Земская воля, или Истоки общественного самоуправления

Старик попрощался и ушёл, оставив Алексея наедине с конвертом.

Письмо было написано твёрдой рукой отца, без исправлений, словно он точно знал, что хочет сказать.

«Дорогой Алёша!

Если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых. Не скорби слишком сильно – я прожил достойную жизнь и сделал то, что считал своим долгом.

Знаю, мы с тобой во многом расходились во взглядах. Ты считал меня наивным идеалистом, я видел, как цинизм разъедает твою душу. Мы оба могли ошибаться.

Но есть одна истина, в которой я уверен: человек не может быть по-настоящему счастлив, живя только для себя. Рано или поздно приходит понимание, что твоя жизнь имеет смысл лишь тогда, когда служит чему-то большему.

Я не прошу тебя отказаться от своих планов и амбиций. Прошу лишь об одном: не спеши с решениями. Проведи в Заречье хотя бы год. Посмотри на земские дела не как на обременительную повинность, а как на возможность. Возможность понять, почему я посвятил этому жизнь.

Мост через Студёную должен быть достроен. Это не просто инженерное сооружение, это символ того, что люди разных сословий, разных взглядов могут объединиться ради общего блага. Если сваи выдержат этой весной, есть шанс завершить строительство до осени. Но нужен человек, который возьмётся за это дело – честный, образованный и, главное, с верой в то, что перемены возможны.

Я верю в тебя, сын. Что бы ты ни решил, я буду любить тебя всегда.

Твой отец, Михаил Нестеров».

К письму была приложена еще одна страница – список имён и фактов, касающихся растрат Саввина. Отец успел собрать немало доказательств.

Алексей отложил письмо и подошёл к окну. Сумерки опускались на Заречье. Где-то вдалеке лаяли собаки. В доме пахло воском и пирогами – запахами его детства.

Впервые за долгое время он почувствовал сомнение. А что, если отец был прав? Что, если изменения возможны – не в масштабах всей России, но здесь, в маленьком Заречье?

Мысль была мимолётной, как вспышка молнии. Алексей решительно тряхнул головой. Нет. Это наивно. Он не может позволить себе такую роскошь, как идеализм. У него своя жизнь, своя карьера.

Алексей сложил письмо и убрал его в ящик стола. Завтра новый день. Нужно осмотреть имение, встретиться с городскими властями, начать оформление документов. Год – это долго, но если других вариантов нет, придется потерпеть.

Он ещё не знал, что судьба готовит ему совсем другие планы.

Глава 3: Заречье

Утро выдалось ясным и тёплым. Алексей решил пройтись по городу, чтобы составить собственное представление о состоянии Заречья.

Центральная улица, вымощенная булыжником ещё во времена Екатерины II, вела от собора к торговой площади. Здесь располагались лучшие магазины, двухэтажные дома зажиточных горожан, присутственные места. Несмотря на ранний час, улица уже гудела – приказчики открывали лавки, извозчики развозили товары, хозяйки спешили на рынок.

Алексей невольно отметил контрасты: рядом с вычурным особняком купца Саввина теснились покосившиеся домишки мещан, напротив блестящей вывески «Кондитерская Эйнема» торговали с лотков бабы в выцветших платках. Город словно застыл между прошлым и будущим, не в силах определить свой путь.

На площади Алексей остановился у земской управы – двухэтажного здания с колоннами у входа. Здесь когда-то работал его отец. Сейчас у дверей толпились просители – судя по одежде, в основном крестьяне из окрестных деревень.

– Не пускают! – ругался бородатый мужик в армяке. – Третий день хожу, а всё «придите завтра».

– Саввин опять запил, – пояснил другой. – Без него никто решений не принимает.

– А дела стоят, – вздохнула пожилая женщина. – У нас в Заозерье крыша на школе протекла, детишки в дождь занятия пропускают.

Алексей хотел пройти мимо, но женщина вдруг всмотрелась в его лицо и ахнула:

– Батюшки! Да никак Нестерова сынок? Вылитый Михаил Андреевич в молодости!

Незнакомка оказалась бывшей экономкой в доме Нестеровых, служившей ещё при матери Алексея. Теперь она жила в Заозерье у замужней дочери и приехала хлопотать о школе.

– Михаил Андреевич, Царствие ему Небесное, обещал крышу починить. Земство ещё прошлым летом деньги выделило, материалы закупили. А потом Саввин в председатели вышел, и материалы куда-то делись. Теперь новых просим, да только без толку.

История была до боли знакомой – типичный пример российской безалаберности и коррупции. Алексей вежливо выслушал старушку, пообещал, что «разберётся», хотя прекрасно понимал, что ничего делать не будет, и продолжил свой путь.

Он дошёл до реки, где располагались склады и небольшая верфь. Здесь кипела работа – грузчики таскали тюки с пристани, плотники чинили баржу, рыбаки разгружали утренний улов.

– Нестеров! Алексей! – окликнул его знакомый голос.

К нему спешил молодой человек в форме инженера путей сообщения. В его чертах Алексей с трудом узнал Костю Левина, своего гимназического товарища.

– Костя? Ты ли это? – Алексей улыбнулся, искренне радуясь встрече.

– Я, собственной персоной! – засмеялся Левин, крепко пожимая руку другу. – Слышал, что ты вернулся. Надолго?

– Пока не знаю. Дела с наследством.

– Понимаю, – кивнул Константин. – Сочувствую твоей утрате. Михаил Андреевич был замечательным человеком.

Они присели на скамейку у реки. Левин рассказал, что после института вернулся в родной город, работает инженером на строительстве железнодорожной ветки. Показал на гору чертежей, которые держал под мышкой.

– Прокладываем дорогу до губернского города. Если всё пойдёт по плану, через два года здесь будет станция. Представляешь, какие перспективы для Заречья?

Алексей с интересом посмотрел на друга. Тот говорил с таким энтузиазмом, словно действительно верил, что может изменить судьбу провинциального городка.

– И как продвигается? – спросил он.

Левин помрачнел.

– Сложно. Постоянные задержки финансирования, бюрократические препоны. Да ещё Саввин палки в колёса вставляет – ему выгоднее речные перевозки, там у него монополия. Но мы не сдаёмся! – он снова улыбнулся. – Кстати, о строительстве. Как мост через Студёную, слышал что-нибудь?

– Только то, что он в аварийном состоянии.

– Не то слово! – Левин покачал головой. – Я осматривал его на прошлой неделе. Две опоры ещё держатся, но если вода поднимется ещё на аршин, их может подмыть. А ведь такой проект пропадает! Твой отец столько сил в него вложил.

– А что с финансированием?

– В том-то и дело! – воскликнул Левин. – Деньги есть, смета утверждена губернским земством. Но Саввин заморозил проект. Официально – из-за технических проблем. Неофициально – чтобы деньги прокрутить через свой банк.

Алексей нахмурился. Всё складывалось в неприглядную картину. Но разве это его дело? Он здесь временно, на год максимум.

– Слушай, – вдруг оживился Левин, – а ведь ты юрист! Может, посмотришь документы по мосту? Я всё собрал – и проект, и сметы. С твоей подготовкой ты быстро разберёшься, где подвох.

– Костя, я не собираюсь ввязываться в местные дрязги, – твёрдо сказал Алексей. – Моя жизнь в Петербурге.

– Понимаю, – Левин не стал настаивать. – Но если передумаешь – я на Набережной, дом Трофимова. Загляни просто так, посидим, вспомним молодость.

Они распрощались, и Алексей продолжил свой путь. Город постепенно раскрывался перед ним, показывая свои контрасты и противоречия.

Он дошёл до предместья, где располагался квартал ремесленников. Здесь в небольших мастерских трудились столяры, портные, сапожники. Несмотря на скромность обстановки, всюду чувствовалась основательность и порядок.

У кузницы Алексей остановился, наблюдая, как мастер ловко выковывает подкову. Кузнец, заметив наблюдателя, хитро прищурился:

– Господин Нестеров? Михаила Андреевича сынок?

– Да, – удивился Алексей. – А Вы…

– Федотов Степан, – кузнец вытер руки о фартук. – Ваш батюшка мне заказ давал – скобы для моста. Три дюжины отковал, готовы лежат. Да только после смерти Михаила Андреевича так никто и не забрал.

Он отложил инструменты и провёл Алексея в заднюю комнату мастерской. Там, аккуратно сложенные, лежали массивные железные скобы, покрытые специальной олифой от ржавчины.

– Задаток Ваш батюшка внёс, но полную сумму я так и не получил, – пояснил кузнец. – Не то чтобы я претензии имею, упокой Господь его душу, но работа сделана…

– Сколько Вам должны? – спросил Алексей.

– Пятнадцать рублей, – ответил кузнец, внимательно глядя на молодого барина.

Алексей достал бумажник и отсчитал деньги.

– Вот, держите. Извините за задержку.

Федотов с удивлением принял оплату.

– Благодарствую, барин. А скобы куда? Может, доставить?

– Храните пока у себя, – ответил Алексей. – Я… ещё не решил, что с ними делать.

Выйдя из кузницы, он почувствовал странное удовлетворение. Это был долг отца, и он его выплатил. Простой жест, но почему-то значимый.

Продолжая прогулку, Алексей дошёл до земской больницы – одноэтажного деревянного здания на окраине города. Здесь было непривычно оживлённо для столь раннего часа – у входа толпились люди с детьми, из открытых окон доносились голоса.

Он узнал Варвару Андреевну, которая вышла на крыльцо с блокнотом в руках. Она что-то объясняла собравшимся, жестикулируя с присущей ей энергией. Люди слушали внимательно, кивали.

Алексей подошёл ближе, стараясь остаться незамеченным. До него долетали обрывки фраз:

– …кипятить воду обязательно… детей мыть каждый день… при первых признаках жара немедленно ко мне…

Варвара раздавала какие-то листки – вероятно, инструкции. Затем заметила Алексея и на мгновение замерла, но тут же продолжила свою работу. Закончив с последним пациентом, она подошла к нему.

– Доброе утро, Алексей Михайлович, – в её голосе слышалась лёгкая ирония. – Не ожидала увидеть Вас в земской больнице.

– Просто осматриваю город, – пожал плечами Алексей. – Что здесь происходит?

– Плановый приём, – ответила она. – Но количество пациентов растёт. В Заозерье три новых случая тифа, в Глухове двое детей с лихорадкой. Я выдаю инструкции по профилактике, но этого мало.

– Вы говорите об эпидемии?

– Пока нет, но если не принять меры, она неизбежна, – Варвара устало провела рукой по лбу. – Проблема в воде. Колодцы в деревнях за рекой загрязнены, а новые не вырыты – земство который месяц денег не выделяет.

Алексей вспомнил слова отца из дневника о том, что земское дело – это, прежде всего, забота о здоровье людей.

– И что Вы предлагаете? – спросил он.

– Организовать доставку чистой воды в деревни, провести дезинфекцию колодцев, выделить средства на строительство временной переправы, пока мост не отремонтирован, – без запинки ответила Варвара, словно уже продумала каждый шаг. – И конечно, добиться от земской управы финансирования для борьбы с эпидемией.

– Амбициозный план, – заметил Алексей. – Но реализуемый ли?

– С поддержкой – да, – она пристально посмотрела на него. – Ваш отец помог бы.

Алексей почувствовал укол совести. Все, кого он встречал сегодня, так или иначе упоминали отца – и всегда с уважением и теплотой.

– Я не он, – резко ответил Алексей. – У меня своя жизнь.

– Конечно, – спокойно согласилась Варвара. – Никто и не ждёт, что Вы станете его копией. Но Вы – образованный человек, юрист. Вы могли бы помочь, даже оставаясь самим собой.

В этот момент к ним подбежал запыхавшийся мальчишка лет десяти в рваной рубахе.

– Варвара Андреевна! – выпалил он. – Там, на пристани, на баржу бревно упало! Дядька Семён ногу сломал, кричит сильно!

– Бегу, – мгновенно отреагировала врач. Она повернулась к Алексею: – Долг зовёт. Но наш разговор не окончен, Алексей Михайлович.

Она торопливо ушла, на ходу отдавая распоряжения фельдшеру. Алексей смотрел ей вслед с невольным восхищением. Эта женщина точно знала, чего хочет, и не боялась действовать.

Он продолжил прогулку и вскоре оказался на Дворянской улице, где располагался дом Нестеровых. Но вместо того, чтобы вернуться домой, он направился к зданию земской управы. Разговор с Варварой заставил его задуматься о многом.

У входа в управу по-прежнему толпились просители. Алексей решительно прошёл мимо них, кивнул удивлённому сторожу и поднялся на второй этаж. Здесь, в просторном коридоре, располагались кабинеты земских служащих. Одна из дверей была приоткрыта, и оттуда доносился громкий, уверенный голос:

– …а я говорю, что сметы надо пересмотреть! Откуда такие цифры? Вы что, золотом мост выкладывать собрались?

Алексей остановился у двери. Судя по тону, говорил человек, привыкший к беспрекословному подчинению. Прежде чем Алексей успел решить, стоит ли ему войти, дверь распахнулась, и из кабинета выскочил бледный молодой человек с папкой бумаг.

– Переделывайте! Всё переделывайте! – донеслось ему вслед.

Алексей заглянул в кабинет. За массивным письменным столом восседал грузный мужчина лет пятидесяти в дорогом сюртуке. Его холёное лицо с окладистой бородой выражало крайнее раздражение. При виде незнакомца в дверях он нахмурился ещё сильнее.

– Вы кто? По какому вопросу? Приёмные часы с двух до четырёх!

– Алексей Михайлович Нестеров, – спокойно представился Алексей. – А Вы, полагаю, Николай Игнатьевич Саввин?

Услышав фамилию Нестеров, Саввин изменился в лице. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то похожее на страх, но он быстро взял себя в руки.

– Нестеров? Михаила Андреевича сын? – он поднялся из-за стола и расплылся в улыбке. – Какая приятная неожиданность! Прошу, присаживайтесь. Чаю? Кофе?

Алексей вежливо отказался и сел напротив.

– Я пришёл поговорить о делах земства, – начал он без предисловий. – В частности, об эпидемии тифа в деревнях и о состоянии моста.

Саввин мгновенно изобразил глубокую озабоченность.

– Да-да, эти вопросы у нас на особом контроле! Мы как раз готовим постановление… выделяем средства… – он перебирал бумаги на столе, словно ища что-то важное. – Вот, смотрите, проект решения…

Он протянул Алексею какой-то документ, но тот даже не взглянул на него.

– Николай Игнатьевич, давайте начистоту, – сказал Алексей, глядя прямо в глаза Саввину. – Я юрист, и у меня есть основания полагать, что земские средства используются не по назначению.

Саввин побагровел.

– Что Вы имеете в виду?! Это серьёзное обвинение!

– Пока не обвинение, а предположение, – спокойно ответил Алексей. – Но если потребуется, я готов инициировать проверку со стороны губернского земства.

Это была чистая импровизация, но Саввин, похоже, поверил угрозе. Он сменил тон на более примирительный.

– Послушайте, Алексей Михайлович, к чему эта враждебность? Мы же с Вашим батюшкой были… не то чтобы друзьями, но коллегами… У нас могли быть разногласия по методам, но цели-то общие.

– Если цели общие, то почему мост до сих пор не отремонтирован, несмотря на выделенное финансирование? – Алексей вспомнил то, что узнал от Левина. – Почему в Заозерье не чинят крышу школы? Почему не выделяются средства на борьбу с эпидемией?

Саввин развёл руками.

– Бюрократия, молодой человек! Бумажная волокита! Вы ведь юрист, должны понимать. Но раз уж Вы так обеспокоены… – он наклонился ближе, понизив голос. – Может, стоит объединить наши усилия? У вас юридические знания, у меня – ресурсы и влияние. Вместе мы могли бы…

– Что именно? – холодно спросил Алексей.

– Ну, например, Ваше имение… не секрет, что оно в упадке. Я мог бы помочь с управлением, найти хороших арендаторов, – Саввин говорил вкрадчиво, словно боясь спугнуть собеседника. – А Вы, со своей стороны, могли бы помочь с некоторыми юридическими вопросами… Взаимовыгодное сотрудничество, так сказать.

Алексей понял, к чему клонит председатель управы. Ему предлагали сделку – закрыть глаза на возможные злоупотребления в обмен на личную выгоду. Год назад он, возможно, как минимум обдумал бы такое предложение. Теперь же оно вызвало у него только отвращение.

– Боюсь, я вынужден отказаться, – Алексей поднялся. – Но я обязательно ознакомлюсь с деятельностью земства более подробно. А о результатах своих наблюдений сообщу… куда следует.

Лицо Саввина исказилось от плохо скрываемой ярости.

– Напрасно Вы так, молодой человек, – процедил он сквозь зубы. – Очень напрасно. Заречье – маленький город. Здесь нельзя нажить врагов безнаказанно.

– Это угроза? – спокойно спросил Алексей.

– Предупреждение, – Саввин натянуто улыбнулся. – От человека, который знает местные… особенности.

Алексей кивнул и направился к выходу. У двери он обернулся:

– Кстати, Николай Игнатьевич, проверьте свои юридические основания для замораживания средств, выделенных на мост. Статья 15 Положения о земских учреждениях гласит…

– Знаю я, что там гласит! – перебил его Саввин. – Без Вашей лекции обойдусь!

Алексей покинул здание управы с двойственным чувством. С одной стороны, он только что нажил себе опасного врага. С другой – впервые за долгое время почувствовал прилив энергии. Ему вдруг захотелось разобраться в этой ситуации, понять, что происходит с земскими деньгами, почему не строится мост, и как можно прекратить эпидемию.

Возвращаясь домой, он свернул на Садовую улицу и остановился у дома номер 15, где жил Павел Ильич Сомов. Помедлив, он решительно постучал в дверь.

«Год, – подумал он. – У меня есть целый год. Может быть, стоит потратить его не только на оформление наследства».

Глава 4: Эпидемия

Следующие две недели Алексей провёл в архивах, изучая земские документы. Павел Ильич Сомов, обрадованный внезапным интересом сына своего друга к общественным делам, предоставил ему доступ ко всем бумагам, хранившимся у него дома. Кроме того, Алексей нашёл немало интересного в отцовском архиве.

Перед ним постепенно складывалась картина масштабного расхищения земских средств. Николай Саввин действовал осторожно, но все нити сходились к нему. Подрядчики принадлежали его родственникам, цены в сметах завышались вдвое, а то и втрое, деньги "пропадали" при странных обстоятельствах. И что самое возмутительное – всё это делалось за счёт жизненно важных проектов: больниц, школ, дорог, моста.

– Не понимаю, как ему это сходит с рук, – заметил Алексей, беседуя с Сомовым в его уютной гостиной. – Ведь есть же ревизионная комиссия, губернское земство, наконец.

– Связи, дорогой мой, связи, – вздохнул старик. – Саввин состоит в родстве с вице-губернатором. К тому же, он не жадничает – делится, с кем нужно.

– Но это же… – Алексей не находил слов, чтобы выразить своё возмущение.

– Бессовестно? Аморально? Преступно? – подсказал Сомов. – Всё так. Но таковы реалии. Не только в Заречье – по всей России.

– И что, ничего нельзя сделать? – в голосе Алексея звучал вызов.

– Отчего же, – Павел Ильич подался вперед. – Можно. Ваш отец начал действовать, и это стоило ему жизни. Но он был на правильном пути. Губернатор назначил проверку по его последней жалобе, просто не успел её провести – Михаил Андреевич скончался, а без заявителя дело положили под сукно.

– Значит, нужно возобновить жалобу, – решительно сказал Алексей. – И на этот раз собрать неопровержимые доказательства.

Сомов с интересом посмотрел на молодого человека:

– Я вижу, Вы всерьёз взялись за это дело, Алексей Михайлович. Не скрою, приятно удивлён.

Алексей и сам был удивлён своим энтузиазмом. Он приехал в Заречье, чтобы провести здесь год, продать имение и вернуться в Петербург. Когда и как он оказался вовлечён в местную борьбу с коррупцией?

Ответ пришёл неожиданно, когда вечером того же дня в дверь дома Нестеровых отчаянно забарабанили. На пороге стоял перепуганный мальчишка из Заозерья.

– Господин Нестеров! – выпалил он, едва Тимофей открыл дверь. – Варвара Андреевна велела передать – беда! Тиф в Заозерье, совсем плохо стало. Лекарств нет, людей много заболело. Помощь нужна срочно!

– Почему она обратилась ко мне? – Алексей был сбит с толку. – Есть же земская управа…

– Была она там, – мальчик утёр нос рукавом. – Саввин прогнал. Сказал – нет денег, и не будет, пусть земский врач справляется имеющимися средствами.

Алексей почувствовал, как внутри поднимается волна гнева.

– Когда это было?

– Днём. А вечером уж совсем худо стало. Трое новых заболело, и Пелагея Ивановна, учительница наша, совсем плоха. Варвара Андреевна просила кого-нибудь в город за помощью послать, а я вызвался. Она велела к Вам идти.

Алексей быстро принял решение:

– Подожди здесь, – он повернулся к Тимофею. – Запрягай лошадей. Поедем в Заозерье.

– На ночь глядя? – удивился старик. – Да ещё паром, поди, не ходит в такой час.

– Значит, вброд переправимся. Река сейчас не в разливе.

Пока Тимофей запрягал лошадей, Алексей собрал деньги, тёплую одежду и одеяла. Вспомнив о тифе, он взял и водку из буфета – для дезинфекции.

Дорога до Заозерья заняла больше часа. Паром действительно уже не работал, пришлось искать брод. Когда они наконец добрались до деревни, была уже глубокая ночь.

Заозерье встретило их неестественной для деревни тишиной. Лишь в нескольких окнах горел свет, да слышался лай собак. У здания школы, приспособленного под временный лазарет, их встретила измождённая Варвара Андреевна.

– Алексей Михайлович! – она не скрывала удивления. – Вы сами приехали?

– Конечно, – он спрыгнул с телеги. – Вы же просили о помощи.

– Но я думала, Вы пришлёте фельдшера или… – она запнулась. – Впрочем, неважно. Я рада, что Вы здесь. Ситуация критическая.

Варвара провела Алексея внутрь школы. В классной комнате, на наскоро сколоченных нарах, лежали больные – мужчины, женщины, дети. Душный, тяжёлый воздух, пропитанный запахом болезни, заставил Алексея на мгновение остановиться.

– Двенадцать человек за последние три дня, – тихо сказала Варвара. – Боюсь, будет больше. Вода в колодцах заражена, а новый вырыть земство отказалось финансировать.

– Что нужно сделать в первую очередь? – спросил Алексей, собравшись с духом.

– Карболовая кислота для дезинфекции, хинин, чистая вода, тёплые одеяла, – на одном дыхании ответила Варвара. – И рабочие руки. Я одна, фельдшер остался в городе с другими больными.

– Я могу помочь, – сказал Алексей. – Скажите, что делать.

Варвара с благодарностью взглянула на него.

– Для начала – помогите обтирать лихорадящих. Температуру нужно сбивать.

Следующие несколько часов прошли, как в тумане. Алексей, засучив рукава, выполнял указания Варвары: обтирал больных уксусной водой, менял компрессы, помогал поить лежачих. Руки, непривычные к такой работе, быстро устали, но он не останавливался.

Под утро им удалось стабилизировать состояние самых тяжёлых больных. Варвара отправила Тимофея в город с запиской для аптекаря – список необходимых лекарств, которые Алексей обязался оплатить из собственных средств.

Когда первые лучи солнца осветили деревню, Варвара и Алексей вышли на крыльцо школы, чтобы немного передохнуть.

– Не ожидала от Вас, – призналась Варвара, с уважением глядя на собеседника.

– Что именно? – устало улыбнулся Алексей.

– Такой… готовности помочь. Самоотверженности, – она смутилась. – Простите, если это звучит как упрёк.

– Не извиняйтесь, – Алексей покачал головой. – Я заслужил. Но знаете, иногда нужно увидеть реальные страдания людей, чтобы перестать рассуждать о них абстрактно.

Они помолчали, глядя на просыпающуюся деревню.

– Что в перспективе? – наконец спросил Алексей. – Эпидемия будет распространяться?

– Непременно, если не принять меры, – твёрдо ответила Варвара. – Нужно срочно организовать доставку чистой воды во все деревни за рекой, провести дезинфекцию колодцев, закупить лекарства. И, конечно, наладить нормальную переправу – паром раз в день, это же смешно!

– Для этого нужны средства, – заметил Алексей. – А Саввин…

– А Саввин сказал, что денег нет, – горько завершила Варвара. – Знаете, что самое возмутительное? Деньги есть! Губернское земство выделило пять тысяч рублей на борьбу с эпидемиями ещё в прошлом году. Где они?

– В кармане у Саввина, полагаю, – мрачно предположил Алексей.

– Скорее всего, – кивнула Варвара. – Но доказательств нет.

Алексей задумался. За две недели изучения земских документов он действительно не нашёл прямых улик против Саввина – тот был слишком осторожен.

– Нужно созвать экстренное собрание земства, – решительно сказал Алексей. – Привлечь внимание к проблеме. Если не удастся добиться финансирования от управы, можно организовать сбор частных пожертвований.

– Замечательная идея! – оживилась Варвара. – Но кто возьмётся за организацию? Мне не поверят, я чужая здесь, а Павел Ильич слишком стар и не имеет прежнего влияния.