разобрать, что именно он говорил ей, она не смогла.

– Простите, – опомнился он и с шумом втянул носом воздух, – Эта новость о том, что её больше нет. Это выше моих сил! Я ведь мечтал, как однажды… Когда-нибудь, также смогу посмотреть ей в глаза…

Уйма вопросов теснились в груди, только Женя не смела озвучить. С какого начать? Кто вы? И кем вам была моя мама? Почему она всё это время молчала о вас? Почему вам… так больно?

– Ой, я же забыла совсем! – вскинула брови Женюша. И вскочила.

– Куда вы? – испуганно бросился вслед представитель богемы.

Отыскав в коридоре рюкзак, она вынула белый конвертик.

– Вот, мама просила отдать его вам.

И, вручив, ощутила, как ноша упала с её хрупких плеч.

«Вот и всё, мам! Я сделала это. Я отдала ему в руки письмо. Я сдержалась, мамуль! Не читала».

– Это… мне? – он держал его так, будто там было нечто такое, что могло бы рассеяться, реши он открыть.

– Да! – подтвердила Женюша, – Мама взяла с меня слово, чтобы я привезла его вам, не читала. И поэтому мне неизвестно, что в нём.

– Господи, надо же… Это… Простите, – он снова снял с носа очки и потёр переносицу.

– Я надеюсь, там что-то хорошее, – выдала Женя, – И я очень рада, что отыскала вас здесь.

– А я так хотел, чтоб меня отыскали, – присел он на край колченогой танкетки. И конверт уложил на колени, как будто боялся узнать, что внутри.

Неожиданно в дверь постучали. Озеров быстро напялил очки, вскинул голову. Не дожидаясь ответа, стучавший вошёл… Им оказался водитель, рыбак и случайный знакомый.

– О, Сашка! – отвёл глаза Озеров, – Ты что-то рано сегодня.

– Да я не к тебе! – хмыкнул тот, посмотрел на Женюшу, робко стоявшую возле стены, – Я же просил не опаздывать! У тебя нет часов?

Она произвольно сглотнула:

– Вообще-то, ты ни о чём не просил.

– Вы знакомы? – вклинился в их разговор её тёзка.

– Не то, чтобы близко, – поёжилась Женя.

– Ну, это как сказать! – хмыкнул парень, дотронувшись нижней губы. Женя свою закусила, не веря тому, что ещё каких-нибудь пару часов назад позволяла себя целовать.

– Ну, в любом случае, я вас представлю друг другу! – поднялся с танкетки Евгений, – Это мой сын, Александр Евгеньевич Озеров. А эта чудесная девушка, дочь одной моей старой знакомой. Очень хорошей знакомой. Которой уже нет в живых.

– О…, – одновременно Женя и Саша уставились друг на друга, как будто увидев впервые.

«Сын, значит», – размышляла она, не зная, чему удивилась. Тому, что рыбак в потной майке приходится сыном такому, как Озеров? Или тому, что об этом молчал.

– Я там твой ве́лик привёз, если что, – прервал тишину голос Саши. Он потёр переносицу также, как делал отец. И заметное сходство в манерах теперь проступило, как будто картина 3D наконец-то дала распознать, что скрывает узор.

– Спасибо, – ответила Женя, – Тогда я поеду.

– Постойте, Евгения! – Озеров старший, с конвертом в руках, подался к ней, замер, – Оставьте мне свой телефон. Может, встретимся? Вы мне расскажите, как поживала она… ваша мама? Я был бы рад пообщаться подольше. К примеру, завтра. Могу пригласить на обед?

Странный хмык, прозвучавший затем, принадлежал его сыну.

– Нет, конечно, если вы не хотите… Я понимаю, что тема для вас неприятная…, – стал торопливо давать задний ход.

– Нет, что вы, – ответила Женя, – Я с радостью!

Уж как ей не терпелось узнать все подробности их с мамой знакомства…

Записав телефон на конверте, он соизволил её отпустить. Женя вышла, в сопровождении Саши. Теперь не просто случайного парня, а сына писателя. Ве́лик был в кузове. Колесо на нём было целым.

– Поможешь выгрузить? – посмотрела она на владельца пикапа.

Саша стоял, держа руки в карманах. И не желая помочь.

– Предлагаешь, самой? – удивилась она.

– Предлагаю тебя отвезти прямо к дому, – ответил он с вызовом.

– Хочешь узнать, где я живу? – догадалась она.

– Хочу, – он решил не юлить.

– Хорошо, – равнодушно пожала плечами, – Но на ещё один поцелуй не рассчитывай!

– Знал, что так скажешь, – хмыкнул он, глядя на неё поверх крыши пикапа.

Сев, Женя невольно поймала себя на том, что ей даже комфортно. Комфортнее быть здесь, в этом пропахшем рыбой автомобиле, чем там, в этом пахнущем розами саде. Интересно знать, почему?

– Почему не сказал, что это твой папа? – поинтересовалась она.

– Знал, что спросишь, – сказал, заводясь.

– И всё-таки, – хмыкнула Женя.

Он был всё в той же футболке и выглядел также, как утром. Задорный вихор прыгал вместе с машиной на кочках.

– Я думал, ты просто одна из фанаток. Пришла за автографом. Вот и не стал говорить.

– И много их ходит? – спросила Женюша.

– Сейчас уже меньше, – вздохнул, – Раньше больше ходили. Осаждали буквально! Даже ночами, бывало, кричали у окон.

– Да что ты? – смутилась она.

– Ну, эти-то ладно! Ещё графоманки, – вошёл во вкус Саша.

Женя сощурила глаз:

– Графоманки?

– Ну, да! – он поморщился, – Те вообще как пристанут. Хочу быть писателем! Вы мой кумир! Научите!

– И папа учил? – уточнила она.

– Не, – хмыкнул Сашка, – Отец говорит, научиться нельзя. Это должно от души. Если нет, значит, нет, и не будет.

– Логично, – вздохнула Женюша, – А ты?

Он оторвал взгляд от дороги:

– А что я?

– Тоже пишешь?

– Ещё не хватало! – поёжился Сашка. Ощущение близости с ним не прошло. А напротив, усилилось! Теперь ей казалось, она его знает давно. И не в первый раз едет с ним рядом, болтает о всяком…

– Ты говоришь это так, будто он делает что-то зазорное. Наверное, просто завидуешь папе? – решила поддеть.

– Да чему там завидовать? – вскинулся Сашка.

– Как чему? А фанатки? – пожала плечами Женюша.

– Так они не его любят, а его книги. А его они даже не знают совсем, – подытожил он. Женя не стала с ним спорить. Спросила:

– А ты кем хочешь стать?

– Я уже стал. Ну, почти, – вскинул лицо. Его ладонь, лежавшая на рычаге, соскользнула, на повороте коснувшись плеча. И Женину кожу как будто ошпарило…

– И кем же? – поёжилась нервно.

– Я на повара учусь, доучиваюсь, – с гордостью выдал её собеседник, – Вот доучусь и открою свой ресторан на побережье.

– Ого! Мечтать не вредно, – сказала она.

– Это не мечты, это планы, – ответил он, странно косясь на неё, – А мечтаю я о другом.

– И о чём же? – невинно спросила она.

Он вдохнул, отчего грудь надулась:

– О ещё одном поцелуе.

– Мечтать не вредно, – повторила совсем другим тоном, в котором читалось вполне откровенное «нет».

Подвезя её к дому тёть Груни. Почти. Женя просила его остановить за поворотом. Саша вызволил ве́лик из кузова. И взглянул на неё сверху вниз:

– Может, встретимся завтра?

– Зачем? – взяла руль, придвигая к себе свой починенный транспорт.

– Ну, как зачем? – хмыкнул он, – Погуляем, то, сё.

– То сё? – рассмеялась она, – Тебе бы стоило поучиться у папы умению строить фразы. Сын писателя, а изъясняешься, как рыболов.

Он обиженно выдохнул:

– А вы, сударыня, кто? Поэтесса, как минимум?

– Языковед, – деловито ответила Женя.

– Это чё за фигня? Языки изучаешь? – он взбил землю носком, и облако пыли осело на грязный кроссовок.

– Tu pues le poisson! – покривилась она, – Prends une douche et je réfléchirai. (От тебя воняет рыбой! Прими душ, и я подумаю).

Сашка в ответ усмехнулся. Женя уверилась в том, что «уложила его на лопатки». Однако уверенность эта была опровергнута фразой:

– Et si je me lave, tu vas y aller? (А если помоюсь, пойдёшь?).

– Ты знаешь французский? – застыла она.

Он, приподняв подбородок, кивнул:

– Хоть какая-то польза от папы писателя.

– D'abord laver, et il sera visible, (Сначала помойся, а там будет видно), – сказала она и пошла в направлении дома.

– Je vais me laver, tellement que tu n'auras pas le choix! (Я так намоюсь, что у тебя не останется выбора!), – крикнул он в спину.

И Женя не стала с ним спорить. А вдруг?

Глава 5

Когда на следующий день Сашка ей позвонил, Женя решила пойти на свидание с ним.

– Смотри там, без глупостей! – заявила тёть Груня, – А то мне ответ держать перед твоей матерью. Глядишь, уже скоро придётся.

Она любила хвататься за сердце по делу и без. И Женя, спустя пару дней, успела привыкнуть.

– Тёть Груш, не беспокойтесь! Глупости ещё заслужить нужно, – ответила с гордостью.

– Ох, ох! Вся в мать! – рассмеялась хозяйка. И оглядела её сверху донизу.