Тайновидец. Том 2: Эликсир сущности

И в самом деле, зубы у коня большие и крепкие – вмиг отхватит пальцы вместе с горбушкой.

Мальчик осторожно обнюхал хлеб, деликатно взял его губами и принялся жевать, чуть запрокидывая голову. Прожевал и выжидательно посмотрел на меня.

– Еще хочешь? – спросил я, чувствуя, как лицо поневоле расплывается в счастливой улыбке.

Конь кивнул, как будто понял мои слова. Затем потянулся ко мне и негромко фыркнул мне в самое ухо. Воздух защекотал шею.

– Признал вас, – улыбнулся граф Толубеев.

– Игорь Владимирович, идите сюда, – позвал я. – Познакомьтесь с нашей совместной собственностью. Она великолепна – собственность, имею в виду.

Дед решительно вошел в денник, взял у меня морковку и протянул коню. Мальчик снова повторил ритуал обнюхивания и вкусно захрумкал морковкой.

А я глядел на улыбающегося деда.

– Как ты догадался взять с собой угощение для коня? – спросил он.

– Игнат подсказал, – признался я.

И твердо заявил Нагайцеву:

– Выведите Мальчика на улицу. Я хочу посмотреть на него при дневном свете.

– Мы тренируем Мальчика только по ночам или ранним утром, – заспорил тренер.

Но быстро сдался и снял с гвоздя сбрую. Умело надел ее на коня и протянул мне конец длинного кожаного повода.

– Прошу! Только держите крепче, не выпустите.

Я повел Мальчика по длинному коридору. Копыта коня мягко ступали по опилкам совсем рядом с моими ногами. Совершенно незнакомое ощущение. Конь намного сильнее человека, стоит ему захотеть, и он без усилий вырвется из моих рук. Но Мальчик послушно шел рядом со мной.

Я вывел его на улицу и шагом провел вдоль тренировочного круга. Конь косил любопытным глазом в мою сторону, изредка тихо фыркая.

– Хочешь побегать? – спросил я. – Попрошу тренера, чтобы он дал тебе размяться сегодня ночью.

Мы с конем вернулись к дверям конюшни, и я передал повод Нагайцеву. Он сразу же увел Мальчика внутрь с таким же облегчением, с каким скупец прячет свое золото в дальний сундук.

– Вам понравилось? – с улыбкой спросил граф Толубеев.

– Очень, – не стал скрывать я.

– Это золото, а не конь, – убежденно сказал граф. – Причем, в буквальном смысле слова. Уже через год Мальчик станет отличным производителем. Об этом я и хотел с вами поговорить.

Я предоставил Игорю Владимировичу право вести переговоры с графом Толубеевым. В конце концов, у моего деда огромный опыт в таких делах и стальная хватка. Так что затею Толубеева он разберет досконально, и род Воронцовых, как всегда, останется с прибылью.

А я приотстал на несколько шагов и просто наслаждался отдыхом на природе. Удивительное дело – я живу посреди парка, но нечасто гуляю просто вот так, без какой-то определенной цели.

А еще я никогда не думал, что быть владельцем настоящей скаковой лошади – такое удовольствие. Теперь я с нетерпением ждал скачек, которые, по словам графа, состоятся уже скоро. Непременно приду поболеть за Мальчика.

Граф Толубеев проводил нас по мосту до самого мобиля.

– Заезжайте в любое время, – пригласил он. – Ефим всегда здесь, он и живет при конюшне.

– Благодарю вас, – ответил я.

Судя по довольному выражению на лице Игоря Владимировича, они с графом Толубеевым отлично поладили. Посвящать меня в подробности дед не стал, он отлично знал, что я не большой любитель деловых переговоров. Лишь коротко заметил, что предложение графа очень интересное и обещает хороший доход. Который мы с дедом, как совладельцы Мальчика, разумеется, поделим пополам.

– Вот и хорошо, – улыбнулся я. – Деньги никогда не бывают лишними.

Мобиль медленно переваливался на ухабах узкой лесной дороги. Любопытная белка стремительно взлетела по сосновому стволу и спряталась за веткой, сердито сверкая глазом – урчание мотора напугало зверька.

У самого выезда на шоссе стоял еще один мобиль – недорогая и простая машина, которую мог позволить себе почти любой столичный житель. Мобиль печально наклонился на один бок, оба его колеса были спущены.

Вокруг мобиля с растерянным видом прохаживался человек, чем-то похожий на белку. У него была круглая голова с зачесанными назад волосами, и такие острые черты лица, словно их рисовали хорошо отточенным карандашом. Человек был одет в серый костюм, который обтягивал его худую фигуру, и почему-то носил ярко-красный галстук.

Заметив нас, человек повел себя странно. Он быстро забежал за свой мобиль и даже присел, словно надеялся спрятаться. Но почти сразу сообразил, что я его вижу. Тогда он наклонился и сделал вид, словно поднимает что-то с земли. При этом человек старательно не обращал на нас внимания.

Мне стало смешно. Похоже, это был один из настырных газетчиков, которые по словам тренера Нагайцева так и шныряли вокруг конюшни. Наверняка он тоже что-то высматривал, а в это время кое-кто проколол колеса его мобиля.

Я даже предполагал, кто именно это сделал. Сынишка тренера, больше некому.

Я притормозил мобиль и вежливо осведомился, могу ли я чем-то помочь.

Человек выпрямился и растерянно посмотрел на меня.

– Вам нужна помощь? – повторил я.

– Нет, благодарю!

Похожий на белку человек энергично замотал головой и замахал руками.

– Все в порядке, уверяю вас. Я просто на минуту остановился.

– Вы очень удачно сделали остановку, – улыбнулся я. – У вас проколоты сразу два колеса, ездить на таком мобиле небезопасно.

– А я и не заметил, – не моргнув глазом, соврал человек.

Своего имени он не назвал, поэтому и я не спешил представляться.

– Подвезти вас до города? – спросил я.

– Не нужно, – отказался человек. – Я уже вызвал механика.

– Значит, все же заметили поломку? – усмехнулся я.

Человек ничего не ответил и покраснел от досады. Выезжая на шоссе, я видел, что он проводил нас недовольным взглядом.

До столицы мы добрались быстро и без приключений. Мотор довольно рычал, когда я прибавлял газу, ветер свистел в ушах. А Игорь Владимирович довольно щурился, зажав трость между коленей – он обожал быструю езду.

Я отвез деда домой, а сам поехал на Каменный остров, собираясь спокойно пообедать дома. Волшебные трактиры – это замечательно, вот только иногда хочется уютной домашней обстановки.

Попрощавшись с Игорем Владимировичем, я послал зов Игнату и попросил заказать обед из “Румяного поросенка” – по субботам у них бывали изумительные жареные перепела.

– Александр Васильевич, а в саду новая пристройка появилась, – растерянно сообщил Игнат. – Только что. Я вышел клубнику полить, а она стоит.

Ничего себе!

Мой дом опять приготовил мне какой-то сюрприз.

– Сейчас я приеду, и мы вместе разберемся, – с улыбкой пообещал я и прибавил скорости.

Иначе можно и лопнуть от любопытства.

Пристройка, о которой говорил Игнат, оказалась гаражом. Основательное строение с широкими воротами. Мобиль прекрасно поместился в гараж, и еще осталось достаточно свободного места.

В дальнем углу я заметил железную лестницу, которая вела на второй этаж. Поднялся по ней и обнаружил под самой крышей небольшую, но уютную комнату с ванной и двумя окнами, выходящими в парк.

Дом явно намекал, что мне нужно нанять толкового механика-артефактора. Я улыбнулся такой заботе. Она совершенно не тяготила, потому что был почти незаметной и совершенно не навязчивой – я всегда мог выбирать, последовать совету дома, или нет.

Гараж выглядел настолько уютно, что мне самому на минуту захотелось обустроить его, чтобы проводить здесь свободное время. В магическом устройстве мобиля, я совершенно не разбирался, но разве дело в этом?

Вот только свободного времени катастрофически не хватало.

Поэтому я ограничился тем, что послал зов знакомому хозяину скобяной лавки и попросил прислать с курьером надежный замок на ворота гаража. Хозяин пообещал выбрать самый лучший и доставить в течение часа.

Удобная штука – мысленная связь!

– Обед привезли, Александр Васильевич! – сообщил Игнат, с любопытством заглядывая в гараж. – Накрывать на стол?

– Накрывай, – кивнул я.

И вот в эту минуту мысленная связь продемонстрировала мне свою оборотную, не такую удобную сторону. Ведь зов можно не только послать, но и получить.

– Добрый день, господин Тайновидец! – прозвучал в моей голове голос начальника Тайной службы Никиты Михайловича Зотова. – Вы можете уделить мне минуту?

– Конечно, Никита Михайлович, – ответил я. – Что у вас произошло?

– Вы уже читали утренние газеты?

– Еще нет. Как раз собирался ознакомиться с новостями за обедом. С утра я был в отъезде и только что вернулся.

Таким деликатным образом я дал Зотову понять, что не настроен на долгие задушевные разговоры о пустяках. Но Зотов, как ни в чем не бывало, тянул паузу – кажется, в нем пропадал великий артист.

– Вы счастливчик, Александр Васильевич, – заметил он. – Живете себе на Каменном острове совершенно беззаботной жизнью. А столица, между тем, уже несколько часов сходит с ума.

– Да что случилось-то? – изумился я, сгорая от любопытства. – Стихийное бедствие, исчезновение магии?

– Вчера поздно вечером возле Старого Театра прохожие видели ящера. Он был ростом с человека, покрыт чешуей, щелкал зубами и быстро скрылся в проходных дворах.

– У Старого Театра? – удивился я. – В центре города?

– Вот именно, – подтвердил Зотов. – Вам интересно?

Я прислушался к своему дару Тайновидца. Дар словно этого и ждал – я ощутил толчок в груди, справа от сердца.

– Интересно, – признал я. – А перед тем, как увидеть ящера, прохожие плотно поужинали в трактире?

– Нет, – рассмеялся Зотов. – Почтенная семейная пара выгуливала собачку, когда из темноты выскочило это страшилище. Между прочим, собачку пришлось показать целителям – у нее нервное потрясение.

– А хозяева? – расплываясь в улыбке, поинтересовался я.

– У них нервы оказались покрепче. Свидетельница, мадам Котова так кричала на полицейских, что они были вынуждены принять ее заявление.

– Вынуждены? – еще шире улыбнулся я. – Узнаю нашу доблестную полицию. Они осмотрели место происшествия?

– Осмотрели, но ничего не нашли. По их словам, там было темно.

– Вечером возле театра не горели фонари? – снова удивился я.

– Ящера видели в сквере за зданием театра.

Дар опять напомнил о себе нетерпеливым толчком в груди. Надо же, чешуйчатый ящер посреди столицы!

Было в этом забавном происшествии что-то любопытное.

– Еду, – вслух сказал я. – Встретимся в сквере у театра.

– Благодарю вас, Александр Васильевич, – ответил Зотов. – Дело кажется пустяковым, но в нем надо разобраться, как можно быстрее. Государь, знаете ли, тоже читает газеты. Так что, встретимся возле театра.

Игнат понял, что я с кем-то мысленно разговариваю. Лицо старика вытянулось от огорчения.

– Опять на весь день уйдете голодным, ваше сиятельство? – проворчал он.

– Не переживай за меня, Игнат, – улыбнулся я. – Пообедаю в каком-нибудь трактире. А перепелов прибережем на ужин.

Я не стал выгонять мобиль из гаража. Никогда не знаешь, куда меня заведут поиски очередной магической разгадки. А бросать подаренный дедом мобиль на улице без присмотра мне совершенно не хотелось.

Так что я прикрыл ворота гаража и по тропинке вдоль речного берега отправился к обзорной площадке. Возле нее частенько скучали в ожидании пассажира свободные извозчики.

Глава 3

Старый Театр находился на Солнечной площади. Здание, облицованное серым гранитом, густо оплетал ярко-зеленый плющ. До Смуты особняк принадлежал князьям Гостомысловым, а представления давали прямо на площади. По слухам, в них участвовали тролли из гостомысловских каменоломен и живые драконы.

Потом эти же тролли штурмовали Императорский дворец на Петровском острове, но были уничтожены союзными войсками.

Мятежных дворян казнили или выслали за пределы Империи. Выщербленную тяжелыми лапами троллей площадь вымостили янтарными камнями и назвали Солнечной. Магию высоких рангов запретили под страхом смертной казни. А в роскошном княжеском особняке устроили театр.

На ступеньках театра зевал в рукав швейцар в ярко-красном мундире с золотыми эполетами. Он выглядел важно, точно военный министр. На нас швейцар даже не взглянул – публика собиралась в театр только вечером.

– Сквер находится позади театра, – сказал мне Зотов.

Он поджидал меня, нетерпеливо прохаживаясь возле своего мобиля – черного, с хищными обводами.

Проходя по площади, я не удержался и зацепил пальцами упругий стебель плюща. На сером камне под широкими листьями чернела старая подпалина.

Похоже, слухи не врали. На этой площади когда-то резвились драконы.

Сквер оказался старым дворцовым парком и вплотную примыкал к задней стене театра. За кронами деревьев маячила круглая крыша летнего кафе. А на песчаной дорожке, ведущей к распахнутым чугунным воротам, нас поджидал полицейский следователь Степан Богданович Прудников. С ним был помощник следователя Миша Кожемяко и двое городовых.

Увидев Мишу, я радостно улыбнулся. Мы вместе учились в императорском магическом лицее и до сих пор дружили. Миша был похож на своего былинного предка – такой же плечистый и светловолосый, с наивным взглядом голубых глаз.

Мечта столичных барышень!

– Как служба? – весело спросил я, крепко пожимая руку Миши.

Миша виновато оглянулся на Прудникова.

– Дел невпроворот, – пожаловался он. – Город готовится к карнавалу. На площадях и мостах днем и ночью идут представления. Карманники съехались со всей Империи, городовые сбились с ног. А тут еще эта дикая сплетня про ящера.

– Вот именно! – кивнул Прудников, воинственно сверкая круглыми стеклами очков. – Дикая сплетня, лучше и не скажешь!

Он был невысоким и полным, и смотрел на Зотова снизу вверх, гордо задирая округлый подбородок.

– С каких пор тайная служба интересуется городскими слухами, Никита Михайлович? Да еще и привлекает к расследованию тайновидцев?

– С тех самых пор, как эти слухи появляются в городских газетах, Степан Богданович, – спокойно ответил Зотов. – Вы осмотрели сквер?

Прудников снял очки и яростно протер стекла носовым платком.

– Мы только что приехали.

– Тогда давайте займемся делом.

Прудников недовольно кивнул городовым:

– Осмотрите здесь все. Господин Кожемяко, подготовьте протокол осмотра места происшествия.

Миша послушно достал из кожаной папки чистый лист бумаги.

А я медленно обвел взглядом деревья и клумбы сквера.

За высокой оградой с позолоченными пиками я увидел тихую улицу. В примыкающих друг к другу домах чернели арки подворотен.

Улица Лунных Фонарей, вспомнил я. И даже разглядел уличный фонарь, положий на молочно-белую луну. Сейчас фонарь не горел.

Мой магический Дар снова встрепенулся, и я почувствовал охотничий азарт.

– Ящер побежал в ту сторону? – спросил я полицейского следователя.

– Да откуда я знаю, – скривился Прудников. – Эти свидетели толком ничего не сказали. Твердили про зубастую пасть, про кривые когти. Привиделось им, вот и все.

Почти не слушая его, я продолжал внимательно осматривать сквер.

В дальнем углу ограды я заметил калитку, которая выходила на улицу Лунных Фонарей. В сторону калитки вела песчаная дорожка, но она делала крюк, огибая небольшой пруд в середине сквера, заросший белыми кувшинками.

Я пошел напрямик к калитке. Между мной и оградой была большая клумба, усыпанная сине-фиолетовыми цветами. На одном из цветков, сложив крылья, грелась на солнце большая зеленая бабочка.

Зотов и Прудников молча шли за мной.

Дар коротко стукнул в грудную клетку.

– Это мне тоже привиделось? – насмешливо спросил я Прудникова, показывая на клумбу.

На рыхлой земле виднелся глубокий отпечаток звериной лапы с тремя пальцами.

Испуганная моим движением бабочка взмахнула крыльями и улетела.

Прудников озадаченно снял очки и снова принялся протирать стекла.

– Ночью темно было, – невыразительным голосом сказал он. – Вот и не заметили след.

Степан Богданович покрутил головой, как будто его короткой шее стало тесно в вороте мундира. Потом решительно кивнул Мише:

– Господин Кожемяко, позовите сюда городовых. Пусть внимательно осмотрят траву от этой клумбы до той калитки. А вы измерьте и зарисуйте след.

– Слушаюсь, господин следователь, – послушно ответил Миша.

– Не нужно, – неожиданно вмешался Зотов.

Он присел на корточки возле клумбы и поднес длинную ладонь к следу. Задумчиво пошевелил губами, что-то прикидывая в уме.

– Ростом с человека, не меньше. И точно не иллюзия – след глубокий. А когтищи-то какие! Я вызову нашего эксперта.

– Как хотите, – с облегчением пробормотал Прудников. – Нам меньше работы.

Зотов легко поднялся и посмотрел на меня.

– Что думаете, господин тайновидец? Тварь пробежала через сквер, напугала свидетелей и скрылась в одной из подворотен? Может быть, нам обыскать дворы?

– Да эти дворы тянутся отсюда до самой городской стены, – возразил Прудников. – И везде арки, проходные подъезды. Чтобы их обыскать, не одна неделя потребуется.

– Думаю, есть другой способ, – улыбнулся я, глядя на заднюю стену театра.

В ней виднелась узкая дверь, окованная железом. Над дверью нависал небольшой козырек, а рядом пристроился одинокий фонарь.

– Как думаете, что это?

– Служебный выход, – пожал плечами Зотов.

– Вот именно, – усмехнулся я. – Господин следователь, в какое время свидетели видели ящера?

– Около полуночи, – скучным голосом ответил Прудников.

– Значит, в театре еще шел спектакль.

– Вы думаете, это мог быть один из артистов? – догадался Зотов.

– Артисты часто используют зелья превращения вместо грима, – кивнул я. – Думаю, начать надо именно с театра.

– Точно! – просиял Прудников. – Кто-то из артистов решил подшутить над прохожими, вот и все. Господин Кожемяко, немедленно допросите персонал театра и найдите этого шутника. На крыльце я видел швейцара – начните с него. Запишите все показания, чтобы преступник потом не отвертелся.

– Не будем делать поспешные выводы, – поморщился Зотов. – Раз уж мы все здесь, поговорим с персоналом театра вместе.

– Для чего? – изумился Степан Богданович. – Мой помощник прекрасно справится, уверяю вас.

Взгляд начальника тайной службы похолодел.

– Это приказ, господин следователь, – ледяным тоном ответил он. – Вы, и ваш помощник идите с нами, а городовые пусть дождутся эксперта.

Зотов посмотрел на меня.

– Александр Васильевич, вы не откажетесь и дальше помочь в расследовании?

– Не откажусь, – улыбнулся я.

И посмотрел на часы. Три часа у меня есть, отлично.

Следователь хотел еще что-то сказать, но Зотов легким движением ладони остановил его. Послал зов эксперту – я понял это по отсутствующему выражению его лица – выслушал ответ и кивнул нам:

– Эксперт уже выехал. Идемте, господа!

****

– Господин Кастеллано изволит отдыхать! – отважно заявил швейцар, со страхом глядя на золоченые пуговицы кителя Прудникова. – Вчера премьера была. До утра гуляли-с.

Вблизи швейцар выглядел не так величественно. Под его мутными глазами набрякли мешки, а из рукавов роскошного мундира выглядывали несвежие обшлага сорочки.

– Мы ненадолго, – успокоил его Зотов.

– Прошу-с!

Почтительно наклонив седую голову, швейцар с привычным усилием распахнул тяжелую дверь.

– Благодарю, – сухо бросил Зотов, проходя в прохладную полутьму театрального фойе.

Следователь и Миша шли за ним.

– А вы куда?

Швейцар с подозрением посмотрел на меня и даже попытался закрыть дверь перед моим носом. Но дверь оказалась слишком тяжелой.

– Я с ними, – широко улыбнулся я.

Только взглянув на швейцара, я понял, что он из тех, кто любит поболтать. Это было мне на руку. Наверняка он что-то видел или слышал.

– Вы ведь со вчерашнего вечера здесь? – спросил я. – Ничего необычного не произошло во время премьеры?

Секунду швейцар недоверчиво смотрел на меня. Размышлял, стоит ли отвечать незнакомому молодому человеку в летнем костюме.

Но швейцару было скучно, а моя уверенная улыбка решила дело.

– Артист у нас пропал, – поделился новостями швейцар. – Спиридон Ковшин. Господин Кастеллано рвал и метал!

– Спиридон Ковшин? – задумался я.

Театральные премьеры и раньше не очень привлекали меня. А перебравшись в старый особняк на Каменном острове, я совсем забросил светскую жизнь. Но фамилии известных артистов часто мелькали на страницах газет, а газеты я читал регулярно.

– Не помню такого. Кто-то из статистов?

– Да вы что, господин хороший!

Швейцар многозначительно поднял лохматые седые брови и округлил мутные глаза.

– Восходящая звезда! В новом спектакле у него главная роль. Вчера премьера была, а он пропал! Первый звонок, второй, третий – а Ковшина нет! Публика уже в зале, господин Кастеллано кричит, премьера срывается!

Швейцар так убедительно изобразил гнев и отчаяние неизвестного господина Кастеллано, что я усмехнулся:

– Вам бы на сцене играть.

– А я и играю, – довольно кивнул швейцар. – Господин Кастеллано мне важную роль поручил. Слов нет, зато все время на виду у публики.

– И кого же играете?

– Швейцара.

– Ясно, – рассмеялся я. – Но я ничего не слышал о сорванной премьере. Как же господин Кастеллано выкрутился?

– Дублер спас положение. Господин Удашев. Хороший артист, из старых. Не чета нынешним. Ох, как он короля Лира играл! Сам император аплодировал.

Швейцар закатил глаза и с чувством произнес:

– Дуй ветер! Дуй, пока не лопнут щеки! Лей дождь, как из ведра и затопи верхушки флюгеров и колоколен!

– Браво! – улыбнулся я. – У вас талант.

– Вот! – благодарно кивнул швейцар. – И господин Кастеллано так сказал.

– А как вы думаете, что случилось со Спиридоном Ковшиным? Почему он не пришел на премьеру?

– А кто вам сказал, что он не пришел? – удивился швейцар. – Пришел, еще полудня не было. Спиря всегда рано приходит. Репетирует у себя в гримерке, готовится. Важная роль, надо понимать!

– Так куда же он делся?

– А то вы не знаете?!

Швейцар хитро улыбнулся.

– На улице за театром есть трактир. Работает с утра и до утра. Не закрывается, значит. Наши артисты всегда туда бегают, горло промочить. Выскочат через заднюю дверь, и бегом, пока господин Кастеллано не увидел. Вот и Спиридон туда побежал. Переволновался, видно, перед премьерой. Ну, и решил принять для храбрости. А оно, знаете, как? Где одна рюмка, там и вторая. А потом и графин. А как понял, что лыка не вяжет, так и решил не возвращаться, чтобы господин Кастеллано его не прибил. Теперь дома отлеживается, прячется.

Швейцар говорил уверенно, со знанием дела.

– Вы видели, как Ковшин выходил из театра? – уточнил я.

– А зачем мне видеть? – изумился швейцар. – Я и так знаю. В трактир он пошел. А куда еще?

– И то верно, – улыбнулся я. – Последний вопрос – как мне найти господина Кастеллано?

– У него квартира прямо в театре, – охотно объяснил швейцар. – Как войдете в фойе, поверните налево. Пройдете коридором, там широкая дверь. За ней еще коридор, а потом лестница. Подниметесь на два этажа, там опять коридор…

– А мог бы кто-нибудь меня проводить? – терпеливо спросил я.

– Правильно, – уважительно кивнул швейцар, впечатленный моей находчивостью. – Сейчас я вызову билетера, он покажет.

Швейцар закатил глаза и наморщил лоб, посылая зов билетеру. На его лице появилась страдальческая гримаса – даже такая простая магия давалась ему с огромным трудом.

– Фух! – облегченно выдохнул он. – Билетер ждет вас в фойе, господин хороший.

– Спасибо за разговор, – улыбнулся я. – Вы очень помогли следствию.

С этими словами я протянул швейцару серебряный рубль.

– Благодарю, ваша милость! – умилился швейцар, бережно принимая монету. – Прошу!

Проворно спрятав рубль в карман роскошного мундира, он потянул на себя тяжелую створку двери.

Билетер в белых перчатках проводил меня к дверям квартиры господина Кастеллано. Шли мы долго. Так что, разглядывая роскошную потрескавшуюся лепнину и громадные театральные механизмы, я не терял времени и успел разговорить билетера. И узнал, что господин Кастеллано руководит Старым Театром уже десять лет. Сам набирает и выгоняет артистов, сам придумывает декорации и ставит спектакли.

– Значит, господин Кастеллано – режиссер? – уточнил я. – А директор у театра есть?

– Целый совет директоров, – понизив голос, ответил билетер. – Но они в театральные дела не вмешиваются. Только на премьеры приезжают.

За стеной слева что-то загудело. Потрескавшийся паркет под моими ногами задрожал, с потолка посыпалась меловая пыль.

– Что это? – удивился я.

– Декорации опускают, – невозмутимо ответил билетер.

Я из любопытства взглянул в пыльное полукруглое окно, которое выходило на площадь перед театром. И увидел, как далеко внизу поворачивает за угол швейцар в роскошном красном мундире. Судя по направлению, он стремился в тот самый трактир на улице Лунных Фонарей.