Дом над морем

– Вот, – она ткнула пальцем в стену, – оно на меня и смотрит.

Она показала на маленькое бесформенное бледно-красное пятно на стене. Лиза подумала, что очертаниями пятно похоже на медузу или на осьминога, или на перевёрнутый костёр, который нарисовал малыш: основание огня наверху, а лепестки пламени – внизу.

– Забавная каракатица, – равнодушно отметил Сергей. Он тоже подошёл посмотреть, кто же там «смотрит» на Лизу. – Клякса и клякса, – и несколько раз щёлкнул пальцем по пятну, словно щелбаны отвесил. – Просто грязные разводы. Где ты там глазки рассмотрела?

Мама тоже подошла, наклонилась, присмотрелась и улыбнулась:

– Лестница-невидимка, теперь пятно-невидимка. Фантазёры! Идёмте уже!

Сергей и Мама направились к дверям, но Лиза всё ещё оставалась у стены.

Серёжа окликнул её:

– Ты чего там застряла?

– Никакая это не грязь, а очень милая каракатица, – девочке захотелось провести пальцем по пятну. Она осторожно погладила его и поднялась с корточек, крикнула: – Уже иду! – и поспешила за Мамой и братом.

Прежде чем выйти, ещё раз оглянулась. Лестницы не было, да и красное пятно уже не казалось красным – действительно, просто разводы бурой грязи.

Когда дети и Мама спустились вниз, Папа ещё работал с пылесосом. Он уже почистил комнату, где предполагалось спать, а теперь убирался на кухне.

– Подождите, немного осталось, скоро закончу с полом, а потом соберу пыль со столов и посуды, – сказал он и объяснил: – Долго, потому что пылесос маленький, рассчитан на уборку автомобиля, а не такого большого помещения.

Папа устало вытер лоб и снова принялся за работу. Мама взглянула на него сочувственно:

– Не надо пылесосить стол с чужой посудой. Нам она не нужна, а выбросить можно и грязную. Просто пока укроем чем-нибудь всё это пыльное безобразие, чтобы ничего не летело в стороны. Да хотя бы простынею. Здесь ещё работы край непочатый. Ох, и зачем я соблазнилась домом? Лучше бы купили бы квартиру, и горя не знали. Тут просто ужас – какой-то свинарник-развалюха.

– Нет-нет-нет, – наперегонки затараторили близнецы, – нам здесь нравится. Квартира – отстой, дом – круто!

– В самом деле, Танюш, квартира с домом не сравнится. Всё почистим, починим, сад в порядок приведём, – сказал Папа. – Это тебе от усталости всё таким убогим кажется. Я шевелюсь медленно, потому что просто устал и проголодался. Поем, посплю – и завтра к новым свершениям!

Мама хлопнула в ладоши и воскликнула:

– Всё-всё, набросились всей толпой и убедили. Хотя уборка в доме – процесс бесконечный. Завтра с утра с двинемся к новым свершениям на благо нашего комфорта. С новыми силами начнём наводить свои порядки и оценим общий объём работы. Заканчивай, Митя, с полом, поужинаем и ляжем спать.

– Отличное предложение, – улыбнулся Папа. – У меня и в самом деле силы катастрофически быстро заканчиваются. Едва на ногах стою.

Он, наконец, выключил пылесос, опять приложил ладонь ко лбу, устало вздохнул, сел на скамейку у стены и сказал:

– Всё. Я выдохся. Долгая дорога, новые впечатления… Голова кругом, ноги не держат. Сил совсем нет. Хорошо бы руки помыть, а вода в машине. И с удобствами у нас напряжёнка. Надо что-нибудь придумать.

– Крошки мои, за мной! – скомандовала Мама и детям: – У нас с собой вода в канистрах имеется, мы же люди запасливые. Айда к машине за продуктами и вещами. Теперь наша очередь потрудиться, а папа пусть отдохнёт.

На улице было жарко и безветренно. Красное солнце уже опустилось к морю и собиралось нырнуть в него. Небо в вышине стало фиолетовым, словно кто-то пролил чернила, но сверкающий шар ещё окружал золотой ореол, и огненная неровная дорожка тянулась от горизонта до самого берега.

– Вы только посмотрите, какая красота, – заворожено выдохнула Мама, глядя на закат. Лиза замерла и даже рот приоткрыла от восхищения, а Серёжа взглянул и сказал:

– Красиво, но есть всё равно хочется, и Папа ждёт. Идёмте, что ли. Мы же теперь каждый вечер будем закатами любоваться.

– Ой, Серый, – вздохнула Лиза. – Какой ты всё-таки приземлённый. Потом будут другие закаты, такого уже не будет.

– Ну и ладно, – пожал плечами практичный брат. – Сейчас стемнеет, и придётся фары включать, чтобы в темноте не спотыкаться.

– Правильно, – поддержала его Мама. – Поторопимся.

***

Вот он и увидел троих, из тех, кто зашёл в дом. Он ощущал Хозяина рядом, но вместо Господина перед ним стояли дети!

Наверное, Богам было угодно, чтобы душа Хозяина разделилась. Возможно – это кара, возможно – награда. Может быть, сам Хозяин произвёл какой-то опыт, и случилось то, что случилось.

Или это реинкарнация? Тело Хозяина погибло, а душа его воплотилась в новых обличиях. Как бы там ни было, не Джаану рассуждать об этом.

Он видел части разделённой ауры Хозяина похожие на редчайшие якунты1: женское воплощение, словно алое пламя, мужское – синее. Когда дети стояли рядом, их ауры сливались, дополняли друг друга оттенками, и аура Хозяина становилась полноценной, сверкала и переливалась чистым смарагдом2. Ни у кого больше нет, и не может быть, подобной. Ошибиться невозможно. Не только Джаан, охранная сеть тоже мгновенно опознала Хозяина и переключилась на него, разделившись надвое. Только вот новые Хозяева не узнали ни дом, ни раба, и, охранную сеть, похоже, не почувствовали.

Джаан пребывал в смятении, но делать нечего: помнит его Хозяин или нет, но цепи, приковавшие раба к дому и охранной сети с его появлением окрепли и плотнее сжали шею. Надёжно держат на привязи, только энергии забирают меньше. Одно он понял точно: у него теперь есть не только Хозяин, но и Хозяйка. И они совсем ещё дети.

Разобраться бы с их эмоциями. С одной стороны Хозяин вроде сердится, вон, как больно щелчками кольнул Джаана, пронзил ледяными иглами и сразу лишил половины сил. Но потом Хозяйка приласкала, погладила, поделилась энергией. Как это понять? Наверно, они сердятся, что плохо встретил: дом нежилой, вещи обветшали, воды в доме нет, кругом только пыль и запустение. Чтобы вернуть дом и имущество в первоначальное состояние, нужна энергия.

Впереди ночь. Когда гости уснут, Джаан подкрадётся к спящим чужакам и хорошенько поест. На расстоянии насытиться получалось плохо. За ночь сможет немного восстановить дом и ограду, и источники позвать. Когда вода из кранов польётся, а дом засверкает чистотой, Хозяева, возможно, не будут сердиться и наказывать его.

Надо только чутко прислушиваться к их эмоциям, чтобы понимать, какие действия сердят, а какие – радуют, за что похвалят, а за что накажут. Зато – конец одиночеству.

Джаан попробовал отлепиться от стены. Получилось! Впервые за долгое время он смог подняться на все восемь лап и хорошенько потянуться. Чужаки не увидят Джаана, последний приказ «спрятаться от всех» ещё не отменён, поэтому увидеть его смогут только Хозяева. Медленно, покачиваясь и с трудом переставляя лапы, которые цеплялись друг за друга и путались после вековой неподвижности, Джаан осторожно направился на первый этаж. На прохождение через стены сил ещё не хватало, поэтому он спустился по лестнице, припал к дверям комнаты напротив кухни, где семья устроилась за столом, и приступил к трапезе, как Хозяева и их гости. Большой гость насыщался едой, восполнял силы и энергию, а Джаан тут же эту энергию забирал. Как же давно он не ел!

***

– Вы простите меня, родные мои, – медленно жуя бутерброд, проговорил Папа, – но у меня силы закончились. Я – спать.

Семья расположилась в комнате на первом этаже, рядом с кухней, расположившись вокруг низкого столика. Родители сидели на низком топчане, который, пока на нём лежали целых два матраца и подушки, выглядел, как диван. На нём развернули спальные мешки для удобства и мягкости.

Лиза и Серёжа устроились на складных походных стульчиках. Ужинали свежими овощами и бутербродами, приготовленными из продуктов, купленных в городе по дороге к дому, и запивали холодным покупным чаем.

На улице уже совсем стемнело, поэтому всё же решили зажечь свечи. Но не те, что были в подсвечниках – их убрали. Вставили современные стеариновые. У Мамы всегда имелся запас нужных мелочей на всякий случай.

– Вот что, – сказала Мама, – хотя в доме целая куча старой мебели, я всё же предлагаю спать в машине.

– Нет, – одновременно воскликнули Серёжа и Лиза. – Мы хотим дома!

– Здесь уютно, надёжно. Решётки вон на окнах, – продолжал Серёжа. – А на входной двери большая железная задвижка. Да ещё я там рядом какую-то дубину видел специальную, которой можно дверь перегородить.

Мама взглянула на Папу.

– Митя, что думаешь?

Папа вздохнул.

– Нет сил – думать. Даже языком шевелить лень. Кажется, усну прямо на голых досках. Танюша, дети правы. Это теперь наш дом. Не хочешь спать на этих старых деревяшках, можно из машины раскладушки принести.

– Мы с Лизой уже принесли всё, что надо, – сообщил Серёжа.

– Да, вы большие молодцы, настоящие помощники, – подтвердила Мама. – Что ж, решено: остаёмся дома. Ребята, дружно убираем остатки ужина, стелим постели и бегом во двор – умываться. Все необходимые процедуры перед сном тоже где-нибудь там сделайте, и – спать.

Папа с трудом поднялся, но у него вдруг подкосились ноги, и он почти упал обратно.

– Вы идите, – медленно и тихо, словно через силу, сказал он, – а я лягу прямо так.

– Папочка, – Лиза подскочила со стула и бросилась обнимать отца, – ложись скорее, если бы я могла, я бы с тобой силой поделилась.

– Спасибо, цыплёнок, – слабо улыбнулся Папа. – Но даже если бы это было возможно, не взял бы: я должен быть самым сильным.

– А мы должны тебе помогать, – поддержал сестру Серёжа.

– Вы помогаете. Без вашей помощи я бы вообще ни с чем, ни за что не справился.

– Хватит нахваливать друг друга, – вступила Мама. – Папа вон уже зелёный от усталости! Идите уже!

Она осталась, чтобы помочь Папе, а близнецы пошли на улицу.

Когда они оказались в коридоре, и Серёжа первым вышел за дверь, Лизе почудилось в глубокой темноте дома какое-то движение. Она хотела присмотреться, но брат позвал со двора:

– Лиза! Где ты там? Я ждать не буду, сам всё сделаю и пойду спать, будешь тут одна шуршать.

И девочка поспешила выйти.

Спать легли, как и решили, в одной комнате. Той самой, где ужинали. Папа остался на деревянном местном топчане со спальными мешками, на которых расстелили постель. Мама и дети устроились на раскладушках. Лиза придвинула свою впритык к Серёжиной и, прежде чем заснуть, взяла брата за руку. Не то, чтобы она боялась, просто так было спокойнее. Его раскладушка стояла прямо под окном, Лизина – чуть дальше. Окно решили оставить распахнутым для прохлады и свежего воздуха. Мама прикрепила над окном занавеску, чтобы утром солнце не разбудило слишком рано.

Заснуло семейство мгновенно. Все настолько устали, что дети даже не стали, как обычно, рассказывать друг другу страшилки перед сном.

Отчего-то Лиза проснулась среди ночи. Она раскрыла глаза, и в тот же миг огромный чёрный силуэт рванулся к ней из окна. Девочка зажмурилась и закричала от ужаса.

Глава 4

То есть она хотела закричать, но получилось только тихонько пискнуть.

– Ты чего? – недовольный и хриплый от сна голос брата прибавил немного храбрости, но открыть глаза Лиза ещё не решилась и шёпотом спросила:

– Тоже не спишь? Видишь это?

– Чего «это»? Я спал себе и спал, а тут ты за руку дёргаешь! Разбудила меня.

Лиза осторожно открыла глаза. Луна светила прямо в окно, ветер раздувал занавеску, и на её фоне качались чёрные тени от ветвей деревьев во дворе, они, то приближались, то отдалялись, кривились и изгибались.

Девочка поняла, что спросонья приняла их за неведомое страшилище. Ветки качаются от ветра, и занавески тоже, поэтому тени на них такие кривые и изменчивые. Лиза тихонько хихикнула.

Брат сердито выдернул свою ладонь из рук сестры. Оказывается Лиза и во сне держалась за брата.

– Извини, – прошептала Лиза. – Меня тени напугали, которые на занавеске.

Серёжа заинтересовался и даже приподнялся, чтобы посмотреть. Глянул и захихикал.

– Понимаю, почему ты испугалась – вон те ветки похожи на Хагги-Вагги. Треугольная голова, ручки-ножки-огуречик – вот зубастый человечек. Представляю: ты проснулась, а на тебя оно прыгает. И ты сразу: а-а-а-а…

Он затрясся от смеха и уткнулся в подушку, чтобы не разбудить родителей. Лиза подхватила:

– Точно! А с ним Кисси-Мисси, Килли-Вилли, Скалли-Ларри…

– Тили-тили, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали, – Серёжа уже рыдал от смеха.

Лиза смеялась вместе с ним, зажимая рот ладошками. Страх испарился, его место заняло веселье.

Отсмеявшись, Серёжа повернулся к сестре и сказал:

– Мне теперь спать не хочется нисколечко. Давай сходим в ту комнату, которая с лестницей. Посмотрим, есть она там снова или нет.

– Пойдём, – с энтузиазмом согласилась Лиза, – только чем светить будем? У меня телефон сел, а в доме ни одной розетки нет, чтобы зарядить, это только утром можно будет сделать в машине.

– У меня тоже сел, – подтвердил Серёжа. – Да фиг с ними – с телефонами. Свечей вокруг полно, а у меня зажигалка есть.

– Мама не разрешила свечи зажигать, – сказала Лиза. – Ты же помнишь? Пожар может случиться.

– Мы что с тобой – мелюзга неразумная? – возразил Серёжа. – Мы аккуратно. Пошли! Или ты, трусиха, боишься?

– Сам ты «трусиха», – без обиды буркнула Лиза. – Ничего я не боюсь. Пошли.

Дети осторожно, чтобы не очень громко скрипели пружины раскладушек, поднялись, сунули ноги в тапочки, которые накануне сразу после уборки выдала им Мама, и на цыпочках направились к выходу из комнаты.

Лизе показалось, что у Папы на груди топорщится какой-то бугор. Местный деревянный топчан, на котором остался спать Папа, находился далеко от окна, и лунный свет туда не попадал. Девочка нахмурилась, но подходить не стала и вслед за братом вышла за дверь.

– Чего так долго? – Серёжа ждал её в коридоре, держа в руках подсвечник на три свечи. Но горела только одна.

– Старалась не шуметь, – ответила Лиза. – А чего ты только одну зажёг?

– Для экономии, – ответил брат. – Пошли.

Он взял сестру за руку, и они направились на второй этаж.

– Ступеньки не скрипят, – заметила Лиза, когда они поднимались по лестнице. – А когда мы днём по ним шли, «пели» все до одной.

– Да? А я внимания не обратил, – пожал плечами Серёжа.

От его движения рука, в которой был зажат подсвечник, немного дёрнулась, пламя свечи всколыхнулось и почти погасло. На миг детям показалось, что к ним со всех сторон метнулась тьма. Они остановились, огонёк выровнялся и снова засиял, освещая путь.

– Испугалась, – заботливо спросил Серёжа.

– Ещё чего, – ответила храбрая Лиза. – У меня вообще чувство, будто я у себя дома.

– Так ты и есть у себя дома. Это теперь наш дом, – усмехнулся брат.

– Нет, как будто мы когда-то давно здесь жили, потом уехали, а теперь вернулись. Вот какое чувство, – пояснила девочка.

– Да понял я! Просто думал, что это только я так чувствую, а ты, оказывается, тоже.

Они вошли в комнату и остановились на пороге, огляделись, и Лиза сказала:

– Здесь всё как-то изменилось. И даже пахнет по-другому.

– Да, – подтвердил Серёжа. – Вчера над кроватью какие-то страшные тряпки висели, а сейчас, похоже, тюль какой-то.

Они прошли дальше. Лестница в углу была. Лиза вдруг удивлённо вскрикнула, выдернула ладонь из руки брата и побежала вперёд.

– Посвети вот тут, – она внимательно осмотрела стену за лестницей и даже ощупала её. Сергей остановился рядом со свечой, но его не интересовала стена, он рассматривал лестницу.

– Его нет! – воскликнула Лиза. – Ты видишь, Серёж? Пятна нет. Куда оно делось?

– Бобик сдох, – равнодушно ответил мальчик.

Лиза заглянула ему в лицо.

– Знаешь, Серый, если бы ты не был моим братом, и я не знала бы тебя всю жизнь, я бы непременно решила, что ты жуткий злючка. Ну, почему сразу «сдох»? Может маленькая каракатица отлепилась от стены и отправилась путешествовать?

Сергей в ответ пожал плечами и сказал, что ему плевать на судьбу каракатицы.

– Ты лучше посмотри сюда, – он указал глазами на лестницу. – Лестница другая: с перилами, красивая, блестит, будто лакированная, но всё равно непонятно на кой фиг она тут, если просто упирается в потолок. Всё страньше и страньше, как говорила Алиса в Стране Чудес, – добавил брат и в задумчивости запустил пятерню в волосы.

– Согласна, – Лиза почесала переносицу. – Лестница, которая никуда не ведёт, есть, но стала другой; красной каракатицы на стене вообще нет; шалаш какой-то над кроватью из нового тюля, – перечислила она странности. – Как он называется, не помнишь?

– Балдахин, – ответил начитанный Серёжа.

– Точно, – подтвердила Лиза. – И покрывало тоже новое, – она подошла к громоздкому сооружению посреди комнаты, пощупала занавески и провела рукой по кровати.

Сергей вдруг широко с завыванием зевнул.

– Пошли обратно, – скомандовал он. – Завтра придём. Если всё окажется на месте, значит, это правда. А если всё будет, как вчера, значит, мне это снится.

– Но я ведь тоже всё это вижу, – возразила Лиза.

– А, может, и ты мне снишься? – ответил Серёжа. – Пошли спать, завтра разберемся.

– Ну, да! А мне снишься ты. Или мы оба снимся друг другу. Всё равно это как-то неправильно. Странно, – говорила девочка, когда они шли обратно.

– Во сне так и должно быть, – глубокомысленно ответил ей брат.

Тем же путём дети вернулись к своим постелям. Свечу задули ещё в коридоре, как только водрузили подсвечник обратно на стену. Они сразу очутились в непроглядной темноте, но Серёжа успокоительно прошептал:

– Не пугайся. Надо потерпеть пару секунд, чтобы глаза привыкли. Сейчас, как дверь откроем, станет светлее, потому что в комнату луна светит.

– Сам не пугайся, – также шёпотом отозвалась Лиза. – Тоже ещё, трусиху нашёл. Я у себя дома ничего не боюсь. Даже странной лестницы, пятна-путешественника и непонятного балдахина.

Они тихонько прокрались к своим постелям. В комнате было совсем не темно, но не из-за луны, а от того, что за окном светало. Лиза, прежде чем лечь, посмотрела на Папу. Тот спал на спине, немного похрапывал, а на его груди лежала Мамина рука. Мама спала рядом на раскладушке, вплотную придвинутой к Папиной кровати.

«Так вот, что это был за бугор», – с каким-то облегчением подумала Лиза, пропуская брата вперёд. Потом осторожно легла и она.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Якунт – так в Древней Персии называли рубины и сапфиры, от них на Руси появилось слово «яхонт»

2

Смарагд – так в древности в Азии называли бриллианты