Человек, живущий в доме на холме

Мари Микитас

Человек, живущий в доме на холме

«Долгие годы меня преследовал неприятный недуг – он распространялся по всей коже, вызывая постоянный дискомфорт, зуд и даже боль. В этом романе собраны фрагменты моей памяти – отрывки тех дней, когда я боролась с, казалось бы, такой несерьёзной по общепринятым меркам болезнью – аллергией, источник которой так и не был найден.»

Примечание от автора.

Человек, живущий в доме на холме.

«Странно, что болезни выбирают без того несчастных людей.

Будто счастья они и не заслужили».

Глава 1

1950 г.

Без того шаткий мир становился все более шатким всякий раз, когда мистер Уайльд снимал свою черную шляпу. Его впалые глаза и острые скулы говорили о нездравии. Кожаные перчатки скрывали костлявые руки с неестественно длинными пальцами. В последние годы мужчину мучил страшный зуд. Такой, будто тысячи чертей скребут уставшую дряблую кожу. Кажется, сам дьявол наградил его этим недугом.

Один из маленьких городков на севере Англии, который частенько называли «Тихим», засыпал ближе к десяти вечера. В это время солнце уже скрывалось за горизонтом, утопая в горах, что расстилались вдали лазурного озера. Маленькие улочки погружались во мрак, довольствуясь лишь лунным светом и горсткой едва заметных звезд. В окнах гасили свет и задергивали шторы, будто это не просто ткань, а железный занавес, способный защитить от всякого зла. В семьях, где двое и более детей, начинались пугливые рассказы – потеха для тех, кто постарше. Неудивительно, ведь в последние годы странная хворь время от времени забирала жизни местных жителей. Чаще всего умирали новорожденные дети или же вновь прибывшие в город жильцы. Нелепые легенды и небылицы бродили об этом месте, будто город не терпит «новеньких», будь они невинные младенцы или старые мудрецы. Некоторые верили, что проклятие пришло в их город вместе с мистером Уайльдом. Оттого никто не высовывал и носа после заката солнца, зная, что где-то по улицам ходит человек, желающий выпить чужую душу.

Отварив скрипучую дверь своего покосившегося дома, Уайльд вышел на улицу, почувствовав легкое прикосновение ветра. Осень обжигала первыми морозами раны на его изуродованном ныне лице. Лес, что располагался за этим домом, приятно пах влагой и гнилой листвой. Поправив черный плащ и прикрыв оголенную шею, мужчина прошел несколько метров вперед, остановившись у склона холма. Там, в ущелье гор, которые казалось дотягивались до небес, засыпал напуганный город. Порой темнота сгущалась, и тогда эти горы сливались с ночью, оставляя витать в воздухе свои белоснежные шапки. Некоторые жители не раз рассказывали о том, как видели силуэт в шляпе там, на холме, возле «проклятого» леса.

Однако мистер Уайльд не был маньяком, серийным убийцей или же чародеем-волшебником. Его единственный дар заключался в умении напугать всех своим неожиданным появлением и весьма странным внешним видом. Именно поэтому для жителей города последние пять лет после переезда этого чужака стали невыносимыми. Ходили слухи, что всю свою жизнь, а может, и не одну, он провел в одиночестве, что мать бросила его еще младенцем, оставив на крыльце католической церкви, и что ночами он ищет заблудшие души да бы полакомится ими. Но никто не знал правды. А как же окружавшие его люди, испытывали к нему чувство отвращения или же чувство страха. Те редкие выходы из дома в течение дня заканчивались долгими, осуждающими, но такими трусливыми взглядами, тихими разговорами и запирающимися замками. Поэтому он старался выходить на улицу поздними вечерами, когда все возвращались в свои уютные норки.

Но был в этом городе человек, который не боялся Уайльда. Владелец небольшой лавки, мистер Джозеф Панч. Именно у него мужчина закупал себе еду, предметы личной гигиены и мазь от страшного зуда. Уайльд не был бедным, напротив, он имел целое состояние. Передвигался на своем довольно свежем автомобиле, но чаще ходил пешком, несмотря на слабое здоровье. Многие считали, что эти богатства принадлежат тем, кого он похищал и кем лакомился. Другие же решили, что его деньги нереальны, а лишь колдовство, да и только. Джозефа забавляли эти слухи, и обычно он ярко подыгрывал им. Сам он не видел в Уайльде ничего страшного. Единственное, что мешало этому сотрудничеству, – его восприимчивая беременная жена Марта и маленькая дочь Мадлен. Девочка, конечно, слышала от своих сверстников про старика в шляпе. Возможно, она бы и боялась его, но Мадлен знала, что каждый вторник отец обслуживает его, как обычного горожанина, и ничего с ним не случается. Лавка Джозефа была пристроена к их дому, поэтому однажды, пару месяцев назад, девочка увидела, как человек в черной шляпе и с костылем отходил от их крыльца. Она с удивлением изучала его. Именно поэтому, почуяв на себе чей-то взгляд, Уайльд обернулся встретившись взглядом с девочкой. Мадлен не отпрянула. Она лишь замерла, но не от страха, а скорее от неожиданности. И кто бы мог подумать, что их следующая встреча наступит так скоро.

Марту разбудил громкий стук в дверь. Спросонья она не сразу поняла, реальность ли это или продолжение сна. Но когда стук повторился, она толкнула в спину своего мужа, пытаясь разбудить его.

– Джо! Там кто-то пришел! – проговорила она, стараясь сесть, чему ей мешал округлившийся к шести месяцам беременности живот. – Джо!

– Что? Что случилось? – протирая глаза, проговорил Джозеф, но в ту же секунду послышался еще один громкий стук, который окончательно заставил его проснуться. – Что за ерунда! Время давно за полночь! – возмущенно проговорил мужчина, с трудом вставая с кровати. Его живот был чуть меньше, чем у жены, но лишний вес все же присутствовал. Он попросил Марту остаться в спальне, но она уверенно последовала за мужем. Накинув халат, Джозеф направился к лестнице. Через стеклянные вставки в дверях он увидел силуэт в шляпе. А шляпу в этом городе носил лишь один человек. Маленькая Мадлен все слышала. Встав с кровати укутавшись в одеяло, она распахнула окно своей комнаты и высунула голову. Ветер тут же взъерошил каштановые мягкие волосы. Крыша над крыльцом закрывала место, на котором стоял незваный гость, но девочка решила, что это неважно. Главное – понять, зачем этот кто-то явился.

– О Боже! Мистер Уайльд! На дворе ночь, моя жена и ребенок спят. Нельзя же так поступать! Это совершенно неуважительно! – но после небольшой паузы Джозеф весьма спокойным голосом добавил. – Надеюсь, дело срочное!

Мистер Уайльд знал, что Мадлен наблюдала за ними. Он слышал скрип засова окна, в котором однажды уже видел девочку.

– Примите мои извинения, мистер Панч! Я желал дотерпеть хотя бы до утра, вот только боюсь, что не смогу. Не в этот раз. До вторника еще три дня, а моя мазь закончилась. Я сдираю с себя кожу от этого зуда и не нахожу больше покоя. Даже вода обжигает мои кровавые раны. Вы – моя последняя надежда, Джозеф!

Мистер Уайльд снял шляпу, и луна освятила одну сторону его лица. Кожа выглядела так, словно она таяла. Местами это напоминало ожоги. Края ран были рваными, в них, кажется, виднелся гной. Джозеф тяжело вздохнул. Мужчина не соврал. С их последней встречи он выглядел намного хуже. Тогда Джо взял с полки лампу, зажег в ней свечу, дотянулся до ключей с крючка и, сообщив жене, что сходит в лавку, вышел из дома, прикрыв за собой дверь. В этот момент Мадлен закрыла окно и выглянула из комнаты в коридор. Мама была внизу, поэтому ей удалось пробежать мимо лестницы в другую часть дома, оставаясь незамеченной. Пройдя через кабинет отца, она оказалась в лавке и, спрятавшись в темном углу, замерла, затаив дыхание.

Вход в лавку для покупателей находился чуть дальше входа в дом. Для этого служило отдельное крыльцо. Все жители города уважали личную жизнь Джозефа и его семьи, поэтому никогда не позволяли себе подобного. Однако они могли приходить к нему в любой день, а мистер Уайльд приходил только по вторникам, когда большая часть горожан уходила на службу в церковь. Он не переживал за этих людей, его больше беспокоила репутация единственного в этом городе человека, который не отвернулся от него.

Вскоре послышался звон связки ключей, а после – четыре одинаковых щелчка. Первая дверь открылась. Вторая дверь открывалась другим ключом и сопровождалось это двумя щелчками.

– Вам нужно обратиться к врачу. Возможно, есть другие способы лечения! – настоятельно тараторил Джозеф, протягивая руку к выключателю. – Заходите скорее! Как же холодно!

Когда загорелся свет, Мадлен наконец-то смогла разглядеть изуродованное лицо мужчины. Она с ужасом прикрыла рукой рот, чтобы случайно не закричать. Под огромными краями шляпы виднелись редкие седые пряди волос. Шея казалась худой и неестественно длинной. Под впалыми глазами красовались темные мешки. Пройдя вперед, Джозеф открыл один из холодильников и достал оттуда горсть тюбиков с мазью. Он положил их на прилавок, подняв глаза на мистера Уайльда.

– Итак, я должен сообщить вам плохую новость. Думал, что это произойдет во вторник, но, видимо, сейчас, – он тяжело вздохнул и, посмотрев на прилавок, заговорил. – Это все, что осталось. Двенадцать тюбиков мази от вашего зуда. Каждую среду я делаю заказ необходимых товаров, но в этот раз мне пришел отказ по вашему рецепту. Я написал всем, кому мог, но оказалось, что фирма, которая торговала этой мазью, обанкротилась месяц назад. А запасов нет нигде в округе. Я даже заказал несколько звонков. Вот, смотрите! – Джозеф достал свою тетрадь и справочник, показав десятки почтовых адресов, несколько телефонных номеров и записей. – Понимаю, что для вас это очень важно, но ничего даже схожего по составу пока не могу найти. Но, я продолжу эти поиски, а пока забирайте все что есть.

Мистер Уайльд молча посмотрел на прилавок. Его лицо не выражало никаких эмоций, но не трудно было понять, что в такой ситуации может испытывать человек. Не снимая кожаных перчаток, он просунул руку во внутренний карман черного длинного плаща и достал оттуда стопку бумажных купюр. Денег там было в тысячи раз больше необходимого. Положив эту пачку на прилавок, мужчина взял тюбики и сложил их в огромный карман плаща. А после, не сказав ни слова, развернулся и направился к выходу.

– Подождите! Разве вы ничего не скажете? – удивленно проговорил Джозеф.

– Мне нечего сказать, мистер Панч! – не повернув лица, ответил мужчина.

– Так не пойдет! Заберите ваши деньги! Мой товар не стоит этих денег, мистер Уайльд! Вы слышите! Это оскорбляет меня… – чуть ли не крича, произнес Джозеф, выйдя из-за прилавка. Тогда мужчина остановился у двери и медленно обернулся. Мадлен замерла. Впервые ей стало страшно за своего отца.

– Джозеф, ваш товар стоит больше, чем эти деньги. Каждый раз, впуская меня за порог этого места, вы спасали мне жизнь! Продукты, лекарства – все это я мог получить только здесь. Вы единственный, кто решился сотрудничать со мной. И вы делали для меня все, что могли, хоть я и не просил о многом. Вы ни разу не подвели меня, мистер Панч! Ваше отношение бесценно, и эта пачка – лишь капля в море, если так посудить. И раз уж так вышло, у меня нет больше необходимости в деньгах. Ну, согласитесь, какой смысл в этих бумажках, если вы не можете купить себе новую кожу, новое тело, новую жизнь? Я живу в этом городе больше пяти лет, и все эти пять лет жители засыпают в страхе. Кроме вас, Джозеф. Именно поэтому я говорю вам перестать искать мне лекарство. Возьмите деньги и не беспокойтесь обо мне. У вас есть семья, и уж поверьте, вы им нужнее. – мужчина открыл дверь, чтобы уйти, как вдруг встревоженный Джозеф позвал его.

– Мистер Уайльд! – прокричал он. Холодный ветер пробрался внутрь, приподняв седые волосы незваного гостя. – Главный ингредиент вашей мази – это дикие лилии. Я слышал, что они лечат зуд. Может, вам попробовать поискать их?

– Не верьте всему, что слышите, мистер Джозеф. А то можете услышать много неприятных и поистине страшных вещей. Поверьте, мое лицо и рядом не стояло! Очень сомневаюсь в том, что дикие лилии помогут мне. Как и сомневаюсь, что в этом вообще есть какой-то смысл. Всего доброго вам! И простите за беспокойство! – Уайльд подправил шляпу и, перед тем как выйти за порог, вдруг бросил взгляд в темный угол лестницы. Туда, где пряталась маленькая Мадлен. На его лице мелькнула едва заметная улыбка, от которой у девочки пробежали по коже мурашки.

Неужели он знал о ее присутствии?

Замирая от страха Мадлен вглядывалась в тусклый свет, что исходил из папиного кабинета. Именно туда ей захотелось как можно скорее вернуться. Но пока она пыталась успокоиться, ведь сейчас ей предстояло остаться в темноте одной, ровно до тех пор, пока отец не закроет двери и не отойдет от крыльца лавки. Однако Джозеф не спешил. Сев на стул, он некоторое время о чем-то думал. Деньги не принесли ему радости, напротив, они принесли тоску в его доброе сердце. Он понимал, что не достоин и половины из этой пачки. Да и все его поступки несли в первую очередь добрый посыл. Разве не так выглядят нормальные человеческие отношения?

Приведя в порядок свои мысли, мужчина закинул пачку в сейф, что стоял под прилавком, и направился к выходу. Выключив свет и выйдя на улицу, Джозеф закрыл двери ключом и заковылял домой. Вокруг не было ни души. Город спокойно спал, пока решались чьи-то судьбы.

Мадлен выбежала из лавки сразу после того, как отец закрыл дверь и повернулся к ней спиной. Выглянув из кабинета, она увидела на кухне свет. Мама явно была там. Девочка пробежала в другую часть дома и хотела уже зайти в свою комнату, как услышала голос отца, который вернулся. Мадлен не любила подслушивать разговоры взрослых, но в этот раз у нее не было выбора.

– Что произошло? – озадаченно спросила Марта, присаживаясь за круглый стол с чашкой ароматного зеленного чая с лепестками ромашки.

Тяжелое тело Джозефа приземлилось на соседний стул. Лицо его было неестественно бледным, а взгляд растерянным, даже взволнованным.

– Дело плохо, милая! Мистер Уайльд очень плох. Я не знаю, что это за болезнь, но кажется он умирает. Его кожа выглядит так, будто он горел в огне. – голос отца дрожал.

– О Боже, Джозеф! Я надеюсь, это не заразно? Что, если слухи о том, что именно он принес в город эту хворь, правда?

– Милая, ты серьезно? Нет, я так не думаю! Вспомни, люди умирали и до него. Просто сейчас народ нашел на кого свесить ответственность за эти смерти. Как он может заразить кого-то, если он толком не выходит из дома? К тому же на нем всегда перчатки. Уайльд приехал сюда совершенно здоровый. Да, он не хотел ни с кем общаться, прогнал всех, кто приходил познакомиться, но его кожа была в порядке. Этот человек стал таким на наших глазах. И если мы говорим про болезнь, то правильней сказать Уайльд такая же жертва. Меня волнует не это, Марта, меня волнует то, что я больше не могу ему ничем помочь! – с горечью проговорил Джозеф.

– Почему? Что это значит? – взволнованно спросила женщина.

– Мазь, которая помогает ему избавиться от приступа зуда, закончилась. Фирма обанкротилась, завод закрылся. И я нигде не могу найти ни единого тюбика, и даже ничего похожего. Во вторник он взял тюбик. Ему хватило его на четыре дня. Сейчас я отдал ему все, что осталось. Это двенадцать тюбиков…

– Какой ужас! И что делать?

– Я незнаем, милая, незнаем. – устало произнес Джозеф.

– А чем лечились те, кого мучил такой же зуд?

– Сложно сказать. Можно спросить у родственников тех, кто умер. Знаю, что детям делали присыпки на гнойные раны, но умерло шестеро младенцев за восемь лет. И двадцать один приезжий, если не ошибаюсь. Думаю, Уайльд продержался благодаря этой мази. Хотя до него я о ней даже не слышал.

– Так значит, он умрет? – дрожащим голосом произнесла Марта. Хоть ей и не очень нравился этот человек, но она испытывала к нему как минимум сочувствие.

– Да, и смерть его будет очень мучительна. Самый ужас в том, что он дал мне за эти двенадцать тюбиков мази пачку денег. Знаешь, этого хватит собрать Мадлен в школу и полностью подготовиться ко второму ребенку. Сделать ремонт и поменять запчасти у фургона. Возможно, еще останется что-то на «черный день». Я не хотел брать деньги, но он настаивал. И хоть наши встречи обычно не многословны, однако сегодня он заговорил со мной. Поблагодарил нас и сказал, что у его денег нет смысла, если он не может купить себе новое тело или новую кожу. Мне кажется, он прощался со мной, Марта. Кто бы мог подумать, что так произойдет!

– Ты здесь не при чем, милый! Ему нужно попасть к врачу. – Женщина сочувственно взяла мужа за руку.

– Ты ведь и сама понимаешь, здешние люди боятся его. Сколько раз я просил мистера Миллера осмотреть Уайльда? Думаю, даже три таких пачки денег не переубедят этого человека. А он здесь один из лучших докторов. Искать лечение в другом городе с таким лицом тоже не лучшая идея.

– А что, если предложить Уайльду выкупить обанкротившийся завод? – произнесла Марта, едва ли веря в свою идею. – У него ведь есть деньги, и мы знаем, что ему это может помочь. Выкупить завод, вернуть торговую марку, сотрудников.

– Это хорошая идея! – выпучив глаза, воскликнул Джозеф, а потом вдруг задумался. – Но это потребует очень много денег. Не знаю, есть ли у него такая сумма. К тому же его лицо. Кто будет иметь с ним дело?

– Милый, до рождения сына три месяца, у тебя есть время. Моя сестра хороший юрист, если нужно, поможет. Просто предложи ему эту идею, скажи, что будешь представлять его в сделке. Но не за бесплатно, конечно! – глаза Марты загорелись. Она вдруг поняла, что этот план вполне может сработать.

– Надо подумать! Но, полагаю, он не придет во вторник. Мазь и продукты у него пока есть. А судя по разговору, Уайльд готов умереть.

– Сходи к нему завтра с самого утра или вечером. В то время, когда ему комфортнее всего. Просто предложи. Идея действительно хорошая. А если верить слухам, то с его деньгами хватит на завод. Но если вдруг не хватит, можно найти того, кто сможет повторить на дому в точности состав этой мази, кого-нибудь из сотрудников фирмы. Съездить на несколько дней и найти нужных людей. Только и всего.

– Сейчас такое время, мне просто не хочется куда-то далеко уезжать. Вам с Мадлен нужно внимание, да и за лавкой нужен присмотр.

– О, дорогой! Мадлен уже большая девочка, ты и сам знаешь, ей пришлось повзрослеть с моей беременностью. Она здорово мне помогает и в магазине, и дома. Думаю, тебе не, о чем беспокоиться. Мы отлично справляемся! К тому же ты еще никуда не уехал.

– Кстати, как она там, не проснулась от стука? – поинтересовался Джозеф.

– Вроде нет. Завидую детям. У них сладкий сон. Пойду проверю ее и в кровать. Обдумай мою идею, возможно, она спасет далеко не одну жизнь! – Марта поцеловала мужа и направилась в сторону лестницы, которая вела на второй этаж. Мадлен успела вернуться в комнату и спрятаться под тяжелым одеялом. Затаив дыхание она ждала пока зайдет мама. Вскоре дверь приоткрылась Марта заглянула в детскую. В комнате стояла тишина. Прикрыв за собой дверь, женщина отправилась в спальню.

Глава 2

Джозеф проснулся с первыми лучами солнца, весьма бодрый и наполненный предвкушением. Спустившись на кухню, он поставил кипятиться чайник, а сам отправился умываться. Заварив себе свежий кофе, сделал пару бутербродов с икрой, которые съел буквально в два счета. В последние годы в здешних местах рыбы было столько, что икра стала чем-то простым. Надев с вечера подготовленный костюм и накинув шерстяное пальто, Джозеф присел у выхода на «дорожку». А после вышел из дома. Марта и Мадлен еще спали в своих теплых кроватях в тот момент, когда завелся старый семейный фургон.

Город тоже спал, однако в некоторых окнах, словно огоньки, один за другим загорался свет. Темное ночное небо меняло свои краски, становясь светлее и мягче. Где-то виднелась розовеющая даль рассвета. Путь к мистеру Уайльду лежал через весь город по крайней каменистой улице, ведущей вверх по склону. Фургон с трудом поднимался, везя своего хозяина в самое жуткое место в окрестностях. Когда Джозеф оказался наверху, он заглушил мотор и вышел из автомобиля. В этот момент его вдруг охватили сомнения и страхи, которые он постарался сразу выбросить из головы. Увидев небольшой, покосившийся на бок дом, Джозеф быстрыми шагами приблизился к входной двери. Да, ранний час его смущал, но дело того стоило. Он должен был рискнуть, чтобы никогда больше не жалеть о том, что не сделано. Вдохнув прохладный влажный воздух, он поднял руку и громко постучал в дверь. Так громко, что испугался собственного стука. Однако ничего не произошло. Тогда ему пришлось постучать снова. Возле входной двери в доме находилось длинное узкое окно. Наклонившись к нему, Джозеф заглянул внутрь, но по ту сторону его встретили плотные шторы. Тогда он поднял руку и снова заколотил по дверям.

– Мистер Уайльд! Это Джозеф! Прошу вас, откройте! Мистер Уайльд, я знаю, что вы дома! – немного подумав, он снова забарабанил по дереву, продолжая кричать. – Мистер Уайльд, я видел вас в окно! Откройте! Это важно!

Спустя мгновение произошло то, чего Джозеф точно не ожидал. Справа от него, сбоку дома вдруг послышался знакомый мрачный голос.

– Что вы здесь делаете?

Оцепенев от ужаса, Джозеф повернул голову и увидел там мистера Уайльда. На нем было странное тряпичное пальто, больше похожее на плед, перчатки, шляпа, черные высокие сапоги и сигара во рту. Лицо его не отражало никаких эмоций, но Джозеф почувствовал волну страха и недоумения от мысли, почему в шесть утра этот человек находится не в кровати.

– Мистер Уайльд, простите, что беспокою в столь ранний час! Мне нужно с вами поговорить!

– Я надеюсь, вы не всерьез говорили о том, что заглядывали в мое окно. Вам мой совет: не делайте этого, если не хотите увидеть то, к чему вы не готовы, – после этих слов мужчина скрылся за углом дома, оставив Джозефа в полном замешательстве. Немного подумав, тот все же побежал следом. Обогнув дом, ему открылся поистине удивительный вид. Уайльд сидел на плетеном кресле, рядом на столике стоял стеклянный чайник с кружкой и сахарницей. На земле горел костер, успокаивающе потрескивая сухими бревнами. Но эта картина поразила его не так сильно, как поразил лес. С этой стороны дома он начинался буквально в пяти метрах от заднего крыльца. Кроны деревьев касались друг друга, создавая в лесу странный полумрак. Белая дымка влажного густого тумана обвивала стволы деревьев, словно пелена. Джозеф потратил на это зрелище несколько минут, прежде чем Уайльд заговорил.

– Зачем вы сюда пришли? – спросил он, не обращая никакого внимания на своего незваного гостя.

– Этот лес. Боже мой, я никогда не видел ничего подобного. Он ужасный! – едва ли сдерживая свое удивление, проговорил Джозеф и вопросительно взглянул на Уайльда. Но, увидев гниющие язвы на лице собеседника, мужчина впервые подумал о том, что этот человек выглядит не менее жутко. – Мистер Уайльд, простите, что я нарушаю ваш покой, но я здесь не просто так. У меня нет хороших вестей, но есть идея, и мне она кажется достойной.

– И все же я не понимаю, зачем вы здесь, – без какой-либо заинтересованности проговорил Уайльд.

– У меня есть для вас предложение. Ни для кого не секрет, что вы богаты, мистер Уайльд. И я подумал, что вы могли бы приобрести себе обанкротившийся завод. Ту фирму, которая выпускала вашу мазь. Или хотя бы нанять одного из сотрудников, кто сможет в точности повторить рецепт. Это спасет вашу жизнь.

Уайльд молчал, будто ничего не слышал. Джозеф почувствовал, как его бросило в пот, а потом его зубы застучали то ли от холода, то ли от волнения. Худые руки Уайльда в кожаных перчатках держали длинную трубку. Едкий дым изо рта и носа шел клубками. Джозеф поежился в ожидании хоть какой-нибудь реакции на свои слова.

– Что вам нужно, Джозеф? Деньги? Награда? Всеобщее одобрение? Зачем вы пришли сюда? – голос мужчины звучал так же холодно и без эмоционально.

– Я просто хочу вам помочь…

– Но вы не спросили, чего хочу я. Это неуважение, мистер Панч. Вы пришли в мой дом заявить мне о своих желаниях. И ждете, что я буду закидывать вас благодарностями.

Джозеф прекрасно понимал, о чем говорил Уальд, и теперь ему удалось увидеть ситуацию, с другой стороны. И выглядела она действительно плачевно.

– Вы правы, мистер Уайльд. Я не должен был сюда приезжать. И вчера вы прекрасно дали мне понять, что смерть вам ближе. Но я не смогу жить с этим грузом. Дайте мне найти хоть какой-нибудь способ сохранить вам жизнь. Дайте мне шанс сделать хоть что-нибудь.

Мужчина встал со своего места и направился в сторону Джозефа. В лице его мелькнула ярость или же просто так показалось. Поджав тонкие потрескавшиеся губы, он подошел к своему гостю, взглянув в его добрые карие глаза.

– Посмотрите на мое лицо. На таком расстоянии вам должно быть хорошо видно, что с ним стало. А теперь вспомните, каким я приехал сюда. Да, я не был красавцем, но я был здоров. А сейчас? Сейчас я просто гнию. Медленно и верно. Я умираю, но не изнутри, как это делают многие, а наоборот, меня разъедает снаружи. Вы хотите, чтобы я жил. Но для чего, Джозеф? У меня не осталось ничего в этом мире, назовите мне хоть одну причину зачем мне жить?