
Полная версия
Пацан шел к успеху: хроники Бататыстана
Ажаган пошёл жарить шашлык. Коллеги пытались разговорить его, но он ничего не выдал. В голове вертелись тысячи мыслей. Как? Кто? Почему именно он?
В конце концов не выдержал, отошёл в сторону, нашёл местного парня и как будто вскользь спросил, знает ли он ту самую бухгалтершу.
– Знаю, – глаза у парня широко раскрылись. – А тебе-то она зачем?
В этот момент Ажагана «срочно» позвали к главе, и он поспешил. Судя по реакции того самого парня, бухгалтерша, наверное, невиданная красавица – не зря же он так отреагировал… Видать, подумал: «Не туда тянешься». А вот Ажаган – дотянулся!
Он зашёл в шалаш. Глава попросил его сесть рядом с собой. В шалаше уже была какая-то пожилая женщина – видимо, повариха. Она торопливо накрывала на стол. Ажаган оглядывался, ждал: вот-вот зайдёт девушка. Какая она? Как выглядит? Блондинка? Брюнетка?
– Сестра! Положи жирный кусок мяса вот этому парню. А это как раз и есть тот самый парень, который положил на тебя глаз и хочет на тебе жениться! – сказал глава.
Ажаган обомлел.
Это и есть та самая сестра?!
Он чуть не выскочил и не убежал. Сказать, что она была некрасивой – значит не сказать ничего. Худая, с кривыми зубами, глазами, утонувшими в глубинах глазниц, как у обезьяны. Телосложение – мужское, ноги – узкие и кривые… И усы! О господи, даже кавказец позавидовал бы таким усам. Не хватало только бороды. Старая.
У этой женщины, как показалось Ажагану, был полный комплект недостатков. Если бы у неё были ещё рога и копыта, – подумал он, – можно было бы считать её дьяволом. Всё остальное у неё уже есть…
Он не мог вымолвить ни слова, а глава района вдруг с царским размахом объявил их мужем и женой. Прямо как падишах! Срочно позвали начальника ЗАГСа – оформлять брак. Прямо в шалаш! Тут же оказался и прокурор, и начальник РОВД.
Ажаган юлил, как крыса в западне, пытался ускользнуть, но глава района встал. Его глаза сверкали от ярости.
– Извини, она тебе не попугай в клетке. Сам дал добро, сам просил её пригласить. Обнадёжил девушку, теперь хочешь опозорить, обесчестить и бросить?! Извини, но за родную сестру я и убить могу. Знаешь, как карают за поруганную невинность? Это самый большой грех. Я тебе жить не дам – это точно!
– Я же не… это… мы не… – лепетал Ажаган и украдкой глянул на девушку. Та стояла, опустив голову.
Начальник ЗАГСа начал давить:
– Вот молодёжь пошла… Как ты можешь отказываться? Нельзя так с девушкой!
Тем временем глава наливал Ажагану большую порцию водки, прошептал:
– Всё это будет твоим. И тебе больше не придётся красть водку, – он подмигнул и выпил до дна.
– А откажешься – посадим за воровство, – снова подмигнул.
Начальник РОВД кашлянул в кулак и холодно бросил:
– Четыре года. На условное не рассчитывай. Сам в наручниках увезу. Отпечатки пальцев уже взяли.
Это был классический метод кнута и пряника. Ажаган не хотел уходить с праздника в наручниках – мало ли что ещё припишут… Прокурор, например, уже пообещал обвинение в попытке изнасилования.
Он не смог сказать «нет».
Позже глава лично отвёз «молодых» в их дом. Ажаган был ошеломлён – перед ним предстал настоящий коттедж. Огромный, с резьбой, стеклянной верандой и двухэтажной лестницей. Если смотреть издалека, – подумал он, – девушка выглядит даже ничего… В таком доме она и правда терялась среди интерьера.
Глава намекнул: если Ажаган откажется от сестры, то его первой жене «доложат» всё – что «поматросил и бросил». Мосты будут сожжены. Развод – неизбежен.
– Так что, давай лучше сам, – подвёл итог глава.
Любовь к той, прежней, к этому времени уже прошла. Жажда власти осталась.
Ажаган развёлся, женился на сестре главы. На следующий день его назначили председателем колхоза. Так он стал Ажаганом Ялагаевичем.
Бывшего председателя – старичка, героя социалистического труда, чьими стараниями колхоз стал миллионером, – просто вышвырнули на улицу.
Глава района поймал двух зайцев одним выстрелом:
– избавился от «старой гвардии», чьи связи и авторитет мешали ему управлять по-своему;
– и, наконец, выдал замуж свою засидевшуюся сестру.
НЕДОБРЫЙ НАЧАЛЬНИК
Ажаган Ялагаевич упивался властью. Он знал: короля делает свита. Первым делом уволил бывших заместителей и набрал в команду лично преданных холуёв. Благо желающих было в избытке.
Больше всего на свете он любил проводить многочасовые совещания, где унижал и высмеивал подчинённых.
Колхоз был богатым, всё было отлажено – всё шло по инерции. Прежний председатель хозяйства сделал многое, но так и не смог победить одну беду: в деревне процветало мелкое воровство.
Ажаган Ялагаевич понимал – реальными достижениями блеснуть будет сложно. Значит, нужны громкие победы. Нужно, чтобы его хвалили… Но как? Он объявил, что при нём воровства не будет. Люди усмехнулись: «Ага, как же. Воровали, воруют и будут воровать…» Особенно теперь, когда зарплату задерживают.
Ажаган Ялагаевич решил взяться за дело лично. Выезжал по ночам вместе с холуями и за малейшую кражу наказывал кулаком. Люди начали понимать: будешь воровать – получишь «лещей».
В кабинете он повесил два портрета: главы района и Сталина. Ажаган помнил с уроков истории – не Сталин лично расстреливал в деревнях, а люди сами друг друга сдавали. Вот эту систему он и решил внедрить. Если кто-то «стучал» на соседа, всё изъятое передавалось доносчику в качестве награды. Многим это понравилось: сам не воруешь – и всё равно получаешь. Законно! А сосед с носом остаётся. А узнает ли он, кто сдал – это ещё вопрос…
В деревне, конечно, все всё понимали, но доносчики надеялись, что их никто не раскроет.
Что бы ни украл человек – сразу появлялись люди Ажагана Ялагаевича и изымали ворованное. Доносчиков поощряли, воров – били.
Вскоре весь район начал бояться Ажагана Ялагаевича.
– Вот, при нём люди перестали воровать! – хвалил его глава района и ставил в пример другим.
Однако дела в колхозе шли всё хуже. Это компенсировалось тем, что Ялагаевич не только «искоренил» воровство, но и перестал платить зарплату.
– Экономика должна быть экономной! – внушал он на совещаниях и часами объяснял, почему платить нельзя. – Деньги в руках населения подрывают стабильность! Поэтому и Союз развалили!
При этом сам Ажаган Ялагаевич любил воровать. Глава оказался прав: его сестра оказалась молчаливой, покорной женой, но с головой – всё было в порядке. Она помогала мужу надёжно прятать ворованное – так, что «дебет с кредитом» сходился до копейки. Ни одна проверка не могла ничего найти.
Был, правда, один минус: она была точной копией брата.
– Усы у тебя лучше, чем у него, – поддевал её Ажаган, наслаждаясь тем, что она терпит, глотая слёзы.
Но она терпела.
Во-первых, была старше мужа на семь лет. До замужества уже потеряла всякую надежду выйти замуж – а это в тех краях было мечтой каждой женщины. Она помнила, как ежедневно молилась, прося Всевышнего послать ей супруга.
Она всё видела: как легко Ажаган порвал свою прежнюю семью. И теперь боялась потерять его. Поэтому закрывала глаза на многое.
Он ей нравился. Она любила его.
Да, он дурной, но – свой. В обиду не даст. Когда пьяный – даже может поласкать… хоть иногда.
Она выстрадала это «счастье». И если прежняя жена его не удержала – сама виновата.
АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – ИСТИННЫЙ ХОЗЯИН
Но Ажагану она с каждым днём всё меньше нравилась. Избивать жену он боялся – глава района мог вмешаться. Поэтому издевался в основном морально.
Всю злость он срывал на населении. Ему ничего не стоило прямо во время совещания дать пощёчину подчинённому. Обычно бывало так: Ажаган заходил в кабинет – бледный, измученный… Потом следовал трёхэтажный поток брани, унижения. После этого – пара тумаков. Все сидели в тишине и печали, а он буквально на глазах преображался: становился довольным, румяным, улыбающимся. И провожал всех словами:
– Ну ничего, ребятушки, во время работы всякое бывает. Не обижайтесь!
Он собрал вокруг себя таких холуёв, что те ещё и благодарили его «за урок». На праздниках поднимали за него тосты:
– Ажаган Ялагаевич – настоящий начальник! А начальство лучше знает, что нам надо! Он же за нас старается! Ругать и критиковать – дело начальства! Давайте выпьем за это!
Одних подчинённых ему стало мало – он переключился и на обычных жителей.
Несогласных председатель мог избить прямо на улице, не стесняясь:
– Кулаками и добрым словом можно добиться большего, чем просто добрым словом, – усмехался он, перефразируя услышанное когда-то выражение.
Ажаган был уверен: никто не пожалуется, никто не осмелится – в деревне шёпотом говорили:
– Он человек главы…
Однажды Ажаган Ялагаевич избил ветерана войны. Его сын отказался работать в колхозе бесплатно и устроился к газовикам. Председатель понимал – стоит дать слабину одному, и все пойдут по его стопам.
Увидев старика на улице, Ажаган вышел из машины и начал угрожать. Разговор не задался – ветеран отказался уговаривать сына возвращаться. Тогда председатель не выдержал – избил его прямо на улице и уехал.
Ажаган был уверен – ветеран «образумится».
Но старик сильно обиделся. Дома бушевал:
– Как так? Я воевал за свободную Родину, а какой-то молокосос избивает меня!
Вскоре до Ажагана донесли: ветеран рәнҗегән – обижен – и требует извинений. Говорит, если тот не покается, будет отвечать за это на том свете…
Когда жена рассказала об этом Ажагану, он смеялся до слёз:
– Дожили! Значит, тот свет точно существует, если красный коммунист вдруг поверил в ад!
Жена промолчала. Ей было по-настоящему жаль старика.
АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – ПОВЕЛИТЕЛЬ СТРАХА
Когда ветеран понял, что никто не собирается извиняться, он написал об инциденте в районный совет ветеранов. Те, в свою очередь, сообщили о случившемся в республиканский центр. Однажды в деревню приехала делегация из столицы: журналисты и представители общественных организаций.
Ажаган Ялагаевич всё отрицал. Сваливал на возраст ветерана – мол, старик путается в воспоминаниях.
– Может, какой-то проходимец и избил его… Тут всякие ездят, надо бы, кстати, перекрыть въезд-выезд… Да-да, я помогу, покажу врачам. Конечно, конечно… только времени нет.
Журналисты и члены делегации и сами, похоже, не верили, что председатель мог средь бела дня избить ветерана войны.
Тем временем, пока делегация была у председателя, холуи уже обработали жену ветерана: принесли два мешка пшеницы и попросили держать рот на замке. Поэтому, когда журналисты подошли к старику, жена прошипела:
– Надо жить в мире и согласии с односельчанами!
Ветеран – старый разведчик, в прошлом герой, бесстрашно ходивший в тыл врага, молчал. Немцы – да, они были страшные. Они убивали на поле боя. Но злоба родной жены и месть председателя казались ещё страшнее. Немцы могли убить. Эти – устроят ад на земле. Будешь ни жив, ни мёртв.
Так и заключили «мир»: ветеран забывает об избиении, а его сыну разрешают не работать в колхозе.
Избивать бесконтрольно Ажаган перестал только после смерти человека.
Однажды он поймал заведующего фермой на том, что тот закрывал глаза на воровство доярок. Несколько ударов, и когда тот уже лежал на бетонном полу, председатель сильно пнул его в живот. Мужчине стало плохо. Врачи приехали быстро.
Председатель выдал версию: мол, заведующего забодал бык. Попросил и того самого говорить то же самое. Пострадавший сначала согласился. Но оказалось, что у него повреждена кишка, началось заражение. Перед смертью он всё же рассказал врачам правду.
Милицию вызвали. Однако стараниями главы района дело закрыли – ему пришлось, правда, подарить начальнику милиции новый автомобиль.
После этого случая Ажаган бил людей уже осторожнее – старался не оставлять следов.
Но беда не приходит одна.
О случившемся узнал районный оппозиционер – Бяшмяк Гумбин. Он начал строчить жалобы. Следствие вновь возобновили. Ажагану пришлось изрядно попотеть и раскошелиться, прежде чем дело окончательно замяли.
Он ходил расстроенный… Пока не понял: народ, оказывается, уважает хозяина с крепкой рукой.
Слухи вроде «А вы знаете, Ялагаевич убил человека!» только укрепляли его авторитет. Чиновники наверху, похоже, и вовсе были довольны.
В Ташастинском районе начали говорить шёпотом:
– Глава может убить. Запросто…
Возможность закрепить этот имидж снова представилась случайно.
В молодости глава района увлекался борьбой и при случае любил похвастаться удалью. Во время одного из застолий участковый одной из деревень похвалился своими спортивными успехами. Чиновники начали подначивать – мол, кто сильнее: глава или участковый?
Участковый был молодой, не знал правил деревенской власти. Он и правда начал бороться. А надо было – просто сдаться…
Глава, понимая, что может проиграть, резко сделал подножку и швырнул оппонента на бетонный пол. Участковый посинел на глазах… и умер на месте.
Все сделали вид, что это был просто несчастный случай.
«Он сам упал».
Но умер-то милиционер – а замять такое дело было уже невозможно.
Один из присутствующих на той пьянке – обычный парень, деревенский электрик, приглашённый обслуживать мероприятие – взял вину на себя. В обмен на деньги и обещание: потом «устроим тебя на хорошую должность».
Парень отсидел несколько лет за убийство по неосторожности. А когда вернулся – его действительно назначили директором подстанции.
Ажаган Ялагаевич знал: кто наверх поднимается – должен быть связан не только деньгами, но и более крепкими узами.
Сказать, что всем нравилась его «твёрдая рука», было бы неправдой. Недовольные были.
Однажды Ажаган Ялагаевич изнасиловал бухгалтера прямо в конторе. Мужа у неё не было. Её сын-подросток решил отомстить и хотел сжечь дом председателя. Поджечь он не успел – на своё несчастье, рассказал о планах другу. Мальчика схватили, издевались, окунули головой в сельский туалет и сняли это на видео.
После этого женщина с сыном сбежала подальше от Бататыстана.
УСПЕШНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ
Не имея реальной возможности поднять показатели колхоза, Ажаган тем не менее сумел сделать себя успешным руководителем – на бумаге.
– Чего жалеть бумагу? Пишите больше! – приказывал он.
Надои росли, урожайность взлетела, поголовье удвоилось. Хозяйство ставили в пример, а подчинённые ежедневно восхваляли его за небывалые достижения.
Эти хвалебные речи всё больше убеждали Ажагана Ялагаевича в собственной исключительности. Он жаждал ещё большей славы и власти. Начал приглашать к себе писателей, поэтов, артистов. Те пировали за его столами, получали подарки – и начали писать хвалебные стихи, очерки, статьи о том, как «простой парень от сохи» поднял нищий колхоз с колен.
Организовывали концерты, выходили сюжеты на телевидении. Имя молодого председателя гремело в республиканском центре.
Главе района тоже были нужны такие показатели – он охотно поощрял подопечного.
Тем временем Ялагаевич придумал, как удивить всю республику. Его хозяйство находилось на границе с соседней республикой. Он предложил главе аферу:
– Продадим целую ферму коров председателю соседнего колхоза. На вырученные деньги купим у него зерно и сдадим как своё. Немного приписать – и всё. Отчитаемся: сто центнеров с гектара. Это будет рекорд по всему Бататыстану!
Глава района усомнился:
– А как ты это докажешь?
– Очень просто. Я приглашу поэтов, писателей, журналистов, артистов. Они всё расскажут.
– А журналисты как поймут, что ты собрал сто центнеров?
– Вот именно. Что они поймут?
– Но ведь приедут и специалисты из других колхозов…
– Вы знаете анекдот «И ты говори»? Вот я скажу первым. Пусть потом они что угодно говорят. Главное – сказануть первым.
АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – ПОЭТ И АГРАРИЙ
Афера удалась.
Жуликоватый пожилой журналист, получив в подарок целую тушу барана, первым начал трубить о небывалом урожае в колхозе Ажагана Ялагаевича. А дальше всё пошло-поехало.
Телевидение не вылезало с полей хозяйства, демонстрируя «гигантский урожай». Затем подтянулись писатели. Поэты сочиняли стихи про поля Ажагана Ялагаевича, где пшеница якобы давала по сто центнеров с гектара – казалось, зерна там крупнее, чем клубни картофеля.
Профессиональные агрономы в один голос утверждали: такого не бывает и быть не может. Но удивительно – журналисты не давали им даже рта раскрыть. Ни по телевизору, ни в республиканских газетах.
Министру сельского хозяйства афера тоже пришлась по душе.
Вот какие аграрии в Бататыстане! Даже соседние Татарстан и Башкортостан не могут похвастаться таким урожаем – а они могут!
Обычная республика – и всех «поставила раком».
Поэты слагали оды в честь Ажагана Ялагаевича, писатели колесили по полям, щёлкали языками, журналисты восхищённо хвалили «умелого» председателя.
Со временем Ажаган – как Ходжа Насреддин – сам начал верить в собственную сказку. Выступал на семинарах, учил других, как надо выращивать хлеб. Говорил очевидные глупости, но никто не перечил: слух пошёл, что он «человек министра».
Общение с артистами вдохновило Ажагана на новую цель – стать знаменитым на весь мир, как они.
Он начал спаивать поэтов, композиторов и выкупать у них авторские права на стихи и музыку.
Теперь он был поэтом-композитором.
В глубине души он верил, что действительно пишет всё сам.
Обычно всё происходило просто. Он смотрел на небо, писал в блокнот две строки. Потом приглашал известного поэта:
– Вот, смотри, какое стихотворение сочинил. Приведи в нормальный вид, а?
Поэт удивлялся:
– Но… здесь же ничего нет.
– Как это – ничего? Вот же: «Белые облака – как на сердце рана». Чем не стих?
– Ну вы даёте, Ажаган Ялагаевич… Здесь же ни ритма, ни смысла…
– Вот поэтому и позвал! Налить ещё? Вдруг муза появится?
Поэт уходил в угол, писал полноценное стихотворение. Ажаган читал:
– Ну вот же! Именно это я и хотел написать!
«Не смешите, Ажаган Ялагаевич… Здесь же нет ни одного вашего слова…» – хотел сказать поэт, но прикусил язык. Лакеи уже отнесли в багажник ящик водки и тушу барана. А поэт очень любил и баранину, и спиртное…
Однажды он пригласил на кладбище пожилого, безвольного певца бататской эстрады. Показал могилу деда.
Могила как могила, – подумал певец. Но подарки он уже получил.
Через неделю он прислал стихотворение, написанное своим знакомым поэтом: «Спасибо тебе, дедушка, за всё».
Позже в интервью он трогательно рассказывал:
– Эти слова прошептали губы Ажагана Ялагаевича… И вдохновили меня на песню…
АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – АВТОР-ИСПОЛНИТЕЛЬ И СПОНСОР
С композиторами было куда проще.
Ажаган что-то мычал в диктофон, напевая под нос. Потом вызывал какого-нибудь жадного и бесхребетного композитора.
– Вот, песню сочинил. Надо бы на ноты перенести…
– Здесь нет новых мотивов. Вы просто напеваете известную мелодию под другие слова…
– Как нет? Я же сам распевал только что!
– Но это же не музыка…
– Вот поэтому я тебя и позвал – чтобы помог!
– Здесь не помочь. Здесь нет мотива…
И вдруг на столе появлялся пакет с деньгами.
– Так это… Как?
– Ты поможешь с музыкой – а я тебе деньгами.
Композитор любил деньги больше, чем свою музыку. Через неделю он пришёл с готовой песней, сыграл, спел. Ажаган хлопал в ладоши.
– Вот именно такую музыку я тебе и распевал! Отличная песня!
Композитору было смешно. Тогда он только усмехнулся, не понимая, что продаёт себя. А на старости лет, выпивая горькую с друзьями, будет шептать:
– Знаешь песню про облака, которую поют все? Так вот – это я её написал…
– Да ты что? Я думал, автор совсем другой!
– Я её и сочинил. Тогда деньги нужны были… Хотел девушке шубу подарить. Пришлось продать.
Став автором песен, Ажаган Ялагаевич превратился в своеобразного продюсера. Он начал приглашать певичек – молодых, амбициозных, голосистых. Но был один нюанс: концерты всегда заканчивались обязательной ночёвкой с хозяином.
В те времена, чтобы стать известной артисткой, хватало денег. Выходишь на сцену – и ты уже звезда. Поэтому в среде бататской эстрады быстро прошёл слух о щедром спонсоре, и певички выстроились в очередь.
В их репертуарах появились песни про Ажагана Ялагаевича, про его поля, про «небывалую пшеницу». В клипах – он сам, его родители, его кабинет.
Супруга с тревогой наблюдала за новым увлечением мужа. Она не знала, как его остановить. Попробовала втайне пожаловаться брату – но Ажаган предвидел и это. Он заранее подложил певичек и под самого главу – тот был теперь не против такого увлечения зятя.
Супруге Ажагана оставалось только терпеть. Иногда, когда он бывал в неагрессивном настроении, она мягко пыталась вернуть его в реальность.
– Дебет с кредитом не сходится… Надо что-то придумать. Я не могу свести концы с концами. Денег в кассе нет.
– Ну ладно, сегодня нет – завтра будут!
– Откуда? Ведь ничего не осталось…
На следующий день Ажаган принёс целый мешок денег. У жены глаза стали квадратными.
– Откуда это?!
– Народ у нас богатый и щедрый! – рассмеялся он.
Это были деньги, предназначенные для выплаты пенсий. В стране был хаос. Финансирование шло через администрацию. А Ажаган договорился, что сам займётся выплатами.
Пенсионерские деньги дали возможность прожить ещё один месяц. Большую часть из них получили две певички – «начинающие и очень перспективные звёзды эстрады».
Через месяц пенсионеры подняли скандал – пенсий так и не дождались. Оппозиционер Бяшмяк помог им написать жалобу в прокуратуру. Председателю пригрозили. Просили вернуть деньги.
Ажаган приказал отправить на убой целую ферму.
– Так у нас и коров не останется же, ни одной! – возмутилась заведующая фермой.
– Как?
– Вот так. Всё. Больше коров не будет, – сказала она и отступила на шаг, чтобы, в случае чего, не попасть под удар. Она хорошо помнила, чем закончилась жизнь её предшественника.
Но Ажаган не разозлился. Он был удручён. Обошёл фермы, пересчитал всё – и понял: коровы ушли на песни, стихотворения, праздники и веселья… Техника – старая рухлядь. Новую брали в лизинг, её не продашь. Склад пуст – зерна нет.
Он срочно собрал заседание всего руководства.
– Надо что-то делать.
– Сделать уже что-то поздно.
– Всегда можно что-то делать! – сказал он с оптимизмом и приказал продать пустующие фермы – на металлолом, на кирпичи…
В деревне негодовали, но молча. Певички, писатели, поэты по-прежнему приезжали. Все видели, как грабится хозяйство, но продолжали хвалить председателя.
«Голова у него круглая, он что-нибудь придумает», – говорили они.
АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – КАПИТАН ПЛАВУЧЕЙ БАНИ
И он придумал.
Ажаган Ялагаевич распорядился построить плавучую баню.
В деревне был большой мелиоративный пруд. Территорию пруда отгородили, приватизировали как частную. Привезли старый понтон, поставили на него деревянный сруб. Установили мотор от катера. Получилась плавучая баня. Даже капитан был – «настоящий».
Ажаган приказал, чтобы начальник бани был одет как капитан корабля. В театре заказали форму, на барахолке купили боевые ордена. Капитан и холуи-моряки встречали гостей рапортом:
– Товарищ председатель колхоза! Экипаж плавучей бани имени Ажагана Ялагаевича построен! Баня готова для приёма гостей! Командир плавучей бани, капитан первого ранга Корсаков!
Ажаган и гости смеялись до слёз.
Пока они парились, баня плыла по пруду. Гости выходили на палубу, ныряли. На берегу стояли шалаши. Капитан выполнял команды:
– К водочному шалашу!
– К шашлычному шалашу!
– К русалкам!
Ошарашенных гостей в последнем шалаше встречал дуэт певичек, умеющих ублажать мужчин не только песнями.
Ажаган сам был в шоке – расходы на стройку и содержание бани окупились втрое за первый месяц. Замминистра, попарившись в бане-лодке, без лишних разговоров пообещал выбить кредит через подведомственный банк.
Слухи о «бане-корабле» дошли даже до Татарстана. Оттуда приезжали высокие гости – париться.
Как говорят в Татарстане: золото портит даже ангела, а Ажаган был далеко не ангелом.