Миссия убить – спасти

Я усмехнулся и медленно кивнул, хотя он этого не видел.

– Ладно. Буду. Через полчаса.

– Вот это разговор! А то ты вечно как тень. Я думал, ты ушёл в подполье и занялся контрабандой книг.

– Почти угадал, – бросил я, и мы отключились.

Я ещё раз проверил всё: камеры работают, запись идёт. На экране – ровная жизнь, без всплесков. Всё тихо.

Выключил монитор. Натянул кожаную куртку. Глянул в зеркало. Выражение лица – спокойное, закрытое. Рабочее.

«Просто бар. Просто вечер. Просто пиво», – подумал я и вышел за дверь.

Бар «Старый Док» был именно тем, чем казался: немного прокуренным, немного облезлым, но уютным, как старая куртка, которую не выкидываешь, потому что она знает все твои падения.

Я зашёл внутрь и огляделся. Музыка играла негромко – какой-то блюз с дрожащей губной гармошкой. Людей было немного: пара в углу, мужик у стойки, студенты, спорящие из-за пива. И Лукас – за тем же столиком у окна, где мы всегда и садились.

Он заметил меня сразу, откинулся на спинку стула и махнул рукой. Чёрные волосы были растрёпаны, как будто он слишком много чесал затылок, думая о вечном. Зелёные глаза – живые, ироничные – блестели даже в полумраке бара. У Лукаса была эта врождённая способность выглядеть так, будто ему весело даже в аду, если рядом есть пиво и кто-то, с кем можно поспорить.

– Опоздал, – сказал Лукас, как только я сел. – Уже начал сомневаться в твоём существовании. Подумывал вызвать экзорциста. Или психолога.

– У меня был спор с зеркалом, – ответил я, беря у него бокал. – Оно утверждало, что я выгляжу уставшим.

– И кто победил?

– Я. Выключил свет.

Он хмыкнул, передвинул ко мне тарелку с картошкой.

– Лагер. Без радости, как ты любишь. И картошка. Себе не успел заказать – сказал, дождусь самого того самого друга.

– Тронут. Настоящая романтика.

Я сделал глоток. Горьковатое, холодное – идеально. В животе зашуршала благодарность. Лукас между тем смотрел на меня из-под бровей, слегка щурясь, как будто собирался поставить диагноз.

– Ну, как ты там? – спросил он, откусив картошку. – Без лишних подробностей. Просто… вообще. Жив?

– Жив. Не выгорел. Пока.

– Звучишь, как человек, который пьёт кофе из термоса, спит в кроссовках и ведёт себя так, будто мир – это потенциальная ловушка.

Он покосился на меня.

– Ты, кстати, снова весь в чёрном.

– Это не мода. Это униформа. У тебя зелёные глаза – ты носишь футболки с ящерицами. У меня работа – я ношу чёрное.

– Значит, если я надену плащ, это будет по работе?

– Только если ты по ночам прыгаешь по крышам и называешь себя «Ящермен».

Он усмехнулся.

– Ха. Ладно. Слушай, а миссия у тебя… мм… какого типа? Хрупкая, взрывоопасная, сладкая на вкус? Или всё сразу?

Я поднял бровь.

– Любопытство – двигатель прогресса. И увольнений.

– Ну а что? Ты вон как закрученный ходишь, будто носишь в кармане план по спасению мира и капсулу с ядом. Или с шоколадом. Хотя скорее с ядом, тебя я знаю.

– Лукас, – вздохнул я, – ты знаешь, как всё устроено. Ты должен знать только то, что тебе положено. И делать то, о чём тебя просят.

– Ага. То есть «ешь картошку, не задавай вопросов»?

– Именно. Ешь, пей, молчи и живи долго.

Он сделал обиженное лицо:

– А я думал, я твой надёжный напарник. Брат по конспирации. Секретный агент в отставке.

– Ты мой поставщик картошки и человек, который однажды уговорил меня пойти на новогоднюю вечеринку в костюме оленя. Это больше, чем напарник.

– Признание принято. – Он театрально приложил руку к груди. – Но всё равно ты что-то скрываешь.

– Конечно, скрываю. Я же спецагент, а не телеведущий. Просто… не время ещё. Всё слишком шатко.

Он кивнул, посерьёзнел на секунду – редкость для Лукаса.

– Ну, если что – зови. Хотя бы, чтоб не сдох с голоду.

– Обязательно. Если не вызову, вышли картошку по дрону.

– Договорились. Только с кетчупом. Я не жестокий человек.

Мы говорили, как обычно – легко, в обнимку с шутками и сарказмом. Но под всем этим я знал: Лукас смотрит глубже. Всегда. Он не знал, над чем я работаю сейчас, и слава богу. Но он знал, когда со мной что-то не так. Он не лез, но был рядом. Без лишних вопросов.

И иногда – этого было достаточно.

Дом встретил меня тишиной, такой глухой и плотной, что даже собственные шаги звучали подозрительно громко. Я скинул кроссовки у входа, потянулся, хрустнув шеей и направился прямиком к компьютеру. Привычка – как запереть дверь, дважды проверить плиту и убедиться, что никто не влез в твою жизнь, пока тебя не было.

Мониторы загорелись мягким светом. Несколько секунд – и я уже щёлкал по иконкам, просматривая камеры.

Картинка с окна – стабильно. Никто не подходил, ничего не менялось. Подъезд – чисто. Прохожие, кошка пробежала мимо, один дед в панаме долго искал ключ в кармане. Всё – обычное. Спокойное. Скучное.

– Хорошо, – пробормотал я, откидываясь в кресле. – Обычное – значит, живое.

Пара настроек, резервная копия – и я, наконец, позволил себе встать, выключить монитор и потянуться по-настоящему. Спина хрустнула, как старая дверь в заброшенном доме.

На часах было уже за полночь, но я всё равно по инерции проверил окно, замок, снова замок (да, я тот человек) – и только потом пошёл в душ. Горячая вода – лучший способ вымыть не только пыль с улицы, но и всё, что не хочется тащить с собой в сон.

Переоделся в свободную майку и спортивные штаны, шлёпнулся на кровать. Матрас привычно скрипнул, а потолок встретил меня пустотой и холодом.

Пять минут я ещё лежал, глядя в белое ничто, пока мысли не начали расползаться, как кошки по подоконнику – лениво и неохотно.

***

Проснулся я рано – даже слишком. На часах пять с чем-то, и будильник ещё спал. А я – нет. Тело включилось само. Осталось только согласиться.

Поднялся с кровати, потёр лицо, пробормотал что-то непечатное и пошёл к окну. За стеклом город только просыпался – редкие машины, неуверенный свет, первые тени. И запах – утренний, влажный, немного асфальтовый. Знакомый.

– Ну что, тело. Ты хочешь пробежку – ты её получишь, – сказал я себе в отражение.

Спортивные штаны сменились на шорты, старые кроссовки, футболка. Капюшон – на голову. На всякий случай.

Я вышел из дома и сразу почувствовал: да, это было нужно. Не как тренировка, а как сброс – шума, давления, образов. Я бежал мимо ещё спящих окон, мимо автоматов с кофе и запертых аптек. Мимо людей, которых не знал, и они – не знали меня. Это было лучше сна. Бег – без объяснений, без заданий, без наблюдения. Только я и дорога.

И в этот момент я был не агент. Не тень. Не наблюдатель. Просто человек, бегущий навстречу утру.

Я бежал ровно, не торопясь, как будто каждая улица была уже изучена, размечена, понятна. На автомате пересёк небольшой сквер, где всегда пахло липами и сырой корой. Где-то рядом ворчал дворник, сгребая в кучу упрямые листья. Где-то в окне загорались первые огоньки – кто-то ставил чайник, кто-то шел в душ, кто-то, возможно, даже не ложился.

Город просыпался медленно, как человек, который не хотел на работу. А я – наоборот. Я был уже там, где надо. Настроен, собран. Голова обнулялась с каждым шагом. Всё постороннее – оседало где-то в пыли под подошвами.

Возвращаясь обратно, я свернул на пару улиц в сторону, просто чтобы пройти мимо её дома. Привычка. Не как шпион. Как будто… как будто проверяешь, что всё на месте. Что ничего не сдвинулось.

Камеры на месте. Окно – закрыто. Шторы – задернуты. Всё как положено. Спокойствие в кадре. И в голове – тоже.

Когда я снова зашёл в квартиру, воздух показался непривычно прохладным – контраст с уличным теплом. Скинул кроссовки, бросил футболку на стул, потянулся, будто хотел вытянуть остатки сна из плеч.

На кухне включил чайник. Стакан. Кофе растворимый, дешёвый, но крепкий. Как сама жизнь. Включил компьютер. Камеры – работают. Ни глюков, ни сбоев. Всё стабильно. Алиса дома. На экране – спокойный пустой коридор.

Я вздохнул. Неспешно сделал глоток.

Всё шло по плану. Абсолютно. Холодное спокойствие, чистый сигнал, предсказуемость. Как должно быть. И именно в такие моменты мозг, этот предатель, начинает задавать ненужные вопросы.

«А если всё так просто… почему ты всё время смотришь не туда, куда надо?»

Я глухо хмыкнул, закрыл экран и отправился в душ. Вода смоет всё. И эту мысль – тоже. Сегодня будет обычный день. Без отклонений. Без эмоций. Только работа. А всё остальное… отключим. Как звук в камере.

Я вышел из душа, вытирая волосы полотенцем, когда компьютер тихо мигнул – сигнал с камеры обновился. Рутина. Всё, как обычно. Бросил полотенце на спинку стула, сел, щёлкнул по окошку. Без эмоций. Механика. Просто контроль.

Но в следующий момент…

На экране – движение. Не просто «Алиса ходит по квартире». Нет. Это было что-то другое. Резкие, быстрые шаги. Она металась по комнате, перекидывала одежду с одного конца кровати на другой. Яра тоже там, сосредоточенная, как всегда: чемодан на кровати, второй уже стоял у двери. Вещи, книги, пляжная сумка. Купальник, пижама, футболки – всё в разлёте, как будто дом накрыло штормом.

Но это был не хаос. Это был сбор. Срочный, как эвакуация.

– Что за… – выдохнул я и замер.

Ладони вспотели мгновенно. Где-то под рёбрами закололо. Паника? Нет. Не совсем. Скорее – жёсткое, холодное беспокойство, которое стягивало грудную клетку изнутри. Я наклонился ближе, всматриваясь в кадр, надеясь, что это какая-то глупость. Переезд мебели? Разбор гардероба?

Нет. Это был отъезд.

Я молниеносно переключился на камеру у подъезда. Мимо проехала чёрная машина. Слишком вовремя.

– Твою мать… – пробормотал я и начал шагать по комнате.

Почему сегодня? Почему не в воскресенье, как она говорила? Всё же было рассчитано – у меня был как минимум день, может, два. Всё по плану. Я только вчера закончил прокладку маршрута перехвата Wi-Fi, подготовил архивы по трафику, создал резервный доступ к роутеру. Всё стояло ровно, как башня из кирпичей.

И теперь она валится под весом… какого-то грёбаного чемодана Яры Валентайн.

– Они уезжают. Сегодня. Уже. – сказал я вслух, будто для фиксации.

Первая мысль: меня раскрыли. Самое логичное, самое страшное. Алиса – не дура. Яра тем более. Может, что-то увидели? Камеру? Отражение в стекле? Или я слишком близко шёл за ней в магазине? Она же смеялась у кассы, а я выбирал батон, чтобы не привлекать внимание. Не привлёк? Чёрт его знает.

Я застыл. Одно мгновение. Потом отрезал эту паранойю, как гниль.

– Нет. Спокойно. Не паникуй.

Я заставил себя сесть. Вдох. Выдох. Открыл мессенджер-перехват. Проверил активность. Телефон Яры вёл себя нормально. Никаких вызовов служб, никаких аномалий. Никаких «слишком умных» абонентов. Геолокация – направление к выезду из города. Пара фото. Название виллы.

Море. Обычное, чёртово, море. И тем не менее это раздражало. Всё не по графику. Всё рушится. Я откинулся на спинку стула, сжал кулаки. План приходилось пересобирать на ходу.

– Спасибо, Валентайн. Прямо в цель, – выдохнул я сквозь зубы.

Закрыл глаза на пару секунд. Ладно. Перестраиваемся. Придётся ехать. Работать уже в новой среде. Все старые точки слежения – в утиль. Новые координаты. Новые риски.

Но что меня злило не меньше – это пустая комната на камере. Я уже привык. К её окну. К кошке. К книгам на подоконнике. Утреннему свету. Чашке чая. И вот теперь – пустота.

Дурак. Это неважно. Это работа. Только работа.

Я встал. Резко. Выдернул из шкафа рюкзак. Засунул туда ноутбук, внешние аккумуляторы, компактный перехватчик, пару сменных батарей, флешки. Всё, что может понадобиться.

– Хотели на море? Ну окей. Будет вам море. Я тоже люблю соль на губах, – буркнул я, открывая карту и прокладывая новый маршрут. – Только теперь – я ближе, чем вы думаете. И внимательнее, чем когда-либо.

Я захлопнул рюкзак, щёлкнул застёжками, проверил ремни. Всё на месте – флешка, пауэрбанк, ножик, тот самый – старый, складной, с поцарапанной ручкой и лезвием, которое уже трудно назвать острым, но привычка тянуть его с собой осталась. Как амулет. Телефон в нагрудный карман рубашки, ключи в джинсы, документы в потайной отсек сумки. Всё. Пошёл.

Мотор внутри уже завёлся. Не тот, что в машине – мой, личный. Тот, что заводится, когда начинается работа. Когда ты не человек с мыслями, а инструмент с задачей. Всё остальное – в сторону.

Поправил тёмную рубашку, затянул шнурки, на голову – кепку. Стёганая тень. Я глянул в зеркало. Усталое лицо. Щетина. Глаза – уже не мои, а рабочие. Холодные.

– Пора, – пробормотал я себе. Голос прозвучал тише, чем ожидал. Даже немного хрипло.

Было чертовски жарко. Полдень, раскалённый асфальт, от которого поднималась маревая рябь. Воздух дрожал, как будто город выдыхал сразу всем телом – раскалённым, уставшим и липким. Даже машины на парковке выглядели утомлёнными: с откинутыми щётками, будто сдавшимися.

Я подошёл к ящику с картами – да, бумажные. Кто-то считает это анахронизмом, но я им доверяю. GPS глючит, особенно в прибрежной зоне. А карта – она просто есть. И всегда будет.

Нашёл нужный лист. Побережье, частный сектор, несколько вилл, название – то самое, мелькавшее на фото у Яры. Ввёл координаты в навигатор, но всё равно отметил нужный отрезок ручкой. Три с половиной часа пути, если повезёт. Если не повезёт – буду вариться в машине ещё дольше.

Я вышел на раскалённую улицу. Воздух был как из микроволновки. Заставлял щуриться и моментально вспоминать всё, что ты ненавидишь в этом времени года. Футболка под рубашкой тут же прилипла к лопаткам, даже переносица вспотела под очками.

Моя машина стояла, как верный старый пёс – уставшая, немного покоцанная, но надёжная. Вмятина на крыле никуда не делась. Я всё ещё «обязательно» собирался её починить. Вот прямо на следующей неделе. Может быть. Если доживу.

Открыл дверь, внутри было как в духовке. Салон прогрелся так, что руль жёг ладони, а ремень безопасности казался металлической змейкой. Я вполголоса выругался, приоткрыл все окна и сразу включил кондиционер на максимум. Пускай дует, пока я не сварился.

Рубашку – на заднее сиденье. Очки – на приборку. Завёл мотор. Машина зарычала, как старая дворняга, которую разбудили пинком.

– Не ворчи, сам не в восторге, – буркнул я, пристёгиваясь.

Навигатор пиликнул. Проложенный маршрут ждал. Прямо по трассе, потом – уход налево на просёлок, и дальше – ручная работа.

Перед тем как набрать Лукаса, я сделал ещё один звонок – девушке, у которой бронировал соседнюю виллу рядом с той, где собиралась остановиться Алиса.

– Простите, – начал я вежливо, – не получится ли перенести заезд на пятницу вместо воскресенья?

На том конце короткая пауза.

– Боюсь, вилла ещё занята до субботы утром, – ответила она. – Но есть вариант. Чуть поодаль стоит домик. Он меньше, но уединённый и с теми же удобствами. Сейчас свободен.

Я задумался ровно на секунду. Меньше – даже лучше.

– Подходит. Оформляйте, – сказал я.

Перевёл деньги тут же, по реквизитам в сообщении. Получил подтверждение, только после этого вздохнул – всё встало на свои места.

Теперь можно и Лукасу позвонить.

– Ого, – ответил он сразу. – Неужели Матвей звонит, а не пишет через зашифрованку?

– Не начинай. Нужен доступ. Координаты скину. Объект уехал сегодня, не в воскресенье. Пришлось сдвинуть выезд. Жара убийственная, но выбора нет.

Пока он лихорадочно клацал по клавиатуре, я по инерции включил радио – и тут же отключил. Какое к чёрту «лето в ритме наших хитов»? Мне сейчас не до счастья из динамиков. Мне нужно было слышать шум двигателя, дорогу и, возможно, собственную голову.

– Это та самая вилла? – уточнил Лукас. – Где раньше маячила «Штиль-3»?

– Она. Только не трогай внутреннюю сеть, мне нужно наружное. Камеры, проходы, входы. Остальное – не трогаем.

– Принято. Дай двадцать минут. А камеру, ноут – всё при тебе?

– Всё. Даже запасной телефон. Как в инструкции, которую ты никогда не читаешь.

– Обидно, но справедливо, – вздохнул он. – Только не забудь – там может быть автономная тревожка. Если будет лишний пинг, объект может сорваться.

– Я знаю, Лукас. Ты не вчерашний – и я тоже.

Я повернул на трассу. Кондиционер уже немного остудил воздух, но кожа всё ещё ныла от жары. На горизонте таяла дорога, как мираж. Машина еле слышно урчала, будто понимала, что предстоит длинный маршрут и не стоит тратить силы на капризы.

– Слушай, – снова подал голос Лукас, – ты ведь опять один поехал?

– Ага.

– У тебя, похоже, аллергия на партнёров.

– У меня аллергия на лишние трупы. А с людьми, как показывает опыт, всегда либо жертвы, либо свидетели.

– Романтично. Как всегда. С тебя книжка когда-нибудь. Название уже знаю: «Жара, пыль и одинокий маньяк».

Я усмехнулся. Он был занозой, но полезной.

– Пошли мне доступ, как только пробьёшь. И не вздумай вставлять свои пасхалки. Я в этот раз не шучу.

– Уже удаляю кота-танцора, – пробормотал он. – Хотя ты разбиваешь мне сердце.

Связь оборвалась. Я убрал телефон в подстаканник, проверил зеркало. За мной – город. Впереди – дорога. Солнце било в лобовое, как на допросе.

Я ехал, чувствуя, как вместе с жарой по капле испаряется всё, что не касается миссии. Остальное – обугливается. Остаётся только суть. Мысли крутились вокруг задачи. Что я найду там? Какая локация? Как подойти незаметно? Где установить точки? Как вписаться в обстановку, не вызвать ни одного подозрения?

Я знал, как это делать. Я тренировался. Я выстраивал планы. Но чёрт подери… На этот раз всё чувствовалось ближе. Как будто перешёл границу. Как будто я перешёл за неё – не заметив. И это меня бесило.

Дорога за городом выпрямилась, как стрела, и словно сбросила с себя шум – исчезли рекламные щиты, поток машин поредел, заправки встречались всё реже. Дальше – только пыль, низкие холмы и редкие клочья тени от высохших деревьев. Жара стояла, будто кто-то забыл выключить солнце. Кондиционер работал на максимум, но всё равно внутри было душно, как в консервной банке. Окна запотевали изнутри, не от влаги – от напряжения.

Кожа прилипала к сиденью. футболка – будто из наждачной бумаги. На висках – капли пота и ни одна не решалась скатиться вниз. Я сжал руль, будто тот мог дать хоть каплю уверенности.

Навигатор мигнул: «До цели – 20 минут». Я сбавил скорость. Асфальт закончился внезапно – сначала грубый бетон с трещинами, потом – гравий. Камни стучали по аркам, как будто кто-то снизу отбивал тревогу: «Не иди туда».

Перед поворотом я затормозил и вылез из машины. Солнце врезало в лицо, как пощёчина. Воздух – густой, пахнущий выжженной травой, солью и перегретым металлом. До моря было рукой подать. До виллы – чуть дальше. Но не расстояние было важным. Важна была тишина. Ненормальная. Глухая.

Я открыл багажник. Движения – отточенные, машинальные. Камера – на ремень, рюкзак – на плечи. Проверка: запас воды, аптечка, внешний аккумулятор, поддельные документы, платформа с зашифрованным доступом. Всё своё. Всё привычное.

Я пошёл пешком. Гравий хрустел под ногами, пыль въедалась в ботинки. По бокам – заросли, перелески, старая колючая проволока. Пару раз показались следы от шин, но свежих не было. Всё вокруг будто держало дыхание. Я тоже стал дышать реже – инстинкт.

Прибрежная линия – белая, слепящая. И вдруг – вилла. Словно выросла из воздуха. Стены цвета песка, ставни закрыты, черепица обуглена солнцем. Тихо. Слишком аккуратно. Без следов жизни – но и без следов запустения. Идеальная пустота.

Я присел на корточки в тени низкого кустарника, достал камеру, поймал фокус. Увеличил. Движение. Женская фигура прошла по коридору. Быстро. Рост, походка – как у Алисы. Но это не важно. Важно, как она шла. Не как жертва. Как будто знала, что её видят.

Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Лукаса:

[Доступ получен. Наружка. У тебя 20 минут. Потом – сам. Удачи.]

Я не ответил. Просто кивнул. Вышел из тени и пошёл вдоль боковой стены. Камни под подошвами скользили, но я двигался, как по льду – на полусогнутых, бесшумно.

Спрятался за кустами, снова подключился. В планшете – картинка с камер: фасад, задний двор. Всё – словно глянцевая реклама. Только слишком чисто. Пусто. Без следов жизни. Без следов беспорядка.

И вот она вышла.

Алиса. В светлом платье с цветочным принтом, босиком, с бутылкой воды. Шла медленно, без напряжения. Но… вдруг остановилась. И посмотрела. Прямо в мою сторону. Не на камеру – сквозь неё. Сквозь кусты. Сквозь меня.

Я замер. Так не смотрят. Так знают.

Лицо у неё не изменилось. Но глаза… будто застыли. Чуть расширенные зрачки. Лёгкое напряжение в челюсти. Узнавание.

И тут всё внутри меня вспыхнуло – вспышка.

***

Токио.

Подвал. Жарко, как в аду. Пахнет металлом, кровью и гарью от дешёвой изоляции. Я и Том. Шесть тел. Один мальчик. Мы вытащили его – босой, испуганный, рана на щеке. И вот она. Женщина в чёрном. Только глаза – светлые, нечеловеческие. Смотрела на меня. Не угрожала. Не пряталась. Смотрела, как будто уже знала мой выбор. Буду ли я стрелять. Уйду ли. Потом исчезла. Ни шагов, ни звука. Только глаза остались. Внутри.

***

Турция.

Аэропорт. Толпа. Миссия – на сломе. И вдруг – опять она. Или очень похожая. Те же глаза. Та же неподвижность. Не враг. Не свидетель. Что-то третье.

Сторонний игрок? Хищник?

***

Алиса. Сейчас.

То же чувство. Как будто я не охотник. А она – уже ждала. Не та же. Но что-то в этом смотрящем молчании… Это не про страх. Не про интерес. Это про узнавание. Глубинное. До костей. Будто ты – не охотник, а уже в ловушке.

Я отшатнулся назад, спрятался за ствол. Выключил планшет, глубоко вдохнул. Пальцы дрожали. Не от страха. От узнавания.

– Слишком много – шепнул сам себе. – Ты параноишь, Матвей.

Но рука на планшете дрожала. Не от жары.

Я спрятал технику, отступил к тропе. Времени было мало – но теперь мне нужно было сначала собраться. Не рваться. Не идти напролом. Она не из тех, кого можно сломать грубой правдой. Она может знать больше, чем должна. А может – вовсе не быть той, за кого её держат. Или быть тем самым звеном, которого в досье не было. Которое не найдёшь в отчётах. Которое чувствуешь.