Контент с привкусом любви

Закатив глаза на сообщение от моей мачехи, я отворачиваюсь к стене, продолжая развлекаться с теннисным мячиком.

Тук-тук-тук.

На этот раз он предательски сворачивает с намеченного пути, приземляясь с глухим, скорбным стуком на ворсистый черный ковер у моей кровати. Вздохнув так глубоко и безнадежно, что, кажется, мог бы сдуть целый воздушный шар, я устало закидываю руки за голову, тупо уставившись в потолок. Но чертов телефон зазвонил снова.

Алексис: Если ты продолжишь меня игнорировать, я больше не буду отправлять тебе фотографии Рейвен.

Эта чертова женщина точно знает, как на меня давить.

Марк: Ты бы не посмела :(

Алексис: Испытай меня.

Я закатываю глаза и набираю ответ.

Марк: Немного неприлично для того, кто должен подавать хороший пример и все такое, Лекси. Ты делаешь прямо противоположное, шантажируешь меня моей любимой девушкой. Что с тобой не так?

На экране мелькают многоточия, что явно означает, что моя младшая сестра, вероятно, спит, давая моей мачехе полную свободу действий терроризировать меня.

Алексис: Что со мной не так? С тех пор как я познакомилась с тобой и твоим отцом, у меня прибавилось по меньшей мере дюжина новых седых волос. Вы оба взрослые мужчины, пора перестать дуться и поговорить.

Чёрт возьми, я не собираюсь делать первый шаг. Очевидно, если бы я не был таким упрямым, возможно, я бы позвонил отцу и извинился за то, что произошло пять лет назад, но я этого не сделаю. Если бы я мог повернуть время вспять и точно знать последствия, я бы всё равно совершил ту же глупую ошибку. В конце концов, именно эта глупость познакомила меня с Элли и её семьёй.

Марк: Я пришлю тебе денег на краску для волос.

Я даже слышу, как она цокает языком при этом новом сообщении.

Алексис: Умник.

Марк: Учился у лучших.

На самом деле, мне нравится моя мачеха, даже если моя мать её не любит, но кто спрашивал мнение женщины, которая даже не помнит, когда день рождения её сына, но точно знает размер ноги в сантиметрах одной из своих моделей? Алексис прекрасно справляется с родительскими обязанностями для Рэйвен, а когда-то и для меня. Лекси совершила невозможное: укротила моего отца, первой любовью которого были сделки, контракты и его миллионы. Эта женщина настолько упряма, что заставила мужчину уложить двухмесячного ребенка спать в канун Рождества, пока сама выпивала с его друзьями. Интересно, если бы Алексис была моей матерью с самого начала, где бы я был и каким бы человеком я получился? Стал бы я лучше?

Алексис: Итак, выходные в Мюстик? Что думаешь? Я уверена, ты бы с удовольствием развлекал свою маленькую копию, пока я нежусь в идеальных карибских водах, не беспокоясь о том, что мои дети попадут в беду?

Я усмехнулся.

Марк: Просто скажи, что тебе нужна бесплатная няня, Лекс.

Алексис: Никогда! (Разве ты не слышишь, как я задыхаюсь, как прижимаю руку к груди, где только что разбилось моё сердце?). Не смей оскорблять меня, паршивец! Но да, в какой-то степени я была бы рада тебя видеть, и мне было бы гораздо спокойнее оставить её с тобой, чем с незнакомцем. Кроме того, вы двое без ума друг от друга. Хорошо? Как у меня с убеждением?

На самом деле ей не нужно было меня убеждать. У меня больше ничего не было запланировано после окончания семестра, а Карибское море и моя сестра звучали довольно привлекательно. Было бы здорово, если бы я мог взять с собой компанию, но я сомневаюсь, что мне сейчас будут рады. Я уже чувствую разочарование Лекси, когда я появлюсь без Элоизы. И мой отец, и моя мачеха обожают её.

Открыв чат с Элли, я наткнулся на прочитанное, но оставшееся без ответа сообщение о вечеринке Дженны, и нахмурился ещё больше. Ненавижу, когда она меня игнорирует, но если она хочет изображать жертву, то ладно. Я бы сделал всё, что угодно, лишь бы увести её подальше от Арчи. Думаю, если я дам ей ещё немного времени, она остынет, и тогда я отправлюсь к ней на ранчо. Элли вообще знает, что её мама обратилась за помощью к парням и ко мне в сносе их амбара? Надеюсь, что нет. Элемент неожиданности и всё такое, понимаете?

Я снова открыл чат с Лекси.

Марк: Ты можешь записаться на спа-день или на любое другое женское дерьмо, которым ты обычно занимаешься.

Алексис: Я бы прямо сейчас прочитала тебе лекцию о твоём языке, но я уже открыла веб-сайт "женское дерьмо на Карибских островах" и с удовольствием представляю, как я отдыхаю. И не смей меня осуждать! При всей моей любви к тебе и Рэй-Рэй, маме тоже нужен перерыв, хорошо?

Марк: Не планировал этого.

Алексис: Ага, я знаю всё о твоих феминистских наклонностях. Мужчины просто не понимают материнства. За последние семь месяцев я спала две с половиной минуты.

Марк: Ну, во-первых, я почти уверен, что ты проспала гораздо больше, потому что я насчитал по меньшей мере четыре часа, когда наблюдал за Рей в твой день рождения, когда ты спала с открытым ртом, пуская слюни на мою дорожную подушку. И, во-вторых, я почти также уверен, что "феминизм" по-прежнему связан с женщинами и их правами по отношению к мужчинам.

Алексис: [Прикрепленное фото]

Я открыл его, и широкая, лучезарная улыбка озарила моё лицо, когда я увидел большие голубые глаза, милые короткие светлые хвостики и беззубую улыбку. Рейвен сидела на своём высоком стульчике, пытаясь, казалось, искупаться в тыквенном пюре, и выглядела совершенно счастливой среди этого хаоса. Это моя девочка, это точно. Даже если она была похожа на моего отца, я любил её больше всего на свете.

Затем пришло ещё одно сообщение.

Алексис: В следующий раз, Марк, подумай о том, как учить недосыпающую, сердитую мачеху правильно употреблять все эти ужасные современные выражения. Иначе я не пришлю тебе это милое личико.

Марк: Ты ещё злее, чем та идиотка из "Золушки", Лекси. Слава Богу, у меня одна красивая, милая сестра, а не две, таких же как ты.

Алексис: Мюстик. Ты. И твои сжатые губы. Одна неделя. Пока!

Марк: Поцелуй за меня Рей и скажи, что я люблю её.

Алексис: Сделано! Я уверена, что слова: "агу-гуда-чмаф" – это значит, что она тоже тебя любит.

Это очевидно. Кого она ещё должна любить?

Я уже собирался снова открыть фотографию Рейвен и полюбоваться ею, когда этот проклятый телефон зазвонил в моей руке, но имя вызывающего абонента тут же останавливает поток ругательств, и мои брови взлетают вверх.

Я решаю, что это моя личная победа, и нажимаю кнопку "принять вызов".

– Привет, мандаринка, – бормочу я с такой чертовски приторной нежностью в голосе, что, наверняка, если бы кто-то был рядом, у него бы случилась сахарная кома. – Ты звонишь мне сама? Значит, ты уже перестала дуться?

Стены такие тонкие, что, кажется, я могу различить не только указания Мии на другом конце телефонного разговора, но и через розетку около моей головы, смежную с розеткой через стену возле кровати Элли.

– Так и будешь дышать мне в трубку или скажешь, что я был прав и все такое? – продолжаю я, когда она молчит. – Давай, детка, скажи, что твой лучший друг хорош в разоблачении придурков.

Какое-то шуршание доносится от Элли, затем приглушенный шепот, что-то вроде: "Отвали, идиотка, я сама знаю, что нужно сказать".

– Ты все равно придурок, Марк, – бормочет она, обращаясь уже ко мне, явно закатывая глаза, как обычно. – Но да, ты был прав, доволен?

И вот так мое дерьмовое настроение улетучивается, и ему на смену приходит моя привычная игривость. Я так и знал, что все рыжие – чертовы ведьмы, которых не смогли сжечь на кострах в ту древнюю эпоху, название которой я понятия не имею.

Рыжие держат мир в огне, и мужские сердца пылают.

Господи Иисусе, мне нужно выпить и перестать говорить неизвестными мне цитатами. Где я вообще это услышал?

– Итак, – снова заговорила она, отвлекая меня от мыслей о пылающих сердцах, голос Элли вдруг стал звучать неуверенно, – вечеринка у Дженны, а? – неловкий смешок. – Вероятно, там будет алкоголь, да? Время безрассудства, ю-хууу, – пропела она. – Ты уже решил, что идешь со мной, или, может, пока меня не было, ты нашел себе кого-нибудь?

Я нахмурился, оторвал телефон от уха, чтобы убедиться, что разговариваю именно с Элоизой Сент-Джон, а не с ее поддельной версией с Amazon. Убедившись, что это именно подлинная Элли, я снова приложил устройство к уху.

– Эл, вы что, ограбили прикроватный ящик Лео? – спросил я, когда услышал отдаленное бормотание о чем-то вроде: "Веди себя естественно, идиотка".

– Пффф, – фыркнула она, что звучало чертовски неестественно, если хотите знать. – Нееет, с чего ты взял? Все в порядке, просто хотела узнать, мало ли ты начал с кем-то встречаться… и ты теперь не сможешь зажимать в углу несчастных наивных девушек, чтобы с ними целоваться, – слово "целоваться" Элли произнесла особенно твердо, несмотря на ее неестественный писклявый в данный момент голос.

Она предельно была под чем-то, что было запрещено употреблять в любом виде, но это никогда не останавливало нашего местного торчка Лео, чтобы передать косяк по кругу, как будто это конфета.

Я был против любой наркоманской хрени, несмотря на свой образ жизни.

– Целоваться? – повторил я недоуменно.

Еще больше неслышных мне бормотаний в комнате Элли.

– Ну да, знаешь, когда губы соединяются, языки сплетаются…

– Элли, я прекрасно знаю, что такое чертов поцелуй, почему ты сейчас подняла эту тему?

Молчание, затем:

– Знаешь что, забудь, это отвратительная идея, Марк, – истерически хихикнув, она добавила: – Кто в здравом уме сейчас целуется, верно? Нужно сразу к делу, переспать, ну… секс… кровать… Ауч!

– Ты уверена, что все в порядке? – искренне забеспокоился я.

Выругавшись себе под нос и обвинив, что Лия ущипнула ее слишком сильно, эта сумасшедшая снова вернулась к нашему чертовски странному разговору, который был у нас за всю нашу дружбу.

– Итак, предположим, что ты ни с кем не начал встречаться?

– Эм… нет, Элли, я ни с кем не встречаюсь.

– О, хорошо, это здорово, да?

– Все, я иду к тебе, ты звучишь до чертиков странно, Мандаринка.

Как только слова покинули мой рот, а ноги коснулись ворсистого ковра, визжащий голос Элли раздался с такой громкостью, что, я уверен, его слышали во всех ближайших штатах.

– НЕТ!

– Тогда перестань вести себя так подозрительно.

– Я не веду себя подозрительно, – сказала она подозрительным голосом, который намекал на легкую панику. – И скажи мне, ты случайно не замечал ничего в социальных сетях? Комментарии там, хэштеги?

– Хэштеги? Комментарии? – снова как тупица повторил я, а затем брови поползли вверх, когда я вспомнил видео с расставанием Элли и Арчи. Черт возьми, я не должен был сейчас ей говорить, что избил ее бывшего из-за этого видео, когда она только оттаяла ко мне, поэтому я решил ей не то чтобы солгать, а просто кое-чего недоговорить, добавив: – Нет, Эл, я не люблю лезть в твои социальные сети, ты же знаешь.

Часть этого была правдой, я редко тусовался в принципе в социальных сетях, предпочитая просто поставить лайк на ее очередное видео, и не лезть читать комментарии. Это ее аудитория, и мне определенно плевать, что там происходит. Пока Элли не жалуется на хейт в свою сторону, я спокоен.

– Ах, это тоже здорово, – облегченный вздох наполнил наш разговор. Да, ей определенно не понравится, когда она узнает, что я видел ее с Арчи. – Ну… ладно, до завтра, да? Встретимся в кухне Дженны? Там нет лишних глаз и прочего…

Едва сдерживая смех, я сжал переносицу и покачал головой, пусть Элоиза этого не видела, я просто был в таком замешательстве как никогда.

– Может, пришлешь мне точное местоположение, когда будешь у Дженны? Ну, чтобы наверняка? – пошутил я. – "Встретимся на кухне", что это вообще за предложение?

– Что ты имеешь против кухни Дженны?

– Я ничего не имею против, мандаринка, просто ты определенно максимально странная.

Даже не видя Элли, я мог бы предсказать ее очевидное закатывание глаз, затем нервное закусывание нижней губы и блуждающий растерянный взгляд.

Что-то происходило, и я был чертовски заинтригован.

– Пока, Марк, увидимся на ку… черт, прекрати меня щипать, Лия! – Воскликнула она. – Просто увидимся, хорошо? Пока, Марк.

С этими словами она завершила наш звонок, не дав мне возможности с ней попрощаться.

Я поднял кулак и стукнул по гипсокартонной стене у себя над головой и проорал:

– Если я узнаю, что Лео посмел дать тебе что-то из его увеселительной тумбочки, я отрежу ему член, Элоиза Сент-Джон!

Ответа долго ждать не пришлось. Последовал ответный удар по стене и голос, еле выходящий из моей розетки.

– Ты прекрасно знаешь, что я не употребляю чертовы наркотики, и прекрати подслушивать нас. Честное слово, я заделаю эту проклятую розетку.

– Люблю тебя, чокнутая, – усмехнулся я.

– Люблю тебя, сумасшедший, – проорала она в ответ.

Я поднял с пола теннисный мяч и уже с огромной улыбкой бросил его опять в стену, наслаждаясь тем, что моя девочка снова со мной разговаривает.

Пусть и немного странно.

Глава 7

Элоиза

Конечно, этого идиота не было на чертовой кухне Дженны. Но кто сказал, что это будет легко?

В доме Дженны за пределами кампуса царил настоящий хаос. В воздухе пульсировали мощные басы EDM, вибрации отдавались в груди, в рёбрах, в зубах. Пространство было насквозь пропитано смесью пота, дешёвой травки и липкого пива, разлитого по пластиковым стаканчикам, которые уже никто не считал. Даже свежий горный воздух Колорадо, обычно такой бодрящий, не пробивался сквозь эту душную, влажную пелену. Всё казалось размытым, словно я двигалась сквозь густой сироп.

Моё сердце билось в груди так, будто решило сбежать вперёд меня, с криками: "ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, ИДИОТКА, ААААА!". Я втиснулась между всеми этими горячими, потными, обнажёнными чуть больше, чем позволяет здравый смысл телами, в поисках Марка. Кожаные диваны были заняты полураздетыми парочками, в углу кто-то играл в "пиво-понг", и весь этот хаос закручивался вокруг меня в бешеный водоворот.

Позади, в нескольких шагах, Лия и Миа держали мой телефон между собой, как операторы готовые к съёмке. Они были готовы запечатлеть эту катастрофу под мучительно сладкий ремикс BORNS "Electric Love" от Dizaster. Бог ты мой, если я ещё хоть раз услышу эту песню, то я сотру свой Spotify до нуля.

Я заметила Марка у импровизированного бара, если, конечно, можно назвать баром складной пластиковый стол, заваленный стаканами, липкими от "Файербола", и бочонком, из которого сочилось пиво цвета ржавчины. Он был расслаблен, будто находился дома. На нём была его фирменная футболка с выцветшим логотипом, а волосы были взъерошены так идеально небрежно, что я почти поверила, будто он не потратил на это полчаса перед зеркалом. Вокруг него вились девушки – стройные, глянцевые, смеющиеся чуть громче, чем нужно, и наклоняющиеся чуть ниже, чем прилично. Их флирт висел в воздухе, липкий и острый.

А он… Он улыбался им. Шутил теми же шутками, которыми кормил аудиторию с десятого класса.

Поцелуй своего лучшего друга.

Глупо. Так глупо.

Зачем я вообще это делала? Что пыталась доказать? Что я смелая? Что между нами что-то есть? Марк никогда не смотрел на меня как на девушку. Только как на Элли. Элли, которую можно поддеть. Элли, чьё прозвище "Мандаринка" прилипло, как жвачка к подошве, в первый же день знакомства.

И всё же, что-то во мне, иррациональное и отчаянное, отказывалось останавливаться. Может, адреналин. Может, этот идиотский тренд. А может… надежда? Глупая, упёртая, липкая как этот вечер.

Говорят, риск заставляет сердце биться чаще. Моё уже барабанило в такт с басами.

И тут мой путь преградила… стена. Стена из мускулов, обтянутых белой футболкой, настолько чистой, что казалась издевательством на фоне разгула пота. Я едва не врезалась лицом в его бицепс, пахнущий мятной жвачкой и лосьоном для тела с запахом леса.

– Кольт, – выдохнула я, с трудом подавляя дрожь в голосе, когда подняла взгляд на его хищно-серые глаза. Те самые глаза, в которых можно было утонуть, ну, или быть разоблачённой до нитки.

– Ну, если это не Элли Джи собственной персоной, – его голос был таким гладким, будто он только что вылез из постели, не потратив ни капли усилий. На губах играла ухмылка. Ленивая. Опасная. И немного слишком теплая.

Он оглядел меня: мои шелковые брюки в цветочек, лёгкую майку, обнажающую ключицы и полоску кожи между грудью и пупком. Под его взглядом я почувствовала, как кожа начинает гореть.

– Не думал, что эта вечеринка для тебя.

Я закатила глаза. Но уголки губ всё равно предательски дрогнули. Колтон Риверс был не просто "плохим парнем" по шаблону. За его татуировкой-скорпионом на виске и тяжелым взглядом прятался парень, способный сбежать в два часа ночи, чтобы помочь тебе переехать, если сломалась машина. Я видела это. Я знала. Особенно, когда дело касалось Марка. А еще, Колтон был ходячей и дышащей копией Джереми Микса – красавчика, который был раньше приступником, но сейчас стал до чертиков сексуальным манекенщиком и моделью, что просто не давало тебе повода его оттолкнуть, ни как друга, ни как парня… это проклятое обаяние…

– Ты знаешь, почему я здесь, – ответила я и кивнула в сторону его друга.

Ухмылка Кольта исчезла, как будто выключили свет. Его глаза проследили за моим взглядом. Когда он встретился взглядом с Марком, в воздухе что-то щёлкнуло. Словно там прошёл электрический разряд. Марк посмотрел на него твердо и этот взгляд был ледяным. Пронзающим. Кольт отступил, как будто я вдруг вспыхнула кислотно-зелёным светом.

– Серьёзно? – я приподняла бровь. – Теперь ты его боишься?

– Я не боюсь его, Элоиза, – сказал он медленно, почти с вызовом. Он стянул фланелевую рубашку с талии, встряхнул ею и накинул мне на плечи, как будто я собралась заразить всех гонореей. – Вот. Лучше. Спаси нас всех от уголовного преступления, ладно?

Я открыла рот, чтобы возразить, но он уже растворился в толпе, как призрак, оставив после себя лёгкий аромат сандала и беспокойства.

Я протиснулась дальше, пока ещё не передумала. Пока мой мозг не нашёл кнопку "стоп".

– Марк! – крикнула я, перекрывая грохот басов.

Он обернулся.

Наши взгляды встретились и я вдруг почувствовала, как подкашиваются ноги. Его дерзкая, чуть кривая ухмылка растянулась, как у волка, который только что заметил свою добычу. Его глаза пробежались по мне и я ощутила это физически. На коже. В груди. Внизу живота.

Девушка, вцепившаяся в его плечо, фыркнула, закатив глаза и театрально отшатнулась. Конечно. Они ведь меня терпеть не могли.

– Как дела, красавица? – проговорил он, наклоняясь ближе. Его голос был немного смазан – алкоголь, вечер, я. Всё вместе.

Я замерла. Мир словно перестал вращаться. Мой взгляд скользнул по его губам. Я облизнула свои, неосознанно. Это была шутка, верно? Просто тикток. Глупость. Контент.

Только вот мне было не смешно. Я была слишком… настоящая. Слишком в этом.

Как, черт возьми, я должна была поцеловать его? Марка. Моего почти-брата. Моего лучшего друга. Моё безопасное место.

– Ты всё ещё ведёшь себя подозрительно, Мандаринка, – сказал он, усмехаясь.

А я не смеялась.

Сейчас или никогда.

Я потянулась вверх, вцепилась в ворот его футболки, почувствовав под пальцами тёплую ткань и твёрдое тело под ней. И поцеловала его.

Сначала робко. Наши губы едва соприкоснулись, как в случайной ошибке. Я ждала, что он отпрянет. Скажет что-то вроде: "Эл! Какого хрена?! Ты мне как сестра!". Что сотрёт мои прикосновения рукой, как будто я заразная. Что мы посмеёмся, и всё вернётся на круги своя.

Но он… ответил.

Боже.

Он застонал низко, глубоко, так, что звук отозвался дрожью внизу живота. Его руки сомкнулись на моей талии, затем скользнули ниже, захватив мою задницу, так, как будто она всегда принадлежала ему.

Голова закружилась. Это было не от алкоголя. Не от басов. Это был он.

Марк прижал меня к себе, жадно, собственнически. Его язык скользнул по моим губам, прося разрешения – и я дала его. Не задумываясь. Мы поцеловались, как будто умирали с голоду. Как будто копили это годами.

Когда мы, спотыкаясь, добрались до пустой кухни, он вдавил меня в холодную металлическую дверцу холодильника. Его бёдра прижались к моим и я ясно почувствовала, насколько он твёрд. Просто чертовски тверд