Мельница Душ Разумных

В целом, это было излишком заклинания; магия поднимала его в воздух, используя крылья как условность. Если бы заклинание было отточено, волшебник перенёсся бы совсем бесшумно.

На третьем этаже тем временем с рабочего собеседования вернулся молодой черноволосый альв, сейчас разогревавший чайник и готовящий в кастрюле макароны.

Он слегка щурился от солнца, бьющего через открытое окно, но приветствовал его. Свежий воздух, звуки города, отдалённые неразборчивые крики; всё это вносило спокойствие в жизнь, которая сейчас неслась галопом.

Когда альв повернулся к окну, то дёрнулся, застыв на секунду в недоумении и чуть не опрокинув чайник. На подоконнике, улыбаясь, сидел эльф в накладных усах, которые, заметив взгляд альва, отклеил.

– Ивет!? – ошарашенным вскриком выдавил из себя альв, разглядывая вторженца, словно призрака. – Н-но…

– “Н-н-но” что, малыш? – Ивет Киптокен, артистичный волшебник из ниоткуда и отовсюду сразу, сделал испуганное лицо, а потом широко улыбнулся. – Неужели тебя так шокировало то, что я пришёл к тебе в усах? Подумать, что бы с тобой стало, принеси я бороду!

– Н-нет, п-пр…, – альв запнулся, сбитый с толку. Усы его волновали в последнюю очередь. – Что ты тут делаешь!? Ты же мёртв!

– Ой, ладно тебе драматизировать! Дружка-подружка пуля в голове ещё не помешала дуракам избежать смерти, если им очень захочется, – хохотнул эльф. – Меня куда больше интересует, как так получилось, что когда спецназ прибыл к нашему порогу в подмогу копам, мы узнали об этом, когда нас стали закидывать усыпляющим газом, а, Мариш?

– Т-т… Я всё объясню! Ох!

Ивет кинул в альва небольшим резиновым мячиком, который весело отскакивал от поверхностей при столкновениях. Отскочив от головы альва, мячик запрыгал по столу, отскочил от стены и упал на пол.

– Объяснения можешь при себе придержать! – внезапно рыкнул эльф, став даже угрожающим и сделал намеренно страшное лицо, но по его голосу нельзя было сказать, что он действительно злился. – “Я человек серьёзных фактов! И серьёзный факт в том, что ты прошляпил свою работу!”. Чувак, куча людей из-за тебя получили ранения, а кого-то, оказывается, мы переехали. Мне пришлось, блин, сдаться, чтобы Берк с остальными Попугаями успел скрыться! И мне пришлось самому импровизировать план отхода! Куда ты вообще делся?

Под конец своего монолога Ивет Киптокен звучал скорее раздосадованно. Он злился на Мариша, который вызвался быть их навигатором, но при этом исчез, когда услышал, чем копы пригрозили Попугаям за небольшую шалость, что те задумали.

– Ты не п-понимаешь, это всё Вильмия! Ты знаешь, что о ней говорят! Я же не знал, что она там будет!

– Ага, расскажешь, – хмыкнул Ивет. – Шляпка у неё и правда зачёт, я её в глаза видел. Ты-то чего эту наёмницу испугался? Не ты же рисковал своей шкурой, ты должен был сидеть за монитором, головастый братец.

– Она могла меня достать! Мне нужно было скры…

– Умолкни, – Ивет вытянул руку, и альв замолк в страхе. Ему показалось, что непредсказуемый волшебник сейчас поразит его разрядом молнии. Впрочем, эльф ничего не сделал, только спрыгнул с подоконника, втянув за собой тканевые крылья, которые после исчезли в его спине. – В общем, какие твои планы?

Ивет по-хозяйски прошёл на кухню, взял кухонную деревянную лопатку, сунул её в кастрюлю и помешал макароны.

– К-какие планы? – переспросил альв. – Да я без понятия. Найду корабль и дёрну в северное плавание какое-нибудь. Я слышал, Вильмия не любит холод, потому и одевается десейрийским стрелком.

– Столько страха из-за одной сицилиски, – хмыкнул Ивет скептично. – Ну и что, что она может светиться и призывать себе дополнительные руки? Конечно, это может и делает её страшным “Стрелком”, но как по мне, эти руки куда интереснее в других плоскостях. В этом случае, я ничем её не хуже. – Ивет залихватски подмигнул, широко улыбнувшись.

– Ты не понимаешь, если она берётся за что-то, она как гончая, в-всех находит, – махнул рукой альв. – И теперь, если она узнает, что ты – единственный, кого она пощадила, до сих пор жив и на свободе…, – его лицо побледнело, он опасливо оглянулся. – Она ведь не остановится. Она убьёт сначала тебя, а потом всех нас. Показательно…

– Божечки, парниша, возьми свой нежный мешочек, вытащи его из задницы и дай ему как следует проветриться. Ты-ж его там раздавишь, если будешь так сжимать! – эльф расхохотался, отбросил макароны на дуршлаг и заглянул к студенту в кухонный шкаф. Он докинул трав по вкусу, чтобы макароны успели пропитаться. – В любом случае, я хочу твой ноут.

– Мой ч-… Зачем?

– Занадом, друже, занадом, – Ивет отряхнул лопатку и сунул её в пустую кастрюлю. – Пошерстю контактики, посмотрю, куда подамся дальше.

Протесты альва оказались задавлены. Через некоторое время Ивет на кухне, закинув ноги на подоконник, разделял со студентом его макароны на одного, пока студент за него шерстил свой ноутбук. В мире справедливости Ивета он поступил правильно – за предательство, которое отчебучил Мариш, обычно в голову стреляют.

А на еду Ивет и вовсе имел все права – он устал, он голоден, он кучу времени караулил Мариша, пока тот не откроет окно, и ему пришлось вдоволь наколдоваться. Более того, к макаронам он и руку приложил, альв мог бы и сам их предложить.

Они перебрали несколько вариантов, которые Ивет рассматривал как “авантюры”, в которые можно было бы вписаться. Многие не звучали интересно, Ивет уже бывал в похожих приключениях и искал потенциально нового опыта.

Ох и сложно было работать с тонкой Иветовской душой, всё ему выбор подавай, да пошире. А там “не хочу, там сыро”, “не хочу, там сухо”, “о, вот это прикольно звучит! – но там же так же сыро!», «а тут это не так важно, как там. Но братец, давай ещё посмотрим!”.

– Блин, ну я не знаю, что тебе ещё предложить, – сдался Мариш, выдохнув. – Есть ещё инцидент в округе Меллон. Искатели говорят, там какая-то широкая зона туманов вспыхнула, да так, что туда сразу прискакал Вороний Дозор…

– О! В странах Щита, да? – Ивет защёлкал пальцами, ткнул в шайтан-машину, названную “ноутбуком”, в которых сам он просто ненавидел копаться.

– Угу, – Мариш открыл папку. – Но я нифига, ни полфигушки не знаю, честно. Вроде зона как зона посреди ничего. Наверное какие-то ведьмовские дела или вроде того…

– Ведьмовские дела! Сосновые леса! – Ивет подбросил вилку, мечтательно хлопнул в ладоши и поймал. – Почему ты сразу не сказал?

– Эм, потому что это плохой выбор? – поднял Мариш бровь. – Поверь, я уже наводил на зоны, тут сразу несколько проблем. Туда уже приехала организация, а значит, у тебя есть серьёзный конкурент как у искателя… Меллон в заднице мира. Если ты оттуда что-то вынесешь, то тебе километров сто катиться с грузом, чтобы его продать. Не факт, что там что-то стоящее. Дозор, это тебе не МНИЦ.

– Почему? – поднял Ивет тонкую бровь. Ворон он уважал больше, чем самовлюблённых учёных. Он знал как минимум одну могущественную ведьму, что ассоциировалась у него с этими пернатыми.

Тем более даже он что-то когда-то слышал о Дозоре. Это не делало их лучше организации, что пустила свои корни почти во всех мирах, но тоже чего-то стоило.

– Ну смотри, Дозор не понимает, как работает современность. Они носятся за предзнаменованиями и предсказаниями, которые, научно доказано, не работают. Читают тайнопись по фотографиям и так далее. В то время как МНИЦ сразу оказывается там, где можно что-то использовать. Если МНИЦ решила пока не тратить свои ресурсы на изучение Меллонской туманной зоны, то вероятно, та просто этого не стоит.

– Если ты чего-то не видишь, это не значит, что там ничего нет, – хитро улыбнулся Ивет. – Как по мне, я готов сменить треуголку на искательские очки, или что они там надевают. Тогда вперёд, к приключениям!

Он поднял вилку к потолку, дожёвывая макароны, и отставив опустевшую тарелку прочь.

– А как же Вильмия?…

– Эй-эй, Мариш-ка – парнишка, – Ивет по-братски приобхватил альва за плечо, чуть прижал к себе и понизил голос до вкрадчивого. – Обещаю; пока я на посту, никакая красивая сицилиска на тебя и не взглянет, ага?

– Я с-с тобой не поеду, – вдруг сказал Мариш, а Ивет тихо захохотал и похлопал его по плечу.

– Да кто тебя с собой берёт, да кто тебя с собой берёт… Спасибо за обед и наводку! Чтоб ты мне на глаза сто лет не попадался! Чао!

И Ивет, отцепившись от Мариша, выскользнул в окно и был таков.

Мариш, ошарашенный внезапным прыжком гостя, отложил ноутбук и подбежал к окну, выглянул наружу. На улице эльфа уже не было. Казалось, что тот просто исчез.

Мариш чуть отпрянул от окна, выдохнул и приложил ладонь ко лбу. Это был очень неожиданный и странный визит, который мог кончиться максимально плохо, но в итоге закончился тем, что его объели на макароны.

Всё-таки странный этот индивид – Ивет, если это вообще настоящее его имя.

Через пару часов Ивет Киптокен уже ехал в двухэтажном экспресс-автобусе, расположившись на задних сиденьях в своё удовольствие и направляясь к границе.

Он сотворил небольшое заклинание, что позволяло прошептать на ухо сообщение любому из тех, кого Ивет уже успел узнать лично. И на сей раз сообщение было той, которую все его знакомые боялись как огня.

– Привет, солнышко, – промурлыкал он в руку, на которой плясали разноцветные нити плетения. – Я обещал, что ты не пожалеешь о том, что увидишь, и надеюсь, ты не пожалела. Как любой фокусник, я не раскрываю своих секретов, но я очень рад, что вместо кремации вы решили сдать моё тело студентикам на вивисекцию. Хочешь узнать, как я это провернул? Я сейчас направляюсь в округ Меллон к местной аномальной зоне, что вспыхнула совсем недавно. Присоединяйся, я думаю, мы хорошо проведём время. Ты, я, куча ворон и лесная слякоть… Захвати с собой противогаз, а для меня мягкие тапочки. Думаю, мы там сможем предотвратить удар по твоей репутации прежде, чем все узнают, что остался жив и безнаказан тот, кого у тебя хватило сердца предать суду.

Можете представить, что почувствовала межмировая наёмница, когда проснулась от голоса в голове, что принадлежал тому, кто ещё неделю назад был взят ею в плен, передан суду и там внезапно застрелился на глазах у публики?

Она тоже не смогла это представить. Потому что этот поток растерянности и возмущения был неописуем.

***

Теперь мы вернёмся обратно к Соласту и узнаем, куда он пропал, что он узнал, и останемся с вопросом, а что его теперь ждало?

Соласт Эхо Лье Бьяно пришёл в себя запертым в довольно узкой камере из тёмного металла, огороженной силовым полем. Здесь находилась небольшая вертикальная капсула, похожая чем-то на душевую, и полка, на которой Соласт изначально был положен. Что было интересно, она, словно магнит, слегка отталкивала от себя тело, мягко обволакивая его неким магическим полем. Лежать из-за этого было приятно и мягко, несмотря на отсутствие перин.

В голове было тепло и спокойно, будто Соласт отходил от мягких обезболивающих и недавно выпил травяного чаю. Тревоги в душе никакой не было, учитывая, что в такой ситуации он оказался впервые.

В камере было довольно прохладно, но сухо. Металл казался холодным на ощупь, как весенний забор после засушливой ночи. Впрочем, Соласту ещё оказывало услугу то, что он был полностью облачён в свои одежды, хотя они оказались намного легче из-за того, что из них вытащили все предметы, вплоть до личной цепочки с удостоверением.

За силовым полем находилась высокая фигура, наблюдавшая за ним и с легким любопытством размахивавшая хвостом из стороны в сторону – один из его похитителей. Она была облачена во всю ту же чёрную форму, однако теперь у неё отсутствовал шлем на голове.

Лицо данного существа было немного инородным. Оно напоминало особенно вытянутую кошачью морду с большими глазами и ещё более раскидистыми усами. Волосы у этого представителя разумной жизни находились на голове и были тёмно-голубого цвета, сложенные длинным конским хвостом, а кожа болезненно бледной, какая бывает у низших вампиров. Но до сицилисковой белоснежности этой антропоморфной кошачьей было далеко, бледность в ней перекрывала блеск. Почему-то Соласт инстинктивно предположил именно женский пол, вероятно, это было из-за первичных половых признаков.

Её синие глаза были полностью чёрными, с двумя вытянутыми голубыми зрачками, слегка сверкавшими в отсветах от его камеры.

Судя по букве “Я”, это была голос-капель.

– Блаженного сна, – приветствовала она на чистом общем наречии. – Ты понимаешь меня?

“Какая красивая речь у такого существа… Без мурчаний, без дефектов и фырканий, какие бывают у каттусталов. Будто она всю жизнь говорила на общем. Неужели это существо тоже было подвержено влиянию Великого Дракона Артиона – покровителя Арбента?… Или же работает устройство, какого ещё не видел Франгир? Является ли она представительницей жизни вне Колеса? Неужели такая вообще существует?… И есть ли разница, что и без того широкие горизонты могут стать ещё шире?”

Соласт кивнул.

– Д-да. Да, я понимаю тебя, – он глубоко вдохнул и выдохнул. – Итак. Вы раса существ, имеющих доступ к технологиям, подобных которым я ещё не видел. Н-нигде…, – он постучал костяшками пальцев по “био-намагниченной” доске. После выдохнул и поправил очки, которые ему оставили. – И я не вижу никаких следов магии. Как?

Кошка оскалилась, чуть приподняв брови. Это был жест одновременно напоминавший и улыбку и угрозу. У неё была очень мощная челюсть, но настолько совершенно ровная, будто была вытесана намеренно. Такое ощущение возникало лишь при взгляде на сицилисков, но в отличие от созданий красоты, эта неправильная кошка не была похожа на статую. Она напоминала скорее робота. Неправильного робота из плоти и костей. Идеального до неправдоподобности.

– Гуа-га-га, – издала она звук, отдалённо напоминающий смех. – Из всех мыслей ты избрал вопрос о том, как всё существует, а не о том, что будет с тобой дальше… Это так удивительно. А я думала, что вы сильнее отличаетесь от нас.

– Скаделы – одна из самых раз-зумных форм жизни, – пожал плечами Соласт, поправив волосы и щупальца. – И это моя работа, изучать реальность для дальнейшего описания и объяснения. Моя участь, скорее всего, это нечто, на что я всё равно не способен повлиять.

Антропоморфная иномирская кошка села, сложив ноги неровным лотосом, и стала слегка похлопывать голым хвостом по полу. Соласту подумалось, что наверное её костюм очень хорошо изолирует. Металл пола казался довольно холодным.

– Мне доверили говорить с тобой, – сказала она. – По правде говоря, никто из нас раньше не взаимодействовал с разумными без покровителей. Мы решили, что ты можешь знать что-то полезное… Да и вообще, мы заинтересованы в живом опыте. После нашего контакта, вероятно, сотрём тебе память и высадим близ одного из ваших поселений.

– Покровители? Кто они?

– Наши создатели, – её безгубое лицо тронуло зубастое подобие улыбки. – Они создали нас себе в помощь. Выведя лучших, они пересоздавали нас снова и снова… Вы бы назвали нас их питомцами, но мы расцениваем себя так, как вы расцениваете учеников ваших мастеров.

– Питомцами? – Соласт задумался. – Это потому, что вы никогда не станете как ваши покровители? Они вас создали, они о вас з-заботятся, распоряжаются вашими жизнями, верно?

– В грубом смысле, – кивнула она, внимательно глядя и скопировав его жест, когда Соласт потёр подбородок. – Ты наблюдателен, но вкладываешь в эти слова не то, что содержится на самом деле. Боюсь, тебе этого не понять. Я говорю это не в обиду.

Соласт помял на языке вкус горького несогласия. Ему-то казалось, что он может понять вообще всё что угодно, на то он и учёный. Это его задача понимать реальность, изучать её и записывать. Да, разумные – не его профиль, но разве это должно его останавливать? Тем не менее, куда больше он не любил с кем-либо спорить. В споре пусть и рождается истина, но куда чаще оттуда извергается лишь негодование, обычно испытываемое другой стороной.

В темноте послышался стук по металлу. Звонкие шаги. Снова раздался голос «М», такой же холодный и чеканный, каким должен быть голос командира. От него веяло проблемами.

Она переговорила с “Капелью” на своём странном языке. Капель отвечала тихо некоторое время, потом повернулась к Соласту.

– Сейчас с тобой поговорит Мелларда, наш командир. Но пожалуйста, не бойся; средь нас ты в безопасности, никто тебя не тронет, ибо ты разумный. Пожалуйста, если что-то ей будет нужно, расскажи об этом.

– Погоди… А…

Она поднялась, собираясь уходить, а Соласт подошёл к силовому полю, приложив к нему руки. Поле казалось мягким, но неподдатливым, словно нагретая стена. – К-как мне тебя звать?

– Можешь звать меня Явкой, – сказала она и снова оскалила зубы вместо улыбки. После она попыталась одобрительно ему кивнуть. – Я буду рядом.

– Довольно нежностей с франгирцем, – оборвала Мелларда. Явка кивнула и ушла в темноту. Послышался мягкий металлический звук, будто раскрылась дверь, но рассмотреть что-либо было невозможно. Всё помещение еле-еле освещалось неоновым светом на уровне плинтуса. – Ты. Назови своё имя.

У Мелларды было куда более острое лицо и чёрные волосы, которые продолжали расти вплоть до её челюсти в виде своеобразных бакенбардов. Её глаза подозрительно щурились, сверкая синей радужкой глаз. Кошачьи усы казались длинными и толстыми, она периодически разглаживала их пальцами.

Мелларда в первую очередь скрестила руки на груди, подняв одну из кистей к подбородку, как бы раздумывая, но её пронзительный взгляд не сходил с лица Соласта. Взгляд не изучал, о нет, он испытывал.

– Эхо С-соласт Лье Бьяно… Или просто Соласт.

– Ты скадел, 24 года, работаешь на станции наблюдателем; ведёшь наблюдение за местностью. Не являешься комбатантом-захватчиком и будешь во всём нам содействовать, верно?

– Д-да, всё так. Хочу грант получить, на изучение разумности аномалий.

Мелларда хотела уже прервать Соласта, но опустила руку, сильней прищурив глаза. В них промелькнул интерес – холодный, расчётливый, но живой, как и у любого, кто гонится за знаниями.

Соласту подумалось, что даже если её руки в солдатской крови, Мелларда могла бы даже фору ему дать в научной гонке…

– Продолжай.

– Эт-то пока не изучено, – стушевался Соласт. – Моя р-рабочая версия такова, что многие аномалии Мон-новиума обладают одинаковыми паттернами, но н-некоторые из них действуют, исходя из собственных соображений и логики. Это примерно так же, как с разумом низших живых существ, в которых нет душ. Ты смотришь им в глаза, и видишь разум и тут… так же. Это если вкратце. Если это так, то мы смогли бы договориться даже с аномальными порождениями. Нашли бы способ… Может даже вы могли бы нам помочь. Вы же говорите со мной на Всеобщем.

– Что заставило тебя думать, что нам он был неведом? – фыркнула Мелларда. – Дар арбентского дракона – это болезнь, что передаётся по мыслям каждого. Стоит единожды заразиться, и твой язык уже больше не будет иметь значения. Лишь те, кому божественное чуждо, избегут этого влияния, но и тех немного.

– Но в-вы ведь не из Франгира, разве нет?

– Из него. За пределами Франгира пустота, насколько хватает мысли…, – Мелларда сделалась суровой и отвела взгляд в кромешную тьму. – Моим создателям некуда больше бежать. И назад пути тоже нет.

Она сжала кулак и тяжело выдохнула. Не сокрушённо, о нет – так дышит бык, вспахивая землю копытом. Так дышит воин, что получил много ран, но ещё не сдался и ни разу не вскрикнул. Соласт знал точно, если Мелларду однажды загонят в угол, она сделает всё что угодно, но сдаваться не станет.

– Вас называют хайонсутами, верно? Создания-предтечи, что сотворили Врата и оставили по всем мирам Франгира свои сокрытые станции, – Соласт припал к силовому полю.

– Видно, мы чистим историю не так быстро, как нам бы хотелось. Несмотря на то, что ты ошибся, знаешь ты и без того достаточно…, – Мелларда цыкнула, повернувшись к нему. – Но впрочем, ты не дашь остальным узнать большего. Мы ценим разум, но прежде мы ценим жизнь. Твоя память будет стёрта.

– П-полностью? – дрогнул голос Соласта.

– Ни в коем случае, – подняла Мелларда руку. – От четырёх до восьми ближайших лет с ложными воспоминаниями. Когда мы тебя отпустим, статистически ничего с тобой не произойдёт. Ты будешь записан как очередная жертва аномального воздействия. О тебе будут заботиться, и ты вернёшься к своей жизни, где никого, кроме тебя, не волнует твоя жизнь.

На последней фразе её голос дрогнул ненавистью. Жгучим отвращением, настолько ярким, что об этом невозможно было молчать. Будь оно жидкостью, она бы сейчас подавилась ей.

– Н-нет!… Я не могу потерять восемь лет! – с ужасом выдохнул Соласт. – Вся м-моя работа, в-весь мой прогресс… Нет!… Я никому не расскажу о том, что видел.

– И тогда ты расскажешь, как выглядят хайонсуты, – холодно заметила Мелларда, подняв голову. – И из твоей памяти извлекут то, как ощущается металл, из которого они делают свои убежища. Самое главное, что они до сих пор живы…, – она глубоко вдохнула через нос.

– Но многие и так зн-нают, что вы есть, – быстро сказал Скадел. – Доктор Лек. Он рассказывал про треугольные корабли. Про антропоморфных кошачьих! Значит ли м-моя правда хоть что-то, если ей никто не верит? Это в-ведь были вы!…

Она презрительно оскалилась и медленно наклонилась к силовому полю. Её глаза сосредоточенно горели, вглядываясь в его лицо. Казалось, если бы не поле, она бы вонзила ему в шею острые зубы, прекратив его существование.

Соласт отпрянул от поля, чуть не споткнувшись. Он не понимал, кого перед собой видел. Солдата? Зверя? Что именно ей двигало? Что именно она могла с ним сделать? Есть же какие-то покровители. Быть может, от них есть толк, если им сейчас помолиться?

– Именно поэтому мы там, где мы находимся. Ибо наши собратья, сумасшедшие и надутые болваны, беспокоятся о чужих муравьях больше чем о близких собратьях, – произнесла она, шипя. – Мои предки сдались. Они решили скрыться во тьме, чтобы иметь хоть какую-то возможность записать своё наследие, вместо того чтобы продолжать жить.

Она слегка ударила кулаком по стене.

– И теперь вы – те самые, кто наслаждается солнцем на своей коже. Теперь это ВЫ – те самые, кто находит новых знакомых, тех, кто заставил бы их сердца биться. Теперь это вы – те, кто планирует своё будущее, зная, что его ждёт успех и счастье, – она глубоко выдохнула, но потом отпрянула от силового поля и привела в порядок волосы. – Вы удивительны…, – сказала она спокойно и сурово. – Находясь перед тобой, я внезапно вспомнила, что во мне есть ненависть. Что во мне есть боль, которую нанесли даже не мне. И что я говорю с тобой подобно тому, как ваши неудачники кричат богам на небеса, надеясь, что их услышат. Что их проблемы отомщены… А в итоге, это слышим лишь мы и не имеем права на это повлиять.

– Б-боюсь, я тут мало п-помогу. П-психология – не моя специальность, мне в-вообще довольно сложно с разумными…

Мелларда внезапно усмехнулась, когда он упомянул психологию, и посмотрела на него с усмешкой и узнаванием.

– Тогда я верну тебе Явку, и пусть она будет с тобой общаться, раз тебе и ей так нравится. Но знай, франгирец… Стоит ей сказать, что ты больше не нужен, как твой разум первым рейсом отправится в забвение.

И она ушла, на своём языке проклиная Соласта. А тот смотрел ей вслед, потирая голову. Подумать только. Создания, запертые в космосе… Неужели они не могут просто вернуться сюда? Неужели не могут договориться и жить совместно со всеми остальными? Чего он, Соласт, не понимал в этой огромной сфере вещей? Разве не найдётся мест, которые они смогли бы поделить между собой?

Ведь один округ Меллон огромен. Моновиум – ещё больше. Весь Франгир – ха, весь Франгир даже не так плотно заселён, как полупустой Моновиум… Неужели эти умные создания, построившие такие страшные технологии и первыми научившись путешествовать между мирами, не смогли найти решения?

Здесь что-то не так, и Соласту от этого стало грустно. Не за себя, о нет. Он видел чужую проблему – боль, которую не мог понять и не знал, как это решить… Но хотел. Разве это не имело значения?

Глава 4 “Вороний Взор – Прорицательный Дозор”

В этой главе мы узнаем, как Ивет познакомился с изменившейся за последнюю неделю зоной Меллон. Узнаем об интересе могущественных сил, а также разглядим позицию арасутов и их дальнейшие планы.

– Правда-Правда-Правда! – скандировал полуэльф.

– Хорошо… Хм…, – девушка-человек задумалась и, подхватив упавшую с полки банку, кинула её обратно на полку.

– Давай, спроси его что-то тупое, – хмыкнул подначиватель. Ивет же скрестил руки с хитрым видом, ожидая вопросов.

– Ты живёшь наверное почти тысячу лет. Какая вещь смогла тебя растрогать больше всего?

Ивет на секунду сделал очень удивлённое лицо и, правда, потерялся. Растрогать? Его? Что смогло больше всего? Разве он мог бы запомнить что-то такое?