Время теней

Виктор перевёл: – Он говорит, что мы не можем оставаться здесь. Это святое место, и наше присутствие привлечёт внимание. Он отведёт нас в таверну поблизости. Там мы сможем укрыться на ночь. Завтра он сообщит тем, кто должен знать.

À qui? – спросил Виктор, его голос был полон подозрения. – Кому?

À l'Ancien, – ответил аббат уклончиво. – Il décidera ce qu'il faut faire de vous.

"Старейшине. Он решит, что с вами делать."

– Что он говорит? – переспросил Дмитрий.

– Он говорит, что сообщит о нас какому-то Старейшине, – перевёл Виктор. – Похоже, он часть какой-то организации.

– Кроме того, что он католический священник? – шепнул Артём, его голос дрожал. – Это попахивает какими-то тайными орденами, вроде тамплиеров?

– Тамплиеры к этому времени уже давно распущены, – ответил Виктор. – Но мы пока ничего не знаем. Надо быть осторожнее.

Аббат повёл их через боковой выход из собора. Ночной Париж встретил их холодным ветром и запахом сырости. Узкие улочки, освещённые лишь редкими факелами, были полны теней. Виктор заметил, как люди в плащах торопливо проходили мимо, избегая смотреть на них.

Город был совсем не похож на современный Париж. Улицы были узкими, мощёными неровным камнем. Дома лепились друг к другу, их верхние этажи нависали над нижними. Воздух был тяжёлым от запахов – дыма, нечистот, готовящейся пищи. Где-то вдалеке слышался лай собак и пьяные крики.

Аббат вёл их молча, пока не остановился у низкой деревянной двери с вывеской, изображавшей кабана. Над дверью висела потёртая доска с надписью готическими буквами.

Здесь, – сказал он. – Таверна 'Чёрный кабан'. Хозяин знает меня. Вы останетесь здесь до утра.

Виктор перевёл товарищам, и они с облегчением поняли, что наконец-то смогут отдохнуть и попытаться осмыслить происходящее.

Аббат постучал, и дверь открылась. Хозяин, коренастый мужчина с густой бородой и добродушным, но усталым лицом, молча кивнул аббату и провёл их внутрь. Таверна была тёмной, пропахшей луком, скисшим элем и жареным мясом. Несколько посетителей, сидевших за грубыми деревянными столами, бросили на них любопытные взгляды, но быстро отвернулись, не желая привлекать внимание к себе.

Аббат обменялся несколькими словами с хозяином на быстром французском, который Виктор едва мог разобрать. Хозяин несколько раз кивнул и указал на лестницу в углу.

"Ваша комната наверху," – сказал аббат. "Отдыхайте. Завтра я вернусь."

Он повернулся, чтобы уйти, но Виктор остановил его.

Подождите, – сказал он. – Кто вы? Почему вы нам помогаете?

Аббат посмотрел на него, его глаза блеснули в свете свечей.

"Меня зовут Жак Леклерк," – сказал он. "Я аббат Нотр-Дам. И я помогаю вам, потому что… вы можете быть частью чего-то большего. Но это решит Старейшина."

С этими словами он ушёл, оставив их с хозяином. Тот провёл их в маленькую комнату с тремя соломенными матрасами и грубым деревянным столом. Окно, закрытое ставнями, пропускало лишь тонкую полоску лунного света.

Когда дверь за хозяином закрылась, Виктор рухнул на матрас, чувствуя, как усталость накатывает волной. Артём сел на пол, обхватив голову руками, а Дмитрий остался стоять, осматривая комнату, словно ожидая нападения.

– Ну и что теперь? – спросил Артём, его голос был хриплым. – Мы в 1498 году, в Париже, в какой-то таверне. И этот аббат явно что-то скрывает. Что за «святыня»? Что за «Старейшина»?

– Не знаю, – признался Виктор, глядя на пульт, который всё ещё слабо светился. – Но этот куб… он не из этого времени. И пульт как-то с ним связан. Возможно, это ключ к нашему возвращению.

– А если этот Старейшина решит, что мы еретики? – спросил Дмитрий, его голос был холодным. – Я не собираюсь сидеть и ждать, пока нас сожгут на костре.

– Мы не дадим этому случиться, – сказал Виктор, стараясь звучать уверенно. – Завтра мы узнаем больше. Аббат знает что-то о кубе, и мы должны выяснить, что именно.

– Тайный орден, – прошептал Артём. – Это ведь может быть оно, да? Что там было о них в ваших манускриптах?

– Возможно, – ответил Виктор. – Но пока мы не знаем ничего. Нам нужно выспаться и быть готовыми к завтрашнему дню.

Он лёг на матрас, но сон не шёл. Мысли кружились в голове: куб, пульт, аббат, тайный орден. Что-то подсказывало ему, что они втянуты в игру, начавшуюся задолго до их рождения. И эта ночь в таверне «Чёрный кабан» была лишь началом.

– Виктор Иваныч, – вдруг заговорил Артём, его голос был едва слышен. – А если мы не вернёмся? Если мы застрянем здесь навсегда?

Виктор повернулся к нему, его взгляд смягчился.

– Мы вернёмся, – сказал он твёрдо. – Я обещаю. Мы найдём способ.

Артём кивнул, но его глаза всё ещё были полны страха. Дмитрий, стоя у окна, тихо добавил:

– Лучше бы вам сдержать обещание, профессор. Потому что я не собираюсь умирать в этом вонючем Средневековье.

Виктор не ответил. Он смотрел на пульт в своей руке, чувствуя, как его тепло пульсирует в такт его сердцу. Где-то там, в этом времени, был ответ. И он найдёт его, чего бы это ни стоило.

Голос из будущего

(Франция, 1155 год. Уединённый монастырь на севере, келья Жоффруа де Лантье)

Тусклый свет свечи дрожал на каменных стенах кельи, отбрасывая длинные тени, которые, казалось, шептались о прошлом. Жоффруа де Лантье, некогда могучий рыцарь Ордена Храма, а ныне старец с седыми волосами и лицом, изрезанным морщинами, сидел за грубым деревянным столом. Его руки, когда-то сжимавшие меч, теперь дрожали, листая пергамент, испещрённый его же записями – хроникой видений, что явились ему в крипте под Храмовой горой почти три десятилетия назад.

Перед ним, на каменном возвышении, лежал куб – тот самый Дар Небес, найденный в Иерусалиме. Его металлическая поверхность, покрытая текучими спиральными узорами, слабо светилась голубым, отражаясь в глазах Жоффруа. Он давно привык к его теплу, к тихому гулу, что исходил от него, словно дыхание живого существа. Но сегодня что-то изменилось. Куб пульсировал чаще, и в его свечении чувствовалась тревога, как будто он пытался предупредить своего хранителя.

Жоффруа отложил перо и вздохнул. Его кости ныли, а сердце сжималось от сомнений. Орден Тени, который он основал, рос, но с каждым годом вопросы множились. Был ли он прав, утаив куб от Церкви? Была ли его миссия божественной или, напротив, еретической? Он молился каждую ночь, но ответов не приходило. Лишь образы, что куб посылал в его разум, – звёзды, машины, голоса из иных миров – продолжали терзать его.

Внезапно тишину кельи нарушил новый звук – низкий, мелодичный звон, словно от далёкого колокольчика. Жоффруа замер, его взгляд метнулся к кубу. Звук исходил не от него. Он медленно поднялся, опираясь на посох, и подошёл к углу кельи, где в тени, у самой стены, появился предмет, которого раньше не было. Это был ларец, небольшой, размером с сундучок для драгоценностей, но сделанный из материала, похожего на золото, только более гладкого, сияющего, словно отполированного самим светом. Его поверхность покрывали те же спиральные узоры, что и на кубе, а изнутри доносился тот же мелодичный звон, зовущий, манящий.

Жоффруа почувствовал, как холод пробежал по спине. Он опустился на колени, его пальцы дрожали, когда он коснулся ларца. Тот был тёплым, как куб, и казался живым. С замиранием сердца он откинул крышку. Внутри лежал свиток, завёрнутый в ткань, пропитанную странным, металлическим запахом. Рядом с ним – маленький металлический диск, на котором были выгравированы слова на латыни, но в странной, непривычной манере, будто писавший знал язык, но не его дух.

Жоффруа развернул свиток. Его глаза, ослабленные годами, напряглись, разбирая текст. Он был написан на латыни, но с необычными оборотами, словно автор пытался подражать стилю его времени, но не до конца понимал его тонкости. Свеча отбрасывала дрожащий свет на слова, которые заставили сердце старого рыцаря сжаться:

Prudentes et electi Ordinis Umbrae, audite vocem futurorum.

(Мудрые и избранные Ордена Тени, внемлите голосу грядущего.)

Дар Небес, что храните вы, есть ключ к судьбе мира. Но знайте: придут враги, чьи лики странны, а одежды чужды. Они будут говорить на языках, неведомых вам, и нести знания, коих не должно быть в их времени. Они – угроза Ордену, угроза тайне, что вы поклялись хранить. Их цель – разрушить то, что мы строили веками. Найдите их. Уничтожьте их. Ибо сказано: свет должен быть укрыт, а тени – править.

Передайте сие пророчество старейшинам грядущих времён. Пусть оно живёт, пока Орден стоит.

Жоффруа перечитал текст трижды, его руки дрожали всё сильнее. Он взглянул на куб, который, казалось, ответил ему вспышкой света, словно подтверждая слова свитка. «Враги Ордена… странные лики… чуждая одежда…» Он вспомнил свои видения в крипте: людей в невиданных одеяниях, окружённых машинами, подобных которым не могло существовать в его мире. Неужели это они? Те, кого куб показал ему как угрозу?

Он взял металлический диск, поднёс его к свету. На обратной стороне была выгравирована та же спираль в круге, символ Ордена, который он сам создал. Но под ней – ещё одна надпись, короткая, почти угрожающая: Cave felis in umbris (Берегись кота в тенях). Жоффруа нахмурился. Кот? Какое-то прозвище? Или символ? Его разум, привыкший к битвам и молитвам, не мог разгадать эту загадку.

Звон ларца стих, но его присутствие всё ещё ощущалось, словно он был частью куба, частью тайны, которую Жоффруа нёс через годы. Он понял, что этот ларец – не из его времени. Он пришёл из будущего, как предупреждение, как приказ. Но кто мог послать его? Кто знал о кубе? Кто мог обладать силой, чтобы отправить послание через века?

Жоффруа опустился на колени перед кубом, сжимая свиток. Его губы шептали молитву, но в сердце рос страх. Он основал Орден Тени, чтобы защитить Дар Небес, чтобы сохранить знание, которое считал божественным. Но теперь он чувствовал, что стал частью чего-то большего – и, возможно, более тёмного, чем он мог себе представить.

– Господи, – прошептал он, – если это Твоя воля, дай мне знак. Если это дело рук лукавого, укрепи меня, чтобы противостоять.

Куб ответил новой вспышкой света, и в разуме Жоффруа мелькнул образ: трое мужчин, одетых в странные ткани, стоящих в тени собора. Один был стар, с глазами, полными скорби. Другой – молод, с дерзкой улыбкой. Третий – воин, чья осанка выдавала привычку к битвам. Они держали в руках предметы, подобные кубу, и их лица были полны решимости. Жоффруа почувствовал, как холод сковал его сердце. Это были они. Враги, о которых говорилось в пророчестве.

Он поднялся, сжимая свиток. Его долг был ясен. Он должен передать послание старейшинам, тем, кто придёт после него. Орден Тени должен быть готов. Враги придут, и их нужно остановить, чего бы это ни стоило.

Жоффруа запер ларец и спрятал его в тайнике под каменной плитой кельи. Свиток он вложил в свой манускрипт, добавив к своим записям предупреждение: «Берегитесь тех, кто придёт из иного времени. Они несут разрушение». Он знал, что его дни сочтены, но Орден будет жить. И тайна куба – вместе с ним.

Когда свеча догорела, Жоффруа лёг на свою койку, чувствуя, как тени сгущаются вокруг. Он закрыл глаза, но сон не шёл. Вместо этого он видел звёзды, машины и лица трёх чужаков, которые, сами того не зная, уже были связаны с ним через века.

Глава 7

На следующее утро, когда первые лучи солнца едва пробивались сквозь щели в ставнях таверны «Чёрный кабан», аббат Жак Леклерк стоял в своей келье в Нотр-Дам-де-Пари, глядя на старинный крест, висящий на стене. Его лицо, изрезанное морщинами, было мрачным, а в глазах читалась тревога. Ночь, проведённая в размышлениях о странных чужаках, не принесла покоя. Их одежда, их речь, их устройство, которое светилось, словно небесный знак, – всё это не давало ему уснуть. Он чувствовал, что эти люди – не просто заблудшие путники, но ключ к чему-то большему, возможно, к тайне, которую он поклялся хранить.

Аббат вздохнул, поправил тяжёлый крест на груди и повернулся к двери. Время не ждёт. Старейшина Ордена, Жильбер де Ла Тремуйль, должен узнать о случившемся. Леклерк знал, что такие события не могут оставаться в тени, даже если это рискованно. Он вызвал одного из своих самых доверенных священников, отца Гийома де Шарне, худощавого мужчину лет тридцати с острыми чертами лица и взглядом, в котором всегда читалась какая-то скрытность.

– Гийом, – начал аббат, его голос был низким и твёрдым, – ты должен отправиться к Жильберу де Ла Тремуйлю. Передай ему, что в Париже появились чужаки. Они… необычны. Их одежда, их манеры, их знания – всё указывает на то, что они не из нашего мира. Я видел их устройство, которое светится, словно дар небес. Они могут быть связаны с тем, что мы храним. Старейшина должен знать об этом немедленно.

Отец Гийом склонил голову, но в его глазах мелькнула искра любопытства. Он был не только священником, но и тайным агентом Жана Бютца, советника короля Людовика XII. Бютц приставил его к аббату несколько месяцев назад, чтобы следить за действиями духовенства, особенно тех, кто мог быть связан с противниками короны. Гийом понимал, что эта новость о чужаках – не просто церковное дело. Это может быть рычагом, который Бютц использует для своих целей.

– Я сделаю всё, как вы велите, отец мой, – ответил Гийом, стараясь скрыть свои мысли. – Но где мне искать господина де Ла Тремуйля?

– В его особняке на улице Сен-Жак, – ответил Леклерк. – Если его там нет, оставь послание его слугам. Это важно, Гийом. Не медли.

Священник кивнул и поспешил покинуть келью, чувствуя, как его сердце бьётся быстрее. Но вместо того чтобы направиться прямо к особняку де Ла Тремуйля, он свернул в узкий переулок, ведущий к неприметному дому, где Жан Бютц держал своих осведомителей. Гийом знал, что Бютц должен узнать о чужаках раньше, чем кто-либо другой. Это могло укрепить его положение в глазах советника.

Войдя в дом, Гийом был встречен холодным взглядом одного из людей Бютца, коренастого мужчины по имени Пьер, который служил посредником между советником и его шпионами. После короткого обмена паролями Пьер провёл священника в небольшую комнату, где за столом сидел сам Жан Бютц. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но глаза, острые и проницательные, сразу же впились в Гийома.

– Что привело тебя сюда, отец? – спросил Бютц, отложив перо, которым подписывал какие-то бумаги. – Я думал, ты должен быть при аббате.

– Так и есть, мой господин, – ответил Гийом, стараясь говорить спокойно. – Но у меня есть новости, которые не могут ждать. Вчера ночью в подземельях Нотр-Дам появились чужаки. Трое мужчин, одетых странно, говорящих на нашем языке, но с диковинным акцентом. Они обладают неким устройством, которое светится, словно волшебный огонь. Аббат Леклерк считает их… необычными, возможно, связанными с тайнами, которые он хранит. Он отправил меня к Жильберу де Ла Тремуйлю, чтобы сообщить об этом.

Бютц нахмурился, его пальцы постукивали по столу. Он знал о де Ла Тремуйле – влиятельном придворном, который, по слухам, был замешан в заговорах против короля. Но чужаки? Это было ново. И опасно. Если они действительно обладают чем-то необычным, это может стать оружием в руках врагов короны – или в его собственных.

– Где они сейчас? – спросил Бютц, его голос стал резче.

– Аббат отвёл их в таверну «Чёрный кабан», неподалёку от собора, – ответил Гийом. – Они останутся там до дальнейших указаний.

Бютц кивнул, его мысли уже работали на полную мощь. Он не мог позволить этим чужакам ускользнуть или попасть в руки де Ла Тремуйля, пока не выяснит, кто они и что за устройство у них есть. Это могло быть ключом к власти, о котором он давно мечтал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я пошлю своих людей следить за таверной. Они будут наблюдать за каждым их шагом. А ты, Гийом, отправляйся к де Ла Тремуйлю, как велел аббат. Но помни: ты служишь мне. Если что-то узнаешь, я должен знать это первым.

– Конечно, мой господин, – ответил Гийом, склонив голову, хотя внутри его терзали сомнения. Он понимал, что оказался между двух огней: аббатом, который доверял ему, и Бютцем, который мог уничтожить его одним словом.

Покинув дом Бютца, Гийом направился к особняку Жильбера де Ла Тремуйля на улице Сен-Жак. Улицы Парижа уже ожили: торговцы раскладывали свои товары, нищие просили милостыню, а стражники лениво наблюдали за толпой. Священник шёл быстро, стараясь не привлекать внимания, но его мысли были далеки от спокойствия. Что, если Бютц решит устранить чужаков? Или если де Ла Тремуйль узнает о его двойной игре?

Добравшись до особняка, Гийом постучал в тяжёлую дубовую дверь. Ему открыл слуга, пожилой мужчина с усталым взглядом.

– Я ищу господина де Ла Тремуйля, – сказал Гийом. – У меня срочное послание от аббата Леклерка.

Слуга покачал головой.

– Господина нет дома, – ответил он. – Он отправился в аббатство Сен-Мартен на встречу с другими знатными господами. Вернётся не раньше вечера. Могу ли я передать что-то?

Гийом с досадой вздохнул. Он не мог ждать до вечера, но и не хотел раскрывать слишком много слуге.

– Передайте, что аббат Леклерк ждёт его в Нотр-Дам, – сказал он. – Это дело не терпит отлагательств. Пусть он явится как можно скорее.

Слуга кивнул, и Гийом, не теряя времени, направился обратно к собору. Он знал, что аббат будет недоволен, но у него не было выбора. По пути он заметил, как несколько мужчин в плащах, явно люди Бютца, двигались в сторону таверны «Чёрный кабан». Их походка, их насторожённые взгляды – всё указывало на то, что слежка уже началась.

В соборе Гийом нашёл аббата в малой часовне, где тот молился перед алтарём. Леклерк поднял глаза, заметив священника, и его лицо стало ещё более суровым.

– Ну? – спросил он. – Ты видел Старейшину?

– Нет, отец мой, – ответил Гийом, опустив взгляд. – Его не было дома. Он в аббатстве Сен-Мартен. Я оставил послание слугам, чтобы он явился к вам как можно скорее.

Леклерк нахмурился, но кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Мы не можем ждать. Я сам отправлюсь в таверну, чтобы убедиться, что чужаки на месте. Они не должны ускользнуть.

Аббат поднялся, поправил сутану и направился к выходу из собора. Гийом последовал за ним, но его мысли были далеки от молитв. Он знал, что Бютц уже начал свою игру, и это могло привести к кровопролитию.

Тем временем в таверне «Чёрный кабан» Виктор Соколов, Артём Лебедев и Дмитрий Ковалёв сидели за грубым деревянным столом в своей комнате, пытаясь осмыслить происходящее. Ночь прошла беспокойно: соломенные матрасы кололись, запах сырости и прогорклого жира пропитал всё вокруг, а звуки пьяных криков из зала внизу не давали уснуть. Виктор держал в руках пульт, который всё ещё слабо светился, пытаясь понять, как он связан с кубом из подземелий Нотр-Дам.

– Виктор Иваныч, – начал Артём, его голос был полон раздражения, – сколько мы ещё будем сидеть в этой дыре? Этот аббат что-то скрывает. Он явно знает больше, чем говорит.

– Согласен, – ответил Виктор, не отрывая глаз от пульта. – Но мы пока не в том положении, чтобы диктовать условия. Нам нужно дождаться его возвращения. И этого «Старейшину», о котором он упомянул.

Дмитрий, стоя у окна и глядя в узкую щель между ставнями, вдруг напрягся.

– Кажется, у нас гости, – сказал он тихо, но с тревогой в голосе. – Внизу, у входа в таверну, двое мужчин. Они не похожи на местных. Слишком уж внимательно смотрят на окна.

Виктор и Артём тут же подошли к окну, стараясь не привлекать внимания. Действительно, внизу, у входа, стояли двое в тёмных плащах, перешёптываясь и бросая взгляды на таверну. Один из них, высокий и худощавый, явно был не из простолюдинов – его осанка и манеры выдавали человека, привыкшего отдавать приказы.

– Слежка, – коротко сказал Дмитрий. – И, судя по их виду, это не просто любопытные зеваки. Они здесь по чьему-то приказу.

– Но кто? – спросил Артём, его голос дрожал. – Аббат? Или кто-то другой?

– Не знаю, – ответил Виктор. – Но нам нужно быть осторожнее. Если нас выследили, значит, мы уже втянуты в какую-то игру.

В этот момент дверь таверны внизу скрипнула, и через несколько минут в комнату вошёл аббат Леклерк. Его лицо было, как всегда, суровым, но в глазах читалась тревога. За ним следовал хозяин таверны, который молча кивнул и ушёл, оставив их наедине.

– Я договорился с хозяином, – начал Леклерк, его голос был низким. – Ваш постой и еда оплачены на день. Но вам придётся ждать. Старейшина ещё не прибыл. Завтра я вернусь с новостями.

Виктор поднялся, стараясь говорить спокойно, хотя внутри его терзали вопросы.

– Благодарю, отец, – сказал он на старофранцузском, подбирая слова. – Но скажите, что это за артефакт, который мы видели в подземельях? И кто такие эти «избранные», о которых вы упомянули? Что за орден вы представляете?

Леклерк нахмурился, его взгляд стал холоднее.

– Это не твоё дело, путник, – ответил он. – Артефакт – дар небес, и только избранные могут знать его тайну. А что до Ордена… это не твоя забота. Старейшина решит, что с вами делать.

– Но мы связаны с этим артефактом, – настаивал Виктор, чувствуя, как пульт в его кармане нагревается. – Мы чувствуем его. Вы сами видели, как он реагирует на нас.

Аббат покачал головой, его губы сжались в тонкую линию.

– Я сказал достаточно, – отрезал он. – Ждите. Завтра всё решится.

С этими словами он повернулся и ушёл, а Виктор вкратце рассказал о чём был разговор. Но не успел звук шагов святого оца затихнуть, как Дмитрий, снова стоявший у окна, заметил, как один из мужчин в плащах, следивших за таверной, быстро ушёл в сторону, будто следуя за аббатом.

– Один из них ушёл, – сказал Ковалёв, его голос был полон подозрения. – Прямо после того, как аббат покинул таверну. Это не совпадение.

– Что за чертовщина тут творится? – взорвался Артём, ударив кулаком по столу. – Сначала нас запирают в этой дыре, потом следят, как за преступниками, а теперь этот аббат отделывается общими фразами! Виктор Иваныч, мы что, пешки в какой-то игре?

– Возможно, – ответил Виктор, стараясь сохранить спокойствие. – Но пока мы не знаем, кто за этим стоит. Аббат явно часть чего-то большего, возможно, того самого Ордена, о котором он упомянул. А эти люди внизу… они могут работать на кого-то другого.

– Я не собираюсь сидеть и ждать, пока нас прирежут, – сказал Дмитрий, его голос стал жёстче. – Если это слежка, значит, нас уже считают угрозой. Надо действовать. Мы можем хотя бы выяснить, кто эти люди. Я могу спуститься вниз, притвориться, что иду за водой или ещё за чем-то, и посмотреть на них поближе.

– Ты с ума сошёл? – огрызнулся Артём, его глаза округлились от страха. – Ты что, хочешь, чтобы нас сразу схватили? Мы в 1498 году, если ты забыл! У нас нет ни денег, ни связей, ни даже нормальной одежды! Один неверный шаг, и нас сожгут как еретиков!

– А что ты предлагаешь? – рявкнул Дмитрий, повернувшись к Артёму. – Сидеть тут и ждать, пока кто-то решит нашу судьбу? Я не из тех, кто ждёт, пока нож приставят к горлу. Мы должны хотя бы понять, с кем имеем дело!

– Хватит орать друг на друга! – прервал их Виктор, его голос был твёрдым, но усталым. – Мы не можем паниковать. Дмитрий, ты прав, что нам нужно больше информации. Но Артём тоже прав – один неверный шаг, и мы окажемся в ещё большей опасности. Мы должны действовать осторожно. Если за нами следят, значит, мы кому-то интересны. И этот интерес может быть связан с артефактом. Мы должны выяснить, кто эти люди и чего они хотят, но без риска.

– И как ты предлагаешь это сделать? – спросил Артём, скрестив руки на груди. – Мы даже не знаем, на кого работает этот аббат. А что, если он сам нас подставил? Что, если он привёл этих людей сюда?

– Не думаю, – ответил Виктор, задумчиво глядя на пульт в своих руках. – Аббат выглядел встревоженным. Он не хочет, чтобы мы попали в чужие руки, но и не доверяет нам. Это значит, что он сам в какой-то игре, где есть другие игроки. Возможно, эти люди внизу – не его люди. Но кто тогда?

– Может, это стража? – предположил Дмитрий, его голос стал тише, но всё ещё был полон напряжения. – Или кто-то из знати? Мы ведь уже привлекли внимание, когда вышли из катакомб. В этом времени чужаки вроде нас – лёгкая мишень.

– Или это связано с артефактом, – добавил Виктор, его взгляд стал серьёзнее. – Если этот куб действительно важен, как говорил аббат, то за ним могут охотиться разные стороны. Мы видели, как он светится, как реагирует на пульт. Это не просто украшение. Это что-то, за что люди готовы убивать.

– Отлично, – саркастично бросил Артём, откидываясь на спинку стула. – Значит, мы сидим на пороховой бочке, и вокруг нас куча людей с факелами. Что дальше? Будем ждать, пока нас взорвут?

– Нет, – ответил Виктор, его голос стал решительнее. – Мы будем наблюдать. Дмитрий, продолжай следить за окном, но не показывайся. Если кто-то из них уйдёт или придёт ещё кто-то, мы должны знать. Артём, попробуй вспомнить, не упоминал ли аббат что-то, что мы могли упустить. Любая мелочь может быть важна. А я попробую ещё раз разобраться с пультом. Возможно, он даст нам подсказку, как выбраться из этой ситуации.