Жизнь ради смерти

Феликс облегчённо выдохнул и, сев за столик, сделал глоток уже не такого горячего шоколада, чтобы избавиться от резко возникшей сухости в горле.

– Правда? – недоверчиво переспросил он. – Меня не нужно жалеть, я могу принять отказ.

– Это не жалость и не чувство долга. Я правда не против, – заверила его Джемма, скромно улыбнувшись. Феликс поражённо застыл. Он и не думал, что когда-то увидит эту искреннюю улыбку вблизи, не говоря уже о том, чтобы стать её причиной. И ведь он даже не пытался. Что же тогда будет, если Феликс даст волю своему природному обаянию?

– У тебя очень красивая улыбка, – не удержался он от комплимента и самодовольно ухмыльнулся, получив ожидаемую реакцию на свои слова.

– Прекрати меня смущать! – с сияющими глазами воскликнула Джемма и наклонила голову набок, пряча за волосами своё покрасневшее лицо. – Лучше скажи мне своё имя, чтобы я перестала звать тебя в голове «неплохой внешности парень, с которым я случайно столкнулась».

– Просто неплохой внешности? Из всего красочного спектра возможных описаний ты выбрала именно это?

– Не могу же я подпитывать твоё эго с самого начала, парень с голубыми глазами.

– Теперь ты просто констатируешь факты!

– И я продолжу это делать, пока ты наконец не скажешь, как тебя зовут, – упрямо сложила руки на груди Джемма, сохраняя притворно-серьёзное выражение лица. – У меня, в отличие от тебя, не было преимущества в виде потерянного пропуска, Джон.

– Я не Джон!

– Прости, Крис.

– Не смешно, Роуз!

Джемма заливисто рассмеялась, откинув голову назад и прикрыв лицо руками. Феликс до последнего пытался сдержать собственный смех, но довольно скоро смирился с поражением и присоединился к ней, уже и не помня, когда в последний раз чувствовал себя так беззаботно.

– Феликс Говард, – после того, как они оба успокоились, наконец ответил он, протягивая через столик свою ладонь. Джемма тут же охотно пожала ему руку и с застывшей на губах улыбкой впервые за их встречу открыто посмотрела в его глаза. От мягкого прикосновения и искренней заинтересованности в её взгляде по телу Феликса словно прошёлся разряд тока, и он невольно застеснялся, но с радостью отметил, что у Джеммы, как и у него самого, на секунду перехватило дыхание.

– Приятно познакомиться, Феликс.

– И это взаимно, Джемма.

Долгое мгновение они молча смотрели друг на друга, но, вскоре опомнившись, расцепили руки и неловко рассмеялись, пытаясь быстро остудить горящие от смущения щёки.

– Чем ты занимаешься? Ты студент? – чтобы разрядить обстановку, поинтересовалась Джемма, делая глоток фруктового чая.

Стараясь не выдать своей секундной паники, Феликс решил обойтись полуправдой:

– Нет, я фотограф.

– Правда? Я почему-то была уверена, что ты актёр.

– Актёр? Почему?

«Давай-давай, копай себе яму», – он выпустил нервный смешок, тут же ругая себя за то, что не перевёл тему, пока это было возможно.

– Не знаю, просто такое ощущение. Не могу объяснить, – Джемма задумчиво поковырялась в остатках чизкейка, после чего вновь с любопытством взглянула на Феликса. – Ты покажешь мне свои работы?

Феликс хитро ухмыльнулся и заговорщически поиграл бровями:

– Покажу, только если ты согласишься побыть моей моделью.

Не ожидав такого ответа, Джемма уставилась на него с отвисшей челюстью.

– Сфотографирую тебя, как одну из моих француженок, – выдержав паузу, закончил мысль Феликс и рассмеялся, когда Джемма, отойдя от короткого шока, с силой пихнула его рукой.

– Ты напугал меня, идиот! Я уже мысленно звонила своим друзьям, а ты всего лишь захотел немного перефразировать цитату из «Титаника»?!

– Ты бы видела своё лицо! – сквозь смех едва выговорил Феликс, уворачиваясь от очередного удара. Джемма закатила глаза, делая вид, что не оценила его шутки, но так и не смогла скрыть очевидного веселья, отражавшегося в её взгляде. – Но если серьёзно, я бы правда был бы не против устроить тебе фотосессию. Где-нибудь в поле с подсолнухами или у озера на рассвете, – мечтательно протянул он, игриво хлопая ресницами.

– Не думаешь, что это довольно банально? – с приподнятыми бровями дразнящим тоном спросила Джемма. – Я уже прямо-таки чувствую себя особенной.

– Может быть, это и банально, но ты бы выглядела очень гармонично. Такая же светлая, – подмигнул вновь покрасневшей Джемме Феликс, развеселившись от того, как она безуспешно пыталась сформулировать остроумный ответ.

– Даже если и так, я не люблю фотографироваться, – сдавшись, промямлила Джемма, вытирая липкие пальцы влажной салфеткой. – Да и к тому же моя рыжеволосая младшая сестра наверняка смотрелась бы органичнее, – рассеянно поскромничала она, странно загрузившись, но Феликс лезть под кожу не стал. У них ещё будет время поговорить о семье – по крайней мере, ему очень хотелось в это верить.

– Я бы поспорил, – лишь возразил он, решив пока не задавать никаких вопросов об упомянутой сестре. Оценивающе пробежавшись взглядом по Джемме, Феликс не смог не обратить внимание на надетое на её средний палец серебряное кольцо с блестящим изумрудом и яростно подавил в себе желание им завладеть. Эти повадки уже слишком плотно засели в его организме: сначала они были простой привычкой, но постепенно переросли в безотчётный инстинкт. Феликс не любил признавать, но он не раз ловил себя на том, что крал даже без надобности. Видел вещь и в следующую секунду на автомате прятал её в карман, совершенно не задумываясь, будет ли она ему полезна. Но он точно знал, что не был клептоманом, – просто страдал от своеобразной воровской профдеформации. Чаще всего Феликс быстро приходил в себя и возвращал ненужные предметы на место или находил им практическое применение. И самое главное – никогда не чувствовал вины. Однако сейчас от одной мимолётной мысли о краже кольца в нём впервые пробудилась совесть.

– Хэй, ты ещё здесь? – Джемма щёлкнула пальцами перед его лицом.

– Да, прости, задумался, – Феликс виновато улыбнулся. – Думаю, теперь твоя очередь рассказывать, чем ты занимаешься.

Выяснив, что Джемма учится на последнем курсе факультета криминалистики, Феликс был несказанно удивлён и заинтригован. Он тут же закидал её множеством вопросов, желая узнать, как она к этому пришла и какие дисциплины включала её программа. Джемма воодушевлённо поделилась, что расследование преступлений было её детской мечтой, что мама этого долго не одобряла, но в конце концов смирилась и начала уважать её увлечение, поддерживая на всех этапах поступления, рассказала о сложностях и успехах и о своих намеченных планах после окончания обучения. Феликс внимательно слушал и поддерживал обсуждение, но старался не раскрывать детали собственной жизни, умело отвлекая внимание от нежелательных тем. Они разговорились настолько, что не заметили, как быстро пролетело время, и чуть не пропустили звон будильника Джеммы, напоминающий ей о скором начале лекции. Джемма в один глоток допила остывший чай и стремительно сложила все вещи в сумку, свободной рукой обматывая вокруг шеи синий шарфик. Феликс, решив хоть раз в жизни побыть джентльменом, помог ей надеть бежевое пальто и, выходя из тёплой кофейни, предложил проводить до здания университета. Прощаясь у главного входа спустя пять минут, они обменялись номерами телефонов и согласились устроить свидание на выходных, договорившись чуть позже уточнить детали через сообщения.

Всю дорогу домой Феликс не мог стереть счастливую улыбку с лица и был уверен, что ничто не могло испортить ему радостного настроения, но звонок от бывшего временного сообщника мгновенно разрушил его воздушные замки, вернув в суровую реальность. Одного короткого, не совсем приятного разговора оказалось достаточно, чтобы напомнить ему, кем он являлся на самом деле. Феликс неохотно осознал, что когда-то должен будет рассказать Джемме правду, однако признаваться в преступной деятельности на таком хрупком этапе не хотел: если он сбросит эту бомбу на первом же свидании, о втором ему можно и не мечтать. Но и откладывать это дело в долгий ящик тоже не стоило.

Долго ломая голову, Феликс решил пока не торопиться и стать лучшей версией себя, чтобы, когда правда всё-таки вышла наружу, у него было намного больше шансов на прощение. Он ни за что не позволит этой нелицеприятной части его жизни помешать ему построить то хорошее и светлое, что только начало зарождаться.

Феликс бросил прожигающий взгляд на визитку Маршала и, покачав головой, набрал номер. Через пару гудков на линии послышалось тяжёлое дыхание. Феликс зажмурил глаза, пытаясь убедить себя в правильности выбора, и, сжав руку в кулак, решился идти до конца:

– Я в деле.

* * *

Феликс с самого утра был не в духе: Джемма не отвечала на звонки со вчерашнего вечера. Даже не удосужилась предупредить его об отмене свидания или извиниться – он просидел в ресторане полтора часа, до последнего надеясь, что она вот-вот придёт, но этого так и не произошло.

Сначала Феликс разозлился: он очень ждал их встречи и распланировал всё до мелочей, чтобы вечер получился идеальным и запоминающимся. Вложил много сил и денег в надежде покорить Джемму, поэтому, когда выяснилось, что все его старания были насмарку, не смог побороть чувства глубокого разочарования. Если бы Джемма напрямую сказала, что не хочет или не может прийти, он бы, конечно, расстроился, но с пониманием отнёсся к её решению. Он не был самовлюблённым эгоистом, которого волновали только собственные желания. Он умел принимать отказы. Он был порядочным и не требовательным. Но, как и любой нормальный человек, Феликс хотел, чтобы и к нему проявляли хоть каплю уважения.

Весь остаток вечера он провёл на самодельном ринге, вымещая всю свою ярость на груше. Феликс не понимал, где оступился, и хотел во всём разобраться, но, прокручивая в голове все их разговоры за последние четыре дня, не знал, за что зацепиться. Всё было хорошо: Джемма, как и он, казалось, с нетерпением ждала свидания, всегда отвечая на его сообщения и не раз выступая инициатором, если Феликс какое-то время ей не писал. Эта неопределённость лишь ещё больше вводила в замешательство и всё сильнее расстраивала. Даже сбив костяшки в кровь он, словно не чувствуя боли, продолжал яростно ударять по боксёрской груше, представляя на её месте виновника всех своих бед (конечно же, самого себя). Феликс выдохся лишь спустя полчаса, однако так и не ощутил желаемого облегчения. Ослеплённый своей обидой, он не мог здраво оценивать ситуацию, поэтому, немного успокоившись, решил лечь спать, но провалялся ещё несколько часов, беспокойно ворочаясь в кровати в попытке найти всему разумное объяснение.

Утром злость сменилась тревожностью. Феликс не мог избавиться от мрачных мыслей о том, что с Джеммой произошло что-то ужасное: авария, пожар в квартире, смерть родственника. Вариантов было хоть отбавляй, и все они не отличались особой позитивностью. Он пытался связаться с ней ежечасно, но каждый раз сокрушался, попадая на уже заученный наизусть автоответчик. Не могла же она обо всём узнать? Феликс никогда нигде не светился и пока ни разу не был пойман полицией. Чёрт. Ещё не хватало стать параноиком. Джемма была умной, но не настолько. Она бы не стала ни в чём его подозревать от одного разговора вживую и нескольких переписок.

С этими переживаниями Феликс чуть не забыл о запланированном деле, вспомнив о нём лишь тогда, когда до встречи оставалось всего сорок минут. Быстро сорвавшись, он собрал всё необходимое, в рекордное время добежал до метро и залетел в вагон за секунду до закрытия дверей. Опаздывать не хотелось: всё было расписано по минутам и требовало полной концентрации, поэтому Феликс постарался отогнать посторонние мысли и несколько раз повторил про себя порядок действий. Глубоко задумавшись, он чуть не пропустил свою остановку в Ислингтоне и торопливо вышел из вагона, в очередной раз поражаясь несвойственной себе рассеянности. Быстро сориентировавшись по карте, Феликс добежал до перекрёстка Гревилл-стрит и Хаттен-Гарден и бросил взгляд на часы.

До полуночи оставалось ещё целых три минуты: за это время Феликс бы даже успел набить полные карманы драгоценностей суммой в парочку сотен тысяч. Впрочем, этим он и собирался заняться. Нужно было лишь найти того, кто всё это затеял.

К счастью, ждать его появления долго не пришлось.

– Я уже думал, что ты меня кинешь, Валет, – сзади раздался грубый голос Пирата. Феликс обернулся к напарнику и притворно-обиженно надул губы.

– Я всегда возвращаю долги, ты же знаешь, – лениво протянул он, складывая руки на груди.

– Смешная шутка, – саркастично проворчал Пират и, выйдя на свет, указал на шрам на лице. – Я каждый день вижу доказательство обратного.

– Не цепляйся за прошлое, приятель. Я теперь совершенно другой человек, – губы Феликса против воли изогнулись в наглой ухмылке. Он оставил довольно неплохой след. – Да и к тому же у каждого уважающего себя вора должен быть шрам. Тебе идёт. Добавляет шарма. Не любой может похвастаться такой филигранной работой.

Пират устало вздохнул и закатил глаза:

– Прошло всего две минуты, Валет, а ты уже успел себя похвалить. Я всё жду дня, когда тебя кто-то наконец поставит на место.

– Тогда тебе нужно запастись нехилым терпением. Не думаю, что это когда-нибудь произойдёт, – Феликс с напускным сожалением похлопал сообщника по щеке. – Но ты не теряй надежды.

Пират отпихнул его руку, брезгливо скривившись.

– Всё, хватит трепаться. Давай уже перейдём к делу.

Феликс вмиг посерьёзнел и кивнул, сняв с плеч рюкзак с инструментами. После отключения системы безопасности, ему потребовалось всего несколько минут, чтобы парой ловких и аккуратных движений вскрыть замок. Пират же, стоя на шухере, предупреждал о редких прохожих или подозрительных звуках, но это не помешало Феликсу в рекордные сроки справиться со взломом. Его не просто так называли лучшим в своём деле.

Убедившись, что всё необходимое было исполнено, он жестом подозвал Пирата и вошёл в помещение, бегло осматриваясь. Как только глаза Феликса привыкли к темноте, ему удалось разглядеть прямоугольные витрины, накрытые чёрной плотной тканью, зеркало, растянутое по горизонтали на левой стене, и несколько шкафов. Он видел подобную картину далеко не впервые, и каждый раз это сопровождалось чувством адреналина и приключенческим духом, но почему-то сейчас не мог избавиться от ощущения постепенно разъедающей изнутри усталости и пустоты.

– Чего застыл? – шёпотом спросил Пират, проходя вглубь помещения и включая налобный фонарик, заранее отрегулированный на минимальную мощность.

Не дожидаясь ответа, напарник сбросил с одной из витрин полотно и тут же приступил к работе. Феликс встряхнул головой и последовал его примеру, решив начать с дальнего шкафа. Он знал, что все украшения, лежащие за стёклами в течение дня, были убраны в сейфы в нижних отсеках, поэтому не очень грациозно приземлился на колени и с лёгкостью взломал замок на железной дверце. Руки в перчатках неприятно вспотели, но Феликс постарался не зацикливать на этом своего внимания, аккуратно складывая коробки с ожерельями, украшенными бриллиантами, рубинами, сапфирами и другими драгоценными камнями, в общую сумку.

Время поджимало. Пират слегка трясущимися руками в спешке обматывал кольца и серьги в мягкую ткань и убирал в отдельный карман, чтобы ненароком не повредить их целостность. Феликс, несмотря на свой многолетний опыт, начинал заметно нервничать, дёргаясь от малейшего звука. Его никак не покидало странное предчувствие, и это неведение напрягало настолько, что у него разболелась голова.

Вычистив очередной шкаф, он собирался перейти к следующему, но, обходя витрину, где вовсю орудовал Пират, случайно задел локтем планшетку с красными бриллиантами, ради которых эта вылазка изначально и затевалась.

Дальше всё происходило, будто в замедленной съёмке. Испуганно застыв, Феликс обречённо наблюдал, как камни, словно дождь из пайеток, летели на плиточный пол. Пират же, краем глаза заметив надвигающуюся катастрофу, попытался её предотвратить, но было уже слишком поздно. Дребезг в ранее безмолвной тишине показался оглушительным. Сердце Феликса тут же ухнуло в пятки.

– Какого чёрта? – ошеломлённо выдохнул Пират, с беспомощно повисшими по бокам руками пялясь на разбитые на мелкие осколки драгоценные камни. – Ты что наделал, Валет? Из-за тебя Феникс разорвёт нас на куски! Это же целое состояние!

– Я… – еле слышно выдавил Феликс, тяжело сглотнул и, сняв надоедливые перчатки, зарылся потными пальцами в волосы. С силой потянув за корни, он старался не поддаться панике, но по участившемуся дыханию и слабому головокружению понял, что уже не справлялся. Феликс видел, как Пират что-то говорил, яростно жестикулируя, но из-за звона в ушах не мог разобрать ни слова. Он зажмурил глаза и попытался выровнять сбившееся дыхание размеренными вдохами и выдохами, но весь прогресс едва не пошёл на спад, когда его, словно безвольную тряпичную куклу, несколько раз сильно встряхнули. Оклемавшись от лёгкого испуга, Феликс попробовал сконцентрироваться на постороннем вмешательстве и пробиться сквозь туман в голове, постепенно ощущая мёртвой хваткой вцепившиеся в плечи руки и едкое луковое дыхание, неприятно щекочущее его обонятельные рецепторы.

– Валет, чёрт тебя побери, я ухожу!

Феликс попытался ответить или подать какой-то знак, но рот отказался его слушаться, а руки словно налились свинцом. На секунду распахнув веки, он увидел удаляющуюся спину Пирата и почувствовал, как его захлёстывает новая волна паники. Тяжело дыша, Феликс из последних сил постарался уцепиться за ускользающую ниточку реальности, но мысль о том, что его бросили, стала его нокаутом.

Тебе никто не поможет. Ты один. Ты всегда будешь один!

Последнее, что он услышал, – приглушённый грохот. Последнее, что он ощутил, – резкая боль в затылке и правой руке.

А дальше была лишь чернота.

* * *

Феликс с трудом раскрыл тяжёлые веки. Окончательно придя в чувства, он потерянно огляделся и неожиданно для себя обнаружил, что лежал на полу. Разбитые рядом бриллианты мгновенно напомнили ему о произошедшем, но алые капли крови вокруг них ввели его в ступор. Почувствовав ноющую боль в руке, Феликс с едва слышным шипением перевёл взгляд на внутреннюю сторону ладони и сквозь размытое зрение рассмотрел рваные раны от осколков.

Просто прекрасно. Бобби даже стараться не придётся: Феликс уже сделал всю работу за них.

Вымученно простонав, он медленно перевернулся и зажмурился от резко ударившего в лицо света от фонарика. Даже с остатками тумана в голове Феликс быстро осознал, что был не один.

– Не двигаться! Держите руки так, чтобы я их видел!

Глава 4.

Маршал нервно мерил комнату шагами, когда напряжённую тишину нарушила громкая мелодия звонка лежащего где-то на столе телефона. Подорвавшись с места, он с трудом откопал зарытый среди документов айфон в надежде увидеть на экране имя Феликса (выяснить его номер было проще, чем приготовить полный английский завтрак), но раздражённо зарычал и едва удержался от того, чтобы не разбить девайс вдребезги. До него лишь в очередной раз пытался дозвониться личный ассистент.

– Я же сказал меня не беспокоить! – проорал в трубку Маршал и, отбросив телефон на диван, гневно перевернул стол, не заботясь о разбитом из-за его срыва ноутбуке. Купить новый для него не было проблемой. Проблемой для него был вор, который пока наотрез отказывался с ним сотрудничать.

Маршал никак не мог перестать думать о том, что уже прошла неделя с их разговора в парке, а от Феликса всё ещё не было ни слуху ни духу. В любой другой ситуации он бы надавил на наглеца, но из-за наставлений Кэролайн приходилось поступать иначе. Она чётко дала понять, что если Маршал не станет упрямиться, то всё само собой образуется. И хоть терпеть уже становилось невмоготу, бездействовать он пока тем не менее продолжал. Многолетнее сотрудничество с ясновидящей доказало, что она знала, о чём говорила: все те разы, когда Маршал принципиально игнорировал её советы, заканчивались для него плачевно и только добавляли нежелательной головной боли. Наученный горьким опытом он старался чаще прислушиваться к её словам, поэтому решил проявить терпение и дождаться момента, когда Говард от безысходности сам к нему обратится. Но вот делать этого тот явно не спешил, а Маршал не отличался особой сдержанностью. С каждым часом он всё больше злился на не свойственную себе мягкость и предоставление Феликсу выбора: Кэролайн не уточняла сроков, следовательно её «всё само собой образующееся» могло растянуться на многие недели, а то и на несколько месяцев. Ждать столько времени Маршал точно не собирался. Если Феликс не позвонит в течение следующих двух дней, тогда не останется ничего, кроме как похитить его и насильно вынудить «встать на путь доброты и света». Будь неладен чёртов Скотт Клиффорд со своей склонностью к поэтическим изречениям.

Маршал подошёл к окну и, в надежде отвлечься от навязчивых мыслей, принялся наблюдать, как капли дождя медленно стекали по стеклу, оставляя за собой длинные мокрые дорожки. Он любил осень: характерная ей пасмурная погода всегда точно отображала его внутреннее состояние и лучше сочеталась с извечно хмурым лицом, а запах свежести лучше любых успокоительных помогал бороться с нервными срывами. Распахнув окно, Маршал прикрыл глаза и, прижавшись лбом к раме, сделал глубокий вдох, желая впитать в себя это спокойствие и усмирить шторм в душе, но был вновь прерван пронзительным рингтоном. Эту раздражающую мелодию точно следовало сменить: уши от неё уже сворачивались в трубочку. Маршал бросил на айфон раздражённо-усталый взгляд и лениво поплёлся к чёрному кожаному дивану, мысленно проклиная звонящего. Он уже ни на что не надеялся: для того чтобы Феликс неожиданно передумал и согласился на его предложение, должен был случиться конец света. Хотя это, наверное, единственный случай, когда Маршал оказался бы совершенно бесполезен: не отбросит же он метеорит голыми руками. Да и антидот от вируса зомби вряд ли изобретёт, как и не сможет приказать стихийному бедствию остановиться. Со всем остальным Маршал разобрался бы в два счёта, но Феликс наверняка выкинул визитку при первой же выдавшейся возможности и решил забыть об их встрече, как о страшном сне. Его даже нельзя было в этом винить. Зная себя, Маршал бы сам ни за что не захотел иметь с собой дело.

Трель возобновилась.

Маршал ловко подхватил телефон с края дивана и нахмурился, увидев высвеченный на экране незнакомый номер. С ним нередко пытались связаться назойливые журналисты в надежде заполучить эксклюзивное интервью, чтобы после вырвать все его слова из контекста и напечатать громкие заголовки-кликбейты о самом скрытном человеке страны, поэтому он всегда с предельной осторожностью относился к любым неизвестным абонентам и чаще всего игнорировал их. Однако в этот раз что-то заставило его замешкаться. Взвесив все «за» и «против», Маршал уже собирался отклонить вызов, но в последнюю секунду неожиданно для самого себя большим пальцем потянул бегунок и замер в ожидании. Пару долгих секунд он слышал лишь прерывистое дыхание и не знал, стоило ли ему поторопить звонящего или продолжить молчать, но всё же решил хотя бы дать знать, что он слушает.

– Алло, – прохрипел он и, сморщившись от своего голоса, прочистил горло. – Алло, кто это? Говорите.

На той стороне послышался тяжёлый смиренный вздох. Прождав какое-то время, но так и не получив ответа, Маршал начал злиться.

– Я слышу, как вы дышите. Это какая-то шутка? Я сейчас завершу вызов!

– Нет-нет-нет, стой! Это Феликс! – тут же последовал взволнованный ответ Говарда, и Маршал шокированно отвёл айфон от уха, чтобы вновь проверить номер. Ничего не изменилось: вместо имени по-прежнему горели цифры. Шестерёнки в голове Маршала заработали с удвоенной силой.

– Феликс? Что случилось с твоим телефоном?

– Его забрали! – шёпотом воскликнул Феликс. По его голосу было слышно, как сильно он нервничал. – Я в полицейском участке и не могу долго говорить.

Довольную ухмылку Маршал сдерживать не стал. Он уже прекрасно знал, к чему всё шло.

– Ой, правда? Как неожиданно! – саркастично удивился Маршал, мысленно радуясь, что ему не пришлось самому марать руки.

– Не злорадствуй. Это была чистая случайность, – раздражённо пробурчал Феликс в трубку. Маршал его не видел, но был уверен, что тот вдобавок закатил глаза.

– Случайность или нет – мне всё равно. Факт остаётся фактом: ты тут же позвонил мне, – высокомерно констатировал неоспоримую истину он и зашагал к бару, чтобы налить себе коньяка. Это событие нужно было срочно отпраздновать.

Феликс поспешил вернуть Маршала с небес на землю.

– А вот здесь ты не прав. Я уже использовал своё право на звонок.

Маршал бы соврал, если бы сказал, что его это не задело. Он уже слишком привык к тому, чтобы все перед ним преклонялись и беспрекословно слушались. Любой другой бы даже раздумывать не стал и давно воспользовался предложенным шансом, но не Феликс. По какой-то необъяснимой причине Маршал оставался для него всего лишь запасным вариантом. Отсутствием иного выбора. Такое отношение явно не льстило, но, раз уж Феликс переступил через себя и всё же обратился за помощью, Маршал был готов проигнорировать своё раненое эго в качестве исключения.