Маленькие дилогии

И здесь в памяти моей всплывает дивная Надежда Самойловна – супруга Анатолия Аркадьевича. Где же пересеклись их пути? Не поверите – в консерватории! Удивительное семейство Харлампиевых, занимавшихся не только физическим, но и духовным развитием личности! Как Аркадий Харлампиев занимался художественным творчеством, так Анатолий Харлампиев занимался музыкой, игрой на духовых инструментах. Там и воссоединились эти два человека, сыгравшие такую значительную роль в моей жизни. Надежда Самойловна была солисткой Большого театра, обладала чудесным лирико-драматическим сопрано и руководила оперной студией, в которой я имела честь петь в течение семи лет. А Анатолий Аркадьевич опекал нас, птенцов гнезда Надежды Самойловны, принимал самое непосредственное участие в нашей деятельности. Мы его обожали за удивительную сердечность, деликатность, интерес с нам, совсем молодым певцам. А когда после смерти родителей я узнала Анатолия Аркадьевича ещё ближе, мне открылись удивительные факты его жизни. Немного о       них.

Итак, Анатолий Аркадьевич соединил воедино наиболее эффективные приёмы различных видов единоборств, что стало основой для создания нового вида борьбы – самбо (самообороны без оружия). Как говорил сам Анатолий Аркадьевич: «…чтобы слабый и безоружный всегда мог защититься». Не реже одного раза в год он отправлялся в исследовательские экспедиции по советским республикам, где изучал новые стили боевых искусств и совершенствовал боевую систему самбо. Мне запомнился его рассказ, как в двадцатые годы он оказался в Крыму среди контрабандистов, так как узнал, что среди них есть человек, владеющий неизвестными приёмами борьбы, и о том, как он потом оттуда выбирался. Итогом многолетних исследований стало разделение самбо на два направления: спортивное, которое стало основой стиля, и боевое, предназначенное для сотрудников силовых структур.

В тридцатые годы Анатолий Харлампиев представил боевую систему самбо К.Е. Ворошилову, С.М. Будённому и другим военачальникам. На него выходили семь человек крепких, вооружённых ножами мужчин, и он доказал эффективность борьбы на собственном примере. Официальной датой признания самбо самостоятельным видом спорта считается 1938 год, а Анатолий Харлампиев был назначен старшим тренером. Кроме того, он до последних дней был внештатным инструктором силовых структур по боевому самбо и холодному оружию, мастером владения которого был.

За участие в боях Великой Отечественной войны «непобедимый» награждён орденом «Красной Звезды», медалями «За оборону Москвы», «За боевые заслуги», «За взятие Кёнигсберга». После 9 мая перевёлся на Дальний Восток, где громил с нашими войсками Квантунскую японскую армию. И там задержался, так как у него вызвали большой интерес японские боевые искусства. Устраивал спортивные поединки с пленными японцами, чем умудрился расположить их к себе и вызвать уважение даже в таких тяжёлых обстоятельствах.

Помимо занятий боевыми искусствами Анатолий Харлампиев занимался фехтованием и альпинизмом, что позволило ему поддерживать прекрасную физическую форму до последних дней. Надежда Самойловна рассказала мне, как гуляя у Академии имени М. Фрунзе недалеко от их дома, они встретили человек пять парней, которые потребовали от мужа снять часы. Анатолий Аркадьевич отдал ей пиджак, а далее, я думаю, вы уже понимаете, что произошло. След их простыл быстро! А ведь Анатолию Аркадьевичу было семьдесят лет.

Этот выдающийся человек был убеждён и всегда говорил о том, что самбо – это философия жизни, развивающая аналитические способности и внимательность, мобилизующая внутренние резервы организма и направляющая их на достижение цели. Хорошо, что сейчас много секций для детей, в которых их обучают самбо, прекрасно, что проводятся ежегодные международные соревнования по самбо имени Анатолия Аркадьевича Харлампиева.

Семьдесят четыре года прожил этот дорогой мне человек. Нет уже давно в живых и

Надежды Самойловны, и их сына Саши, с которым мы после смерти его отца разбирали рукописи мемуаров. Все трое покоятся на Новодевичьем кладбище. А мне кажется, что только вчера я с Анатолием Аркадьевичем разбирала снятые с антресолей папки с письмами Ф. Шаляпина, Н. Неждановой, Л. Собинова под рассказы Надежды Самойловны, разглядывала диковинную коллекцию холодного оружия разных времён и народов, собираемую Анатолием Аркадьевичем всю жизнь. Будто только вчера мы отмечали в их квартире семидесятилетие великого мастера, пили приготовленный им квас с хреном, лучше которого я никогда не пила, и радовались сердечной атмосфере в их квартире и ласковому обращению друг к другу, их любви, пронесённой и сохранённой сквозь годы и испытания , вижу его улыбку и слышу его задорный голос: «Хочешь – научу тебя, как поставить любого мужчину на колени?»

Я благодарна судьбе, что она подарила мне близкое знакомство с Анатолием Аркадьевичем Харлампиевым – легендарной личностью нашей истории. Могу с таким же трепетом рассказывать и о моём незабвенном выдающемся педагоге по вокалу Надежде Самойловне Харлампиевой, но это уже другая история.

Продолжаю прогулку по Воробьёвым горам. Любуюсь на курсирующие по Москве-реке разнообразные суда. Каких только посудин нет! От канатной дороги захватывает дух! Красота! Одно удовольствие прогуляться по лесному массиву, полюбоваться рекой, совершая променад по набережной, напитаться сильнейшей энергетикой этих мест, погрузиться в дорогие сердцу воспоминания. Приходите сюда! Предавайтесь, подобно мне, своим воспоминаниям! Радуйте своё сердце! Воробьёвы горы ждут вас!

Истории минувших дней

Мне снова будоражат память.

Они живут в душе моей,

От них себя мне не избавить.

Всё было будто бы вчера:

Москва и Ленинские горы,

Прогулки с раннего утра

И радость встреч, разлука, горе…

И вот опять передо мной

Знакомые до боли лица…

Я вспоминаю со слезой…

Всё в прошлом и не возвратится.

Все те, кто так меня любил,

С кем я делилась всем когда-то,

Чей взгляд и дорог мне и мил,

В душе моей с печальной датой.

Ах, как же поменялось всё!

Вновь стали горы Воробьёвы.

Мне память в унисон поёт

С беспечной девушкой весёлой…

Глава 5. ПО ВОЛНАМ МОЕЙ ПАМЯТИ 3. МОСКВА МОЕЙ ЮНОСТИ

Нестерпимый зной этого июля заставлял сидеть в квартире, периодически забегать в душ, затем вольготно вытягиваться на кровати и лежать в тяжёлом забытьи, мечтая об обещанном синоптиками близком похолодании. Но намеченные неотложные дела прерывали созданную иллюзию прохлады и заставляли, несмотря на маячившие впереди тяготы, одеваться, прихорашиваться, водружать на голову шляпку из итальянской соломки и выгонять себя из относительной прохлады на улицу.

Вот так я и очутилась жарким июльским днём в районе Зубовского бульвара, где прошло моё детство, отрочество, юность и молодость. Всё, что было необходимо, сделано, пора уходить, а душа не отпускает из этого благословенного места.

Наша семья жила совсем недалеко на Пречистенке, тогда Кропоткинской, в доме тридцать четыре. Мама работала тоже рядом на Смоленской площади в здании МИДа. Когда я была маленькой, каждый январь она водила меня на новогодние представления для детей в это казавшееся мне огромным высотное здание, и я с замиранием сердца и восхищением смотрела волшебное действо с участием Снегурочки и Деда Мороза. А папа, прошедший всю Великую Отечественную войну, офицер военно-морского флота, награждённый многими орденами и медалями, работал в министерстве обороны. В нашем доме бывали многие известные люди того времени.

Мимо академии имени Фрунзе пошла на Девичье поле, которое все называли Девичкой. Сюда я ходила на прогулки в детстве и юности. Прошла к улице Еланского. Здесь в Центре матери и ребёнка за Девичкой меня когда-то родила моя мама. И надо же такому случиться, что именно здесь тоже появился на свет мой сын. А вот и любимый памятник, на меня смотрит Лев Толстой.

Вернулась на Зубовскую площадь и нырнула на дорогую мне Пречистенку. Все мои подруги и друзья детства жили здесь. Вместе учились в школе № 50, вместе бродили всю ночь после последнего звонка по парку имени Горького с любимым классным руководителем Львом Семёновичем. Встретились через десятилетие и расстались навсегда. Несколько лет назад приходила по приглашению на встречу выпускников нашей школы, но не увидела ни одного знакомого лица. Было грустно…

А вот и моя детская музыкальная школа в доме 32, в которой я занималась по классу фортепиано и по классу гитары, теперь музыкальная школа имени Мурадели. Как порой мне надоедали гаммы и сольфеджио, но как же я потом всегда благодарила родителей за то, что они подарили мне умение понимать и наслаждаться музыкальным искусством. Всегда с замиранием переступала порог особняка Охотниковых, в котором находится школа. Какие несравненные росписи потолков, какая красота внутри, какая дивная энергетика возвышенной старины! А рядом была детская художественная школа. Кто-то хранит такие же тёплые воспоминания о годах, проведённых в её стенах. Во дворе особняка по-прежнему находятся здания екатерининских конюшен. Теперь в некоторых из них художественные студии. А когда-то в этих дворах за фасадами заливали зимой катки, и я до сих пор помню несравненное удовольствие от вечеров после катания на конках в любимом дворе.

Возвращаюсь к моему бывшему дому 34. Сколько всего связано с ним: и свидания по улочкам вокруг него, и первые поцелуи, и объяснения под эркером на третьем этаже, где мы жили. Как-то я постояла на этом эркере и поняла, что всё сказанное внизу, отчётливо слышно наверху. Значит, ожидающая меня вечерами мама прекрасно слышала и объяснения, и поцелуи, всё, что происходило внизу, но, мудрая, никогда мне об этом не говорила.

Далее помещение Академии художеств. Оно изменилось. Не было тогда рядом Галереи искусств Зураба Церетели. Но мне галерея нравится.

Всё на месте: и дом, где познакомились и жили Сергей Есенин и Айседора Дункан, и музей Льва Толстого, и музей Александра Пушкина. Вот только школы для совместного обучения под названием «Игра Для Желающих Выйти Замуж», появившейся здесь, в мою бытность проживания точно не было. А вот и Дом учёных, куда мама каждую субботу водила меня на концерты классической музыки по абонементу.

Всё знакомо и всё мило на этой улице. И всё же она и та, и не та. Много новых учреждений, где раньше жили люди, новые памятные доски, отреставрированные по-новому дома. А самое главное – нет здесь уже тех людей, с которыми связаны сердечные воспоминания об этом месте, и время уже совсем другое. Та Кропоткинская улица в прошлой памяти. Она никуда не уйдёт оттуда. Там, в этой памяти, будут любящие и любимые родители, встречи со смешливыми и озорными подружками и хорошими друзьями, с любимыми учителями, со взрослыми людьми, которые мудро оберегали и по-доброму наставляли, там останется первая влюблённость и девичьи мечты о будущем. Ведь мы знаем: пока жива память, живо и то, что она хранит. А потому в памяти моей эти любимые уголки Москвы всегда будут источником силы и вдохновения!

ПАМЯТЬ

Дождь не смывает все следы,

Ни слёзы и ни волны.

Есть память даже у воды

Безгрешным и виновным.

В песок она уйти не даст,

А высушит до соли.

По полной до краёв воздаст –

От счастья и до боли.

Воспоминания не сжечь,

Ни сгладить, ни исправить.

Их навсегда взялась сберечь

Придирчивая память.

В ней всё, до тайны роковой,

С рождения до тризны:

Мечты, унёсшие покой