Тайновидец. Том 2: Эликсир сущности

Простое и очевидное решение – обменять честно заработанный рубль на пару рюмочек удовольствия.

– Пришли, – сказал билетер, останавливаясь перед потемневшей деревянной дверью.

Тонкую резьбу на двери давно следовало заново покрыть лаком. Наверное, дверь сохранилась еще со времен князей Гостомысловых. Как и растрескавшаяся лепнина.

– Это квартира господина Кастеллано. Если на обратном пути заблудитесь, пришлите мне зов.

– Благодарю, – улыбнулся я и расстался еще с одной монетой.

Прислушался и удивленно хмыкнул. За дверью было тихо. А куда делись мои спутники? Я был уверен, что они вовсю допрашивают режиссера, пока я болтаю со швейцаром.

Звонка возле двери я не обнаружил. Поэтому постучал костяшками пальцев по звонкому дереву и громко позвал:

– Господин Кастеллано, вы у себя?

– Провалитесь в ад! – раздраженно ответил из-за двери сочный баритон. – До трех меня нет!

Что-то тяжелое ударило в дверь с той стороны и, судя по звону, разлетелось вдребезги. Испуганно взвизгнула женщина.

Ничего себе!

– Это полиция! – повысив голос, строго сказал я. – Откройте!

На секунду за дверью повисла мертвая тишина.

– Открой, Марио! – внезапно закричала женщина. – Ты ни в чем не виноват! Они не посмеют тебя обвинять! Я впущу их, или они выломают дверь!

Я услышал быстрый топот босых ног. Затем женщина вскрикнула:

– Там стекло на полу! Марио, брось мне тапки и халатик!

– Донна ступида! – грубо оборвал ее баритон. – Накройся одеялом! Я сам разберусь.

Щелкнул замок. Я увидел смуглого небритого мужчину в небрежно запахнутом ярком халате. Его курчавые волосы уже начали седеть.

– Я ничего не брал! – сверкнув темными глазами, заявил мужчина. – Кроме того, я все отдам! Вы знаете, сколько стоит ремонт здания? А костюмы? А осетрина в буфете?

– Господин Кастеллано? – вежливо спросил я. – Вы позволите войти?

– Врывайтесь! – театрально воскликнул Кастеллано и широким жестом распахнул дверь.

Одновременно распахнулся и его халат, но я, к счастью, успел зажмуриться.

– Входите и обыщите здесь все! – запахивая халат, взревел Кастеллано. – У меня ничего нет! Так жить нельзя!

С этими словами он повернулся и стремительно пошел к окну, шлепая по паркету розовыми меховыми тапками без задников. Дернул створку, и окно открылось с жалобным скрежетом.

– Моя смерть будет на вашей совести! – грозно заявил Кастеллано и полез на подоконник.

Тапок свалился с его ноги.

– Марио, нет! – вскрикнула женщина.

Она стояла в дверях спальни, завернувшись в одеяло. Хорошенькая блондинка с распахнутыми в испуге глазами. За ее спиной я увидел измятую постель с тяжелым балдахином.

– Прощай, донна миа! – воскликнул Кастеллано и выжидающе посмотрел на меня.

Я дружелюбно улыбнулся, чтобы успокоить его. Черт знает, еще и в самом деле выпрыгнет.

Потом осторожно перешагнул через зеленые осколки бутылочного стекла и вошел в квартиру.

– Меня не интересуют деньги. Я пришел по поводу вашего артиста Спиридона Ковшина. Говорят, он пропал?

Глава 4

– Мерзавец сорвал мне премьеру! – топнув пяткой по подоконнику, заявил Кастеллано. – Почти сорвал. Пришлось выпускать дублера. Я убью его, если увижу! Арестуйте меня, или я за себя не ручаюсь!

Он взмахнул руками и чуть не вывалился в окно, но вовремя ухватился за створку.

– Слезьте с окна, – посоветовал я. – Иначе вы разобьетесь или простудитесь. Возможно, и то, и другое. Не стоит так рисковать.

– Вы правы, – энергично кивнул Кастеллано и тяжело спрыгнул с подоконника. – Подождите минуту, я оденусь.

Он царственным жестом указал мне на потертое кресло с высокой спинкой и скрылся в спальне.

– Хотите чего-нибудь освежающего? – с улыбкой предложила блондинка.

Она удивительно быстро оправилась от испуга.

– Благодарю, я на службе, – с сожалением отказался я.

Если уж назвался полицейским, то нужно доигрывать роль.

– Вы, правда, не арестуете Марио за то, что он присвоил эти деньги? Ведь он не для себя, а для театра!

– Не знаю, о каких деньгах вы говорите, – улыбнулся я.

– О деньгах за билеты, конечно! – удивилась блондинка. – Марио велел билетерам продавать билеты по двойной цене. Ведь у нас премьера! Вчера был полный зал, приехали даже великие князья. И сегодня ожидается аншлаг. Аристократы такие богатые! Что им стоит выложить за билет двойную цену? У них денег куры не клюют. А наш театр это спасет.

– С аристократов можно брать и тройную цену, – согласился я. – Для чего же еще нужны богачи?

– Вы так считаете?

– Конечно.

Блондинка задумалась так глубоко, что на ее лбу появилась морщинка. Потом решительно тряхнула головой:

– Вы правы! Надо предложить это Марио.

– Донна ступида! – простонал господин Кастеллано, появляясь в дверях спальни. – Стоило оставить тебя на минуту, и ты все ему разболтала!

Он успел натянуть штаны и белую рубашку. Кроме того, причесался и вместо розовых шлепанцев надел модные узкие туфли.

Я улыбнулся:

– Ничего страшного. Я ведь уже сказал вам, что пришел по другому вопросу.

– Мария, выйди! – деловито заявил Марио. – Мне нужно поговорить с господином…

– Граф Воронцов, к вашим услугам!

– Настоящий граф? – восхитилась Мария.

– Выйди, прошу тебя, – просипел господин Кастеллано. – И ради всех святых, оденься!

Мария обиженно надула губки и скрылась в спальне.

– Вы – граф, и вы служите в полиции? – изумился господин Кастеллано.

Соврать повторно я не успел. В коридоре послышался топот. Затем тяжелый кулак забарабанил в дверь, и голос Зотова решительно произнес:

– Откройте! Полиция!

Кастеллано бросил затравленный взгляд в сторону окна.

– Эти люди со мной, – успокоил я его. – Откройте.

Зотов, сверкая глазами, ворвался в комнату. Битое стекло хрустнуло под его каблуками, но Зотов этого не заметил. За ним вошли Прудников и Миша Кожемяко.

– Чертовы лабиринты! – прорычал Зотов. – Мы битый час блуждали по коридорам! Никто не может толком ничего объяснить. А, господин тайновидец, вы уже здесь? Как вы умудрились найти эту чертову дверь?

– Меня проводил билетер, – с улыбкой объяснил я.

– Вы успели что-нибудь выяснить?

– Немного. Артист Спиридон Ковшин должен был играть главную роль в новой постановке господина Кастеллано. Но исчез перед самой премьерой прямо из театра. Пришлось срочно вводить дублера.

– Сбежал! – презрительно фыркнул господин Кастеллано. – Испугался выходить на сцену. Щенок! Я сегодня же уволю его.

– Где он живет? – строго просил Зотов.

– Откуда я знаю? – изумился Кастеллано. – У меня хватает забот с театром. Где-то живет, я полагаю.

Он стремительным жестом взъерошил свои волосы.

– Найдите того, кто знает, – жестко произнес Зотов. – Немедленно. У меня очень мало времени. И покажите нам его гримерку.

– Мария! – крикнул Кастеллано.

Дверь спальни распахнулась. На пороге появилась Мария – на этот раз без одеяла. Сквозь тонкую ткань блузки просвечивала высокая грудь, а юбка оказалась такой короткой, что короче было просто некуда.

Полицейский следователь Прудников закашлялся и покраснел от смущения. Затем выхватил из кармана платок и стал торопливо протирать стекла очков.

Кастеллано деловито распорядился:

– Мария, найди эту, как ее…

Он защелкал пальцами, вспоминая.

– В общем, старуху-служанку из третьего акта. Я видел, как на репетициях они перемигивались с Ковшиным. Пусть явится в его гримерку, мы будем там.

– Еще нужен дублер, – напомнил я. – Тот, который заменил Ковшина. Кажется, его фамилия Удашев?

– Да, – подтвердил Кастеллано. – Алексей Георгиевич Удашев. Но его сейчас нет в театре. Алексей Георгиевич всегда приезжает за час до начала спектакля.

– Мы поговорим с ним позже, – недовольно нахмурился Зотов.

Мария вышла, бросив на Прудникова такой взгляд, что бедный следователь снова закашлялся.

Кастеллано церемонно кивнул нам:

– Прошу за мной, господа!

*****

Кастеллано стремительно шагал по коридорам театра.

Догнав его, я спросил:

– Фамилия Удашева попадалась мне в газетах. Давно он работает в театре?

– Тридцать лет. В прошлом году мы отмечали его юбилей. Сам император прислал поздравление.

– Вот как? – удивился я. – Тогда почему он всего лишь дублер? Почему вы отдали главную роль не ему, а Ковшину?

– Мы ставим “Ромео и Джульетту” великого Шекспира! – гордо заявил Кастеллано. – Новое прочтение классики. Вы знаете, сколько лет Ромео?

– Шестнадцать, кажется, – припомнил я.

– Вот именно! Алексей Георгиевич играл эту роль последние двадцать лет, и играл замечательно. Но публика привередлива! Она требует молодого Ромео.

Кастеллани выразительно закатил глаза к лепному потолку.

– Публику можно понять, – улыбнулся я. – Но как Удашев умудрялся играть Ромео в своем возрасте?

– Алексей Георгиевич в отличной форме. Кроме того, есть зелья перевоплощения.

– Понимаю, – кивнул я. – А где артисты берут эти зелья?

– Покупают у зельеваров на Стеклянном рынке.

Господин Кастеллано легко сбежал по черной лестнице, заваленной старым театральным хламом. Я поторопился за ним, на бегу заметив оскаленную волчью маску, которая таращилась на меня пустыми глазницами из кучи мусора. Позади громко пыхтел следователь Прудников.

– Пришли! – объявил Кастеллано, указав на дощатую дверь под лестницей.

– Так это же кладовка, – удивился я. – В таких дворники хранят метлы и лопаты.

– Отдельную гримерную надо еще заслужить! – гордо произнес Кастеллано. – А Ковшин недостоин и этого.

Я подергал дверь.

– Заперто.

– Конечно, – кивнул Кастеллано. – Ключ у Ковшина.

– Разрешите, Александр Васильевич, – сказал Зотов.

Я посторонился.

Зотов нетерпеливо хлопнул ладонью по замку. Замок жалобно щелкнул, и дверь открылась.

Комнатушка была крохотная. В ней едва поместились обшарпанное трюмо с треснувшим зеркалом и колченогий табурет. Табурет лежал на боку, одна из ножек треснула.

Словно кто-то с силой шваркнул несчастным предметом мебели об пол.

– Смотрите, Александр Васильевич, – сказал мне Зотов, шагнув вперед.

Через всю полированную столешницу трюмо тянулись три свежие царапины. Лак был безжалостно содран, под ним белело дерево.

Похоже на следы когтей.

– Интересно, – усмехнулся я.

Дар напомнил о себе коротким толчком в груди. Я повернулся к господину Кастеллано:

– Далеко отсюда до служебного выхода?

– Дверь сразу за этой лестницей, – поджав губы, ответил Кастеллано.

– И она не запирается? – уточнил я. – Воров не боитесь?

– А что здесь красть? – всплеснул руками Кастеллано. – У нас ничего нет, мы нищие! А дверь закрывается на задвижку изнутри.

– То есть, выйти через нее из здания может кто угодно?

– Ну, конечно! – непонимающе воскликнул Кастеллано.

Я выдвинул левый ящик трюмо. Он оказался пустым.

В правом ящике жил паук. Когда я нарушил его уединение, паук испуганно заметался из угла в угол, скользя длинными ногами по гладкому дереву.

– Здесь нет никакого грима, – сказал я Кастеллано. – Ковшин им не пользовался?

– Может быть, мерзавец унес его домой? – предположил режиссер. – Эти актеры вечно все тащат!

– Опишите его, – попросил я.

– Коренастый, волосы русые. Глаза… серые, кажется. И зубы очень ровные, белые.

– Не похож на Ромео, – заметил Зотов.

Надо же, оказывается, занятой начальник тайной службы знаком с творчеством Шекспира!

Я взглянул на Зотова с уважением.

– Это и не нужно, – отмахнулся Кастеллано. – В актерском деле все решает талант и перевоплощение. А Ковшин очень талантливый, поверьте. Подлец!

– Талантливее Удашева? – предположил я.

Кастеллано пожал плечами, подтянув их к самым ушам.

– Он моложе, это огромное преимущество. Господа, вы позволите мне заняться делами? Я должен готовиться к спектаклю.

За стеной хлопнула дверь.

– Пустите меня! – выкрикнул женский голос.

Оттолкнув Прудникова, в гримерку ворвалась старушка. Она была в длинном старомодном платье и черной кружевной накидке, из-под которой выбивались седые волосы. На левой руке старушки болтался кожаный ридикюль.

– Где Спиридон? – требовательно спросила старушка. – Вы его нашли? Что с ним?

Ее голос был молодым и звучным, без старческой хрипотцы. Это меня удивило.

– А вы кто, мадам? – вежливо поинтересовался Зотов. – Мать или бабушка?

– Я? – грозно спросила старушка. – О, черт!

Она быстрым движением выхватила из ридикюля крохотный пузырек. Выдернула пробку и одним махом проглотила содержимое пузырька.

Мы во все глаза смотрели на нее.

На мгновение я заметил, что лицо старушки расплылось. Я растерянно моргнул и вдруг увидел перед собой молодую девушку.

– Так что со Спиридоном? – требовательно повторила девушка.

Полицейский следователь Прудников сдавленно охнул.

– Почему вы молчите? – воскликнула девушка. – Вы из полиции? А это что такое?

Она бросилась к трюмо и уставилась на царапины.

В треснувшем зеркале я видел, как ее карие глаза расширились от ужаса.

– Это следы когтей? Я так и знала, что с ним случилось что-то плохое!

Девушка порывисто повернулась к нам, взмахнув ридикюлем перед самым носом Прудникова. Следователь вовремя отшатнулся, хватаясь за очки.

Девушка даже ничего не заметила.

– Вы здесь главный? – спросила она Зотова, требовательно глядя ему в лицо.

Зотов не успел ответить, а она уже повернулась ко мне:

– Вы? Мы должны найти Спиридона! Едем, сейчас же! Я покажу дорогу, а вы обыщете его квартиру. Вас она не посмеет не пустить.

Она выглядела такой забавной, что я не выдержал и рассмеялся.

– Кто вы? И кто посмеет нас не пустить?

– Квартирная хозяйка, – немедленно ответила девушка. – У, мымра! Возомнила себя королевой!

Девушка гордо задрала хорошенький носик и презрительно оттопырила губу, изображая квартирную хозяйку Ковшина.

– А вы-то кто? – давясь смехом, спросил я.

Незнакомка элегантным жестом отбросила кружевную накидку. Я увидел, что под воздействием волшебного зелья она преобразилась в брюнетку без всяких следов седины. Черт, какая седина! Да ей восемнадцать только-только исполнилось.

– Актриса Екатерина Муромцева! – представилась она и чуть наклонила голову. – Играю служанку Джульетты в новой постановке господина Кастеллано.

– Служанку? – в изумлении пробормотал Прудников. – Но она же старуха!

Видно, полицейский следователь тоже знал классику.

По счастью, Муромцева его не услышала. Она смотрела на меня.

– Граф Александр Воронцов, – улыбнулся я.

– Рада знакомству, ваше сиятельство.

– Сейчас не до светских бесед, – вмешался в разговор Зотов. – Вы знаете, где живет Спиридон Ковшин?

– А что здесь такого? – подозрительно нахмурилась девушка. – На что вы намекаете?

– Я ни на что не намекаю, – теряя терпение, ответил Зотов. – Скажите нам адрес и номер квартиры.

– Вот еще!

Муромцева смерила Зотова ледяным взглядом.

– Откуда мне знать номер квартиры? Я никогда у него не была. Я, к вашему сведению, не из таких!

– Но дом-то вы знаете? – вскипел Зотов.

– Дом знаю. Он однажды показывал мне его. Но мы просто шли мимо.

– Так назовите улицу и номер дома!

Рык Зотова мог испугать даже медведя. Но глаза Муромцевой хитро блеснули.

– Я не помню номер дома. Но могу показать.

Зотов застонал в отчаянии. Я понял, что пора вмешаться.

– Екатерина, мы будем счастливы, если вы поедете с нами и покажете дорогу, – с улыбкой сказал я. – Нам очень нужно найти Спиридона и убедиться, что с ним все в порядке. Вы ведь тоже этого хотите?

– Вот! – торжествующе кивнула девушка. – Хорошо, что вы здесь старший, а не этот солдафон. Где ваш мобиль?

– Артисты! – прорычал Зотов.

Это прозвучало как ругательство, и Муромцева фыркнула, задрав нос чуть ли не к самому низкому потолку.

А я посмотрел на часы. Время стремительно приближалось к вечеру. Надо было поторапливаться.

– Едем, – кивнул я Зотову.

Мы вышли из Старого Театра через служебный выход, и снова оказались в сквере. Возле клумбы, где я нашел след, колдовал эксперт тайной службы Леонид Францевич Щедрин.

Не щадя светлых брюк, он опустился на колени и низко склонился к земле. Широкие подтяжки на его полной спине натянулись – вот-вот лопнут.

Усатые городовые почтительно наблюдали за действиями эксперта. Один из них держал клетчатый пиджак Щедрина.

– Что он делает? – удивилась Муромцева.

– Изымает доказательства, – с улыбкой объяснил я.

Леонид Францевич повел руками над следом ящера. Земля под его пухлыми ладонями превратилась в камень. Теперь отпечаток лапы был надежно зафиксирован. Леонид Францевич кивнул городовому:

– Отнесите это в мобиль. Только не уроните.

Поднялся и стал отряхивать колени.

Городовой с натугой выворотил из земли камень с отпечатком и потащил его к мобилю Леонида Францевича.

– Что скажете по поводу зверя, который оставил этот след? – отрывисто спросил эксперта Зотов.

– Уникальное существо! – с восторгом заявил Леонид Францевич. – И абсолютно настоящее. Смотрите!

Он вытащил из кармана пиджака носовой платок, развернул его и продемонстрировал нам круглую роговую пластинку величиной с пятак.

– Знаете, что это такое? Чешуя! Нашел чуть дальше в траве. Какой-то небывалый вид, я с таким никогда не сталкивался. Никита Михайлович, вы собираетесь его поймать?

– Непременно, – усмехнулся Зотов.

– Я должен его изучить. Хотя бы, череп и шкуру! Вы представляете, как это важно для анималистики?

– Представляю, – нетерпеливо ответил Зотов. – А мог это быть, скажем, оборотень?

– Оборотень?

Леонид Францевич задумался, теребя толстыми пальцами пухлый подбородок. И неохотно признал:

– Возможно, и оборотень. Но, скажу вам честно, я бы предпочел зверя.

– Понятно, – поддразнил его Зотов. – Если это оборотень, то ни черепа, ни шкуры вам не видать. Быть оборотнем законы Империи не запрещают.

– Оборотень? – испуганно спросила Муромцева. – Он напал на Спирю?

– Не думаю, – покачал головой Зотов. – Скорее, это… Впрочем, неважно. Едем на квартиру Ковшина!

– Александр Васильевич, и вы здесь! – обрадовался эксперт, увидев меня. – Вы знаете, что на правом берегу открылась изумительная сербская клопа? Ее держит выходец из Сербского княжества. Если бы вы только знали, какие там плескавицы! Мы с вами обязательно должны там побывать.

Леонид Францевич был знатоком не только в магии и анималистике. Он наперечет знал все трактиры и кабачки столицы, и в каждом мог порекомендовать совершенно особенное блюдо.

На любви к хорошей еде мы с ним и сошлись. Леонид Францевич взял надо мной своеобразное шефство и раз или два в месяц приглашал в какое-нибудь заведение, знакомое только местным завсегдатаям.

– Клопа? – удивился я. – Это еще что за чудо со странным названием?

– Маленький трактир, только для своих, – довольно объяснил Щедрин. – Крохотный зал, даже вывески нет. Кому надо – те и так знают, что там можно вкусно поесть.

– С удовольствием составлю вам компанию, Леонид Францевич, – улыбнулся я. – Пришлите мне зов, когда в следующий раз соберетесь в это замечательное место.

– Так вот где вы задержались? – усмехнулся Зотов. – В клопе?

– Конечно, – ничуть не смущаясь, кивнул Щедрин. – Хорошая еда не терпит суеты, как и хорошая магия. Если выяснится, что здесь пробегал не оборотень, Никита Михайлович, не забудьте про череп! Очень вас прошу. Я должен описать его для “Магического вестника”.

Он снова принялся отряхивать землю с коленей, безуспешно пытаясь привести свою одежду в приличный вид.

Зотов решительно тряхнул головой:

– Едем! Господин следователь, захватите с собой вашего помощника и городовых. Нам может понадобиться их помощь.

Глава 5

Я сел на заднее сиденье вместе с актрисой.

– Куда ехать? – спросил Зотов, трогая мобиль с места.

– Спиря живет в Дождливом квартале, – ответила Муромцева. – Знаете, где это?

– Нашел местечко, – с отвращением скривился Зотов, выезжая на площадь перед Старым Театром.

– А что такого? – немедленно насупилась Муромцева. – Там очень дешевые квартиры внаем.

Я откинулся на мягкие подушки сиденья.

– Расскажите мне про зелья превращения, – попросил я Муромцеву.

– А что о них рассказывать? – удивилась актриса.

– Как они действуют? Например, ваше преображение выглядело поразительно. Не уверен, что у меня бы так получилось.

– Вам понравилось?

Екатерина слегка покраснела, и от этого стала еще прелестнее. Я с удовольствием смотрел на девушку.

– Я до сих пор под впечатлением, – честно признался я. – Неужели это так легко?

– Ну, что вы! – возразила Муромцева. – Создать нужный образ сложно. Требуется магия Иллюзий, и недели упорных репетиций. А зелье помогает проявить образ и удерживать его.

– Надо же, – удивился я. – Вы – маг Иллюзий?

– Конечно, – стрельнула глазами Муромцева. – Как и все актеры.

– Интересно, – улыбнулся я. – Значит, нельзя мгновенно перевоплотиться в кого угодно?

– Высокоранговый маг, наверное, смог бы, – мечтательно сказала Екатерина. – Но таких уже давно нет. Это же лет сто учиться надо! Да и магия высоких рангов под запретом.

– Значит, вы пользуетесь начальной магией? А зелье? Зачем оно нужно?

– Зелье помогает сконцентрироваться на образе. Оно действует три часа. А если надо выйти из образа раньше, то мы используем Зеркальное зелье. Вот!

Она расстегнула свой потертый ридикюль, достала оттуда небольшой пузырек и протянула мне.

Я с любопытством повертел его в пальцах. Внутри пузырька переливалась тягучая зеркальная жидкость, похожая на ртуть. Всмотревшись, я увидел свое крохотное отражение.

– У Зеркального зелья есть только один побочный эффект, – сказала Муромцева. – Если человек его выпьет, то целых двадцать минут не может врать. Поэтому его лучше пить, когда рядом никого нет. Ой!

– Не волнуйтесь, – улыбнулся я. – Никто не узнает, что вы влюблены в Ковшина. От меня точно.

– Ничего подобного! – покраснев от смущения, заспорила Муромцева.

– Никита Михайлович, а вы не используете Зеркальное зелье при допросах подозреваемых? – поинтересовался я у Зотова, чтобы сменить тему разговора.

– Это запрещено законом, – с сожалением буркнул Зотов, не отрываясь от дороги. – Да и не на всех оно действует.

*****

Мы свернули за угол четырехэтажного доходного дома купцов Неплюевых, и по ветровому стеклу мобиля ударили первые капли дождя. Я взглянул на небо. Оно было затянуто серыми тучами, которые полностью скрывали солнце.

Дождливый квартал. Маленький кусочек столицы, где всегда стояла хмурая, сырая погода. И это не было прихотью природы. Здесь поработала магия.

Говорят, задолго до Смуты в одном из домов этого квартала жил высокоранговый маг Погоды. Кроме способностей к магии, он отличался очень скверным характером. И однажды умудрился насмерть поссориться с собственной тенью.

Неизвестно, что они не поделили. Но маг решил избавиться от тени и сделал так, чтобы над его домом никогда не светило солнце. Заодно накрыл тучами и весь квартал – он ведь не собирался все время сидеть дома.

Переубедить упрямца не мог даже император. Со временем на чудака просто махнули рукой. Некоторые соседи мага предпочли переехать подальше, а в Дождливом квартале начали селиться любители плохой погоды и недорогого жилья.

Однажды старого мага нашли мертвым в собственной спальне. В руке упрямец сжимал обгоревшую спичку.

Видно, тень все же придумала, как добраться до своего хозяина.

Но вот погода над Дождливым кварталом с тех пор так и не наладилась. Слишком сильное заклинание применил маг. Да еще и сделал так, чтобы никто не мог его снять без опасности для себя.

Я с любопытством смотрел на вечно мокрые стены домов, покрытые пятнами плесени. Сырая штукатурка потрескалась, вдоль тротуаров бежали ручейки. Редкие прохожие казались унылыми тенями в клубящемся тумане.

Весь Дождливый квартал был сплошным лабиринтом проходных дворов, арок и закоулков. Посторонние сюда заходили редко. Заблудишься и не выберешься!

На покосившейся, истертой дождями табличке я с трудом разобрал название.

Переулок Слякоти.

Подходящее местечко для загадочного оборотня!

– Вот его дом, – сказала Муромцева, указывая на темный провал подворотни. – Но ворота всегда заперты. Ключи есть только у жильцов и у квартирной хозяйки. А она живет с другой стороны дома, и никого не впускает.

– Разберемся, – жестко усмехнулся Зотов.

Он остановил мобиль, перепрыгнул лужу, которая пузырилась на тротуаре, и пошел к воротам.