Маленькие дилогии

Наталья Галина

Маленькие дилогии

Наталья Галина

Илья Шаргородский

МАЛЕНЬКИЕ ДИЛОГИИ

Посвящается Любови Александровне и Николаю Дмитриевичу Фирсовым, Галине Владимировне и Сергею Васильевичу Егорцевым, Миле Израилевне и Абраму Мееровичу Шаргородским с нежной неизбывной памятью, сердечной благодарностью за самоотверженную любовь и неустанную заботу.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Наталья Галина – это псевдоним двух авторов, пишущих в содружестве: филолога Галины Фирсовой и историка Натальи Змушко – авторов уже известного читателю историко-приключенческого романа «Времена были нескучные!..». В данной книге они обратились к малой литературной форме – рассказу.

К содружеству авторов рассказов данной книги присоединился поэт, лауреат и дипломант многих творческих конкурсов Илья Шаргородский. Стихи к рассказам этого сборника написаны им.

Втроём авторы создали новое жанровое направление – дилогия. Дилогия – сочетание рассказа и стихотворения, объединённых одной темой.

В данном сборнике рассказы и стихотворения объединены в разделах: «Родина моя», «Мужчины и женщины», «Странички юмора», «Движения души», «Детские странички». Патриотическая тематика, философские размышления, животрепещущая тема взаимоотношений мужчин и женщин, юмористические жизненные ситуации, наполненные добротой и любовью рассказы для детей – всё это найдёт читатель на страницах данной книги.

ЧАСТЬ 1. РОДИНА МОЯ!

Глава 1. В ЧЁМ ТВОЯ СИЛА, ЗЕМЛЯ РУССКАЯ?

Стихотворение в прозе

Стою среди колосящейся в поле ржи под васильковым небом, огляделась вокруг. Широки просторы, плодородны земли, а за ними полноводные реки! Как легко дышится! Красота веселит душу! Думы теснятся, сменяя друг друга.

Русская земля, не из-за своих ли широт и богатых недр многие века подвергалась ты набегам иноземцев? Что же помогло тебе выстоять? В чём твоя сила? И ответом звучат сквозь века над полем слова, произносимые русскими воинами перед началом сражений: «Да не оставит Бог в попечительстве Своем Землю Русскую». А в ответ на вопрос к недругам, почему они проиграли битву, имея большое численное превосходство, слышится неизменный ответ: «Как мы могли победить, когда другие на небе ездили со светлым и страшным оружием, помогая вам?» И уже несложно, глядя в небо, представить Архистратига Михаила – главного полководца небесных сил, предводителя ангельского воинства, защитника русских дружин. Именно их, Небесные Силы, побеждающие сатанинских приспешников в битве под Москвой, видел в небесах Даниил Андреев.

Но почему? Почему в кровопролитных сражениях с превосходящими силами противника Божественные Силы помогали именно русским воинам? В чём тут дело?

Не сидели русские люди, безвольно глядя на небеса, ожидая спасения от них и в страхе прячась от врага. Нет, недаром из века в век русский человек произносит: «На Бога надейся, а сам не плошай!» Вот и не плошали.

Полетим же сквозь белую дымку вперёд в прошлое, да-да, именно вперёд, потому что из будущего мы будем смотреть в прошлое, ведь ради будущего процветания земли русской не щадили живота своего наши отважные предки.

Что видим мы? 15 июля 1240 года. Невская битва. Русских ратников тысяча двести человек, шведов четыре тысячи пехоты и рыцарей. Александр Невский произносит слова, ставшие крылатыми и дошедшие до наших дней: "Братья! Не в силе Бог, а в правде! Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог". Видим – биты шведы и бегут!

Продолжим наш полёт. 29 июля 1572 года. Битва при Молодях. Более ста двадцати тысяч крымцев и янычар ведёт Девлет-Гирей для завоевания Московского царства. Двадцать пять тысяч стрельцов и донских казаков против них под командованием князей Михаила Воротынского, Ивана Шереметева и опричного воеводы Дмитрия Хворостинина. Четыре дня битвы. Нет аналогов ей в истории военного искусства. Русские с тыла навязали врагу сражение, втянули его в мясорубку, истощили силы и нанесли решающий удар. Сто десять тысяч татар и турецких пехотинцев из ста двадцати тысяч были уничтожены. Военная мощь врага была подорвана. Походов за рабами вглубь Руси больше не было.

Летим сквозь дымку времён дальше. 7 июня 1641 года. Азовское сидение. Двести пятьдесят тысяч кавалеристов, пехотинцев, моряков и иностранных наемников под командованием Гусейн-паши осадили Азов. Против них восемь тысяч донских и запорожских казаков. 26 сентября, потеряв около тридцати тысяч человек, турецкая армия отступила.

Не останавливаемся, летим дальше. Битва на реке Калалах. 3 апреля 1774 года два казачьих полка, общей численностью около тысячи человек, разбили приблизительно двадцатипятитысячную татарскую орду крымского хана Девлет-Гирея. Донские казаки, которыми командовал 23-летний Матвей Платов, закрепились на вершине холма и отбили несколько штурмов врага. Когда у казаков закончились патроны, в тыл татарскому войску ударил другой отряд русских войск – эскадрон ахтырских гусар и казачий полк полковника Уварова. "Десятки тысяч людей, несомненно, храбрых, вдруг… обратились в неудержимое бегство… Это был финал, после которого всё татарское скопище разбежалось в разные стороны", – так описал битву академик Потто.

Залетаем в девятнадцатый век. Битва при Шенграбене. 3 ноября 1805 года шеститысячный отряд под командованием Багратиона восемь часов отбивал атаки тридцатитысячной французской армии. Русские устояли, потеряв 2000 человек, и в полном порядке отступили к основным частям армии, приведя с собой пленных и одно французское знамя. Черниговский драгунский полк за этот бой получил георгиевский штандарт с надписью: "Пять против тридцати".

Неудержим наш полёт. Сражение под Клястицами. Первая победа русских войск в сражениях Отечественной войны 1812 года. 18-20 июля 1812 года. Русские войска под командованием генерал-лейтенанта Петра Витгенштейна одержали верх над французскими силами маршала Удино и остановили продвижение врага на Петербург. Из 28 тысяч человек маршал потерял 10 тысяч убитыми и ранеными, три тысячи французов попали в плен. Русские войска из 17 тысяч человек потеряли около 4 тысяч солдат и офицеров. А о Петре Витгенштейне народ сложил песню, заканчивавшуюся словами: "Хвала, хвала тебе, герой! Что град Петров спасен тобой!"

Задержимся немного в девятнадцатом веке. Сражение под Елисаветполем. 13 сентября 1826 года фельдмаршал Паскевич, располагая десятью тысячами пехоты и конницы, разгромил тридцатипятитысячную персидскую армию, которая превосходила русских в два раза и по количеству орудий. Персы потеряли тысячу сто человек пленными и более двух тысяч убитыми. Потери русских войск составили 46 человек убитыми и 249 человек ранеными.

Залетим перед возвращением в начало двадцатого века. Сражение при Сарыкамыше. 9 декабря 1914 года – 4 января 1915 года. Русские войска остановили наступление нескольких турецких армий под командованием Энвер-паши на Кавказ. После кровопролитных боёв из девяностотысячной турецкой группировки уцелело 10 тысяч человек, остальные были убиты или попали в плен. Потери русских войск генерала Николая Юденича составили тридцать тысяч убитыми и ранеными из шестидесяти трёх тысяч человек.

Ну, что же? Возвращаемся в настоящее. Торжественная тишина окружила меня. А душа рвётся сказать: Слава вам, воины России, на протяжении многих веков укрепляющие наше государство и охраняющее его рубежи! Спасибо вам за ваш героизм, вашу доблесть, ваши бесстрашные орлиные сердца! Вы не щадите живота своего, оберегая благополучие и мирную жизнь дорогих и любимых вами людей не ради личной будущей славы, а ради славного будущего великой российской державы! И пусть из века в век бросают женщины, покоренные вашими мужественными сердцами и вашей отчаянной смелостью, в воздух чепчики, отдавая вам свою любовь и нежность. И пусть из века в век слагаются легенды о вашей отваге, рождая в сердцах миллионов мальчишек желание быть такими же сильными и бесстрашными, как вы, и так же любить и защищать свою Родину. Низкий поклон вам!

Да, но где же ответ на вопрос: почему в кровопролитных сражениях с превосходящими силами противника Божественные Силы помогали именно русским воинам?

Я его нашла. А вы?

Не ведала покоя Русь

Ни ранее, ни ныне.

Я что-то упустить боюсь,

Что кануло в пучине.

Кто только ни ходил на нас,

Чтоб вдоволь поживиться:

Пожечь, ограбить, не таясь,

Да кровушки напиться.

Аж доходили до Москвы…

Вот только что в итоге?

Их всадники без головы

Едва сносили ноги.

Россия – женское лицо,

И нет его красивей –

Звала к ответу подлецов

Мужской, могучей силой.

Германец, турок, брит и швед,

И из краёв французских…

Для нас непобедимых нет.

Бог с нами, с ратью русской!

Глава 2. ПЛОДЫ ПЕРЕСТРОЙКИ

Все имена, отчества и фамилии вымышлены, любые совпадения случайны.

СССР. 1988 год. Перестройка шагает по стране. 1 декабря 1988 года сессия Верховного Совета СССР приняла Закон СССР «О выборах народных депутатов СССР». Первые выборы на многопартийной основе вместо «выборов без выбора». Народ в предвкушении.

В один из дней ко мне в кабинет после шестого урока робко вошёл лохматый парнишка лет двенадцати явно не из моего класса со словами:

– Здрассте! Вас Ксения Владимировна зовёт.

Пробурчав себе под нос «и чего это директрисе понадобилось», я спустилась на первый этаж.

Директор, сидя за столом, расточала любезные улыбки мужчине располагающей наружности, занимавшему кресло.

– А вот и Вера Петровна, – радушно улыбаясь, сделала жест рукой в мою сторону наш руководитель.

– Здравствуйте, – произнёс мужчина располагающей наружности голосом приятного тембра, но сам не представился. Вместо этого он спросил:

– Скажите: Неля Овчаренко в Вашем классе учится?

– Да, – ответила я, не понимая, что происходит.

– Расскажите, пожалуйста, о её семье.

Я взглянула на директора, она разрешительно кивнула головой, и я начала говорить.

При всей видимости внешнего благополучия, это была очень неблагополучная семья. Одна из трёх дочерей, средняя, училась в моём восьмом классе. Старшая год назад с грехом пополам закончила восьмилетку, на чём её образование и завершилось, попала в неблаговидную компанию, баловалась наркотиками и была головной болью участкового. Младшая училась в третьем классе, заботилась о ней Неля, больше было некому из-за тотальной занятости родителей. Отец работал в филармонии, был солистом цыганского хора, который состоял из таких же цыган славянской национальности, как и он сам. По восемь-девять месяцев он колесил по стране, выезжая на гастроли. Семью, соответственно, видел урывками. Это вполне устраивало маму-прокурора Софью Леонидовну Овчаренко. Она была занята работой, дочери её интересовали постольку-поскольку. Домой часто возвращалась ночью с разными мужчинами, к чему девочки привыкли. Когда её вызывали в школу, вела себя дерзко, вызывающе, обвиняла всех в наговорах на её благополучную старшую дочь, зачастую угрожала, чувствуя неуязвимость своего положения. Что касается Нели, девочка явно находилась на грани и легко могла скатиться в любую сторону. Она была внешне привлекательна и очень талантлива: писала хорошие стихи, замечательно пела. Но обстановка в семье помогла сформироваться в характере явному цинизму, недоверию к окружающим и отторжению любых поползновений к сближению с ней. Прослеживался уже и интерес к мужчинам старшего возраста. Я, видя в ней музыкальные способности, отвела её в музыкальную школу, находившуюся недалеко. Её приняли в класс фортепиано, и она теперь не только пела и писала стихи, но и начала писать музыку и сочинять песни. Но, оставаясь с ней наедине, я за её всегдашней улыбкой, соседствующей на лице с холодными глазами, постоянно чувствовала неискренность, отторжение и горестное одиночество. Все усилия помочь разбивались о среду, в которую она ежедневно возвращалась. Жалко было и малышку. Дети были однозначно брошены родителями.

Мужчина располагающей наружности молча выслушал меня и сказал:

– Вы, конечно же, знаете, что скоро состоятся первые многопартийные выборы кандидатов в народные депутаты. Прокурор Овчаренко выдвинула свою кандидатуру при поддержке весьма влиятельных людей. Помимо того, о чём Вы рассказали, есть и много других негативных нюансов её деятельности. Но притормозить её выдвижение мешают ряд обстоятельств, хотя мы делаем всё возможное.

Кто это «мы» мужчина располагающей наружности не уточнил.

– Я просил бы Вас прийти на выборы, пропуск Вы получите, и сказать с трибуны всё то, о чём я сейчас услышал. Ни больше ни меньше. У Вас будет на это ровно три минуты, как и у всех выступающих. Проверьте по хронометру и сократите, если будет нужно, ровно через три минуты микрофон выступающему будут отключать. Вы, безусловно, можете и отказаться, но, я думаю, Вы и сами понимаете, как важно то, о чём я Вас прошу.

Я ненадолго задумалась и прислушалась к своему внутреннему «я». Ничто в просьбе, произнесённой голосом приятного тембра, не противоречило моим внутренним нравственным принципам, и я согласилась.

– И ещё, – проговорил мой визави, – я буду сидеть справа, как войдёте в зал, на крайнем месте у прохода в последнем ряду. Ваше место тоже справа крайнее чуть ниже. Если возникнет необходимость задать вопрос, посоветоваться, что-либо иное, сами понимаете, может возникнуть любая непредвиденная ситуация, Вы тихо встаёте и выходите мимо меня из зала в фойе, я выйду за вами, и мы переговорим. И последнее, вы можете обратить внимание на некое повторяющееся лицо, которое будет следовать недалеко от Вас, не волнуйтесь и не беспокойтесь: ваша безопасность в приоритете как в процессе выборов, так и некоторое время после них.

Я и не беспокоилась до тех пор, пока он не произнёс последнюю фразу. После неё перед моим мысленным взором сразу возникло лицо моего сына, а отряд мурашек дружно промаршировал по всему телу.

Мужчина располагающей наружности с приятным тембром голоса жестом фокусника достал откуда-то карточку-пропуск с уже написанными в ней моими именем, отчеством и фамилией, с проникновенной улыбкой вручил её мне, раскланялся с нами обеими и исчез.

Я не буду рассказывать о том, как я измеряла по хронометру время выступления. Сразу – к главному.

Настал день выборов. В фойе перед залом слонялись группами и по одиночке люди. Мой новый знакомый тоже был здесь, никак на меня не реагируя. Проходя мимо него, я аккуратно скосила глаза на некое повторяющееся позади меня лицо и бросила мимолётный вопрошающий взгляд. Руководитель операции чуть прикрыл веки, подтверждая мою догадку. Я увидела коллегу из соседней школы Нину Павловну Воронцову и радостно подбежала к ней. Оказалось, она тоже выдвинута кандидатом в депутаты. А я и не знала! Я обожала эту женщину и решила, что буду голосовать исключительно за неё.

Открыли двери в зал. Я вошла, и тут произошло непредвиденное: прямо передо мной в проходе возникла Софья Овчаренко. Наши взгляды пересеклись, она пробуравила меня своими тёмно-карими глазами, и я уже не сомневалась: эта пронырливая особа поняла всё. Она развернулась к сцене и пошла на своё место. Я присела в своё кресло. За мной пристроилось повторяющееся лицо. До начала ещё оставалось время. Я встала и медленно вышла из зала. За мной в фойе вышел мой патрон. Я поделилась ситуацией.

– Я всё видел, – сказал он, – спокойно ждём, что она предпримет.

И мы вернулись в зал.

Действо началось. Председательствующий объявил, что Софья Леонидовна Овчаренко снимает свою кандидатуру (я облегчённо выдохнула: ура! моё выступление отменяется!) и попросил выступающих подавать записки. Была организована комиссия из пяти представителей разных партий, в которую и следовало передавать записки, и члены которой должны были следить, чтобы не было нарушений: выступающие должны были выходить строго в порядке поступивших записок.

Я опять встала и тихо вышла в фойе. Патрон не заставил себя ждать.

– Выступление отменяется? – радостно спросила я. – Записку подавать не надо?

– Надо, – улыбаясь своей проникновенной улыбкой ответил он.

– Но она же отозвала свою кандидатуру, – удивилась я.

– Вы не поняли красоту игры, – продолжил улыбаться он, – она сняла её на словах, но письменного отказа нет.

– Но, если я напишу записку на выступление, и меня вызовут, что я буду говорить в этой ситуации?

– Не вызовут – отрезал он. – Вас вызовут только, если это потребуется.

И он вежливо указал мне на дверь в зал. С выражением несказанного удивления на лице я вернулась на место, послушно написала записку о выступлении, передала её в комиссию и с опасением стала думать, что же мне делать, если вызовут, не до конца поверив моему патрону.

А в зале уже начались выступления. Поднимавшиеся на трибуну кратко представляли кандидата, конечно же рассказывая о его сильных сторонах, представляя его успехи и раскрывая его замечательные личные качества и черты характера. Регламент соблюдался неукоснительно. Ровно через три минуты ослушнику выключали микрофон. Меня на трибуну не вызывали.

Прошло четыре часа от начала выступлений. Все присутствующие уже абсолютно точно знали, что скажет тот или иной выступающий о своём кандидате. Чередой шли учителя разных школ, рассказывая о достоинствах Нины Павловны Воронцовой. Как только на трибуне возникал очередной выступающий и произносил, что он учитель какой-то школы, в зале разве что стон не раздавался. Я с прискорбием понимала, какую медвежью услугу они оказывают моей дорогой Нине Павловне. Создавалось такое впечатление, что все выступления написаны под копирку.

Прошло ещё четыре часа. Никаких изменений не наблюдалось. Присутствующие начали потихоньку подрёмывать.

Было почти четыре часа ночи. Присутствующие уже не дремали, зал просто погрузился в нирвану. Спали все, даже операторы телевидения, снимавшие происходящее. Если в начале сидящие в зале аплодировали после каждого выступления, то теперь всё происходило в абсолютной тишине. Реакция зала отсутствовала.

Неожиданно председательствующий спросил у Софьи Овчаренко, будет ли она подавать заявление о снятии кандидатуры. Она ответила отказом. И через секунду после её ответа на трибуну вызвали меня.

Дорогие мои, эту загадку я не разрешила до сих пор! Как, несмотря на представителей пяти разных партий, которые должны были неукоснительно следить за появлением выступающих на трибуне в порядке поступления записок, мою фамилию назвали в эту минуту? Наверное, вспоминая об этом, я на лице должна изобразить скептическую улыбку. У меня же возникает чувство гордости и восхищения: а ну-ка, недруги, попробуйте сделать нам какую-нибудь гадость при таком профессионализме наших работников!

Я шла к трибуне, глядя на мёртвый зал. Надо было что-то сделать за три минуты, чтобы пробудить его. Что?! Я положила часы на полочку на трибуне и начала:

– Я учитель школы (с некоторых мест послышался знакомый стон), и вы, безусловно, ждёте, что я буду говорить о Нине Павловне Воронцовой. Но это не так. Я вышла сюда, чтобы рассказать о Софье Леонидовне Овчаренко.

По залу прошёл шум. Люди начали просыпаться. В тишине этим пробудившимся людям я сказала всё, что хотела. Посмотрела на часы: у меня ещё осталось полминуты, и я сделала контрольный в голову, то, о чём меня не просили, но что само логически просилось в завершение:

– На фоне этой печальной истории, как не сказать также о матери трёх дочерей, тоже чрезвычайно занятом человеке, учителе старшей школы, председателе кафедры русского языка и литературы, классном руководителе, которая, несмотря на это, находит время, чтобы заниматься развитием и воспитанием своих дочерей, победительниц многих олимпиад. Театры, музеи, спорт – всё это доступно им, благодаря маме. Мы знаем, кто способен стать центром своей семьи, сможет отстоять и интересы избирателей, и достойно исполнить обязанности депутата. И этот человек – Нина Павловна Воронцова, – закончила я на последней секунде.

На мгновение возникла звенящая тишина, после которой зал взорвался бешеной овацией.

Я на полусогнутых дошла до места и упала в кресло. Под продолжающуюся овацию надо мной склонилось лицо любимого ученика из десятого класса Васьки. «Ну, всё, – подумала я, – начались глюки от нервного перевозбуждения».

– Это было бесподобно, Вера Петровна! – сказало лицо.

И я поняла, что это не глюк. Это точно Васька, прекрасно знающий литературу, обожающий историю и знающий её лучше меня, попутно изучающий юриспруденцию и готовящийся поступить в юридический институт.– Как ты сюда попал? – изумилась я.

– Через чёрный ход, – радостно сообщил Васька, – разве я мог пропустить такое историческое событие?

– Ты маме сказал, где ты? Они с бабушкой, наверное, с ума сходят!

– Они думают, что я у Петьки остался. Не волнуйтесь!

– Марш в фойе звонить маме! – рявкнула я. – Там телефоны.

Васька послушно метнулся из зала, вернувшись через пять минут.

А на сцене шло бурное продолжение моего выступления: один за одним выходили мужчины в тёмных костюмах и сообщали о прокуроре, теперь уже не было сомнений, о бывшем, всё новые и новые неприглядные факты. Здесь были и взятки за прекращение дел, и подаренная сверхдорогая машина, и длинный список много ещё чего. Через некоторое время выступления закончились.

Когда я вышла из зала, сразу увидела теперь уже опять не патрона, а мужчину располагающей наружности. Его глаза радостно сияли. Мы молча сердечно попрощались друг с другом.

А потом было голосование. Я уверена, вы не ошибётесь – депутатом стала Нина Павловна Воронцова.

Начался новый день. Васька проводил меня до дома. Мы так и шли втроём по пустынной улице: я, Васька и повторяющееся лицо на некотором расстоянии.

На следующий день по телевидению показали репортаж об историческом событии. Телеведущая в общем рассказала о произошедшем, затем показали кусочки видео разных выступлений, и только одно выступление было показано целиком. Да-да, вы правы – именно моё.

А события шли своим чередом. Я учила детей, повторяющееся лицо через неделю после выборов перестало за мной ходить и осталось в воспоминаниях. Папа Овчаренко продолжал цыганить по городам и весям. Младшую из трёх сестер бабушка, мать отца, забрала к себе на Урал. Старшая дочь через некоторое время исчезла, и её так и не нашли. Неля через пару лет вышла замуж, родила сына и уехала с мужем. Васька, извините, Василий поступил в юридический институт. А Софья Леонидовна Овчаренко вдруг обнаружилась на одной из высокопоставленных должностей.

Перестройка продолжалась.

Смурные были времена.

Пора, подернутая тиной.

Вдруг проявилась грязь со дна

Под непристойною личиной.

Повержен был социализм,

И пали базис и надстройка.

Навязан был капитализм.

Проект разрухи – перестройка.

И криминал полез во власть,

Своей натуры не скрывая.

Всё, что могла, хватала пасть,

В себя кидала, не глотая.

Урвали у СССР

Кусок, что был вкусней и слаще.

Олигархат, как браконьер,

забрал все то, что было наше.

Забыть? Но память сохранит

Всё то, что было в девяностых.

И боль в моей душе саднит,

И с этим жить совсем не просто…

А будет завтра или нет?

Увы, вопрос для всех открытый.

Никто не сможет дать ответ,

Завесой тайною прикрытый.

Когда настанет этот час,

И будет встреча с небесами,

Когда там выслушают нас,

В рай или в ад пошлют с грехами?

И неизвестно никому,

Твой срок ещё с открытой датой

Доступен Богу одному,

Но с перспективой жутковатой…

Глава 3. ПО ВОЛНАМ МОЕЙ ПАМЯТИ 1. ПЕРЕЛОМНЫЙ ГОД

Очерк

I. Размышления

В юности на любую несправедливость реагируешь очень остро, гораздо острее, чем в солидные годы. А самое главное, хочется мгновенного исправления ситуации и торжества попранной справедливости. Любая невозможность данного желания вызывает яростное, почти агрессивное ответное действие. А уж о мыслях, витавших в юности в головах на эту тему, и говорить не приходится.

Во время учёбы в старших классах школы и после её окончания я почти каждый вечер гуляла с мамой по переулку рядом с домом, утопавшему в зелени деревьев. Мы много разговаривали о разном. С мамой было очень интересно. Она работала на ответственной должности в МИДе, во время войны занималась вопросами ленд-лиза в ставке, почти ежедневно общалась с И.В. Сталиным, которого очень уважала и ценила до последних дней своей жизни, и так и не согласилась с огульными обвинениями в его адрес во всех страшных грехах после ХХ съезда КПСС, близко дружила с Вольфом Мессингом. Её суждения были чёткими, обдуманными, полностью сформированными. Она всегда, не перебивая, слушала меня, прежде чем что-либо сказать.