Стань мои другом, Пак Минхо!

Последняя ее фраза била по моему самолюбию и гордости. Но злиться на Джиён было бы самоубийством. Я старался поддерживать со всеми хорошими отношения, в особенности с этой мегерой.

– Удачи, – улыбнулся я искренне. – Разбивай, только аккуратно.

Наша легкая перепалка была ритуалом.

Джиён – выдающийся специалист, мастер бизнес-этикета и межкультурных переговоров. Ее стиль диктовался энергией, напором и безупречной подготовкой. А мой был склонен к эмпатии, терпении и создании безопасного пространства. Мы соперничали за топ в рейтингах, подкалывали друг друга, но в основе лежало глубинное уважение. Она была моим антиподом и в то же время – доказательством, что в Бюро есть место разным подходам.

Главное – результат. И конечно же соблюдение Правил.

Вечер затягивал Сеул в свое электрическое одеяло. Я вышел из метро и направился к знакомому pojangmacha, уличной палатке с едой и выпивкой. За одним из столиков под тусклой лампочкой уже сидел Сок Чжин.

Увидев меня, он широко махнул рукой, чуть не опрокинув бутылку с soju.

– Минхо-я! Опоздал на двадцать минут! – он прищурился, когда я подходилд ближе. – Я уже начал без тебя, представляешь? Нарушаю священный мужской кодекс ожидания! – он засмеялся своим громким, раскатистым смехом, который знали все наши друзья со времен университета.

Чжин был постоянной величиной в моей жизни. Мой друг, сосед по общаге, соучастник множества глупостей и нескольких настоящих прорывов. Он работал в крупной IT-компании, занимался чем-то умным с большими данными, носил дорогие рубашки, которые все равно мял, и имел талант говорить именно то, что не надо, но с такой обаятельной наглостью, что злиться было невозможно. Или почти невозможно.

– Вначале подвел трамвай, – буркнул я, плюхаясь на пластиковый стул напротив. – И кодекс ты нарушаешь, только когда это тебе выгодно. Что, уже бутылка?

– Бутылка – это святое! – он налил мне полный стакан прозрачной жидкости. – Особенно после трудового дня. Особенно после твоей… ну, как ее… работы с иностранками! – Он подмигнул, довольный своей шуткой.

– Компаньон, Чжин. Социальный компаньон. Мы сто раз это обсуждали, – я взял стакан, чувствуя знакомое раздражение. Чжин никогда не воспринимал мою работу всерьез.

– Дружба, дружба, – он махнул рукой, заказывая у хозяйки палатки еще soju и порцию tteokbokki. – Все равно звучит как эвфемизм. Ну ладно, не кипятись. Как там твои подопечные? Опять кого-то спасал от культурного шока?

Я рассказал про Эвана, про его успех. А Чжин слушал, разминая палочками рисовые лепешки в оранжевом соусе.

– Молодец, – кивнул он, когда я закончил. – Парень смог. Но вот что я не пойму, Минхо. – Он прищурился, глядя на меня через струйку пара от еды. – Ты реально получаешь кайф от того, что выслушиваешь чужие страхи про «ой, я боюсь говорить перед людьми» или «ой, я не знаю, как корейцы пьют кофе»? Сидишь, поддакиваешь, улыбаешься… Это же… – Он подбирал правильное слово. – Притворство? Типо, как одинокий актер в своем театре? Так говорят?

Его слова попали прямо в больную точку, в те самые сомнения, что витали во мне после разговора с госпожой Ким.

Но признаться в этом Чжину? Ни за что.

– Это помощь, Чжин, – сказал я твердо, отхлебывая soju. – Конкретная, практическая помощь людям, которые в ней нуждаются. Они не просто боятся – они теряют возможности, деньги, веру в себя из-за барьеров, которые мы можем помочь преодолеть. И да, иногда это похоже на игру, как ты выразился, на актерство. Потому что я должен быть для них опорой, а не сваливать на них свои проблемы. И это профессионализм, а не притворство.

– Профессионализм… – протянул Чжин, разливая новую бутылку. – Ладно, допустим. Но вот это твое святое Правило №1… – Он фыркнул. – «Никаких романов!». Это же смешно! Молодые парни и девушки проводят кучу времени вместе, доверяют друг другу… И ничего? Вообще? Да брось, Минхо! Я не верю, чтобы у тебя ни разу не возникало никаких таких мыслей о своих клиентках.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Правило №1. Незыблемое. И я всегда следовал ему! Так я мог быть уверенным, что несу пользу клиентам, а не разрушаю их еще сильней.

– Это не смешно, Чжин, – мой голос прозвучал резче, чем я планировал. – Это абсолютная необходимость, чтобы не было эксплуатации, манипуляций, разбитых сердец и судеб. Чтобы помощь оставалась помощью, а не превращалась в нечто… другое. – Я сделал паузу, закинув еду в рот и прожевав ее. – И я никогда, слышишь, никогда его не нарушу. Потому что тогда вся суть Бюро, вся моя работа – теряет смысл.

Чжин задумчиво хрустнул огурцом из закуски.

– Сильно сказано. «Теряет смысл». – уголки губ его невольно поднялись. – Наверное, я просто не понимаю. Для меня работа – это что-то другое, что-то понятное. А у тебя… там целый мир чувств, границ, игр в дружбу. Это сложно для меня. – Он поднял стакан. – Но раз ты так уверен… За твою «Дружбу»! И за то, чтобы ты не забыл, как быть просто Минхо, а не идеальным компаньоном Минхо!

Мы чокнулись. Горячая soju обожгла горло.

Я смотрел на огни ночного города, на вечно спешащих куда-то людей. Чжин был прав в одном – это было сложно.

Быть мостом, быть опорой и играть роль, которая, возможно, становилась частью меня. И всегда помнить о той черте, которую нельзя переступать. О Правиле №1, которое висело не только в Бюро, но и где-то глубоко внутри, охраняя хрупкое равновесие между искренним желанием помочь и опасной близостью.

Я помогал другим преодолевать их страхи. Но кто поможет мне разобраться в моих?