1517

Пришли ногайцы из степей,

А тут как раз вот выпал снег,

Порадовав вокруг детей.

Лавиной конница помчалась,

Мы смяли шайку за минуту,

И им лишь только и осталось

Бежать в ночное время суток

Из окружения назад

В свою родную степь толпой,

И разудалый наш отряд

Два дня их гнал к себе домой.

Таких историй принц от грека

Довольно много вспомнить мог,

Принц чтил его, как человека,

К тому же знал, что педагог,

Объездив не один десяток

Различных зарубежных стран,

Так и не накопил достаток,

Пока он не попал в Ливан.

Эмир хвалил его работу

И очень хорошо платил,

А грек надумал дать хоть что-то

Из знаний, что он накопил

Мишелю, потому старался,

Но принц предпочитал гулять,

Хоть и ценил, что грек пытался

В нём что-то к лучшему менять.

– Хороший у меня наставник, -

Мишель воскликнул громко вслух. –

И он, как искушённый странник,

Блестяще занимал бы слух,

Ведя до ночи разговоры

С добавками всё новых порций

И про спартанские дозоры,

И про шальных нижегородцев.

ГЛАВА IV. БИТВА ЗА ЛИВАН

А что же было во дворце,

Пока Мишель топтал дороги

С улыбкой доброй на лице

И взглядом молодым, не строгим?

Бейрут опять испытан был -

Из Сирии пришли османы,

Селим сирийцев подчинил,

В другие устремившись страны.

Селим султаном был турецким,

Отважным, но и беспощадным,

Обласканный, одет по- светски,

Он часто в свой мундир парадный

В походах переодевался

И в нём врагов в бою встречал,

Непобедимым он считался

И брал все земли, что желал.

И вышло так, что часть османов

Решила взять себе Каир,

Через синайские барханы

Пошли, чтоб навязать свой мир

Войной каирскому султану

И дать сраженье мамлюкам.

Другая часть пошла к Ливану,

Чтоб и его прибрать к рукам.

Взять Джидду плыли португальцы,

И там столкнулись с мамлюками,

А те направились к ливанцам

Просить их поддержать войсками.

И получилось, что Ливан

Втянули сразу в две войны,

И каждый враг бил в барабан

Здесь рудимент своей страны.

Здесь было бы сказать не лишне,

А кто такие мамлюки.

Сбежавшие рабы-мальчишки,

Объединённые в полки,

Что воевали очень смело,

Заставив всех с собой считаться,

Потом Египет взяв умело,

Их султанат стал возвышаться.

И вот, как раз глава Каира

Мишелю приходился дядей,

И, соответственно, эмиру

Сказать в глаза мог, прямо глядя,

Что для него Мишель, как сын,

И почести ему окажет,

Как только данный дворянин

Его явлением уважит.

Абдулгани, великий воин,

Увидел с гор турецкий стан,

И сразу понял – враг достоин,

Чтоб поднимать на бой Ливан

Кругом, от мала до велика,

Склады с оружием открыть,

Ведь просто воинственным криком

Османов не остановить.

Собрав достаточно народу,

Объёмом с грозовую тучу,

Эмир мог отстоять свободу,

Но вместе с тем он был задумчив,

Османы часто досаждали,

Но лишь диверсиями с моря,

Теперь же армии решали,

Кто будет бит в серьёзной ссоре.

Пришла пора в бою кровавом

Понять наверняка, кто станет

Иметь на эти земли право

И на руках врагов затянет

Верёвки жёсткие, чтоб после

Их вёз в тюрьму в повозке тесной

Какой-то очень сильный ослик

В долине меж цветов прелестных,

И может быть случится так,

Как раз османам улыбнётся

Успех военный, и их флаг

На всех вершинах разовьётся,

И хорошо, что принца смог

Эмир сберечь от этой сечи,

Прогнав сурово за порог,

В телеге день назад под вечер.

Турецких пушек было много

Вдоль гор поставлено для боя,

Османы начали с поджогов,

Ливан стрельбой побеспокоив.

Стреляли пушки очень метко

По крышам глиняных домов,

Где сразу чёрным дымом едким

Там обволакивало кров.

Эмир в ответ ударил с флангов.

Отряды дерзких храбрецов,

Сомкнув щиты в больших фалангах,

Измазав краскою лицо

Для устрашения османов,

Зажали часть из них в тиски,

И тысячи солдат их славных

Упали в траву и пески.

Но новые полки врагов

Героев с боем оттеснили,

И снова пушки в каждый кров

Без устали и точно били.

Ливанцы тут и там ломали

Загоны, выпустить коней,

И в горы к воинам их гнали,

На них пересадить людей.

Захватчик очень удивлялся

Внезапной стойкости Ливана,

Другой эмир давно б сломался

И покорился бы султану,

Ведь все здесь на Востоке знают,

Как разрешают турки спор,

Константинополь не прощает,

Тех, кто даёт ему отпор.

Однако, Фахр эд-Дин Великий

Себя в сраженьях не жалел,

Врагов расстраивая дико,

Тем, что упрямый был и смел.

И на него ведь все равнялись,

Кто шёл под знаменем Ливана,

В боях герои не сдавались,

И бились, не смотря на раны,

Эмир послал гонцов к аланам,

Прекрасным воинам степей,

Чтоб помогли дать бой османам,

Прогнав не прошенных гостей.

Аланы и сарматы силой

Весомой были в те года,

Их рать как раз в стране гостила

И сразу в бой пойти могла.

Абдулгани в бочонках порох

Потребовал доставить в горы,

Катили тихо, так как шорох

Мог разбудить собачью свору,

Что охраняла стан турецкий.

Потом те бочки подожгли

Промасленным шнуром немецким,

И полетели вниз они.

Пока летели, все взорвались,

Обрушив горы камнепадом,

И глыбы сеять страх помчались,

Вонзаясь с быстротой снарядов

В редуты, на орудья точно,

И там, где осыпались скалы,

Турецких пушек много очень

Лежать осталось под завалом.

Абдулгани сказал эмиру:

– Полки аланов разделились.

Один направился к Каиру,

Два с нашими соединились.

Вздыбили кони землю круто,

Аланы бросились вперёд

И вот уже через минуту

Османский разнесли оплот.

Звенели громко ятаганы

В желании пробить доспехи

Великих воинов аланов,

Чья храбрость привела к успеху

В кровавой битве в этот день,

Но и Селим был тоже смел,

Он сжёг десяток деревень

И снова на Ливан насел.

Ливан сражался за свободу,

Однако принц о том не знал.

Он из ручья в лесу брал воду,

Ослам в корыте подавал.

Он слышал, что гремели пушки,

Но глухо как-то, отдалённо,

И думал: где-то в деревушке

Гроза идёт определённо.

А впереди сплошная чаща,

Деревья сплетены везде.

Сюда баранов волки тащат,

Каких украли во дворе

У зазевавшихся хозяев.

Да и разбойники наглеют,

Но принца ведь в лицо все знают,

Напасть, конечно, не посмеют.

Хотя, кто знает тех бандитов?

Их шайки пёстрые толпой

Из дома налысо побриты,

Выходят грабить в лес густой.

В листве никто их не заметит,

Пока бандитская стрела

Скитальца раной не отметит,

Лишив людскую плоть тепла.

Бандиты рады всем товарам,

Крадут и деньги, и ковры,

Но отпускают, если старый

Прохожий с кучей детворы.

Всех остальных нещадно бьют

Прям там же, на лесной дороге,

Верша ужасный самосуд,

Когда у жертвы нет подмоги.

В ответ эмир сюда отряд

Довольно часто посылает

Из храбрых, доблестных солдат,

Что все лазейки в чаще знают.

Бандитов тех, кого поймают,

Привязывают к сёдлам туго

И мелкой рысью доставляют

Для разных нужд к дворцовым слугам.

А там работы много часто:

Коней почистить, покормить

Собак огромных меделянских,

Что повезло дворцу купить

В России у собаководов, -

Такие псы быка сбивали

С разбега с одного захода

И от медведей защищали.

Мишель вдыхал прохладу леса.

В красивом мире лес прекрасен!

Принц это понял под навесом,

Забыв, что также мир опасен.

Часы дороги монотонно

Склоняли принца к думам снова,

И он, хоть и молчать не склонный,

Опять сидел, не молвив слова.

Когда совсем уж скучно стало,

Принц снова вспоминал обильно,

О том, что память щекотало

И бодрости давало сильно.

Конечно же, девчонок милых,

При этом – прямо всех подряд:

Весёлых, ласковых, смазливых,

А также и своих ребят.

Его друзья – Абдул и Сина -

Из двух влиятельных семей.

Абдул с девиц писал картины,

Где делал лица красивей.

В изобразительном искусстве

Он разбирался круто очень,

И рисовал картины с чувством,

Имея дар на это точно.

А Сина был хороший тренер,

Мечом отлично фехтовал,

Надёжный и в себе уверен.

Железа много поднимал,

Он мог присесть и с жеребёнком,

Что весом в сотню килограмм,

Ещё мог петь довольно звонко,

И громко хлопать себе сам.

Ну, в общем, классный друг весёлый,

С которым некогда скучать,

Любитель разных разносолов,

И мастер байки заливать,

Все знали, что он привирает,

Но вот разоблачать друзей,

Никто, конечно, не желает,

Такой вот принцип у людей.

К тому же Сина был смышлёный

И пальцем нос не тёр в испуге,

Когда принц, спором увлечённый,

Споткнувшись, мог упасть при друге

Допустим, в сточную канаву

Иль оказаться сбитым мулом,

Что быстро нёсся от расправы

Собак голодных и сутулых,

Он тут же помогал, чем мог,

Везде и всюду защищал,

К эмиру, не жалея ног,

Бежал – его на помощь звал.

Всех ставил на уши, короче,

Эмир ценил невероятно

За это Сину, славя очень

И преданность, и вид опрятный.

Однажды Сина плыл с Мишелем

По горной ледяной реке,

До берега доплыть сумели,

Там повалялись на песке.

А вот обратно у Мишеля

Плыть просто не хватило сил,

И Сина до ближайшей мели

Его не бросил, дотащил.

Абдул был тоже принцу предан.

В одном походе как-то барс,

Что страха никогда не ведал,

На принца прыгнул – вот и спас

Абдул его, щит быстро кинув,

Сбил кошку ловко, помешал,

А после подбежал и Сина,

И барс, оскалившись, сбежал.

Отметить надо, что впервые

Поехал принц так далеко.

Дни были слишком занятые,

Чтоб прежде лезть так глубоко

В лесные дебри и всем телом

Дрожать от хруста каждой ветки,

Надломленной животным смелым,

Различной формы и расцветки.

И вот он едет дальше чинно,

Любуется листвой зелёной.

Гиена встретилась невинной

И после пира – полусонной.

Кого они там растерзали

Своей кровавою толпой -

Не принц, и не ослы не знали,

И не понятно нам с тобой.

Клыки гиены, как известно,

Легко перегрызают кости,

И ни один бы житель местный

Гиену не желал бы в гости.

Она еду не выбирает

И человека не боится,

Всегда внезапно нападает,

Чтоб рёбра вырвать, ухитриться.

Животный мир жесток в Ливане,

Долины хищников полны,

И в лес пугливо горожане

Идут, защиты лишены.

Здесь вероятность стать убитым

Змеёй, готовой для броска,

Гюрзой, гадюкой ядовитой,

Довольно сильно велика.

И леопард клыки тут точит

Об ветки молодых стволов -

Свирепый, беспощадный очень,

Он также, как змея, готов

Мгновенно броситься в атаку

Из неприметной всем засады

На человека иль собаку,

Но только вот – клыки без яда.

А самый грозный зверь в Ливане -

Не леопард и ни гиена,

Лев африканский утром ранним

Сбежал из циркового плена

И, поселившись здесь, в лесу,

Он убивал бродяг повально,

С глубоким шрамом на носу,

Он был жесток феноменально.

И вот, когда телега принца

В глубокой чаще оказалась,

Там он и встретил льва-убийцу,

Чья мощь и гнев в глаза бросались.

Лев был гигантом, шёрсткой светел,

Он облизнулся языком,

Как будто лакомство приметил,

Представив принца шашлыком.

Враги смотрели друг на друга,

Принц был бессилен защититься,

И, обомлевший от испуга,

Он мог лишь под соломой скрыться.

Мишель был словно под гипнозом

От беспощадных львиных глаз,

Дрожа, как будто от мороза,

В надежде, чтобы кто-то спас.

Но не было здесь рядом Сины,

Абдула не было, эмира.

Жестокая для птиц картина,

Сидящих на ветвях инжира,

Что льва преследовали всюду,

Пока он этим лесом правил,

Рвал мясо сразу по полпуда,

И доедали, что оставил.

Лев прыгнул, только вдруг ослы

Решили выручить Мишеля,

Метнулись на полголовы

Вперёд так резко, как умеют.

Лев, ошарашен, промахнулся,

Ослы же бросились в галоп,

А принц едва не навернулся

С телеги и разбил свой лоб.

Но здесь на раны нету смысла

Сейчас вниманье обращать,

Лев бросился вдогонку быстро,

Решив охоту продолжать.

И принц, увидев мимоходом

Клыки, белее снежной вьюги,

На льва столкнул бочонок мёда,

Всё это делая в испуге.

И только лишь большой бочонок

С телеги рухнул льву на спину,

Тот замяукал, как котёнок,

Но так как громкий рёв ослиный

Все звуки леса заглушал,

Царя зверей никто не слышал,

И он мгновенно в лес удрал,

Запрыгнув на сосну повыше.

Ослы скакали минут двадцать -

Они ведь тоже испугались,

А принц стал весело смеяться,

Когда порядком вдаль умчались.

Не смог лев выпотрошить принца,

И заодно его ослов,

Не смог клыками ухитриться

Порвать их всех на сто кусков.

Ливанский кедр рос повсюду.

Мишеля это привлекло.

Он часто слышал пересуды,

Что ещё время не текло,

А кедр уже в виде диком

Активно цвёл по склонам гор.

– А это что? Так земляника

В пяти шагах у лисьих нор.

Принц снова слез с телеги быстро.

Ослы и рады постоять.

Лес хоть густой, но очень чистый -

Такого леса отыскать

На всей планете невозможно,

И много есть чего поесть.

Ослы, по виду их, похоже,

Впервые оказались здесь,

Вот потому и крутят мордой:

Полынь, репейник и рябина,

Есть и миндаль любого сорта,

И очень вкусная калина.

Две тысячи шестьсот растений

Различных видов тут, в Ливане.

Но хватит ли ослам терпенья

Стоять беззвучно утром ранним?

Конечно же, они пытались

Сдержаться в силу воспитанья.

Ушами хлопали, топтались,

Но не кидались, как пираньи,

На корм подножный и вкуснейший,

А также разные плоды.

Да и вообще старались меньше

Производить здесь колготы.

Мишель забавно потянулся,

И пару раз присел размять

Колени, после оглянулся

И плетью шишки стал сшибать.

Но тут с небес орёл огромный

Упал, как камень, на ослов.

Но всё произошло бескровно.

Мишель им долг отдал без слов.

Принц щёлкнул плетью очень хлёстко,

Ведь в двух шагах он находился.

Не рассчитала птица – жёстко

Орёл на землю приземлился.

И, панике поддавшись дикой,

Он крыльями забил тревожно,

А после, громко закурлыкав,

Поднялся в небо осторожно.

Второй бросок хотел он сделать,

Но принц ему уже копьём

Грозить стал яростно и смело,

И когти сжались под орлом.

И он уже не распускал их,

Но клювом щёлкал раздражённо.

Охота кончилась провалом.

Принц битву выиграл бесспорно.

И хищник, превратившись в точку,

За тучей дождевой исчез,

Что шла в то место, между прочим,

Где и стоял красавец лес.

Ослы задёргали ушами,

И принц в ответ погладил их

И дал понять, что чтит и славит

Животных, как друзей своих.

Лучи от Солнца с нежной лаской

Погладили лицо Мишеля,

И он с улыбкой азиатской,

Отведав утренних коктейлей

Из воздуха, росы и света

И съев кусочек ананаса,

Исполнил с чувством кабалетту

Высоким двухоктавным басом.

Потом насыпал земляники

В кувшин и пробкой верх закрыл,

И ягодой под птичьи крики,

Ослов с ладони покормил,

А после снова влез в телегу

Да и разлёгся вольно там,

Любуясь шапками из снега

В горах и прочим чудесам.

Ему пришла на ум Азиза -

Милашка, внучка коновода,

Что отвергала так капризно

Его к ней хитрые подходы,

Хотя любила фрукты с сада,

К подаркам нежно относилась.

Прекрасно было, если б рядом

Она сейчас бы находилась.

Азиза может быть забавной

И быть приятным компаньоном,

И смех её чудесный, славный

Отличен мелодичным звоном.

– Хороший кандидат в невесты, –

Сказал Мишелю как-то дед,

Под вечер развалившись в кресле,

Укутанный в шотландский плед.

Что привлекло эмира в ней?

Конечно, это чистота

Всех её мыслей и идей,

Она – часть белого листа,

Куда не падали чернила

Измены, подлости, коварства,

Она и яда не таила,

И не терпела самохвальства.

Но только нет Азизы милой

С Мишелем рядом утром свежим,

Да и ослы тянуть не в силах

Пять сундуков с её одеждой,

Которые она уж точно

Взяла с собой бы без раздумий,

Чтоб, даже прыгая по кочкам,

Всегда быть в новеньком костюме.

В Ливане девушку в невесты

Жених берёт обычно так:

Находит красочное место,

Сжимает перед ней кулак

И после резко разжимает,

И если там лежит кольцо,

То дама сразу понимает:

Его серьёзность – налицо.

Она приходит в дом к родным,

И те ведут разбор полётов:

– Не увлекается ль спиртным?

Какая у него работа?

Что говорят о нём в народе?

Не вор ли он и не бандит?

И одевается по моде?

Иль ходит в том же, в чём и спит?

И если их жених устроит,

Семья согласие даёт,

Ему тогда и дверь откроют

И песню с ним любой споёт.

И вверх поднимут все знамёна

В Ливане, чтоб любой в стране

Желал для тех молодожёнов

Им стать счастливее вдвойне.

Но вот Мишель с Азизой были

Лишь только близкие друзья.

Друг другу кольца не дарили -

У каждого любовь своя

Случалась в юности, и следом

Текла спокойно, не спеша,

Но принц был солидарен с дедом:

– Азиза очень хороша.

ГЛАВА V. ВИДЕНИЕ

Навес над головой Мишеля

Мешал глядеть на небо вверх,

А принц, ведь красок акварельных,

С холстом и кистью для утех,

Взял в сумку, по совету мамы,

Чтоб рисовать в пути пейзажи,

И облака в движенье плавном,

И быстрых ястребов отважных.

Когда-то принц понять пытался,

Как тучи формируют дождь.

Учитель грек лишь ухмылялся

И, ощетинившись, как ёж,

Просил не лезть не в своё дело:

– Мишель, законно размышлять,

Как мир устроен, – дерзко, смело,

Здесь может лишь седая знать.

Лишь узкий круг умов великих

Такое право получили,

Других мгновенно встретят в пики,

Чего б они здесь не открыли,

Как дождь устроен или снег -

Приклеят кличку – вольнодумец

И сразу выставят на смех

В бочонке с грязью среди улиц.

Мишель в ответ напрягся сильно,

Он не любил насмешки очень,

И потому одет был стильно -

Умыт, причёсан и подточен

Был каждый ноготь на руках,

Чтоб сохранялось уваженье

К нему в почтеннейших домах,

Имевших для него значенье.

– Так значит, если я узнаю,

Откуда дождь берёт начало,

И нам колодцы пополняет,

Кому-то вдоволь, где-то мало,

То это для страны – пустое,

И для науки не столь важно,

И за открытие такое

Меня лишь грязью здесь измажут?

Учитель громко рассмеялся,

Сказал, что просто пошутил

И, может быть перестарался,

И попросил, чтобы принц простил

Ему подобную бестактность:

– Мишель, ну вырвалось случайно.

Я сам испытываю жадность

Ко всем любым научным знаньям.

– А я всерьёз слова воспринял.

– Да нет, конечно же! В Ливане

Ты можешь заработать имя

Раскрыв, что мир не держит в тайне,

Но что понятно единицам,

И потому они лишь могут

Найти ответы ухитриться

И объяснить понятным слогом.

Но есть действительно края,

Где вольнодумство не в почёте,

И там политика своя -

Как соколу крыло в полёте,

Бесцеремонно отрубают

Любым порхающим идеям,

А иногда в костёр бросают

Того, кто возражать посмеет.

Мишель ещё историй много

В дороге вспомнил, чтоб взбодриться.

А ведь отъехал от порога

Всего лишь километров тридцать.

Ослы уже бредут устало,

И вдруг с его телегой рядом

Сухое дерево упало,

Ветвями краску окорябав.

Принц закричал, и не напрасно,

Ведь дерево убить могло

Его своей огромной массой,

Свались бы под другим углом.

Могло бы и сломать весь кузов

И раскидать ослов по лесу,

А заодно и все те грузы,

Что сложены здесь под навесом.

– Вот это да! – Мишель воскликнул. –

Прекраснейшее приключенье!

Меня врасплох сейчас застигнул

Особый случай, где мишенью

Я мог бы стать в лесу дремучем

И быть раздавленным мгновенно,

Ну, безусловно, – дикий случай!

Я потрясён им совершенно.

И в этом не поспоришь с принцем:

В лесу, хоть в общем и опасно,

Но он поистине счастливцем

Стал в этот день чудесный, ясный.

Деревья падают не часто,

Буквально от тюрбана в шаге,

Хоть день и ночь по лесу шастай

На запряжённой колымаге.

Принц, ошарашенный всецело

Падением ствола сухого,

Сидел минуты две без дела,

Боясь промолвить даже слово.

Дрожали руки с непривычки,

И ноги тоже, между прочим,

Но тряска – есть ответ логичный

На раздражитель сильный очень.

Он слез с телеги, ветки скинул,

Потом нагнулся ствол поднять

И оттащить на боковину,

Чтоб на дороге не бросать.

Но дерево имело вес,

Что сдвинуть лишь вдвоём возможно,

И потому Мишель залез

Обратно в кузов осторожно.

Но спрыгнул вновь, решив, что ствол

Подвинуть надо бы с дороги.

Верёвку в сундуке нашёл

Среди других припасов многих.

Потом на дереве сучок

Ей очень туго обмотал,

Другой конец же поволок

К телеге, к ней и привязал.

Два зверя поняли задачу

И дерево с тропы убрали.

Знал принц, что поступить иначе

Нельзя, ведь путь освобождали

Они не только для других,

Но также для себя, чтоб знать,

Что здесь они проскочат вмиг,

Если назад придётся гнать.

Прошло полдня – в дороге снова

Трясётся в полной тишине

Мишель – ливанский принц рисковый,

Сидящий на своей волне.

Что ждёт его в поездке славной?

Каких людей он повстречает?

Кто станет его дамой главной?

Об этом принц ещё не знает.

И, неожиданно для глаз,

Как смелый штрих в однообразье,

Как в лаве розовый топаз,

Как важный смысл в скучной фразе,

В телеге появилась птаха

И стала девушкой наружно,

Из-за чего ослы от страха,

Чуть на дыбы не взвились дружно.

С момента перевоплощенья

Прошло всего секунды две.

Исчезли крылья за мгновенье,

И когти, будто соль в воде

Совсем бесследно растворились.

Потом на тоненьких ногах

Вдруг пальцы быстро появились,

И вот уж ноги в сапогах.

Мишель настолько испугался,

Что снова вскрикнул не уместно,

Ведь он с девчонкой оказался

Сейчас впритык в телеге тесной.