
Полная версия
Коллектор
Сгорбившись, я вышла на улицу, достала телефон и, дрожащими пальцами, набрала номер Тани. Подруга взяла трубку на втором гудке, и её голос сразу прозвучал теплом.
– Верка, что случилось?
– Таня, ты можешь… одолжить мне немного денег? – мой голос дрожал.
Секунда тишины. Я представила, как она нахмурила лоб, пытаясь найти правильные слова.
– Вер, я бы помогла, правда… но у меня самой сейчас полный завал. Кредит и всё такое. Я могу разве что… чем-то из дома помочь. У меня картошка осталась, пару банок тушёнки.
Я судорожно вдохнула. Даже картошка и тушёнка сейчас звучали, как праздник.
– Ладно, спасибо, – выдавила я и сбросила звонок, не выдержав её виноватого тона.
По дороге домой я зашла в магазин. Достала из кармана кошелёк, проверила содержимое – жалкие триста рублей, которых хватило на самый дешёвый хлеб и молоко. Этого хватило бы на пару дней. Может, три, если экономить.
Когда я вернулась домой, меня встретила пустота. Пустой холодильник. Пустая тишина. Пустая жизнь.
Я опустилась на пол прямо перед холодильником, обхватив руками колени. Горячие слёзы стекали по лицу, падали на халат, но я уже ничего не чувствовала. Всё внутри меня болело от усталости, от голода, от унижения.
Я закрыла глаза, пытаясь придумать, как выбраться из этого кошмара, но ничего не приходило в голову.
И тут я услышала. Звонок в дверь.
Я замерла, пытаясь понять, кто это мог быть. Подруга? Нет, Таня всегда предупреждала, если собиралась прийти. Соседка? Вряд ли.
Вытирая слёзы, я подошла к двери, посмотрела в глазок. Никого.
– Кто там? – спросила я, но ответа не было.
Замок заел, как всегда. Я потянула, толкнула дверь, и, наконец, она поддалась.
На пороге стоял пакет.
Моё сердце замерло. Большой, пластиковый, светлый пакет. Я осмотрелась по сторонам, но подъезд был пуст. Никого. Только этот чёртов пакет.
Ноги словно приросли к полу. Что-то внутри меня кричало: "Не трогай его!" Я хотела захлопнуть дверь, но сначала заглянула внутрь.
Продукты.
Чай. Кофе. Колбаса. Сыр. Красная икра. И конфеты – огромная коробка шоколадных конфет, каких я никогда не могла себе позволить.
Я отступила назад, с силой захлопнула дверь и закрыла её на все замки. В этот момент телефон в моём кармане завибрировал. Смс.
"Взяла продукты и поела… иначе пожалеешь!"
Мир закружился перед глазами. Я судорожно глотнула воздух, чувствуя, как кровь стучит в висках. Руки дрожали так сильно, что я едва держала телефон. Он всё знает. Он был здесь. Он смотрит.
Я открыла дверь. Снова посмотрела по сторонам. Ничего. Никого. Чёртов пустой подъезд. Я схватила пакет и затолкала его внутрь, захлопнув дверь со всей силы.
Я перенесла его на кухню, поставила на стол и, медленно, словно в трансе, начала раскладывать. Макароны, масло, хлеб, молоко, конфеты. Эта еда была, как насмешка. Подарок от того, кто сделал меня пленницей.
Холодильник глухо заурчал, когда я сложила продукты внутрь. Я слышала только его звук и своё дыхание.
Телефон завибрировал снова.
"Ты ведь не хочешь, чтобы я накормил тебя насильно… тебе это не понравится."
Мои руки взлетели к губам, чтобы заглушить рваный вдох. Я вскочила и кинулась к окну. Шторы. Все шторы. Закрыть. Быстрее. Как он это делает? Как он всё видит?
Я забилась в угол кухни, обхватив себя руками. Но голод… он не исчез. В животе громко заурчало, а перед глазами вдруг вспыхнуло изображение: ломтик хлеба, масло, красная икра.
Я выпрямилась. Медленно подошла к столу.
Пара движений – и передо мной появился бутерброд. Сверху – яркая, маслянистая икра. Я смотрела на него несколько секунд, пока, наконец, не взяла его в руки.
Первый укус. Вкус моря, рыбки, масла и хлеба. Настолько яркий, настолько насыщенный, что я чуть не застонала. От наслаждения свело скулы.
Это было вкусно. Это было восхитительно. Но я знала, что за этим вкусом прячется. Вкус контроля. Вкус страха. Вкус того, что я больше не принадлежу себе.
***
Утром меня вызвали к директору. Я шла по длинному коридору с липкими ладонями и пересохшим горлом. Моя первая мысль была: что-то случилось. Или я допустила ошибку в бумагах, или кто-то пожаловался. Тревога, которую я таскаю с собой, как рваную сумку, сразу накатила волной.
Когда я вошла, директор встретила меня улыбкой…такой очень-очень ласкавой и глаза бегают испуганные. Это сбило меня с толку. Она редко улыбается – человек строгий, сухой. Но сейчас её лицо светилось, и я не понимала, чего ожидать.
– Вера Анатольевна, присаживайтесь, – она жестом указала на стул. – У меня для вас хорошие новости.
Я молчала. Смотрела на неё, чувствуя, как в голове будто зажужжал рой вопросов.
– Ваш труд наконец оценили. С этого дня ваш оклад увеличивается в два раза. – Она сделала паузу, будто давая мне время переварить сказанное. – И ещё, вам положена премия. Выплата будет завтра.
Я сидела, как вкопанная. Моё сердце стучало так громко, что казалось, она его слышит. Это какой-то розыгрыш? Ошибка?
– Извините… – я почувствовала, как голос дрогнул, но всё-таки выдавила: – А… почему?
– Не бойтесь, это не ошибка, – сдержанно улыбнулась она. – На вас обратили внимание очень важные люди. Ваш труд рекомендовали вознаградить.
"Важные люди." Эти слова зазвенели в моей голове. Ладони вспотели. Нет. Это не может быть…
– Спасибо, – еле выговорила я, ощущая, как тревога сжимает грудь, пока я выходила из кабинета.
Я шла домой, но остановилась у школы. Мне нужно было выдохнуть, прийти в себя. Всё это не казалось реальным, пока…
– Вера.
Его голос ударил в уши, будто выстрел. Медленный, тягучий, как растопленный металл. Я не оборачивалась. Сердце застучало ещё сильнее, а ноги будто приросли к земле.
Я сделала шаг вперёд, пытаясь его проигнорировать. Ещё один. Просто дойти до дома. Но он догнал меня. Лёгкие шаги, а потом его массивная фигура закрыла мне дорогу.
– Я немного подкорректировал твою жизнь, – произнёс он с лёгкой усмешкой. Его глаза смотрели на меня, обжигая, холодные и тёмные одновременно. – Ты ведь заслужила, правда?
Я молчала, прижимая сумку к груди, как последний щит.
– Что с долгом, Веееера? – протянул он, словно наслаждаясь моим именем. – М? Может, теперь, с твоими новыми деньгами, ты сможешь выплатить какую-то малую часть? Или если отдашь с голоду сдохнешь?
Я не выдержала. Всё, что копилось внутри меня последние дни – страх, ненависть, бессилие, горечь – взорвалось, как порох.
– Ты вообще в своём уме?! – закричала я, поднимая на него глаза. – Не лезь в мою жизнь! Я тебя не просила ни о чём! Не просила, слышишь?!
Я видела, как его взгляд изменился. Глаза стали холодными, как лёд. Он смотрел на меня так, будто я была маленькой девочкой, которая кричит на взрослого, понимая, что всё равно ничего не изменит.
– Ты даже не можешь сказать спасибо, – бросил он, ровным, почти равнодушным тоном.
– Спасибо? – сорвалось с моих губ. – За что? За то, что ты лезешь в мою жизнь? За то, что ты угрожаешь мне? Спасибо за этот проклятый долг, который ты выбиваешь из меня?!
Я сделала шаг ближе, в порыве ярости, чувствуя, как накатывают слёзы. Но я продолжала говорить.
– Ты требуешь денег?! У меня их нет, понял?! Нет! Убей меня теперь!
Мои слова повисли в воздухе. Громко. Жёстко. Звенящее эхо пробежало между нами.
Он молчал. Его лицо оставалось спокойным, но глаза – эти бездонные, бархатные, пугающие глаза – будто прожигали меня насквозь.
Лёд сменился огнём. Жарким, обжигающим, почти пугающим. Я увидела, как его челюсть напряглась, и дыхание замедлилось. В следующую секунду он сделал шаг ко мне, сокращая и так крохотное расстояние между нами.
– Может мне наведаться к твоей тёте? – его голос был низким, почти рычащим. Эти слова, как удар в грудь.
Мир вокруг меня рухнул. Я почувствовала, как всё внутри переворачивается. Грудь сдавило так сильно, что я не могла вдохнуть. Он сказал это так спокойно, но я знала, что он способен. Он сделает это.
– Нет! – закричала я, голос сорвался, а внутри всё горело. – Не смей трогать её! Не лезь к ней!
Его глаза вспыхнули чем-то странным, почти хищным, как будто он ждал этой реакции.
– А к кому мне лезть, Вера? – он медленно наклонился ближе, его лицо оказалось так близко, что я могла разглядеть каждую линию на его коже, каждую тень под его тёмными глазами. – М? К кому мне "не сметь", а к кому можно? К тебе?
Я попятилась назад, но он шёл за мной, шаг за шагом, пока я не почувствовала спиной холодную стену дома.
– Не надо… – выдохнула я, голос дрожал.
– Не надо? – он усмехнулся, но это была не улыбка, а что-то холодное, жёсткое. – Ты сама решай, Вера. Я жду ответа.
Он прижался ближе, его рука упёрлась в стену рядом с моей головой. Я была загнана в угол, как животное, и он знал это. Он смотрел на меня сверху вниз, как будто изучал, как хищник свою добычу.
– Ты думаешь, я шучу? Думаешь, я не сделаю это? – его голос стал тише, но в нём звучала угроза, от которой кровь стыла в жилах.
– Не смей, – прошептала я, не отводя глаз. – Не смей трогать её.
– Тогда сделай так, чтобы мне не пришлось, – ответил он ровно, но в его словах было больше, чем угроза. Это был приказ.
Я не могла пошевелиться. Его взгляд приковал меня, как будто я была связана невидимыми верёвками. Моё сердце стучало так громко, что, казалось, этот звук слышен на всю улицу.
– Ты можешь ненавидеть меня, Вера, – произнёс он тихо, но каждая буква его слов отдавала холодом. – Можешь кричать, убегать, жаловаться на меня. Но знаешь, что?
Его лицо наклонилось ближе, настолько, что его дыхание коснулось моей кожи.
– Я всегда буду рядом. Всегда, понимаешь?
Я закрыла глаза, чувствуя, как холодный пот стекает по моей спине.
Его пальцы сомкнулись на моём запястье резко, но не грубо. Сильные, уверенные, тёплые. Это движение обездвижило меня, как будто из тела вышла вся энергия. Я смотрела на его руку, на его пальцы, охватывающие мою тонкую кисть, и не могла дышать.
– Пусти, – выдохнула я, но голос прозвучал жалко, дрожаще, как будто это слово я сказала не для него, а для себя.
Он не отпустил. Его пальцы держали крепко, но не причиняли боли. В этом хватке была сила, которую я чувствовала кожей. Она была пугающей. И одновременно… завораживающей.
– А ты правда думаешь, что мне нужны деньги? – его голос ударил в уши низко, хрипло, почти шёпотом.
Я подняла глаза на него. Это было ошибкой. Его лицо было так близко, что я видела каждую линию его скул, каждую тень под бархатными, бездонными глазами. Эти глаза смотрели на меня, обжигая, прожигая до самого нутра.
– Я… я не знаю, чего ты хочешь, – ответила я, чувствуя, как мои собственные слова тонут в воздухе.
Его взгляд скользнул вниз, к моим губам, и я инстинктивно чуть откинула голову назад. Но он медленно потянул меня ближе, наклонился, а его лицо оказалось ещё ближе. Я почувствовала, как его дыхание коснулось моей шеи. Тёплое. Неспешное.
– Не знаешь? – прошептал он, и этот шёпот обжёг меня сильнее, чем что-либо до этого.
Он наклонился чуть ниже. Его нос коснулся моих волос, медленно, почти лениво. Он вдохнул их запах. Моё сердце пропустило удар. Потом ещё один. А потом оно просто заколотилось, как сумасшедшее.
– Ты пахнешь… сладко, – выдохнул он, не отводя лица. – Вкусно. Но с ноткой страха.
Его слова пробивали меня, как иглы. Он провёл носом вдоль моей шеи, медленно, как будто изучая меня. Я чувствовала себя парализованной. Моя кожа горела там, где его дыхание касалось её. Я вся дрожала.
– Боишься меня? – он чуть приподнял голову, и я снова встретилась с его глазами.
Мои губы задрожали, но я не могла выдавить ни слова.
– Боишься, – сам себе ответил он, с лёгкой, почти недоброй усмешкой.
Его голос был медленным, низким, будто он наслаждался каждой моей эмоцией, каждым вздохом, каждым движением.
– Боишься, но не уходишь. Не кричишь. Почему?
Я ничего не могла сказать. Внутри всё переворачивалось. Я не знала, что это было. Его близость пугала меня до дрожи, до спазмов в горле. Но одновременно с этим что-то странное, какое-то непонятное тепло, скользило по всему телу.
– Ты боишься не меня, Вера, – его шёпот был едва слышен, но я уловила каждое слово. – Ты боишься себя.
Эти слова взорвались в голове, разрывая мой разум. Я рывком попыталась высвободиться, но его хватка оставалась крепкой. Я снова попыталась, отчаянно дёрнув руку, и на этот раз он меня отпустил.
Я споткнулась, отступая назад, почти падая. А потом побежала.
– Беги, воробышек, – донёсся до меня его хриплый голос, полный насмешки и… чего-то ещё. – Я всё равно тебя сцапаю. И сожру.
Его слова прозвучали, как удар хлыста. Я услышала их, уже выбегая на улицу, но они эхом отозвались внутри меня.
"Сцапаю. И сожру."
Моё сердце колотилось так сильно, что, казалось, вырвется из груди. Я схватилась за дверную ручку своей квартиры, срывая ключи и едва попадая в замочную скважину. Всё внутри горело, всё было переполнено адреналином и страхом.
Но ещё я знала, что за этим страхом пряталось что-то тёмное, пугающее и… странно горячее отдающее в низ живота.
Глава 13
Я закрыла дверь квартиры и повернула ключи в замке, как всегда, дважды, механически. Замок, как всегда, заедал. Утро было серым, как будто за окном застыло что-то неуловимо тяжёлое. Воздух пах сыростью, а подъезд, холодный и пустой, отдавал еле слышным эхом от моих шагов.
Я едва успела сделать шаг, когда увидела это.
На пороге, прямо перед дверью, лежал цветок. Белая лилия.
Я замерла. Сердце пропустило удар, потом замерло, а следом забилось так громко, что гул отдавался в ушах. Я не двигалась. Не могла. Лилия лежала там, как нечто чуждое в этой унылой, грязной лестничной клетке. Белоснежные лепестки, влажные, словно кто-то только что сорвал её с куста, капельки воды скатывались с цветка и оседали на сером бетоне.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.