bannerbanner
Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1
Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1

Полная версия

Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 5

allig eri

Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1

Глава 1. Смутная тревога

Слабость может стать силой, если её будет множество. Дрожащие сердца обретут мужество, коль их будет легион. Ничтожнейшие из тварей могут побороть гиганта, если соберутся целой армией. Руины могут стать королевством для одной души, ставшей многими. Стань лучшей версией себя – всех частей себя.


***


1129 год от сотворения мира, остров Миизар

– Не трогайте!.. – бесполезно, я знал это. Мощный удар по лицу сбил молодую женщину с ног и бросил её на грубые доски пола.

«Моя мать».

Неизвестный мне широкоплечий мужчина безэмоционально стряхнул кровь с кулака. Второй, излишне худощавый и горбоносый, уже находился внутри главной комнаты, совмещённой с кухней. Там лежало тело отца, чьи застывшие глаза смотрели, но не видели, как искали его дочь, перевернув кухонный стол, а потом пинками расшвыряв грубо сколоченные табуретки.

– Спальню проверь, – единственная фраза, брошенная крепышом ему в спину, заставила худощавого коротко обернуться, а потом молча отдёрнуть шторку, разделяющую помещения. Я тут же услышал девичий визг.

– П-п-п… – Мать попыталась подняться на подрагивающей руке, но сильный пинок, прилетевший в лицо, вбил её голову в пол, раскрасив неструганые доски алым. Череп треснул со звучным хрустом, словно брошенный на асфальт арбуз, после чего незнакомец брезгливо обтёр подошву о маленький коврик.

«Его стирали только вчера».

Второй мужчина вышел из крохотной спальни, удерживая за руку сопротивляющуюся девочку. Она звонко шлёпала ладонью по бедру удерживающего её ублюдка, но тот обращал на неё внимания меньше, чем на докучливую муху.

– Мы закончили! – крикнул широкоплечий, заметив напарника, а потом сделал ему непонятный мне жест. Тот кивнул и поднял девочку на руки, после чего аккуратно зафиксировал её и прижал лицом к своей груди. Не сильно, но так, чтобы ограничить движения и не позволить увидеть картину произошедшего.

«Сестра. Дэля».

– Пусти-и-и! – вовсю ревела она. На лице худощавого отразилось явственно видимое отвращение, но он продолжал делать свою работу.

Сверху, на чердаке, послышались шаги, после чего вниз спустился третий мужчина – с небольшой клиновидной бородой и короткими усами. У него, как и у двух других, была точно такая же форма: однотипный строгий военный китель.

Спустившийся быстро оглядел картину произошедшего, но на его лице не дрогнул ни единый мускул.

– Где пацан? – секунду спустя поинтересовался он.

– Там, – убийца матери кивнул в тёмный угол, где у самой стены скорчилось маленькое тело. Голова кровоточила. Толчок и последовавший за ним удар оказались фатальными.

Задумчиво пожевав губы, бородач пожал плечами.

– Наверное, так даже лучше, – наконец сказал он. – Господин Керемнас приказал привести лишь девчонку.

– Лишь бы проблем потом не было, – тихо проворчал его широкоплечий собеседник. – Золотой Легион сейчас в Рапшазме, а новый наместник Миизара даже свой хер защитить не сможет, не то что оказать помощь грандам.

– Не каркай, идём. – Бородач, очевидно, был лидером, а потому первым вышел из маленького дома. За ним потянулись остальные.

Опять этот сон. Я видел его уже… в десятый? Пусть будет в десятый раз. Всё время с разных сторон, будто бы смотрел запись, снятую несколькими операторами.

Однако странным казалось то, что я… ощущал необычайное родство с погибшими людьми. Особенно остро это ощущалось при первом просмотре. Чувства кричали, сердце бешено билось, зубы сжимались, а сам я чуть ли не исходил криком. Но почему?! С чего в голове появлялись бредовые мысли типа, что убитая женщина – моя мать? А мужчина – отец?! Откуда я знал имя девочки и почему считал откинувшегося мелкого шкета собой?!

К счастью, последующие просмотры – а «запись» повторялась по кругу – сбили накал эмоций до тупого гнева, который варился где-то в глубине нутра, словно горшочек каши. Варился, грозя вот-вот перелиться за край…

За несколько повторов я успел осмотреть, наверное, всё. Откровенно устаревшую «деревенскую» обстановку дома, крестьянскую одежду его жильцов и потёртую сугубо деревянную мебель – где привычный пластик?! Разумеется, пристального внимания удостоились и все участники сего «представления».

Несмотря на то, что мысли почему-то ворочались с огромным трудом, как выброшенные на берег киты, и едва-едва сформировывались во что-то более-менее адекватное, я, кажется, запомнил каждого человека до мельчайшей морщинки и последнего волоска на лице.

Но вот картины сна начали затухать и темнеть. Сейчас всё снова погрузится во тьму… Надолго ли? Сколько ещё повторов мне предстоит увидеть? И когда уже пойдёт на спад удушающая ненависть?!

Провалившись в забытье, я плавал в нём, не ощущая времени. Периодически перед глазами появлялись странные образы, нечёткие и неясные, но моментально исчезали, не давая себя разглядеть. Сердце то снова принималось стучать как ненормальное, то успокаивалось до едва слышного мерного ритма.

Я не чувствовал боли, не чувствовал голода или скуки. Не ощущал решительно ничего. Лишь некоторую заторможенность, будто после наркоза или хотя бы целой бутылки водки, выпитой натощак и в одно рыло. Наверное, так выглядит смерть. Покой…

В себя меня заставил прийти голос.

– …так-то Сантаросы тоже люди пришлые, – голос был старческим, скрипучим. – Помню, как впервые возле нашей деревни появились да сразу решили осесть. Странные. Грамотные. Руки нежные, что попка младенца, для работы неприспособленные. Помнишь, сколько времени изучали наш быт? До сих пор вспоминаю, как Гил подходил ко мне да спрашивал, в какой день и что сажать, когда корову с быком сводить, сколько кур на одного петуха держать. – Старик рассмеялся. – Вот кто они после этого? Так и не сказали ведь ничего. Хорошо, что померли.

– Тьфу ты! Твои соседи ведь, Дариус! Тебе ведь, дураку, неоднократно помогали! – ответил ему грубый и жёсткий голос с нотками властности. – Как можно теперь про них гадости плести? Самому не стыдно? Или думаешь, раз в войну жену и детей схоронил, так теперь можно невозбранно говном других поливать? Вот узнают остальные про твои слова, так быстро тумаков получишь, не посмотрят на возраст!

– Ну… кхм… да… нехорошо, конечно… – замялся Дариус.

– Ежели у нас, в Ностое, проживали, ежели с нами хлеб и пищу делили, то наши это, – продолжил грубый голос. – Такие же деревенские, как я или ты. А потому и хоронить будем по старому обряду, как всемогущий Наршгал повелел.

Короткая пауза, которой хватило, чтобы с запозданием – моя заторможенность никуда не делась – сообразить: разговор ведётся прямо над моим телом. И тут в диалог вступил новый голос. Сухой и уверенный.

– Кто будет покрывать тела виррами? – спросил он.

– Сам всё сделаю, – ответил грубый. – Я ведь в деревне единственный жрец.

– Справишься, Милегер? – засомневался сухой голос. – Всё-таки два тела, не одно. А ты ведь уже немолод. Непростая задача – успеть обрядить мертвецов в монеты, пока вонять не начали, а у тебя ни послушников, ни учеников нет.

– Справлюсь, – спокойно постановил жрец. – Не буду спать, не буду есть, только работать во славу нашего истинного бога Наршгала, а не иноземного пантеона захватчиков.

На какое-то время наступила тишина. И только я уже подумал, что вновь провалился в непонятную тьму с бесконечным повтором чёртова сна, как сухой голос продолжил прерванную беседу.

– Дело твоё, Милегер. За язык никто не тянул, Дариус свидетель.

– Да, Дуфф, – согласился старик, – я всё слы…

– Но как староста, – продолжил он, прерывая старика, – я назначаю дату похорон на завтрашний вечер. Дольше тянуть не сможем. Слишком уж душно, гниение пойдёт быстро, а ледника у нас уже три года как нет. Если успеешь, жрец, – будет церемония Наршгала, по нашим старым обычаям. Не успеешь – похороним по-имперски.

Милегер заскрипел зубами, что я явственно разобрал даже без возможности видеть происходящее своими глазами.

– И при посторонних про «имперцев-захватчиков» не трепись, – продолжил староста Дуфф. – Везде люди наместника и Орден Безмятежности. Почём нам знать, кто им информацию продаёт?

– Кто в город ездит, тот и продаёт, – буркнул жрец.

– А ну повтори эти слова! – сердито воскликнул Дуфф. Похоже, в город ездит именно он.

– А вот и повторю! – в таком же тоне ответил Милегер.

Всё затихло так резко, что я вздрогнул, а потом будто бы куда-то провалился, и меня вновь окутало забытье. Сколько оно продлится в этот раз? Неведомо.

Тьма… Боже, что вообще происходит?! Я ведь в больнице должен быть, откуда эти долбаные «мультики»? Чем меня обкололи там?

Вопросы не находили ответа, меня просто растворяло в этом «нигде».

– Загрейн! – женский смешливый голос заставил резко открыть глаза. Я задремал на лавочке, в тени яблони. – Вот ты где.

Всё вокруг размывалось, но я чётко различил наклонившийся гигантский силуэт. Нет, это я был маленький!

– Мама, – широко улыбнулся я.

Ошибка. Не я. Это снова сон. Я всё ещё непонятно где, вынужден смотреть цветные картинки. И не имел никакой возможности ими управлять. Наверное, оно и хорошо… Признаться, когда я впервые столкнулся с тем сном про убийство, то… меня колотило. Натурально так колотило! Причём непонятно, то ли от злобы, то ли от страха. Слишком реалистично! Это уже позже, когда сон прокрутили пару раз, чувства окончательно закрепились на ненависти, а ранее… Бр-р, не знаю, что бы я сделал, если бы внезапно получил «доступ» к… К чему? И вообще, что происходит? Почему я…

– Караван приехал, – сбили мои мысли. – Ты просил сразу тебе сказать. – Молодая женщина взъерошила мне волосы, вызвав порцию смеха.

– Караван! И лошади, да? Там были лошади, мама?! – тут же подскочил «я».

– Сходи и посмотри сам, – она выпрямилась, сложив руки на белом переднике. – И от Дэли не отходи!

– Ну-у!.. – надулся «я», но мимолётное раздражение улетело быстрее, чем настоящий-я успел его осознать.

Через миг «я» уже бежал по какой-то солнечной деревеньке. Сознание пыталось поймать хоть какие-то образы и знакомые картины. Где машины? Где антенны? Магазины, фонари, мусорки, автобусные остановки… Пивные, сука, банки хотя бы!

Ничего. Девственная природа, стога сена, повозки, заборы и деревянные дома, окна которых представляли собой прорубленные дыры без стёкол, только со ставнями. Вокруг ходили мужчины и женщины в холщовых рубахах и пыльных башмаках, мычала и шумела скотина в широких загонах, вдали, видны пшеничные поля… Деревня! Одновременно похожая и непохожая на те, которые я видел.

– Загрейн! Стой! Вот негодник! – меня догнала запыхавшаяся девочка, тут же схватившая за плечи и грозно встряхнувшая. – Мама же сказала – не отходить от меня! – её голос звучал немного пискляво, но с попыткой в строгость, которая меня лишь умилила.

– Я тебя искал, – соврал «я», а потом ловко вывернулся из её хватки.

«Дэля старше меня на два года», – возникла непрошеная и будто чужая мысль. Такие же изредка посещали меня, когда я смотрел тот кошмар с бойней.

– Побежали уже! – Энергия распирала «меня», заставив высоко подпрыгнуть. – Ну? Ну!

Сон ускорился. Мы в мгновение ока добрались до каравана. Стайка других детей – пятеро – уже отиралась вокруг, с весёлым хохотом наворачивая круги.

– Лошади! – настоящий-я ощутил, как улыбка расползлась по губам тела, от лица которого я видел сон. Небось ещё и глаза натурально загорелись. – Смотри-смотри! Дэля! Ты видишь?! Дэля!

Мы присоединились к другим детям, чьи имена пытались всплыть в памяти, но настоящий-я отгонял их. Не хочу знать. Не сейчас.

И всё же невольно разглядывал всё вокруг, пока «я» лазал везде где только можно. Периодически на нас покрикивали разные торгаши или их суровая охрана, однако никто особо не мешал и не бил. Так, могли угрожающе поднять руку, но стоило лишь нам дёрнуться назад, как моментально теряли интерес.

Я заметил деревенских, которые что-то обсуждали с купцами. Видел, как они изучали привезённые товары и расплачивались монетами, но мальчик, от лица которого я наблюдал за происходящим, не испытывал к подобному ни малейшего интереса. Вместо этого он указал пальцем на богатую карету, вокруг которой…

Сердце бешено застучало. Моё сердце, не его. Как?! Я ведь… дух? Призрак? Просто наблюдатель?

…вокруг которой ходили люди в знакомых по кошмару кителях.

– Не суйтесь туда, – строго сказал подошедший к нам конюший из слуг торговцев. Нутром «я» ощутил толику благоговения к его росту и возрасту, но настоящий-я понимал, что этому сопляку не больше шестнадцати. Прекрасно, ещё и противоречие чувств и разума… – Это семья имперских грандов.

– Грандов? – спросил кто-то за моей спиной. – Кто это?

– Высшая знать из империи Саркарн, – пояснил он, вызвав ещё больше вопросов.

Но предупреждение всё-таки оказалось своевременным. Никто из ватаги не приблизился к карете и её пассажирам. А вот в наших рядах, незаметно от меня, появился «диверсант» – незнакомый мальчишка чуть старше нас, примерно как Дэля – около девяти лет. Его одежда была красивой и новой, обувь – не какие-то говнодавы, а изящные кожаные туфли, волосы аккуратно причёсаны, а кожа казалась белой и лишённой малейшего загара или обветренности.

Каким-то образом он вошёл в нашу компанию малышни без каких-либо трудностей. Просто стали бегать чуть большей стайкой. Не зря говорят, что дети – ежели речь совсем о маленьких – не замечают разницы положений. Однако я сразу подметил изменение отношения окружающих. Если раньше купцы и их служки то и дело бранились в нашу сторону, махали руками или палками, коими побивали упрямых мулов и лошадей, то сейчас предпочитали делать вид, что нас вообще нет.

«Из-за новенького», – осознал я.

А сон снова закрутился.

– Пап! – уверенно заявил перемазанный пылью «новичок», глядя на важного дяденьку, вылезшего из кареты и в окружении охраны смотрящего в горизонт. По его лицу я не мог прочитать ровным счётом ничего. Он смотрел на природу, на дома, на местных крестьян, но с таким же видом он мог смотреть на корешки книг, на строящийся дом, на огонь или на собственный ужин. Ничего не выражающий взгляд человека, который или прекрасно держал все эмоции в узде, или не испытывал вообще ничего. И я затруднялся сказать, какой вариант более реален. – Мы здесь останемся? Хотя бы на денёк, а? Тут здорово!

– Нет, Лотандер, – даже голос у него был тихий и безразличный. – Отправляемся с караваном через час.

– Ну па-а-ап, – заканючил он. – Па-а-а!..

– Кулана, – мужчина дёрнул плечом, отчего рядом появилась элегантно одетая женщина. Похоже, его жена и мать паренька.

– Успеешь ещё наиграться, – более тепло и сердечно произнесла та. – Идём лучше в карету. Тебя надо умыть и переодеть. Выглядишь как уличный попрошайка.

– А можно… а можно мне взять их с собой? – мальчишка ткнул пальцем в нашу стайку, стоящую поодаль. – Можно?

– М-м… – Кулана оглядела нас скептичным взглядом, а потом посмотрела на мужа. – Акселл?

– Одного, не больше, – пару секунд спустя, не меняя тембра, сказал он.

– Спасибо, папа! – подпрыгнул пацан, тут же натянув на лицо широкую улыбку. – Вон её! Она старше других, как я. Она весёлая, пап. А ещё быстро бегает, как наша собака! Я хочу взять её!

Сон резко оборвался – меня бросило во тьму.

Очнулся я ночью, потому что через окно, расположенное рядом и неплотно закрытое ставнями, светила луна. Очнулся сам, без всякой посторонней помощи, ибо чувствовал своё тело, чувствовал, как дыхание хрипло вырывалось изо рта, а маленькие чужие ручки – мои ручки! – ощупывали всё вокруг именно по СОБСТВЕННОМУ желанию.

– Где я? – едва слышно прошептал я и поразился собственному голосу. – Что происходит?

Голова отказывалась соображать, а где-то в груди формировалась странная, непохожая на моё обычное поведение истерика. Она грозила вырваться наружу, поэтому я силой воли закрыл глаза и откинулся на жёсткую лежанку. Затылок ужалило болью, но, стиснув зубы, я сдержал стон. Ладонь невольно ощупала голову, обнаружив на ней тугую повязку, чудом не закрывающую глаза, влажную на обратной стороне.

Плевать. Держись, Юрка, не зря ведь тебя в честь величайшего космонавта назвали? Ему небось ещё страшнее было, ещё непонятнее, но продержался и обратно вернулся. Из космоса! А ты уже готов в штаны наделать, да?!

Толика злости вымыла из груди истерику, а потом я силой заставил себя расслабиться и отрешиться от боли в голове. С трудом, но это получилось.

Так… соображай, башка, она у тебя светлая, хоть и тормозит чего-то. Фух… главное – успокоиться. Всё-таки последняя вахта была лишней. Надо было в клинику лечь, хотя бы бесплатную. Авось не прогнали бы ссаными тряпками, хотя бы осмотрели да укол сделали, таблеток прописали. Но нет… Наплевал на всех, посчитал, что само пройдёт. А ведь Димка, сосед мой, врач на пенсии, похожую историю в том году рассказывал! Надорвался там один малохольный да слёг с концами. И вот теперь я на его месте. Шикарно. А ещё ведь с друзьями в баре нажрался как свинья, чем небось усугубил состояние. Как? Хер знает, но плохо мне стало, именно когда выбрался возле дома из клятого такси.

Ох, нужно было остепениться. Прогнуться, притерпеться, найти какую-то бабёнку, жить-поживать, работу полегче найти, лямку тянуть да до пенсии продержаться. Но нет, мне ведь больше всех надо, да? Я ведь гордый! Кого попало к себе в дом тащить не хочу. Под чужие хотелки подстраиваться не буду!

Тьфу, довыпендривался!

Воспоминания той поездки снова промелькнули перед глазами. Херово мне стало ещё на выходе из бара, потом в тачке лишь усугубилось, а дальше… Всё. Резко приблизившаяся земля отвесила смачную оплеуху, после чего в голове появились странные заторможенные сны. Будто бы я мальчик, который получил удар от какого-то урода и теперь смотрел, как убивали всю его семью. Кроме сестры. Её просто забрали. Ещё и как-то странно смотрел – с разных мест, будто бы весь дом был напичкан камерами, а я стоял возле телевизора, переключаясь с одной на другую.

Бред какой-то. Горячечный бред. Очевидно, что меня положили в больницу и вкололи какой-то дряни. Чёртова химия, никогда её не любил – и не зря, видать. Лежу теперь, смотрю «мультики». Когда очнусь, все охренеют от такого прихода. Хм… хорошее слово – когда. Лучше, чем если.

Сам не заметив как, я снова вырубился.

Глава 2. Незримый наблюдатель

– Как там мальчишка Сантаросов? – спросил какой-то мужчина с сединой в волосах, стоящий на улице возле смутно знакомого мне дома. Почему-то я опять видел происходящее с нескольких направлений, но теперь они не переключались сами по себе – я мог управлять «сменой кадра»! Уже прогресс! Значит ли это, что «сон» прогрессирует? Или это я деградирую?..

Ещё и дом этот… Я ведь точно никогда его не видел! А подсознание отчего-то уверено в обратном. Сраное дежавю, никогда его не любил. Возникает ощущение, что начал забывать свою жизнь. Интересно, это так себя ощущают старики с Альцгеймером? Бр-р, один из самых больших моих страхов как одинокого и уже немолодого человека.

– Жив ещё, – пожал плечами кривоногий собеседник седовласого, удерживающий на плече несколько длинных досок. – Травница Вияльди микстуры свои давала, а целитель Локус голову ему перевязал. Говорит, всё, что мог, сделал. Теперь токмо на него самого надежда. Ну и на Наршгала, конечно же.

Я пожелал приблизить «камеру», и у меня неожиданно это получилось.

– Лучше бы Милегер пришёл да молитву прочёл, – сплюнул седой. – Всяко проку было бы больше, чем от какой-то травки.

Мужчина махнул рукой, отгоняя «камеру». Как в замедленной съёмке я видел приближение его руки, увеличивающейся с каждым мигом, словно старик превратился в гиганта. Оторопь, однако, не дала мне застыть, а, напротив, позволила резко сдать назад, совершая настоящий пируэт.

Воу, а я хорош! Словно профессиональный лётчик-ас. А ведь всё ещё ощущаю странную заторможенность сознания. Поменьше, чем в прошлый раз, но всё равно чувствуется.

Седой глухо выругался на «вездесущих мух», а ко мне – вновь с опозданием – пришло удивление.

Стоп! Это что вообще, сука, было?!

Переключив «камеру» на другую, я заметил, как от болтуна отлетела маленькая тёмная точка.

– Сам знаешь, жрец проводит обряд, – кривоногий осенил себя каким-то незнакомым знаком. – Должен до вечера успеть. Староста Дуфф больше времени не даст, а там хоронить будем.

Следующая «камера», послушная моей воле – хоть чем-то могу управлять! – подобралась ближе, но застыла над головой говорящего, вне пределов его поля зрения.

– Зараза, – вздохнул седой. – Сантаросам надо было самим девку отдать. Не кому-то ведь, а грандам. Небось не обидели бы, ещё и денег дали.

– Думай что говоришь! Родную кровь?!

– Что там эта кровь, – отмахнулся его собеседник. – Когда выбора нет, то можно или хоть что-то урвать, или без всего остаться. Даже без жизни, как в итоге и получилось. Вот и посуди.

Наступило молчание. Мужчины мрачно стояли, не глядя друг на друга.

– И с мальцом нехорошо… – продолжил седой. – Страдает ведь. Всё равно к родителям на тот свет отправится. Я сам видел, сколь сильно ему затылок раскроило! Добить его надо, говорю тебе. Добить, чтоб не мучился, да рядом с предками в яму опустить.

Злость волной поднялась в душе. Добить меня?! Ах ты вонючий старпёр! Ещё и Дэлю продать предлагал!

«Камера» рванулась вперёд, желая протаранить ему голову, но резкий взмах старческой ладони сбил мне прицел. Увернуться получилось – но в этот раз куда как сложнее. Сердце аж заходило ходуном, будто каждый миг был последним.

– Клятая мошкара, лезет и лезет! – возмущённо выкрикнул седой, начиная изображать пропеллер.

– Мухи на говно летят, – рассмеялся его собеседник.

Удар ладонью. Попал. Потеря связи, резкое переключение, снова удар – по ушам резануло, но я тут же «щёлкнул» вновь, вынужденный бороться за… что-то. За возможность наблюдать.

Однако из-за происходящего вспышка злости успешно пропала. Я снова контролировал себя.

«Мошкара и мухи, – возникла короткая мысль, – так мои «камеры» называли эти двое. Что, если… они правы?

Я начал поворачивать «объектив», желая обнаружить неведомого оператора, который управлял бы им. Вскоре мне удалось настроить видимость – довольно посредственную, кстати говоря, – и «столкнуть» две «камеры» друг с другом.

Действительно… какие-то мошки. Боже, что это? Почему я вообще вижу чужими глазами? Это что, продолжение галлюцинаций?!

Спасительная тьма прекратила эти мысли, однако очнулся я слишком быстро, дабы их забыть. Благо, картинка сменилась, позволив мне наблюдать за новым процессом. Немолодой мужчина в необычной для местных хламиде, чем-то напоминающей рясу священников (только не чёрную, а серую – хотя ранее, судя по виду, была полноценно белой), в полумраке стоял рядом с двумя мёртвыми телами, которые покоились на каменных подставках, смутно напоминающих алтарь. Женщина уже была покрыта серебристыми кругляшами («виррами», – подсказала память) до такой степени, что голой кожи практически не было заметно. Лишь местами, особенно возле головы, выступила кровь, от которой жрец периодически отгонял мух. Монеты покрывали её лицо, включая глаза, руки, ноги, грудь и живот. Плотно прилегая к телу, кругляши напоминали серебряные доспехи, а сама женщина – павшую воительницу.

«Может, так оно и должно быть, по местной вере?» – возникла непроизвольная мысль, отчего я даже растерялся, не сумев определить, моя она была или нет.

Мёртвый мужчина – мой отец? – в отличие от женщины, всё ещё находился в процессе «облачения». В миг моего наблюдения священник как раз кряхтел, силясь перевернуть его на живот, что по итогу всё-таки сделал, начав покрывать монетами его бледную спину.

Каждый кругляш Милегер – я ведь правильно запомнил имя жреца? – клещами доставал из раскалённого горшка, стоящего на жаровне, а потом прикладывал к мёртвой плоти, позволяя монете приплавиться к ней. Одну за другой, раз за разом…

Пот лился с его лица. Освещённое лишь несколькими свечами и той самой жаровней помещение было наполнено смесью неприятных запахов и духоты. Кружащие мухи и их мерное тяжёлое жужжание оттеняли картину страдания. Но чьего? Мёртвых или ещё живых?

Дверь резко открылась, запуская поток свежего воздуха и света. На пороге возник хмурый мужчина с резкими чертами лица.

– Долго ещё, Милегер? Яму вырыли час назад, – сухой голос новоприбывшего показался мне знакомым. Ну точно, это же староста! Как там его, Дуфф?

– Почти закончил, – буркнул жрец. – Можешь звать людей забрать Иветту.

«Мать, – подсказала чужая память, после чего я уверенно уставился на женщину. – Она не отдала свою дочь, – подумалось мне. – Пыталась защитить её… до последнего».

На страницу:
1 из 5