Принц и злая ведьма

Как назло, сейчас в моем распоряжении был минимум косметики и средств по уходу, а денег на салон красоты Громов не догадался оставить. Идиот. Я злилась на все: ногти, волосы, прыщик на шее, а вот здесь около правого глаза как будто морщинка. О нет, только не морщинка! Никогда в жизни я не казалась себе такой несовершенной, как перед кастингом в модели.

Но в назначенное время послушно стояла на крыльце, ожидая, когда к нему подъедет дорогущий спорткар Громова. Парень, к моему удивлению, тоже оказался пунктуальным, но открыв окно, одной фразой все испортил:

– Ну что, рыбка моя, ныряй!

Я раздраженно плюхнулась на кожаное сидение и неприлично громко хлопнула дверью.

– Еще раз назовешь меня рыбкой, горло перегрызу, – бросила злобный взгляд на Марка.

– А ты в хорошем настроении, злая ведьма, – он обезоружил меня широкой улыбкой.

– А ты, как всегда, еле плетешься на своем железном коне.

Уколола его в ответ скорее по привычке, чем специально, и попала в десятку.

– Чтоо? – искренне возмутился принц и дал газу, благо конь в пятьсот сорок лошадиных сил позволял разогнаться по-взрослому. – Сейчас я тебе покажу, что значит скорость.

Моя Маруська был менее мощной, и от такого старта я не удержалась от вскрика. Черт, это было потрясающе. Машина с ревом неслась по дороге, Марк умело петлял между машинами, а когда выехали на скоростное кольцо вдавил тапку в пол. Раз. Два. Три. Сердце билось в сумасшедшем ритме. Громов вклинивался между машинами на невероятной скорости, пару раз я не выдержала напряжения и вцепилась руками в обшивку кресла. Четыре. Пять. Шесть.

Скоростное шоссе кончилось и сменилось двухполосной дорогой. Марк выехал на встречку. И тут я не выдержала:

– Черт, фура, Громов! – завопила во все горло.

Парень лишь усмехнулся и вернулся в свой ряд, как мне показалось, за несколько секунд до столкновения с огромным большегрузом.

Через минуту мы свернули с дороги и въехали небольшой городок, который вот-вот должен был стать частью нашего мегаполиса, но все еще хранил в себе провинциальный колорит в виде старых обшарпанных автобусов, открытых рынков и мутных стеклянных витрин.

– Герман ненавидит мегаполисы, поэтому студия здесь, – пояснил Марк с привычной самодовольной улыбкой на лице и припарковался рядом с двухэтажным домом, похожим на отреставрированный старинный особняк. Огромные полукруглые окна, лепнина, тяжелая деревянная дверь с резьбой. Такое чувство, что оттуда сейчас выбежит побитый жизнью холоп и крикнет: «Барин, гости пожаловали-с!».

– Громов, – я все еще не могла унять сердцебиение и звуки в слова складывались плохо. Острое возбуждение полыхало в каждой клетке тела, адреналин разжигал его с удвоенной силой. – Жаль, что утром контракт подписала. Иначе…

– Иначе что? – резкое движение. Он почувствовал. Он рядом. Сильная рука вжала моё плечо в кожаную спинку кресла. Запах того самого древесного одеколона заполнил все пространство вокруг. Пристальный взгляд карих глаз, на идеально красивых губах хитрая улыбка. – Отдалась бы мне прямо в машине? Хочешь нарушим договор прямо сейчас, детка? – провел пальцем по шее, где бешено билась жилка.

– Да я скорее уйду монастырь, чем опущусь до секса с тобой, – скинула руку с плеча и оттолкнула нахала. – Тем более ценой своей машины.

– Опустишься? Многие считают это верхом наслаждения, – уже в открытую веселился Громов. – А тут какая-то старая тачка в качестве штрафа. Должен же я перестраховаться! Нарушила закон – отвечай.

– Эта старая тачка сделала тебя в городе, как котенка. И нечего тянуть к ней руки, – шлепнула его по плечу. – И ко мне тоже!

– Это ты ко мне руки тянешь! – наигранно обиделся и отодвинулся подальше, сменив образ «коварный соблазнитель» на «оскорбленная невинность». Театр по тебе плачет, Громов. Рыдает горючими слезами.

– Ты первый начал!

– Нет ты! – показала ему язык и насупилась.

На секунду в идеально чистом салоне авто повисла не менее идеальная тишина. Я сложила руки на груди и прижалась правым плечом к дверце. Он повторил мою позу. Через пару мгновений грянул смех. Смотрели друг на друга, смеялись, как безумцы, и не могли остановить этот выплеск адреналина. Интересно, я выгляжу сейчас как полная идиотка?

– Давай уже мириться – сквозь слезы произнес Громов и протянул «мизинчик».

Нет, идиотов тут определенно двое. Подцепила его своим. Кажется, наша вынужденная совместная жизнь будет очень недолгой и похожей на игры в детском саду. Только вместо песочницы – шикарные рестораны, пластиковые машинки заменим на реальные, а вместо листиков подорожника настоящая валюта. Интересно, если я захочу его совочком по темечку стукнуть мне что, взять черепушку с полки?

На несколько минут я забыла о судьбоносной встрече с фотографом и немного успокоилась.

Глава 7

На первом этаже здания разместилась самая настоящая профессиональная фотостудия. Мы вошли сначала в небольшую прихожую, где нас с улыбкой поприветствовала девушка-администратор и, узнав Марка, проводила в огромное помещение с высокими потолками. Ого, это какое-то безумие!

Вокруг, как в кино про фэшн, сновали люди с вешалками на колесиках. Кто-то кому-то кричал и просил принести ножницы. Несколько девушек ругались в углу, перетягивая между собой какое-то блестящее платье. Но весь этот хаос происходил в полумраке, с которым сильно контрастировала светлая сторона. Я смогла рассмотреть белый фон, гигантские цветы и еще несколько узоров из причудливо переплетенных веток, кажется, из них была сделана арка. Я не могла разглядеть больше, мешало несколько мониторов, где постоянно менялись картинки.

Высокий худощавый блондин в широких джинсах и футболке на размер больше щелкал фотоаппаратом и временами что-то коротко говорил ассистентам. Те тут же куда-то бежали.

– Офигеть.

Я стояла посреди этого безумия и, чтобы не потеряться в нем, схватилась рукой за рубашку Громова. Он стал моим единственным маяком в бушующем океане.

– Знал, что тебе понравится, – снова эта бесячая самодовольная ухмылка.

Марк без церемоний схватил меня за руку и потащил к яркому пятну свету. Ему удавалось умело лавировать не только в потоке машин, с потоком людей он справлялся не хуже. Тепло его руки помогло немного успокоиться. Это было как далекое воспоминание из детства, когда кто-то берет тебя за руку и ведет, а ты чувствуешь себя в полной безопасности, потому что этот кто-то точно тебя не обидит.

Путь к фотографу нам преградила невысокая полноватая девушка с куцым крысиным хвостиком. У неё на шее болтался фотоаппарат, а в глазах сияла самоуверенность. Да, с этой чупакаброй мы точно не сработаемся.

– Привет, съемка еще идет, – нахмурилась она, – не отвлекайте мастера. А это еще кто? – смерила меня снисходительным взглядом.

Я с трудом подавила в себе желание отвесить пигалице хорошего пинка. Вот есть же такие люди, вроде, ничего особенного не сделала, а уже бесит.

– Её Герман пригласил для проекта, а я так – служба доставки, детка. Не сверли во мне дырку взглядом, я же не железный, Натусь.

Марк картинно подмигнул девушке. Чупакабра по имени Наташка мгновенно растаяла: щеки вспыхнули, на губах заиграла улыбка, а пальцы-сосиски сильнее вцепились в корпус фотоаппарата. Но вот взгляд голубых, почти прозрачных, глаз опустился на наши сцепленные руки. Я попыталась освободиться от захвата, но не тут-то было. Клешня Громова вцепилась в меня намертво.

– Сейчас он с Тиной закончит, увлекся. Как всегда, – красноречивый снисходительный взгляд в сторону фотографа.

Я проследила за ним и невольно зацепилась за изящную девушку, точеная фигурка которой была ярко освещена лампами. Полупрозрачное одеяние, как у лесной нимфы, не скрывает тонких рук, очертания полной груди и без всякого фотошопа идеального тела. Темные волосы распущены, они изящными волнами спускаются вниз по плечам и заканчиваются у локтей…

– Тина, улыбнись немного и голову правее. Представь, что тебя ветерок обдувает и тебе очень хорошо в чудесном саду, – командовал фотограф бархатистым голосом.

Хотелось самой мурчать и слушать такой. Если бы я могла влюбиться в голос, то тут же достала бы свое сердце и отдала ему со всеми потрохами.

Девушка подарила ему быстрый взгляд огромных карих глаз с длиннющими, подчеркнутыми умелыми стилистами, ресницами и чуть изогнула полные губы в улыбке.

– Отлично, ты прекрасна, Тина, – усердствовал парень, поддерживая свою модель.

Еще несколько щелчков. Фотограф подбежал к монитору, прощелкал на нем несколько кадров. Мне они все казались совершенными, но не ему. Нашел один. Несколько секунд недовольно на него смотрел.

– Тина, давай еще пару кадров. Ты очень напряжена. Расслабься, здесь не поле боя, – мягкий голос мгновенно изменился, когда парень глянул в сторону гримеров. – Девочки не спим, грим потек. Поправьте! – рявкнул так, что у меня заложило уши. Рука почему-то сильнее сжала ладонь Громова.

– Она приехала с опозданием на два дня, вот он и злится, – пояснила Чупакабра. – Боится, наверное, что не успеет закончить в срок.

Тем временем девушки порхали вокруг Тины, махая кисточками. Через минуту все было закончено и процесс снова пошел. Короткие команды фотографа – послушная ему модель. Это казалось каким-то сюрреалистичным. Неужели я могу оказаться там, на её месте? Позировать в красивой одежде, играть взглядом и движениями.

– Всем спасибо! Закончили, – наконец, вынес свой вердикт фотограф и обернулся, ища глазами Нату.

Та же пожирала взглядом Марка и вообще, кажется, отрешилась от всего сущего. Я закусила губу, чтобы не сказать ей пару ласковых и порекомендовать держаться как можно дальше от парней не из своей лиги. Поматросит же и бросит, должна понимать. Вот интересно, о ком я сейчас больше забочусь о ней, о себе или о Громове? Очередная задачка со звездочкой для моего блондинистого мозга.

– Наташа, – спокойная команда, – займись своей работой, наконец. Нужно организовать уборку декораций и разгони уже всех этих безумцев. Потом можешь идти домой, на сегодня всё.

– Прости, Гер. Бегу, – Чупакабра сорвалась с места и, размахивая руками, побежала к какому-то парню.

Мы же остались нос к носу с фотографом. Наконец-то я смогла его разглядеть. Не красавец, но внешность интересная: высокий, светловолосый парень с черными бровями, как будто их кто-то случайно нарисовал на бледном лице углем. Голубые глаза похожи на льдинки для коктейля, не замораживают на смерть, но холодок по коже идет исправно.

– Привет, – он коротко пожал руку Марку. – Показывай свою красавицу, – ответный изучающий взгляд мне не понравился.

На меня в жизни смотрели по-разному: снисходительно, зло, восхищенно и даже противно-сально. Но никогда не рассматривали как вещь при покупке. Он сканировал сверху вниз и, казалось, цеплялся холодным взглядом только за недостатки, даже прыщик засек. Я подернула плечами, пытаясь прогнать озноб, пробежавший вдоль позвоночника. Бр, жуткий тип.

– Ты Ольга? – он протянул мне руку, я на автомате пожала. – Меня зовут Герман. Марк рассказал тебе о проекте?

Его улыбка легко растопила лед, который был во взгляде, и я в миг согрелась. Такое чувство, что этот парень сначала замораживает тебя, чтобы не обольщалась, а потом согревает, если понравилась. Что ж, чую, я прошла первый этап собеседования. Сколько их еще осталось мне никто не сказал.

В таких случаях остается лишь одно – быть собой, а там как пойдет. Хорошо, что я догадалась перед выездом подробно изучить все, что смогла найти о проекте Германа, хоть тут не ударю в грязь лицом.

– О проекте знаю в общих чертах. Видела сайт.

– Отлично, значит, в теме. На первый взгляд, ты мне подходишь. Но сразу предупреждаю, я очень требовательный фотограф и не выношу безответственности. Работать придется на сто из ста. Сама понимаешь, для тебя это шанс, а для меня – каждый проект подтверждение репутации и шаг к вершине. Не хочу пролюбить все из-за неопытной и безответственной девчонки.

– Хорошо, поняла, – кивнула и состроила максимально ответственную мину.

Герман был прям, как танк, мне это даже понравилось. Никаких игр, честная работа и он точно не будет пытаться зажать меня в темном углу.

– Супер. Тогда, если Громов изволит тебя отпустить…

Он красноречиво глянул куда-то вниз. Мы с Марком, как по команде, сделали то же самое и с ужасом заметили, что незаметно друг для друга мы переплел пальцы. Оба дернулись, как от испуга, и тут же разорвали этот контакт.

Герман лишь хмыкнул, но комментировать не стал, заявив:

– Отлично. Когда закончат убирать, выйдешь на фон. Сделаю пару снимков. Надо узнать любит ли тебя камера. Это самое важное.

Глава 8

Я чувствовала себя полной идиоткой. Вышла. Встала. Герман включил два каких-то фонаря и уставился на меня. Он смотрит на меня – я на него. Стою. Жду команды или хотя бы намека, что делать. Дура дурой.

Фотограф, наконец, ожил и пару раз щелкнул затвором. Мне стало совсем не по себе, а когде мне не по себе, я злюсь. И на этот раз не выдержала:

– Так что я должна делать?

– Стой пока, я думаю, – рыкнул Герман и еще пару раз щелкнул.

Процесс затягивался. Он щелкал и смотрел. Снова щелкал, включал дополнительный свет. У него было уже штук пятьдесят фоток моей недовольной физиономии. Это начинало бесить. Громов тоже озадаченно косился на друга, периодически пытался заглянуть тому через плечо, за что один раз получил локтем под дых и перестал любопытничать.

– Не знаю, непонятно… – еще пару раз щелкнул.

Что значит непонятно? Вот я, вот свет, вот фон. Да на мне даже макияжа толком нет и волосы не уложены. Что ты хочешь понять, парень?

Так бы оно и продолжалось, но вдруг на фон выбежала худощавая девушка в коротком желтом топе, джинсовом комбинезоне и объемной кепи. Она встала рядом, скрестила тонкие изящные руки на груди возмутилась:

– Гера, ты зачем девочку пугаешь? – грозно посмотрела на фотографа огромными глазами. Кто это? Выглядит странно знакомой. – Что ты рассматриваешь? Идем со мной, – схватила меня за руку и потащила к забытому рядом с монитором стулу.

Делать нечего, как послушная собачка пошла за ней. Если эта незнакомка сможет спасти ситуацию и помочь тормозному фотографу хоть что-то понять, пусть делает, что хочет.

– Валя, вот опять ты начинаешь, – беззлобно проворчал Герман и подошел к нам.

Я ожидала гневной тирады, но в голубых глазах только нежность, направленная на девушку, что достала из переброшенной через плечо сумочки типовой набор косметики: тональник, пудра, подводка и коробочка с несколькими блесками для губ. Интересно, что она этим походным набором собирается изобразить?

– Я не начинаю, Гер, – показала ему язык, – у девочки отличная фактура. Но если ее не подчеркнуть, ты ничерта не разглядишь. Закрой глазки, – последняя фраза уж мне.

Пришлось послушаться, скрипнув зубами. Это её «девочка» убивало остатки моих нервных клеток. Какая я ей девочка? Мне двадцать, почти даже один.

– Неисправима, – судя по тону, занудный Герман умилялся, а не ворчал. Вот уж точно чудеса в решете. – У тебя пять минут.

Не знаю прошло пять минут или больше, но я чуть не заснула, такими невесомыми и осторожными были прикосновения девушки. Она наносила что-то на лицо и губы, больше всего времени уделила глазам. В итоге, когда я открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало, чуть не выругалась. Нет, не из-за того, что макияж был кошмарным. Наоборот. Так шикарно и в то же время натурально я еще никогда не выглядела.

Мне и раньше делали красивый макияж в салоне, но только яркий, вечерний. Сейчас же на моем лице изобразили легкость дня, подчеркнули натуральную красоту без всякой вульгарщины и агрессии. Глаза, как будто, стали еще больше, их обрамляли длинные, идеально-ровные тонкие стрелки. Взглянув на губы, чуть не завопила: «Хочу такой же тон блеска».

Определенно, нужно будет потом поговорить с этой Валей и узнать артикулы всего, чем она меня намазала.

– Вау, – само сорвалось с губ.

– Да, круто, – Громов толкнул плечом возившегося у мониторов фотографа. – Валь, ты решила сменить профиль? Будешь визажистом? – улыбнулся он девушке.

– Допустит меня этот тиран, как же, – раздосадованно покачал головой та и поджала губы. Видимо, вопрос был наболевший.

– На фон, – спокойная команда Германа.

Он пропустил мимо ушей весь диалог, только скользнул равнодушным взглядом по моему лицу и одобрительно кивнул.

Что ж, на фон, так на фон. Раскомандовались. Вот точно, как собачка. С Тиной этот гад не был таким смелым: ветерок, «представь, что ты в летнем саду», тьфу. Вышла, скрестила руки на груди, как недавно делала Валя, и злобно глянула на фотографа. Ну, и что дальше делать будем?

Вот ничерта не удивил. Снова начал щелкать. Хмурился меньше, но хмурился. Валя внимательно наблюдала то за растерянной мной, то за въедливым фотографом. Марк устроился на освободившемся стуле и устало зевал.

– Не так, – снова не выдержала Валя. – Ты слишком зажатая. Руки зачем скрестила? – схватила меня за предплечья и дернула вниз. – Расслабься. Представь, что ты просто стоишь и ждешь, к примеру, автобус.

– Ага, затащишь её в общественный транспорт, как же, – это Громов проснулся в режиме Петросяна. – Тачки меньше чем с четырьмя сотнями лошадей Кожевникову не возбуждают, да?

Ну всё. Сняла туфлю и изо всех сил запустила в Марка. Тот за мгновение до удара шпильной спрыгнул со стула и увернулся. Сволочь изворотливая. Ржет еще! Парень беззастенчиво развалился на полу, смеясь.

– Громов, сейчас ты у меня получишь! – взяла в руки вторую туфлю.

Сейчас я покажу тебе, что меня возбуждает больше крутых тачек – твоя избитая каблуком физиономия. Один удар и оргазм обеспечен.

Странно, что ни Валя, ни Герман не пытались меня остановить. Первая тихо хихикала, второй продолжал упрямо щелкать. Я же, призвав на помощь силу острого каблука и железной набойки, готова была отправить в больницу одного ржущего засранца. То, что злая ведьма разозлилась он понял не сразу, только когда подошла совсем близко и занесла руку для удара каблуком.

– Иду на вы! – внезапно возвестил Громов и вскочил на ноги.

От такой прыти я растерялась. Это стоило мне бесценных секунд, за которые проворный парень успел сократить между нами расстояние и, подхватив меня за ноги, закинуть на плечо.

– Ты что делаешь, придурок? – испуганно вскрикнула и попыталась ударить коленом. Пару раз стукнула его по спине мягкой частью туфли. Каблук было жалко. Хорошие туфли, коллекция трехлетней давности, зато на ноге сидят, как влитые.

– Тебе сказали на фон! – Продолжал веселиться парень. Он вынес меня обратно под свет ламп и поставил рядом с Валей. – Гер, вернул недвижимость на место. Снимай! – похлопал ладонями друг о друга с видом гордого грузчика, который только что затащил пианино как минимум на десятый этаж.

– А я уже закончил, – спокойно возвестил фотограф. Единственный, кто сохранял адекватность в воцарившемся хаосе.

Валя же хохотала до слез. Прекрасно, если не возьмут в модели, пойду в клоуны. Будем выступать с Громовым тандемом. Принц Бим-Бом и злая ведьма Хельга разгонят вашу тоску, заставят смеяться, как в последний раз, и добавят в ваш праздник немного убийственного обаяния. Смертельный номер «Шпилька в башке принца» за дополнительную плату.

– Тина, подойди. Вы отлично смотритесь в кадре, у вас прекрасная графическая совместимость. Думаю устроить вам парные съемки, – задумчиво произнес погруженный в свои мысли фотограф. И, кажется, сам того не ведая, брякнул лишнего.

Стоящая рядом со мной девушка перестала смеяться и посмотрела на нас с Марком испуганным взглядом. А, нет. На меня посмотрела. Я, наконец поняла, где её видела. Полчаса назад прямо здесь в красивом платье. Зато в таком прикиде, как сейчас, удивительную Тину Краш невозможно было узнать.

– Она ничего не расскажет, – тут же заверил всех Марк, глядя на меня серьезным взглядом.

Веселье как-то разом прекратилось, стало душно. Во что я опять вляпалась?

– Не расскажу, – поспешно пообещала я, чтобы эта троица не прикопала меня прямо в земляном подвале этого особняка. Секунду помолчала и добавила. – О чем не расскажу?

Нет, ну надо же уточнить, о чем нельзя говорить. О том, что Тина – это Валентина? О её странных комбинезонах? О мечте стать визажистом? Где не проколоться?

– Об этом.

Девушка хитро улыбнулась, подошла к фотографу и приподнялась на носочки, чтобы обвить его шею тонкими руками. Поцелуй был страстным, горячим. Как в старом кино, когда влюбленные встречаются после долгой разлуки. Кажется, даже воздух в студии нагрелся.

– Я могила, – прикрыла рот ладонью.

– Черт, мечтал об этом несколько месяцев, – произнес Герман, когда поцелуй, наконец, прервался.

Он улыбался. Искренне, светло и смотрел только на стоящую рядом девушку, как будто мир вокруг больше ничего не значит, его просто нет. Я почувствовала себя лишней в этой студии. Громов, судя по слегка смущенному виду, тоже.

– Гер, ты скажи что-нибудь внятное, наконец. И мы пойдем. Все понимаю, не виделись, соскучились. Свалим и можете разносить студию по кирпичику, – подмигнул другу Марк.

Тина меж тем переключила внимание на снимки. Несколько секунд она увлеченно щелкала мышкой, разглядывая фото. Я не удержалась: подбежала и заглянула через плечо. Круть. Да я красотка! Очень злая, правда. Особенно с туфлей в руке. А вот меня вносят обратно на фон, как мешок с картошкой болтаюсь. Ладно, недовольный и брыкающийся мешок с картошкой. Ехидная ухмылка Марка. Вот кому надо в модели.

– Слушай, Гром, – протянула Тина, – а ты не хочешь с нами третьим?

– Эээ, я против МЖМ, – не врубился Громов и студия снова дрогнула от смеха.

На этот раз проняло всех, даже Германа, который тут же зарядил другу подзатыльник. О да, детка, сделай это еще раз. Могу смотреть на это вечно!

– Я про фото. Круто выглядим, а, Гер?

– Согласен. Только этот проект женский, но когда-нибудь я разведу этот потрясающий мужской типаж на шикарную фотосессию, – он шутливо схватил Марка за волосы и потрепал.

– Гера, блин! – возмутился Громов и аккуратно ударил друга по корпусу. – Я тебе откупную привел. Вот, фоткай, – негодяй тыкнул в меня пальцем.

– Да, Оль. Завтра приезжай к двенадцати, есть у меня одна идея. Попробую снять в проект. Тина, ты к двум. Как раз пересечетесь. Вы очень органично смотритесь вместе. Даже удивительно. Я всю жизнь думал, что ты соло.

– Каждый солист рано или поздно находит свою вторую половинку, – подмигнула ему Валя, подошла и потерлась щекой о плечо, как довольная кошка. Нет, этих двоих точно пора оставить наедине. От них такие волны исходят, что так и заразиться недолго. – В два, так в два. Как скажешь, босс.

Девушка сняла кепи. Волосы, спрятанные под шапкой, рассыпались по плечам красивыми волнами. Вот теперь Тина Краш стала больше похожа на популярную модель, но в эту минуту её успешная карьера, красота и даже многомиллионные контракты не имели совершенно никакого значения.

***

Следующее день подарил яркое летнее солнышко, шелест листвы, мелодичное урчание мотора Марусеньки и предстартовый мандраж. Ох, как я нервничала, стуча ухоженными ноготками по кожаному рулю. Мои первые съемки. Все произошло слишком быстро. Вчерашняя трясучка была ошибкой. Фальстарт. Настоящий день икс сегодня. Мне предстоит одной без поддержки войти в эти двери и не облажаться. С другой стороны, когда было иначе?

«Вчера,» – неугомонный мозг тут же подсунул ответ на риторический вопрос.

Придурок, ну кто тебя просил, а? Заруби на носу, что есть вопросы, на которые отвечать не нужно. Вчера – это исключение из правил. Впервые в жизни меня кто-то взял за руку и куда-то отвел, помог. Странное и почему-то неприятное ощущение.

«Я и сама могу!» – взъерепенилась гордость. Да, Кожевникова, не расслабляйся. Ты все можешь и ничья рука тебе не нужна, девочка-первоклашка давно выросла и научилась самостоятельности.

А Громов? Сегодня утром он с барского плеча выдал мне пластиковую карту и торжественно отправил наводить марафет. Разумеется, закинул в мой багаж еще и пару правил в дорогу. Спасибо, что обошлось без обещания вести себя прилично, не совращать Германа и не убивать никого из стаффа. Зная этого гада, мог сделать пару приложений к нашему договору, с него станется.

***

– Кожевникова, слушай внимательно. Важная вещь. Никто не должен знать, что мы как-то связаны. Иначе весь план полетит к чертям.

– Да ты логичный, Громов, – на нервной почве я просто источала сарказм, – вчера в переполненной студии мы засветились по полной программе.

– Не страшно. У всех договор о неразглашении, плюс никто из тусовки там не бывает. Очень закрытое место, иначе бешеные фанаты Тины уже осадили бы здание, встали там палаточным городком и окопы вырыли. Но в салонах, кафе и на вечеринках держи язык за зубами, – не унимался это секретный агент. Штирлиц любовного фронта на тропе войны.