Пацан шел к успеху: хроники Бататыстана

Ему захотелось увеличить доход от бани. Втайне он установил в парной скрытую камеру и начал снимать «развлечения» своих гостей. Новая забава – приглашать артистов и потом с холуями смотреть «домашнее кино» с участием чиновников и звёзд.

Гости у него бывали видные: певцы, актёры, министры, и даже… имам района. На одном из записей он – в подпитии, в компании с женщиной, начальницей отдела районной администрации.

Ажагану стало жалко тратить деньги на композиторов. Первым под удар попал именно один из них – тот, кто раньше писал ему музыку. Композитор согласился отдать две песни бесплатно, лишь бы получить обратно плёнку, где он был в главной роли, а начальница финансового отдела – во второстепенной.

После этого композитор исчез. Ушёл в запой. Вернулся к жизни только через несколько лет – и уже ничего не умел, ничего не мог.

Ажаган понял: деньги можно зарабатывать гораздо быстрее – практически ничего не делая.

Он встал на скользкий путь шантажа.

Но долго такая игра не могла продолжаться.

Конец его «бизнесу» пришёл внезапно – когда один из холуев украл кассеты с участием народного любимца, певца бататской эстрады Дунгыза Сускина. Кассеты начали копировать и продавать на рынке. У всех были видеомагнитофоны. Люди ахнули.

– Сам какие песни поёт про любовь, а ты видела, как он директрису из первой школы…

– А ты смотрела вторую часть? Там он потом и её дочку…

– Так она же тоже в той школе работает! Детей учит!

– А слышала, что директриса сказала на седьмой минуте? «Как в прошлый раз»! Значит, уже бывала там!

– Вах, вах, вах…

После этих кассет в районном центре начались бурные перемены. Половина чиновников развелась. Добрая часть женщин, работавших в администрации, оказались в списке «разведёнок». Их мужья узнали, на какие именно «проверки» они ездили в колхоз Ажагана Ялагаевича.

Скандал был оглушительный.

Глава района был в бешенстве. Половина сотрудниц уволилась. Он клялся лично кастрировать своего зятя, но события опередили его.

Кассеты дошли до республиканского центра.

В деревню приехал сам Дунгыз Сускин с людьми. Они сильно избили Ажагана. Потом всей толпой поехали к бане. Заставили показать, где установлена камера. Сломали её об голову Ажагана. Вытащили все кассеты, поломали – тоже об его голову, потом сожгли.

Не ограничившись этим, они подожгли и саму баню-лодку.

– Если эти кассеты ещё раз где-то всплывут – утоплю тебя в этом пруду, – пообещал Сускин.

«Надо же, как красиво поёт, а ведёт себя как бандит…» – подумал Ажаган, лежа на берегу с разбитым лицом, когда на него, по очереди, справляли нужду артисты Сускина.

АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – РАЗРУШИТЕЛЬ СИСТЕМЫ

Ажаган понял – ему нужна серьёзная защита. Не просто административная, а настоящая крыша. Бандит, который мог бы решать такие вопросы.

Глава района тоже был не прочь хорошенько побить своего нашкодившего протеже, но заступилась сестра. Она умоляла брата:

Он своё уже получил… Ему нужно лечение…

Чтобы замять скандал, глава перевёл зятя в другое хозяйство. Жители той деревни показали себя «непатриотами» во время выборов – вот им и наказание. Заодно и Ажаган пристроен.

Хозяйство было не крепкое. Ажагану понадобился ровно год, чтобы его окончательно развалить.

Чтобы замести следы, главе пришлось перевести его в третье хозяйство. Так Ажаган стал своеобразным тараном: если надо было развалить – назначали его.

Зато на республиканские сельхозвыставки, на Дни урожая – его приглашали непременно. Везде он числился «опытным хозяйственником». Собрал гору грамот и дипломов. Вел себя осторожнее, урок банного скандала помнил.

В районе даже появился анекдот:

– Хочешь попасть на День урожая в Большом городе? Развали два колхоза.

– А хочешь получить диплом от главы Бататыстана? Развали три!

Потом его поставили на райпо. Там он не продержался и года – снова вызвал глава.

– Хочешь стать директором педучилища?

– Конечно хочу! – сказал Ажаган.

Он уже знал – задача проста: развалить педучилище. Коллектив там был неподконтрольный, на собраниях осмеливались высказывать личное мнение. А директор и вовсе отказалась «поставлять студенток» для нужд «гостей района».

Ажаган, не умеющий связать двух слов по-русски, вызвал хохот у студентов уже в день 1 сентября.

– Мне стыдно за вами! – кричал он с пеной у рта.

Он построил «новую систему» приёма. Взятки за поступление и экзамены шли прямиком в его карман. Уважаемых преподавателей увольняли. На их место ставили лояльных.

Студенты вместо учёбы начали строить коттеджи. Продавали их – деньги уходили «куда надо».

– Мы воспитываем студентов трудом! – говорил директор.

Но Ажаган смотрел на учебное заведение как на личный бордель.

Студентки, которых раньше отчисляли за неуспеваемость, вдруг стали отличницами. Учебное заведение катилось в бездну. Уважающие себя люди перестали отдавать туда детей.

Жалобы летели в министерство образования. Но министру было не до того. Он был человек творческий. Думал только о том, как внедрить Сингапурскую методику.

О мелочах он не думал. Он был человеком высокого полёта.

АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – СТАЛ ГЛАВОЙ

Чем бы закончился педагогический опыт Ажагана – неизвестно, но в районе произошли перемены. Главу, за выдающиеся заслуги, перевели в центр – в Большой город. Глава региона решил поиграть в «монополию» и объединил все элеваторы Бататыстана. Руководить ими назначили главу Ташастинского района. Он был не против – давно мечтал перебраться в столицу и стать «большим начальником».

Вопрос о преемнике решился быстро.

– Кого, как не его?

Так Ажаган Ялагаевич стал главой района.

Это был самый счастливый день в его жизни. Он наконец добился своего!

Возражал только один человек – оппозиционер Бяшмяк Гумбин, избранный в райсовет при поддержке коммунистической партии.

«Надо его уничтожить», – подумал Ажаган в день назначения.

В первые дни своего правления новоиспечённый глава вёл себя как настоящий пахан.

Он объявил, что лично проведёт проверку всех колхозов.

Председателям передали:

Хочешь сохранить должность – миллион наличными и двух девственниц главе на ночь.

Чтобы показать серьёзность намерений, Ажаган Ялагаевич устроил показательную расправу.

Против председателя колхоза «Маяк», отказавшегося «предоставлять девушек», завели уголовное дело – обвинили в хищении. После этого вопросы у остальных отпали. Каждый председатель справился с заданием.

Но только с колхозом «Коммунизм» вышла проблема.

Его председатель очень любил свою должность, но вот с девушками вышло сложно. В отчаянии он решил использовать школьниц из неблагополучных семей. Пригласил двух таких под видом «гуманитарной помощи», подмешал в чай снотворное и «подложил» их главе.

Расчёт был прост: даже если будет скандал – можно запугать.

«Что могут сделать эти мамашки, одиночки? Кто им поверит?» – думал он.

Но он ошибся.

У одной из девушек оказались сводные братья – группировщики.

Как только они узнали о случившемся, приехали в один прекрасный вечер к председателю колхоза и протянули ему верёвку.

– Или ты сам повесишься к утру, или завтра убьём твоего сына. Решай сам.

Наутро председатель повесился. Он оставил предсмертную записку, в которой во всём чистосердечно признался. Конечно, записку уничтожили, но Ажагану вновь пришлось раскошелиться.

Он снова убедился – нужна настоящая крыша. И нужны не просто холуи, а такие, кто способен вытаскивать не только каштаны, но и золото из огня. У него была команда, но это были люди без костяка. Стоило появиться кому-то сильнее – они бы сразу переметнулись.

Ему нужна была своя, лично преданная команда. Желательно молодые – чтобы он сам их вытащил из грязи, сделал людьми. Тогда и будут верны до конца. И хорошо бы, если они не только команды исполняли, но и умели что-то решать.

Так он и познакомился с Ябаем, обычным инструктором в администрации. Молодой человек стремительно рос по карьерной лестнице – к зависти коллег и к своей радости.

И вот теперь Ажаган Ялагаевич наблюдал за ним:

выйдет ли Ябай сухим из воды?

БЯШМЯК ГУМБИН – ПОСЛЕДНИЙ ИДЕАЛИСТ

Бяшмяк Гумбин сидел на диване и с утра потягивал пиво. Себя он считал абсолютно свободным человеком и гордился этим. Бяшмяк знал единственного достойного кандидата на должность главы Бататыстана. Это он – Бяшмяк Гумбин. У него всё в порядке: умный, молодой, красивый, достойный. И, главное, справедливый.

К тому же он в 90-е годы принимал самое деятельное участие в «параде суверенитетов». Благодаря таким, как он, Бататыстан стал суверенным. А сейчас – его забыли. Бывшая номенклатура прихватила всё, а он сам должен был добывать средства на существование.

Он повидал многое. Были энтузиасты, которые верили в идеи суверенитета. Были и те, кто использовал эту борьбу ради карьеры. Им пообещали посты – и они забыли о независимости. Возглавили банки, предприятия, министерства. А были и откровенные подлецы – они якобы были за суверенитет, а на деле шпионили и разрушали движение изнутри.

С годами Бяшмяк много думал. Почему у них ничего не получилось? Ведь тогда, на центральной площади в Большом городе, собирались десятки тысяч людей, требовавших свободы…

И вот, только теперь он понял – дело было в них самих. У них не хватало решимости. Власть нельзя подарить. Её нельзя получить в наследство.

Власть берут.

Тот, кто не может взять власть, – остаётся в сторонке.

Никто из них не хотел по-настоящему взять на себя ответственность. Все мечтали быть «главными», но не делали ничего, чтобы стать ими.

– Надо было ворваться в парламент! Разогнать всех этих депутатишек! Взять власть самим! – думал Бяшмяк.

Но решимости не хватило. Они думали, что митинги, голодовки, акции протеста приведут к власти. Но народ устал. Со временем на площадях остались лишь верные идее. Но что могли сделать эти остатки?

Его соратники теперь живут в столице. А он – в Таш Асты.

Но он знал: придёт время – он займёт своё место. Станет главой. Доберётся до самого верха. Вот тогда он устроит всем казнокрадам. Особенно – Ажагану Ялагаевичу.

Тот перешёл все границы. Он не просто казнокрад. Он – убийца.

По подсчётам Бяшмяка, минимум трое человек погибли по вине Ажагана. Ну, один – точно.

Впрочем, если бы его кандидатуру рассматривал самый справедливый суд, то вряд ли утвердил бы главой района. Пламенные речи толкать он умел, а вот работать – нет. Решительности у него не было. Если бы была – он бы тогда, в девяностые, на что-нибудь решился.

Бяшмяк думал, что чтобы быть руководителем, достаточно быть справедливым. Но как можно управлять таким районом, не имея ни капли решимости?

А в Бататыстане на высокие должности назначали людей, за которыми тянулся шлейф разваленных хозяйств. И на этом фоне Бяшмяк казался бы образцом достоинства – про него можно было бы написать «повесть о настоящем человеке».

Бяшмяк презирал жителей района за их трусость и удивлялся отсутствию у них чувства собственного достоинства. Сам он, по сравнению с ними, был человеком достаточно смелым и не понимал, чего боятся остальные. Ну ладно, боятся учителя – они могут потерять работу. Но старики? Пенсионеры? Им-то чего бояться?

Он вёл «культурно-просветительскую» работу в районе, чем сильно раздражал власть имущих. Хотя Бяшмяк и презирал жителей за их страх, он продолжал принимать их жалобы и писал письма в разные инстанции, защищая людей от произвола. Благо, инстанций в этой стране было предостаточно.

Бяшмяк действовал по своему принципу: чем больше пишешь, тем лучше для тебя и хуже для властей. Им ведь приходится хотя бы писать отписки, а для этого нужны грамотные исполнители – а таких обычно не держат. Среди десяти отписок обязательно найдётся одна, за которую можно зацепиться.

К тому же глава вынужден тратить средства, чтобы притормозить следствие, прекратить проверку. Надо помнить: у Кремля много башен. Где-то наверху обязательно есть те, кто недолюбливает Ажагана Ялагаевича.

Через какое-то время Бяшмяк стал настоящей занозой в теле главы. Ажаган Ялагаевич взялся за него всерьёз. Выгнал с работы не только родственников, но и друзей, и знакомых. Дошло до того, что люди стали переходить на другую сторону улицы, лишь бы не поздороваться с Бяшмяком.

Но оппозиционер не отступал.

Глава попытался подкупить его – решить вопрос деньгами. Но цена у Бяшмяка оказалась высокая: он хотел стать не менее чем заместителем главы района.

– Мне надо контролировать процессы в районе! Финансы, остальное…

Финансы и остальное глава предпочитал контролировать сам. Поэтому такой вариант был неприемлем.

Он потребовал от подчинённых найти уязвимые места Бяшмяка. Ему разбили окно, попытались избить, но тот отбивался от бандитов. В садике, куда ходили его внуки, начали придираться. А в окраине, где он жил, люди держали коров – и даже местному пастуху дали задание регулярно избивать корову Бяшмяка.

– Земля под ним должна гореть! – орал глава подчинённым.

Земля под ним горела, но за каждый наезд Бяшмяк Гумбин давал ответ. Он тоже искал слабые места своих противников и бил точно в цель.

Узнав, что глава построил коттеджи в лесной зоне, он тут же накатал жалобу «зелёным». Прокуратура отписалась дежурно, но «зелёных» так просто не остановить.

Глава оформил агрофирму на имя жены и построил фермы прямо посреди деревни – так было удобно. А фермера, построившего небольшую ферму за сто метров от села, наказали. Бяшмяк писал жалобы снова и снова – безрезультатно. Но однажды он сфотографировал скотину, стоявшую в грязи, и выложил фото в Интернет.

И тут началось! Возмущалась вся страна. Требовали наказать директора агрофирмы за жестокое обращение с животными. В итоге – наказали. Впервые за долгое время кто-то из приближённых к главе понёс ответственность.

– У нас люди ценятся меньше, чем скотина. Поэтому защищать надо не людей, а животных и овощей, – сказал Бяшмяк жене с горьким сарказмом.

Та только махнула рукой:

– Ты, старый осёл, чего вообще добился в жизни? Всё жалуешься да жалуешься… А вот деньги нужны на воду – ты об этом подумал?

Бяшмяк думал об этом постоянно. Но денег не было. Единственный источник – гонорары за тексты в газетах, да скромные «поощрения» от людей, которым он помогал составлять жалобы.

И те редко говорили спасибо. Даже фермер, которого он спас от штрафа, не поблагодарил. Такое было постоянно – его помощь воспринимали как долг.

– Вы же всем помогаете, вот и мне помогите.

– Вы же за правду боретесь – вот и помогите, – говорили люди, жалуясь на нехватку денег, но гуляя на свадьбах за сотни тысяч.

Бяшмяк спорил с ними:

– Сами даже бумагу написать боитесь, а хотите, чтобы я всё за вас разгребал.

– Ну вы же не боитесь, а мы боимся. Мы – простые люди…

Единственное, что его грело, – прозвище. Его стали называть Правдоруб. Самые смелые даже благодарили и просили:

– Вы уж там не сдавайтесь… Мы вас уважаем…

– Нам уже третий месяц не платят зарплату по указке главы. Только вы сможете нам помочь. Выясните что-нибудь, – жаловалась продавщица райпо, если в магазине никого не было.

– Сделаем! – кивал Бяшмяк и строчил жалобы.

Иногда удавалось. Иногда – нет. Но когда зарплату выдавали, и продавщица при покупке товара мило моргнёт, – это было его благодарностью. Он рассказывал об этом жене. А та снова ругалась:

– Да вам, мужикам, только бы чужой бабе помочь! Тут он герой! А вот домой деньги принести – с этим никак! Газ отключат – ты об этом подумал?!

Она долго плакала.

Бяшмяк пошёл к фермеру, которому помог вернуть здание и избавиться от крупных штрафов. Рассчитывал на благодарность.

Тот пожаловался на жизнь:

– Ничем помочь не могу… Вот осенью будет картошка – я лично тебе два мешка привезу.

Ничего не привёз. Забыл.

Так было почти всегда.

Он пошёл к мулле и задал вопрос:

– Вот я сколько лет работал во благо людей, а все меня презирают. Почему?

Мулла ответил:

– Ты свои идеи ставишь выше Всевышнего. Ты этих людей ставишь выше Всевышнего. Поэтому Всевышний и наказал тебя ими. Не надо возлагать на людей такие надежды. Они никогда не станут иными.

Ответ не понравился.

Бяшмяк вышел из мечети.

– Больше сюда ни ногой!

Тем временем случилось новое происшествие.

Глава района украл трубы – средь бела дня.

Ажаган Ялагаевич строил кафе в райцентре, ему понадобились трубы. Он вспомнил, что видел трубы у одного предпринимателя во дворе. Приехал, достал рулетку и начал измерять.

Вышел хозяин:

– А что вы тут делаете?

– Мне трубы нужны для кафе, – честно признался глава.

– Так это же мои трубы!

– Ну ладно, не беспокойся. Я лишнего не возьму.

– У меня нет лишних! Всё моё! – скандалил предприниматель.

– Ладно… приедут к тебе сегодня вечером и шею свернут, – бросил глава на прощание и уехал.

Предприниматель осознал, во что вляпался, только вечером.

В ту же ночь он уехал с женой из райцентра. Когда вернулся – труб не было.

Он пришёл к Бяшмяку. Тот помог составить жалобу, подать в суд.

На следующий день к предпринимателю пришли люди. Приказали забрать заявление. Предложили компенсировать половину стоимости. Предприниматель согласился. Потом сам рассказал об этом Бяшмяку.

Правдоруб обрадовался:

– Тогда, может, поможешь мне с оплатой газа?

Тот замялся:

– Очень тяжёлое финансовое положение. Чуть окрепну – дам знать. Я тебе лучше хорошего человека посоветую.

Так Бяшмяк поехал в столицу Бататыстана – в Большой Город. Там его направили к депутату с тёмным прошлым – Ебэку Шелкину. Все говорили, что он был бандитом. И они были правы.

Он нашёл Шелкина и изложил свою просьбу. Тот выслушал и сказал:

– А я тебя знаю. Мне нужны такие смелые люди, как ты.

– Да? Меня знаете?

– Конечно. Я хочу стать главой Бататыстана. Мне нужна команда. Хочешь работать со мной?

– Я… привык быть волком-одиночкой.

– Это плохо. Надо быть в команде. Я создаю сеть по районам. В вашем районе будет работать мой помощник. Журьят Базнатович. Знаешь его?

Это был тот самый предприниматель, у которого глава украл трубы.

– Конечно! Я и ему помог.

– Так вот, он теперь мой помощник. Он будет твоей крышей. Работайте в команде, а я вас поддержу финансово. Подходит?

– М-м… Не знаю.

Ебэк открыл сейф, достал пачку денег и протянул Бяшмяку.

– Давай, не ломайся.

Он позвал помощника и пригласил обоих к окну:

– Видите внизу, на первом ряду, белые «Лады»? Одну – отдай товарищу.

Бяшмяк потерял дар речи. После стольких лет борьбы за «справедливость» – это была его первая настоящая благодарность.

Жена была в восторге. В жизни не видела таких денег.

Теперь работать стало легче. Он больше не был просто «поэтом-правдорубом». Теперь он действовал в тандеме с Журьятом Базнатовичем.

А тот был тот ещё жук.

Бяшмяк бил «пером», а Журьят – буквой закона. Вместе они стали серьёзной угрозой для главы района. С одним Бяшмяком глава бы ещё как-то справился. Но с этим дуэтом – уже нет.

Поддержка депутата Ебэка открыла для них новые возможности.

Они почувствовали, что могут разворошить осиное гнездо и вывести преступников на чистую воду.

Особенно их беспокоили новые люди вокруг главы – молодой чиновник Ябай, колхозник Телмерьян Бакин и бандит по кличке Сукыш.

ЯБАЙ – ПОПАДАЕТ НА КРЮЧОК

Карты легли так, что Ябай не смог нормально закрыть проект.

В одном из районов случилось ЧП: после сдачи в эксплуатацию крыша животноводческого помещения обрушилась, и сотни коров оказались под завалами. «Зелёные» подняли шум, на место потянулись федеральные журналисты. Руководство региона пообещало взять под контроль все стройки.

– Лучше бы люди умерли – шума было бы меньше, – ругался глава района.

«Оппозиционный дуэт» устроил турне по животноводческим помещениям в разных деревнях, включая и проект Ябая, и отправил фото и отчёты «зелёным». Всё преподнесли так, будто чиновники – патологические живодёры, получающие удовольствие от страданий животных.

Ябай первым прибыл на разрушенную ферму и приказал отправить искалеченных животных на убой. Оппозиционеры подали это как жестокое личное решение:

«Так он построил ещё одну ферму, чтобы снова искалечить животных», – гласило их обращение к общественности.

Проверяющие быстро добрались и до фермы Ябая. Комиссия вызвала его «на разговор», задавали вопросы: кто строил, кто допустил, где документы? Глава района мрачно выслушал новости, зло посмотрел на «юного друга» и сказал:

– Проблем в моём районе быть не должно.

– Не будет, Ажаган Ялагаевич, – пообещал Ябай.

«Вот козёл… – подумал Ябай. – Один звонок Башлыку – и он бы отвёл удар, договорился с комиссией. Но нет – даже пальцем не шевелит. Всё должен делать я – “юный друг”…»

Пришлось самому искать выход. Начальник строительного надзора региона, мерзкий лысый старичок по имени Сос Елгырович, согласился принять его.

Ябай приехал в город в назначенное время. Позвонил – и советник Елгыровича велел подождать «около липы у театра».

Было жарко. Автомобили поднимали клубы пыли. Ябай подошёл к театру. Ну и где тут липа? Он был удивлён – откуда они вообще знают все деревья в городе? Оказалось, что у театра действительно была одна липа – остальные деревья были тополи.

Возле липы уже стояло несколько человек. Ябай узнал одного – заместитель по строительству из соседнего района. Клиенты Елгыровича, – усмехнулся Ябай и отошёл в сторону.

Вскоре ему позвонили и велели сесть на заднее сиденье тонированной машины, припаркованной неподалёку. Внутри сидел Лысый – сам Сос Елгырович.

Тот изложил суть дела: надо заплатить больше. То, что было отдано раньше, теперь не считается.

– Всё меняется. Проверяют и меня. Иначе я не смогу тебя прикрывать.

– Как, Сос Елгырович? Мы же договаривались заранее!

– Форс-мажор. Ты знаешь, что такое форс-мажор? Мы договаривались на те условия. А сейчас всё поменялось. Не я же придумал эти проверки. Завтра мои инспекторы будут у тебя. Но они будут не одни. Так что готовься.

Вот старый жук… Ябай был в бешенстве.

Ничего не делая, этот бабай вытряхивал деньги у всех. Причём он уже получил своё – Ябай заплатил ещё до начала проекта, потому что старик на кредит никогда не работал. И теперь отказывается выполнять договорённости!

Ябай пытался найти общий язык. Обещал расплатиться с будущих проектов.

Но старик даже не стал слушать.

– Здесь речь идёт об уголовном деле, молодой человек. Такими кутарками свою задницу не прикроешь.

– Нет ли другого выхода?

– Есть. Иди, поговори с ментами, – Лысый оскалился.

Чиновник потребовал удесятерить «гонорар». Деньги нужны были уже к завтрашнему утру.

– Мне надо делиться, сами понимаете.

У Ябая не осталось, где занимать – все, кто мог, уже заняты. Он предложил вернуть деньги после оплаты помещения.

Тогда Лысый выкатил новые условия: проценты за каждый день.

По мнению Ябая, Лысый вовсе не нуждался в деньгах. Но тот умудрился скривить лицо так, будто не взятку требовал, а с утра таскал брёвна.

– Если вы не согласны, молодой человек, будем считать, что сделки не было. Не занимайте моё время. Видите, люди ждут, – чиновник показал на мужчин в пиджачках, что с неприязнью косились на машину с тонированными окнами.

Ябаю ничего не оставалось, как согласиться на «особые условия».

– Только потому, что у тебя карьера только началась, я соглашаюсь, – проворчал Лысый, будто бы взятка была ему тяжким бременем. «Руки аж сопротивляются, а душа просит…»

На следующее утро на стройку приехала комиссия. В документах были указаны десятки нарушений.

Ябай понял – его кинули. Земля как будто ушла из-под ног.

Он стал звонить Лысому, но тот сбрасывал. Потом вовсе выключил телефон.