Другой мир. Королева Мальронс

Теперь ему всегда придется жить с чувством вины оттого, что он нападал, ранил, убивал. Кровь, стоны, хрип умирающих…

Тобиас спустился со скалы и подошел к Мэтту.

– Ты должен это увидеть, – произнес он шепотом. По глазам друга Мэтт понял, что Тобиас заметил что-то важное.

Друзья поднялись на скалу, и Тобиас вручил Мэтту бинокль.

– Видишь вон тех птиц на горизонте, образующих букву V? Проследи за ними.

Мэтт подкрутил колесико, но увеличение оказалось недостаточным. Мэтт уже собирался спросить, что Тобиас имеет в виду.

– Я должен увидеть что-то необычное?

– Просто следуй за ними.

Стая направлялась в сторону Слепого леса. В бинокль гигантские стволы казались выше небоскребов.

Птицы вот-вот скроются за деревьями. Они набрали высоту и описали круг, начав подниматься над ветвями. Именно тогда из темноты появилось что-то и схватило одну птицу. Потом еще одну и еще. Мэтт не успел понять, что это было. Ему показалось, что между кронами деревьев появился тонкий, длинный, почти бесконечный язык и именно он ловит неосторожных птиц.

– Ух ты! – не удержался он от восклицания, продолжая смотреть в бинокль.

– Видел? Жуть, правда? – вместо ответа спросил Тобиас. – Мне кажется, это огромная ящерица.

– Судя по тому, насколько мы от него далеко и до чего у него длинный язык, это нереально здоровенное существо! – произнес Мэтт, и его голос задрожал.

Через тридцать секунд от стаи не осталось ни одной птицы.

Мэтт вернул другу бинокль и плюхнулся на камень.

– Надеюсь, эта тварь живет только среди ветвей, – выдавил он из себя.

Тобиас опустился на камень рядом с другом.

– Это еще не все, – продолжал он. – Я несколько раз видел в других местах, как шевелится листва, и это был не ветер. Что-то огромное примерно с минуту излучало красный пульсирующий свет, но не очень яркий. Может, там живут огромные стрекозы? Честно говоря, я сомневаюсь, что нам надо туда идти.

Мэтт тоже собирался поделиться с другом своими сомнениями, но в итоге не стал. Он вдруг почувствовал решимость – ведь он был тем, кто руководил ими и должен был своим примером внушать еще больше смелости остальным членам Союза трех, показывать себя уверенным и ни в чем не сомневающимся. Нельзя демонстрировать свою слабость перед входом в Слепой лес. Нельзя.

Он подавил холод в груди и приказал себе держаться.

Любой ценой.

Но на сколько его хватит?

6. Мед, споры и хитин

Едва рассвело, Тэррелл выстроил свой отряд. Он проверил запасы провизии и воды и подошел к Мэтту.

– Ну что, пора прощаться, – произнес он.

– А почему бы не сказать друг другу «до свидания»?

– Можно и так. – И Тэррелл пожал руку Мэтту. Потом Тобиасу.

Но когда очередь дошла до Эмбер, Тэррелл сделал вид, что ее не существует. Он указал на деревья, стоявшие у входа в Слепой лес:

– Идите прямо на юг, не разжигайте костров, не шумите, старайтесь вести себя тихо. Удачи! – Потом наклонился к Мэтту и добавил, указывая на Эмбер: – Будь осторожнее с ней. Она – женщина. Сам не заметишь, как она внушит тебе такие ужасные мысли, что ты станешь циником раньше, чем сам поймешь.

Мэтт собирался ответить что-нибудь резкое, но не нашелся что сказать. Ему хотелось защитить Эмбер, она была классной девчонкой, и он ее совершенно не опасался.

Тэррелл и его отряд углубились в заросли высокой травы и вскоре исчезли за небольшой рощей.

– И нам пора, – сказал Мэтт, надевая рюкзак поверх перевязи, на которой висел меч.

– А я уже начал к ним привыкать, – ответил Тобиас. – Странно, что мы так долго общались с кем-то еще, кроме нас самих. Думаю, мне будет их не хватать.

– А вот мне – нет, – отозвалась шедшая впереди Эмбер.

Свет стал меркнуть через двадцать минут. Мэтту пришло в голову слово «занавес» – друзья шли под цветами гигантских ромашек, каждый лепесток которых был размером с большое автомобильное колесо. И эти лепестки скрывали от друзей солнце.

Чтобы проникнуть на «второй уровень», им пришлось карабкаться по корням двухметровой высоты, затем по высоким пням, и только потом друзья смогли снова ступить на твердую землю. Все растения здесь были непропорционально большими. Листья некоторых размерами превосходили доску для серфинга. Чем глубже троица забиралась в лес, тем крупнее становились деревья. Через час пути Мэтт уже не мог различить их верхушки.

Дальше шли почти в полных сумерках. Друзья старались ступать осторожнее, чтобы случайно не провалиться в чью-нибудь нору – что могло быть хуже, чем подвернуть лодыжку!

Когда они проходили мимо усеянных разноцветными ягодами кустов, Эмбер дважды предупредила Мэтта и Тобиаса, чтобы те ни в коем случае их не пробовали.

Плюм без труда следовала за ребятами, перепрыгивая через небольшие препятствия, взбираясь на холмы и оставляя шерстинки на колючих кустах, через которые они не спеша продирались.

Все утро друзья двигались не быстро, избегая незнакомых и странных растений, обходя широченные, с дом, стволы деревьев, взбираясь по крутым склонам и огибая наполненные туманом овраги, опасаясь спускаться в них.

В полдень немного перекусили и, решив не задерживаться, сразу же отправились дальше.

Казалось, даже Плюм теперь была настороже, она постоянно нюхала воздух и поворачивала голову на каждый подозрительный звук. И это тем более беспокоило друзей – ведь обычно собака вела себя очень спокойно.

Первым капли заметил Тобиас.

Они оказались среди диковинных растений, похожих на пятиметровые артишоки; некоторые сочились густой жидкостью янтарного цвета. Тобиас принюхался и восхитился запахом. Прежде чем Эмбер успела остановить его, он обмакнул в капли указательный палец и поднес его к носу. Аромат был волшебным. И таким знакомым. Тобиас сунул палец в рот.

– Мед! – воскликнул он.

Мэтт тоже поймал на палец каплю и проглотил ее.

– Невероятно вкусно! – обрадованно сказал он.

– Вы с ума сошли! – воскликнула Эмбер. – Это же может вас убить, вы что, не понимаете? А если ночью вам скрутит живот, что я буду с вами делать в этом месте, совсем одна?

Мэтт не дал ей договорить. Он зачерпнул горсть меда и провел ладонью по губам Эмбер. Та застыла, ошеломленная. Девушка стояла молча, не в силах произнести ни слова. Затем машинально облизала губы и просияла.

– И правда вкусный! – призналась она.

– Давайте наполним им фляги! – предложил Мэтт.

Каждый набрал себе по два литра нектара. Тобиас внимательно рассмотрел порез на стволе.

– Как думаете, они возникли сами собой? Или кто-то постарался? – спросил он.

– Ну, раз уж ты сам начал… – ответила Эмбер. – Мне кажется, что нет. На стволе много следов, смотри, насечки сверху, над порезами и под ними.

– Это когти, – предположил Мэтт.

– Ты так думаешь? – скептически заметил Тобиас.

– Конечно, – ответил Мэтт, но в его голосе не было уверенности.

– А что, если это…

Тут, заметив, что его друг указывает пальцем на какой-то след на земле, Тобиас умолк. Отпечаток был в два раза больше того, который мог бы оставить слон, с четырьмя бороздами спереди, похожими на следы огромных когтей.

– Думаю, лучше побыстрее смотаться отсюда, – предложила Эмбер, убирая в рюкзак полную флягу.

Друзья торопливо пошли прочь, то и дело оглядываясь по сторонам. Не прошло и пяти минут с тех пор, как большие медовые артишоки остались позади, а их глазам открылось новое невиданное зрелище.

Сумевшие пробраться сквозь густую листву в вышине, редкие лучи солнца освещали множество мерцающих золотистых бутонов, которые венчали тридцати-сорокаметровые растения, похожие на огромные лиловые тюльпаны.

Сами того не осознавая, друзья замедлили шаг. Они принялись разглядывать желтые споры, напоминающие слегка подрагивавшие небольшие якоря.

– От ветра, – предположил Мэтт.

Потом одна спора отделилась от прозрачного волоска, соединявшего ее с растением. Она падала медленно, а следом за первой оторвались и упали еще сотня-две спор.

Первая опустилась к ногам ребят. Испугавшись падающих «якорей», Плюм отбежала подальше, в папоротники.

– Красиво, – сказала Эмбер.

Тобиас согласился с ней:

– Немного похоже на одуванчики.

Одна из спор упала в ладони Эмбер.

– Фу, как липко! – почти с отвращением сказала она.

Пока девушка пыталась избавиться от споры, еще несколько штук приклеились к ее плечам и спине.

Внезапно пять прилипших спор поднялись и стали двигаться в обратном направлении – вверх.

– Что за… – удивился Тобиас. – Они тебя тянут!

Оказалось, что концы спор вонзились в одежду, как рыболовные крючки.

– Нити! – понял Мэтт. – За ними нити!

Тонкие, незаметные волокна натянулись и оторвали Эмбер от земли. Девушка закричала.

Тобиас поднял голову и увидел два огромных бутона, которые вдруг раскрылись – будто разинули жирные розовые рты.

– Плотоядные растения, – закричал он, бегая между падающими спорами и стараясь прицелиться в бутоны из лука.

Эмбер поднималась прямо ко ртам, из которых капал сок.

Мэтт выхватил меч из ножен и запрыгнул на большой камень. Лезвие просвистело в воздухе и перерезало все пять нитей одновременно. Эмбер упала бы на землю, но Мэтт успел подхватить ее. Девушка прижалась к нему.

Две споры воткнулись в рюкзак ее друга и попытались утянуть вверх теперь уже его. Эмбер выхватила меч из рук Мэтта и перерубила нити.

Тобиас по-прежнему стрелял в огромные рты растений, тетива звенела, но его стрелы не долетали до бутонов. Слишком высоко!

– Сматываемся отсюда! – крикнул Мэтт, увлекая друзей за собой.

Все трое бежали, петляя между падающими «якорями», пока не оказались на порядочном расстоянии от бутонов. Можно было остановиться и отдышаться.

Ни одной споры больше не было видно.

– Проклятые растения! – выругался Мэтт, переводя дыхание.

Тяжело дыша, Эмбер согнулась и уперлась ладонями в колени.

– Неплохо для первого дня! – произнесла она.

Чуть отдышавшись, они продолжили путь, пока не добрались до небольшого прудика с черной водой. Устав, ребята решили остановиться рядом на ночлег. Эмбер предложила помыться в пруду, но Мэтт с Тобиасом отказались. После приключения со спорами ребятам не хотелось новых неприятных сюрпризов. Несмотря на протесты обоих мальчиков, Эмбер опустилась на колени на илистом берегу. Но, увидев в воде огромную рыбину, вскочила, отбежала подальше от берега и решила, что все же не будет мыться во время перехода через Слепой лес.

По совету Тэррелла Союз трех предпочел не разжигать костер, и они поужинали холодными консервами с тунцом и кукурузой. На десерт было печенье. Ночь наступила быстро, почти мгновенно.

Когда тьма сгустилась, в соседних зарослях появилось неподвижное белое свечение. Мэтт взял меч, подошел к кустам и раздвинул листья, чтобы понять, что там светится.

Мэтт увидел гигантское насекомое.

Сердце подпрыгнуло в груди, и, поняв, что насекомое мертво, Мэтт выставил вперед меч.

Перед ним лежал панцирь муравья. При жизни тот, наверное, был размером с лабрадора. Теперь лапы исчезли, остался лишь гладкий жесткий корпус.

– Что это? – подойдя сзади, спросил Тобиас.

– Какой огромный! – воскликнула Эмбер. – Удивительно, что его хитин светится.

– Хитин? – переспросил Мэтт.

– Да, панцирь, – ответила девушка.

– Очень жесткий! – произнес Тобиас, слегка постучав по панцирю. – Мощно! – добавил он. – Лучше не натыкаться на муравейник, где живут такие насекомые.

– Тут их полно, – озираясь по сторонам, ответила Эмбер. – Ни один не шевелится. Они что, все умерли?

Мэтт осмотрел несколько других панцирей и вернулся.

– Похоже на поле боя, – сказал он.

– Или на кладбище, – ответил Тобиас. – Но если это так, значит сюда могут прийти и живые муравьи.

Мэтт решительно предложил:

– Давайте вернемся к нашим вещам. Я уверен, если что, Плюм почувствует опасность и разбудит нас. Она заметит муравьев издалека.

Через некоторое время Эмбер уже спала, улегшись рядом с собакой. Но ни Мэтт, ни Тобиас не смогли заставить себя закрыть глаза. Оба нервничали.

Муравьиные панцири светились в ночи, как призраки.

Друзья шепотом немного поболтали.

Затем усталость взяла верх, и они уснули.

И не увидели, как между стволами появился туман. Он приближался к ним со скоростью морской волны.

Друзья крепко спали.

Туман окутал их со всех сторон.

7. Мечты и реальность

Силуэт был как бы соткан из тонкого полотна, но при этом, казалось, вбирал в себя мир тьмы. Тело служило дверью в потусторонний мир, безжизненный, засушливый и темный, – где-то там скрывалась его душа.

А тело монстра – быстрого, мощного и беспощадного – находилось в этом мире.

В окружении эскорта из ходульщиков Ропероден метался от дерева к дереву, плащ развевался у него за спиной.

Он заставил грозу утихнуть. Его покрывала трепетали на ветру, когда он в очередной раз менял направление.

Мальчик все ближе, и он это знал.

Почти рядом.

Он чувствовал его запах.

Душа Роперодена то и дело возвращалась из глубин в эту костлявую фигуру – нетерпеливую и возбужденную погоней, похожую на черную скалу.

Нужно установить контакт и найти мальчика.

Ропероден сосредоточился. Где-то внутри его находились подземные ходы, колодцы, люки, ведущие в отдаленные области сознания, к разным его формам, а также к бессознательному – ко снам. Он искал сеть, которая связывает любое живое существо с тем, что оно не может постичь разумом, – с глубинами подсознания.

Ропероден погрузил свою душу в эту сложную сеть и быстрее электрического разряда промчался по ней, оценив все, что циркулировало внутри ее.

Здесь обитали мечты и кошмары. Потаенные мысли, о которых человек даже не подозревает.

Ропероден сканировал обрывки снов, мыслей, изучал каждое слово, каждый образ.

Ему потребовалось довольно много времени, чтобы приблизиться к Мэтту.

Мальчик спал, и ему снился сон.

Монстр подобрался очень близко, он уже мог уловить характерный привкус его сновидений.

И неожиданно нырнул внутрь этих снов.

Ропероден двигался осторожно, медленно, стараясь не разбудить Мэтта.

Сейчас он был на пороге его души.

Та напоминала сиамских близнецов.

Сознание пульсировало светящимися огнями, спокойное, почти неподвижное. Напротив, бессознательное, вбирая энергию спящего близнеца, мерцало все тревожнее.

Ропероден прокрался внутрь, он почти успел, мальчик не должен от него скрыться.

Наконец-то он сможет узнать его мысли.

И тут бессознательное отреагировало на присутствие чужого более сильными вспышками, от которых сны мальчика немедленно изменились.

Ропероден понял, что надо действовать быстро.

Он, как сверла, вонзил электрические импульсы в мозг Мэтта и принялся высасывать информацию.

Теперь мальчику снились кошмары.

Ему снилось, что его поглощает Ропероден.

Пожирает, затягивая целиком.

Ропероден нашел то, что искал. Он запомнил путь, которым пришел сюда. Но тут появились другие сны. И Роперодену больше никак не удавалось их прочитать.

Светлые волосы… Чернокожий друг… Лохматое животное…

Мощная вспышка отбросила Роперодена; бессознательное вдруг ослабло, в то время как сознание прояснилось.

Еще одна вспышка ослепила монстра и вышвырнула его обратно в пустоту – в холодный и враждебный мир.

Мэтт дернулся и глубоко вдохнул. Из горла вырвался хрип, на лбу и висках блестели капельки пота.

В первые секунды после пробуждения он не мог понять, где находится.

Но когда к нему вернулось воспоминание о том, что они в лесу, голос Роперодена зазвучал со всей силой.

Черное существо, отвратительнейшее по своей природе, способное забраться к нему в голову и читать мысли.

Мэтт понял, что случилось и что это значит.

Было темно, голубоватый свет только начинал пробиваться сквозь высокие кроны. Солнце едва взошло.

Вокруг стоянки поднимался тяжелый занавес тумана. И Мэтт не знал, следует ли ему бояться тумана или радоваться.

Мэтт тихо разбудил Тобиаса, потом Эмбер.

– Он нашел нас.

– Кто, этот?.. – взволнованно спросил Тобиас.

– Да, Ропероден.

Тобиас вскочил.

– Он снова тебе приснился?

Мэтт кивнул:

– В этот раз все было иначе.

– Как именно? – поинтересовалась Эмбер.

Мэтт сел в спальнике и натянул его до шеи, чтобы защититься от утренней прохлады.

– Думаю, он принял меньше мер предосторожности, чем обычно. Я… не знаю, как это объяснить, но он как будто спешил, беспокоясь, что не сможет установить контакт.

– Ты почувствовал его в себе? – спросила Эмбер.

– Да. Тобиас, ты был прав: Ропероден проникает в мои сны, пользуется ими, чтобы добраться до нас. Он знает, где мы. И он приближается.

Мэтт поморщился:

– Но что изменилось?

– Как бы объяснить… Действуя слишком быстро, он как будто не закрыл какую-то дверь… Пока он обшаривал мои мысли, я тоже смог кое-что увидеть. Что-то типа сердца – вернее, его души. Он не носит ее в себе, как мы. Его тело – проход к тому… месту, где она скрывается. Жутко… Похоже на чистилище, где могут находиться люди, которые служат ему и которыми он питается.

– Он позволил тебе все это увидеть? – задумчиво спросил Тобиас.

– Нет, так случайно получилось, у меня даже было ощущение, что он не знает об этом. В любом случае нельзя терять ни секунды, уходим, он следует за нами по пятам.

– Он еще далеко? – уточнила Эмбер.

– Не знаю, может, на день-два отстает. Не могу объяснить как, но я чувствовал, что между нами была невидимая связь и мы могли погружаться друг в друга. Очень неприятное чувство.

– И все же я бы хотел знать, что ему от тебя нужно! – признался Тобиас.

– Боюсь, – ответил Мэтт, – ничего хорошего.

Он поежился от холода и встал, мелькнули его боксеры. Эмбер отвернулась.

Мэтт влез в джинсы, надел свитер и бронежилет. На завтрак было решено съесть немного хлопьев.

– Мне уже начинают надоедать эти злаки! – признался Тобиас. – Они совсем отсырели, скоро, похоже, испортятся, как-то не хочется страдать животом.

– Странно слышать такое от тебя! – ответила Эмбер, расчесывая волосы. – Обычно ты готов есть что угодно.

– Да, но мы же говорим о хлопьях! А что может быть важнее завтрака! – ответил Тобиас.

Эмбер хихикнула:

– Не волнуйтесь. Если вам интересно мое мнение, вы ничем не рискуете.

Мэтт торопливо почистил зубы, прополоскав рот только один раз, – приходилось экономить воду, ведь неизвестно, когда удастся пополнить ее запасы. Затем они собрали рюкзаки и закрепили сумки на спине Плюм.

Друзья знали: сегодня им предстоит проникнуть в самое сердце Слепого леса.

Члены Союза трех пересекли поросший кедрами холм, деревья были выше нью-йоркских небоскребов и не менее тридцати метров в ширину. От их стволов исходил слегка горьковатый, приятный аромат.

Через несколько часов туман рассеялся.

Но одно препятствие сменялось другим. Друзьям пришлось идти осторожно, чтобы не запутаться в колючих зарослях ежевики и не провалиться в какую-нибудь нору. Дневной свет ослабевал – шатер из веток над головой становился все более и более плотным.

Они вскарабкались на очередной холм, и шедшая впереди Плюм остановилась, коротко – как будто удивленно – залаяв.

Если и раньше растительность казалась им невероятной, то теперь друзья застыли в полнейшем изумлении: они оказались у подножия титанических деревьев.

Корни их напоминали гигантских неподвижных червей, вздымающихся вверх более чем на сотню метров. Над корнями возвышались колоссальные стволы, а ветви терялись в небе.

По сравнению с этими деревьями члены Союза трех казались муравьями.

– Я чувствую себя так, словно нахожусь у подножия горы, – выдохнула Эмбер, испытывая священный трепет.

– Лес выглядит… нереальным. Как будто он растет здесь с незапамятных времен, – добавил Тобиас.

Плюм тоже смотрела на бесконечные деревья со смесью почтения и страха.

Когда Мэтт молча направился дальше, собака запротестовала – в этот раз она лаяла дольше.

Мэтт повел их маленький отряд к тому, что казалось ему проходом между высокими корнями. Друзьям пришлось подняться на несколько уровней, чтобы они смогли наконец войти в Слепой лес.

Не прошли они и километра, как вокруг стало совершенно темно. Растения казались черными.

Тобиас достал светящийся гриб и насадил его на палку.

– Может, вынешь лук и повесишь его на плечо? – предложил ему Мэтт.

– Так тетива впивается в плечо на каждом шагу, слишком неприятно.

– Вечером мы пришьем тебе на одежду кусок кожи. Но боль в плече по сравнению с тем, что нас может ожидать в лесу, – ерунда. Лучше бы тебе все-таки быть начеку, – ответил Мэтт.

Тобиас неохотно согласился, но, вытащив лук, положил его вместе с колчаном на спину Плюм. Повернувшись к Эмбер, Мэтт спросил:

– У тебя есть оружие?

– Кинжал, который я взяла перед уходом с острова.

– И все?

– Достаточно – я не умею им пользоваться. К тому же мы с Тобиасом – команда, не забывай.

– Знаю, но… Лучше нам быть наготове. В случае чего.

– Да не волнуйся ты. – Эмбер дружески похлопала его по плечу.

Тобиас подошел к ней и после долгого колебания прошептал:

– Что ты имеешь в виду под «командой»?

– Это значит, что мы работаем вместе.

– А…

Тобиас выглядел немного разочарованным, как будто ему хотелось чего-то большего.

Они двигались по растительному лабиринту, проходили под огромными пнями, поднимались по корням, взбирались на упавшие стволы и однажды даже были вынуждены ползти по влажной земле под очередным причудливо изогнувшимся корнем – таким большим, что взобраться на него просто не получилось.

Через три часа, измученные, они сделали привал и утолили жажду. Самым удивительным было, пожалуй, то, что в этом лесу существовала и растительность привычных ребятам размеров – целые поля папоротников, кустарников, деревьев. Но среди всего этого уходили ввысь гиганты, напоминающие колонны какого-то жилища богов.

Лес поражал своими звуками – далекими визгами, пронзительными криками сверху, стонами, похожими на голоса китов или уханье обезьян.

Время от времени мелькала чья-нибудь небольшая тень – перелетая с ветки на ветку и уносясь прочь. Но ни одного животного или птицы друзья так и не увидели. Гриб Тобиаса освещал круг диаметром чуть менее десяти метров, за которым была абсолютная, непроницаемая тьма. У ребят возникло ощущение, что они оказались на дне глубокой, почти бездонной пропасти.

Боясь отклониться от курса, Мэтт постоянно сверялся с компасом; отсутствие временных «маркеров» начинало беспокоить его: как понять, что пришло время есть, спать? Следует довериться собственным телам?

Мэтт успокаивал себя, повторяя, что понемногу все определится само и они начнут понимать, когда нужно остановиться.

Внезапно впереди сквозь густую листву они увидели свет. Белый и довольно сильный.

– Как вы думаете, здесь живут люди? – спросил Тобиас.

– Кто знает… – отозвался Мэтт.

– Ну, – сказала Эмбер, – я предлагаю обойти это место.

– А вдруг источник света нам поможет? – возразил он.

– Или это просто очередная опасность.

– Я за то, чтобы подойти поближе. А ты, Тобиас?

– Даже не знаю… Э-э-э… Ладно, посмотрим, что это. Если какой-нибудь отстой – сразу уходим.

Эмбер вздохнула и подняла руки к небу:

– И зачем я только связалась с парнями!

Впрочем, свечение оказалось не так близко, как они думали. Добравшись до того места, откуда шел свет, друзья с удивлением обнаружили расчищенный клочок земли и что-то вроде фонаря, висевшего на высоте десяти метров.

В его свете были видны обрезанные ветки. По мере роста листья становились все больше. Мэтт подумал, что на конце ветвей каждый лист, наверное, размером с олимпийский бассейн.

– Что это такое? – вслух спросил Тобиас.

Эмбер встала на цыпочки, стараясь получше разглядеть источник света.

– Похоже на круглую люстру. Что-то типа потолочного светильника.

– Может быть, нам удастся его отцепить. Как думаете, внизу он будет работать?

Тобиас поднял лук и прицелился. Мэтт остановил его:

– Там что-то есть – как будто светильник висит на столбе, что ли.

Он поднял с земли палку и кинул ее, целясь под светящийся шар.

Кусты раздвинулись – оттуда показался огромный, полный блестящих клыков рот и огромные черные глаза.

Каждый клык был размером с Мэтта.

8. Блуждающие звезды

Липкий язык, покрытый огромными прыщами, лизнул палку, брошенную Мэттом. Монстр затащил ее в рот и тут же выплюнул. Язык втянулся обратно в чудовищную пасть.

Черные шары глаз повернулись, ноздри затрепетали.