Хозяйка Его Виноградников-2

Ибо до сих пор «черная вдова», как её меж собой называли в поместье, всегда приезжала исключительно с помпой и блеском. В её ослепительно сверкающую позолотой карету неизменно были впряжены шесть белоснежных скакунов, а разодетый в алую ливрею кучер с важным видом взирал на всех проходящих мимо свысока.

Джулия наивной не была и знала, что её не особо-то жалуют в поместье. Собственно, поэтому она и обрадовалась так «несправедливо уволенному». Само собой, если бы ей не понадобились союзники в замке, ей бы даже и в голову не пришло беспокоиться о том, что прислуга и работники поместья её не особо любят. Однако теперь её «волнения» уже были позади, и она вновь могла позволить себе не замечать всех этих мелких и ничтожных людишек.

Она и сейчас, мокрая и грязная, и восседающая на стоге сена легко могла бы поставить их на место. Причем, так поставить, что мало бы им не показалось! Ишь как лыбятся, смерды! Но…

Она изображала бесконечно уставшую, растерянную и пребывающую в шоке после пережитого ужаса женщину.

А потому ей ничего другого не оставалось, кроме как молча терпеть насмешливые взгляды тех, кто был не более чем пыль под её ногами. Терпеть и горестно вздыхать.

Наконец телега остановилась у широкой парадной лестницы, куда уже, естественно, высыпало не меньше десятка человек замковой прислуги, ни одному из которых не пришло в голову тут же броситься к ней, дабы помочь ей спуститься с телеги! Даже не поднимая взгляда на окна, Джулия знала, что за её «феерическим» прибытием наблюдают и из них тоже.

«Как только стану хозяйкой! – мстительно подумала она. – Всех уволю!»

Здесь, справедливости ради, надо отметить, что ей не бросились помогать, поскольку знали, что «черная вдова» терпеть не может, когда к ней прикасаются без перчаток, а на руках поспешивших ей навстречу лакеев и горничных их не оказалось.

Однако без помощи её всё же не оставили. Ей помог спуститься привезший её крестьянин, которому Джулия, дабы заставить челядь пожалеть о своем хамстве, демонстративно вручила золотой! И… ДАЖЕ сердечно поблагодарила!

Последнее, правда, она сделала не для того, чтобы проучить неучтивую замковую челядь, а потому что на крыльце появился также и хозяин замка.

– Джулия?.. – удивленно выдохнул Дэвид. – О боги!

– К счастью, нет, не боги, – слабо улыбнулась Джулия. – А всего лишь землятресение. Я понимаю, что я не вовремя, но я как раз к вам ехала, когда лошади понесли… Я обещала Виктории, что навещу её сегодня, – объяснила она, что, мол, ехала она не по собственной инициативе, а по приглашению. – Правильней, конечно же, было поехать домой. Но вот этот добрый человек, – она обернулась на крестьянина, который к этому моменту уже развернул телегу и ехал обратно к воротам, – он ехал в вашу сторону и очень спешил. А я так переволновалась… Я ведь думала, что уже всё! – она выдавила из себя слезинку и, прижав руку ко лбу, пошатнулась. Будь на месте Дэвида Рэй она бы ничего не объясняла, а просто разыграла бы сцену с обмороком. Но Дэвид уже был немолод и потому мог просто не успеть подхватить её, а падать на мраморные плиты…

Её падение, конечно, бы смотрелось весьма эффектно и не просто добавило бы правдоподобности её образу, а отмело бы всякие сомнения! Но…

На мраморные плиты падать не только твёрдо, а значит и больно, но и опасно для жизни, поэтому от обморока пришлось отказаться.

Исполнение которого, к счастью, было некритичным, потому как она отлично справилась со своей ролью и без обморока.

– Ты всё правильно сделала, милая, что приехала к нам! – заверили её и подхватили под руку. – Тебя обязательно должен осмотреть целитель, а он сейчас как раз у нас!

– Целитель? – изобразила беспокойство Джулия. – Надеюсь никто сильно не пострадал?

Дэвид, вдруг похмурел, тяжело вздохнул и… отрицательно покачав головой, успокоил гостью.

– Да, нет, ушибы, царапины, подвернутые лодыжки, – перечислил он голосом, в котором вопреки смыслу сказанных слов слышалось не облегчение, а тоска.

Диссонанс был столь явен, что на него сложно было не обратить внимание. И, разумеется, он не остался незамеченным.

– Дэвид, прости, но мне кажется, что ты просто пытаешься меня успокоить, – с легким укором в голосе заметила гостья. – Дэвид, что случилось? Говори, я не хрустальная! – добавила она голосом, в который кроме беспокойства, добавила также и надрыва и чуть-чуть истерики. – Что-то с Рэем или Викторией?..

– С Рэем и Викторией? – удивленно переспросил хозяин, который в отличие от гостьи не заметил, что с его голосом что-то не то. Поскольку был слишком зол и расстроен. – О нет! Слава Святому Августину и Пречистой Эржине, обошлось! Они, слава богам, отделалась лишь легким испугом и парой царапин, чего не скажешь о бочках…

Он осёкся, ибо то, что рвалось с его уст не предназначалось для ушей дамы. – Убил бы мерзавца! – после небольшой паузы сказал он. – Но не успел. Они его уволили! – с совершенно искренним раздражением «пожаловался» он.

Губы Джулии тронула лёгкая улыбка.

– А потом мы удивляемся, откуда только берутся безалаберные и ленивые работники?! А все потому, что их просто увольняют, а не убивают! – прокомментировала она, выразив «понимание и сочувствие».

Оценив шутку, Дэвид усмехнулся и поддержал.

– Вот ты меня понимаешь! А они… Эх! Ладно, – махнул он рукой. – Главное, что все живы и здоровы, вино, конечно, жалко… Но, к счастью, эта сволочь была ответственена только за один зал!

Поняв, что речь идет о «несправедливо уволенном» Джулия мысленно улыбнулась. Сегодня удача определенно на её стороне. Ясное дело, что истинная причина увольнения её будущего «информатора и связного» её весьма и весьма интересовала. Ибо знать, с кем имеешь дело – это первостепенно важно для успешного сотрудничества. Однако самой расспрашивать было неосмотрительно и недальновидно, поскольку в случае расследования об этих расспросах её могли вспомнить и таким образом связать её и «несправедливо уволенного».

– Кстати, что это я?! – меж тем продолжал хозяин. – Всё ещё держу тебя на пороге! Проходи, – сделал он приглашающий жест рукой, пропуская гостью вперед себя в просторный холл замка.

Джулия не заставила себя просить дважды.

– И много бочек пострадало? – сочувственно уточнила она, слегка обернувшись.

Хозяин позади неё снова тяжко вздохнул.

– Двадцать три бочки. Из четырех вино полностью вытекло, остальные… Как только зальём смолой трещины и усилим с помощью дополнительных обручей, купировав таким образом течь, оценим, в какой степени пострадало содержание остальных. Ты, наверное, хочешь сначала переодеться? – заботливо уточнили у гостьи.

– Да, спасибо, не помешало бы, – улыбнулась та и в свою очередь уточнила. – И дорогое вино?

Хозяин почесал затылок и с присущей практически всем виноделам суеверностью «поскромничал».

– На данный момент пока сложно сказать точно. Пострадали бочки с молодым, ещё невыдержанным вином, которое могло бы через несколько лет стать или настоящим шедевром, или… Сама знаешь, как бывает… – усмехнулся он, махнув рукой.

Джулия усмехнулась и тоже «поскромничала».

– Сама не знаю, но слышала, что молодое вино, как ребёнок: может вырасти в истинное сокровище, а может и превратиться в обычное кислятину, которую не спасут никакие годы выдержки. Всё зависит от того, как его воспитать, верно? – уточнила она, дабы продемонстрировать уважение профана к мнению профессионала.

Глава 6

Отправив Лоренцо увольнять нерадивого келаря, Рэй ещё раз окинул взглядом погреб, затем повернулся к остальным «спасателям» и отдал распоряжение:

– Паоло, – посмотрел он на крупного, крепкосбитого мужчину, – ты, пожалуйста, выведи Викторию из погреба. Ей нужен свежий воздух. А мы с Пьетро и Дино займемся бочками.

Все трое с готовностью кивнули и тут же поспешили исполнить поручение. Пьетро и Дион отправились вглубь зала, а Паоло…

– А?.. – шаря глазами по подвалу протянул великан. – Где она? – озадаченно почесывая затылок, договорил он после паузы.

Рэй недоуменно приподнял брови.

– Что значит, где?.. – начал было говорить он, но так и замер со звуком «о», который, правда, звучал скорей как «а», на губах.

– Она здесь! – раздалось насмешливое откуда-то из глубины погреба. – И она никуда не пойдет, пока не найдет все наши записи и не соберет все уцелевшие пробирки.

Рэй перевёл взгляд на источник голоса, однако ничего кроме разбросанных бочек и перевёрнутых столов не увидел.

– Здесь это где? – в первую секунду сам не зная почему, раздраженно уточнил он, но соображал он быстро и потому уже в следующую добавил: – И, если тебя стошнит на записи, я… – он замолчал запнувшись, поскольку здесь сообразительность ему изменила, и он не смог быстро придумать, что он в этом случае сделает. – Они и так пострадали! – сварливо добавил он после небольшой паузы.

– Я здесь! – поднялась над перевернутым столом рука. – И меня не стошнит! – успокоили его. – Землятресение, оказывается, отлично отрезвляет!

Паоло за спиной Рэя хмыкнул.

Рэй бросил на явно забавляющегося ситуацией великана раздраженный взгляд. Тот усмехнулся в бороду и предложил.

– Падроне, если хотите, я её просто вынесу.

Рэй закатил глаза и фыркнул:

– Просто? Не льсти себе! Она отбиваться будет!

– Ещё как будет! – подтвердила Виктория. – И да, она все слышит. И она, кстати, тоже твой Падроне, Паоло! И потому… – она запнулась, не зная, чем припугнуть, и потому просто добавила: – Она требует уважения!

Рэй, усмехнувшись, посмотрел на великана. Его взгляд и разведенные в стороны руки говорили: «Вот так-то!».

– Ладно, – махнул он рукой. – Викторией я сам займусь, а ты ребятам помоги.

– Ты лучше пробирками займись, а не Викторией! – насмешливо ответили ему из-за стола, подтверждая тем самым, что «она всё слышит».

Широко и жизнерадостно улыбнувшись в ответ и поймав себя на этом, Рэй потряс головой, словно бы скидывая с себя наваждение. Он на мгновение прикрыл глаза, мысленно посчитал до трёх и глубоко вздохнув, мысленно остерег он себя: «Осторожней, Рэй! Помни с кем имеешь дело!»

– А что есть, что собирать? – спросил он вслух, подходя к лежавшему на боку столу, пол рядом с крышкой которого покрывали осколки стекла.

– Вдребезги только бокалы, а пробирки почти все целы, – известили его из-за крышки стола.

– Что серьезно?! – приятно удивился Рэй, который попрощался с образцами отобранных ими для дальнейшей работы купажей, в тот же момент, когда увидел, как тяжелый дубовый стол, под одну из ножек которого «залезла» трещина, завалился набок.

– Не знаю, как ты, а я с такими вещами не шучу! – раздраженно ответили ему и известили: – Теперь твоя очередь!

Уже обошедший стол и как раз присевший, чтобы поднять одну из пробирок, Рэй, недоуменно посмотрел на сводную сестру.

– Моя очередь?

– Сообщить мне хорошие новости, – объяснили ему.

– Тут у меня пробирки тоже целы, – сообщил он.

– Спасибо! – саркастически фыркнула Виктория. – Это я и без тебя знаю. Я о бочках! Ты знаешь, где какие сорта лежат. Скажи мне, что меньше всего пострадали бочки с Каларисом!

– А почему именно с Каларисом? – удивился Рэй.

– Сначала скажи мне, что у нас его достаточно! – обеспокоенно потребовала девушка.

– Да, достаточно, достаточно, – успокоили её.

– Я хочу завтра попробовать 40% «Калариса», 30% «Альберы», 10% «Маренго» и 5% «Филариса».

– Ты хочешь заменить Кьянти Каларисом? И каким образом это поможет смягчить вкус Кьянти? – саркастически поинтересовался Рэй.

– Разумеется, никаким! – с вызовом в голосе ответила Виктория. – Я говорю о совершенно новом вине!

– Но идея была в том, чтобы использовать Кьянти с повышенным содержанием танинов! – возразил Рэй.

– И мы его используем! Не переживай! – успокоила его Виктория. – Мы займемся им сразу же, как только я проверю свое предположение. Просто я почти уверена, что, если мы заменим Кьянти на Каларис с его ярко выраженным привкусом черешни и сливы, то после того, как Альбера смягчит его, привнеся в купаж бархатистость и утончённые цветочные оттенки, Маренго оживит его вкус, добавив в него тонкие ноты корицы и ореха, а Филарис заполирует всё это дело едва различимой терпкостью, горечью и кислинкой шалфея и клюквы, мы получим то, чего нам не хватало, когда мы пытались сделать купаж на основе Кьянти.

Выслушав её, Рэй усмехнулся.

– И что мешает тебе проверить своё предположение сегодня, как только мы закончим собирать пробирки?

– Хмм! Ничего! – широко улыбнулась Виктория, выглядя при этом такой по-детски нетерпеливо предвкушающе восторженной, что Рэй опять поймал себя на том, что он испытывает в присутствии сводной сестры чувства, которые становились всё более пугающе-будоражащими и, одновременно, всё менее поддающимися его контролю.

Он отвел глаза от девушки, на которую ему было слишком приятно смотреть, дабы уставиться невидящим взглядом на осколки бокалов, среди которых ему предстояло отыскать уцелевшие пробирки.

«Не ведись, Рэй! – мысленно приказал он себе. – Она играет тобой! И тебе это известно, лучше, чем кому-либо другому! Ты знаешь, что она из себя представляет! И знаешь, что она умна и хитра!

Он сделал пару глубоких вдохов и выдохов, пытаясь сосредоточиться на сборе пробирок, однако его пальцы продолжали машинально перебирать осколки до тех пор, пока… не порезался.

– Черт! – прошипел он, отдернув руку и прижав кровоточащий палец к губам, который, к слову, он поранил весьма сильно.

– Осторожней надо! – тоном эксперта, тут же посоветовала ему виновница его ранения.

Рэй закатил глаза и снова вздохнул, чтобы скрыть раздражение.

«Без тебя знаю!» – мысленно огрызнулся он и, хотел было вернуться к сбору пробирок, но его «коварная» сводная сестра была слишком умна, чтобы упустить такой случай!

– Дай посмотрю, – попросила присевшая рядом с ним «интриганка и манипуляторша», протянув раскрытую ладонь. И голос у неё при этом был такой нежный-нежный, такой заботливый-заботливый, такой сочувствующий-сочувствующий, что его рука сама взяла и потянулась к её ладони…

И ещё немного и дотянулась бы, но он ей не позволил.

Отдернул её неразумную и, сжав в кулак, сердито уведомил: – Я сам!

Это было грубо. Он понимал это. И любая другая на месте этой вот обиделась бы, но эта же была интриганкой и манипуляторшей! И потому она… лишь улыбнулась снисходительно-понимающе и кивнула:

– Сам, так сам. – И протянула платок. А затем ещё и поинтересовалась, практически явно насмехаясь. – Или у тебя свой есть?

Разумеется, у Рэя был платок. Вот только он им сегодня с утра на виноградниках, вытирал пот со лба и… в любой другой ситуации то, что платок не очень чистый, его бы не смутило. Но в руках у коварной интриганки, которая целый день работала наравне с ним, был совершенно чистый платок!

У-у… ведьма! Ну вот воистину ведьма!

А иначе с чего бы ему вдруг стало стыдно показать ей свой грязный платок?

И кровь ещё! Капает и капает! Капает и капает! Если бы не капала, то вопрос с платком отпал бы сам собой. А она капает и капает! Капает и капает! Предательница!

– Ладно, давай! – буркнул Рэй, протянув здоровую руку к платку.

Ему улыбнулись всё той же снисходительно-понимающе-насмешливой улыбкой и аккуратно вложили платок в раскрытую ладонь.

Мимолетное прикосновение пальцев интриганки и манипуляторши было очень-очень лёгким, почти невесомым и всё же оно заставило сердце Рэя пропустить удар.

Ну точно, ведьма!

Почувствовав, как к щекам прилила краска смущения, он срочно вспомнил о том, что надо бы наконец заняться пальцем и, само собой, тут же и занялся, сделав вид, что полностью поглощен этим «сложным и ответственным» делом и потому обо всем и всех других начисто забыл.

– Спасибо, дальше я сам, – поняв, где-то через полминуты, что он по-прежнему не один, «отослал» он «ведьму» небрежным взмахом руки.

Точнее, отослал бы в том случае, если бы «ведьма» дождалась «великодушного» позволения покинуть высочайшее общество.

Но она не дождалась. О чем Рэй узнал, как только у него поинтересовались:

– Падроне, вы уверены?

Будь голос женским и насмешливым, ответ был бы очевиден. Но голос был мужским и уважительно-озадаченным.

– Что?.. – удивленно-растерянно выдохнул Рэй, подняв глаза.

– Падроне, с вами всё в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Федерико, работающий на винодельне старшим мастером-виноделом.

Не сразу поняв, что от него хочет старший мастер-винодел и что он тут вообще делает, Рэй недоуменно нахмурился.

– Может того… целителя?.. – продолжал меж тем беспокоиться тот.

– Целителя?.. Из-за этого?.. – наконец, по его мнению, сообразив, что от него хочет Федерико, кивнув на руку, насмешливо фыркнул Рэй. – Это просто царапина! – отмахнулся он. – Поэтому иди, лучше займись чем-то более полезным!

Однако к его удивлению, старший мастер-винодел по озвученному ему «адресу» не пошел, а замялся и почесал затылок.

Предлагая позвать целителя, Фредерико имел в виду вовсе не руку, а растерянный, словно не понимающий, что происходит, взгляд падроне. Он слышал, что симптомы сотрясения мозга не всегда очевидны. И что одной из его коварных черт является ложное чувство безопасности у пострадавшего. Получивший сотрясение мозга уверен, что с ним всё в полном порядке, и потому недооценивает серьёзность своей травмы.

«Но он же упрямый, – думал он, глядя в недоумевающие глаза Рэя и видя, как он всё больше и больше хмурится. – Не только меня, но и целителя пошлет…»

– Я просто думал у вас уточнить… – начал было объяснять он, однако под мрачным взглядом начальства продолжение фразы застряло в горле. – Понял, – кивнул он. – Сам найду чем заняться!

– Найди, – «поддержало» начальство его «инициативу».

Глава 7

«Распустились! Работают только из-под палки! Уточнить он хотел! Что только не придумают, только бы ничего не делать!» – раздраженно думал Рэй, провожая взглядом сотрудника. – Надо будет и на этого вот тоже внимание обратить! Вон с какой опаской зыркает, лентяюга! Надо будет с Лоренцо поговорить! Серьезно поговорить!» – решил он и, тяжело вздохнув, наконец-то занялся пробирками. Точнее, поиском их среди осколков.

И тем самым вызвал у Фредерико ещё большие сомнения в своей нормальности. Потому как для тех, кто не знал, что весь этот день зал молодых вин вовсе не пустовал, со стороны его действия выглядели, как если бы он просто перебирал никому не нужные осколки. Ну а какой нормальный человек, тем более, падроне, станет это делать?

Возможно, если бы тем же всё ещё занималась также и Виктория, он бы, прежде чем, решить, что у Рэя явные проблемы с головой, поинтересовался бы у неё, чем они таким занимаются. Но она к тому моменту со своей стороны стола уже закончила со сбором пробирок. Ей, разумеется, несложно было собрать и те, которые находились с другой стороны стола, но… После того, как этот хам отреагировал на её предложение о помощи с порезом, у неё не было никакого желания вновь ему помогать. Что она мазохистка, что ли?

«Надо будет поговорить со старшим падроне, – решил Фредерико в очередной раз с опаской покосившись на Рэя. – Если он кого и послушает, то только его! А пока буду просто за ним присматривать».

Со стороны Рэя пробирок было немного, поэтому с их сбором он управился довольно быстро.

– Помощь нужна? – спросил он у сводной сестры, отдавая ей пробирки. Точнее, не спросил, а недовольно буркнул.

Представив себе, как вот «это недовольно бурчащее и без причины рычащее» будет ей помогать, Виктория отрицательно покачала головой.

– Спасибо, я сама! – открестилась она с иронией в голосе.

На которую, впрочем, не обратили внимания.

– Сама, так сама, – не стали с ней спорить и уведомили с явным облегчением в голосе: – Тогда пошел я посмотрю, что там в остальных погребах.

– Иди, – кивнула Виктория, скорее послав, чем просто согласившись.

Что, впрочем, как и ирония ранее, прошло мимо ушей Рэя. Причем в этот раз в буквальном смысле. Во-первых, он был уже далеко, чтобы услышать то, что ему ответили, а во-вторых, он не спрашивал, а ставил в известность, и потому, что ему там на это ответили, его не интересовало.

Следи Фредерико за Рэем, не спуская с него глаз ни на секунду, он бы увидел, что тот что-то отдал своей сводной сестре, но на этот момент он как раз отвлекся на бочку, которой занимался. И потому увидел он Рэя уже покидавшим зал. Причем в тот момент, когда тот, поспешно удалявшийся от всё более и более смущавшего его разум объекта, не заметив лежавшей на его пути бочки, споткнулся о неё и едва не упал.

«Совсем плох! – понял Фредерико и пошел следом. Точнее не пошел, а, дабы не навлечь на себя гнев падроне, у которого явно было что-то не в порядке с головой, последовал за ним крадучись. – Как только кого-то встречу попрошу сходить за старшим падроне! – решил он.

Споткнувшись о бочку, Рэй не только едва удержался на ногах, но и подвернул левую ногу. Боль пронзила его щиколотку, вызывав в нем волну раздражения, которая в свою очередь вызвала довольно продолжительный поток проклятий в адрес сначала бочки, через которую он перецепился, затем нерадивых рабочих, которые до сих пор не потрудились расчистить проход, затем в адрес следующей бочки, которая попалась ему на пути. И снова же, наклонись он и потри щиколотку, Фредерико бы догадался, что там его падроне раздраженно бормочет себе под нос, но Рэй стиснул зубы и продолжил свой путь, стараясь не хромать, несмотря на то, что каждый его шаг отдавался в ногу пусть и терпимой, но довольно чувствительной болью, что не добавляло ему хорошего настроения и, естественно, выливалось в новый поток проклятий в адрес очередной не убранной с дороги бочки или какой-либо другой неровности, попадавшейся ему на пути.

«Ещё и сам с собой разговаривает! Совсем плох! – снова подумал Фредерико, который крался за своим «подопечным», дабы оставаться незамеченным, сохраняя безопасное расстояние.

Вот только то, что он шел следом за то и дело пинающим остатки бочек падроне, совершенно не означало, что их не осталось и на его долю. А посему, в очередной раз отвлекшись на подопечного он наступил на металлический обод, который мало того, что предательски звякнул об металлическую вставку на подошве его ботинка, так еще, и подпрыгнув, врезал Фредерико по ноге, из-за чего он споткнулся и, в попытке сохранить равновесие, сделал неуклюжий и, как ему показалось, громогласный шаг вперёд.

Рэй оглянулся, выругался, поскольку при этом неудачно наступил на больную ногу, и сощурив глаза, всмотрелся в полумрак погреба…

Фредерико, нырнув за бочки, прижался к стене и замер, боясь даже дышать…

Рэй несколько секунд постоял, приглядываясь и прислушиваясь, затем, решив, что у одной из повреждённых бочек или отвалилось днище или обод треснул, развернулся, вновь выругавшись и поморщившись при этом от боли, и пошел дальше.

«Фух, пронесло», – выдохнул Фредерико, вытерев выступивший на лбу и висках пот, и продолжил своё преследование. Но как только он начал двигаться, тут же наступил ногой на одну из клепок5, чем вызвал её возмущенный даже не скрип, а хруст.

Он снова замер, чувствуя, как теперь уже не только по вискам, но и по позвоночнику тоже ползет струйка пота. На этот раз он был уверен, что его разоблачат: сердце его бешено стучало, а мысли лихорадочно метались, пытаясь придумать объяснение для молодого падроне, зачем он увязался за ним следом.

Замер в свою очередь и Рэй. Снова обернулся. Пару секунд постоял, прислушиваясь, и, решив, что и этот звук тоже издала какая-то из рассыпающихся на части бочек, решил не возвращаться и не смотреть, что там хрустнуло. Он понимал, что, если бочка распалась на части, то вино из неё уже всё вытекло.

Вытерев со лба пот, Фредерико снова выдохнул.

И тут же подпрыгнул на месте.

На сей раз, к счастью, споткнулся не он, а его подопечный. К счастью для него, в смысле, а не для подопечного, который как раз, наоборот… Из-за того, что отвлекся на хруст, снова споткнулся аж настолько неудачно, что едва сумел удержаться на ногах.

И Фредерико, решивший уже, что на то, чтобы и дальше «присматривать» за молодым падроне его нервов не хватит, и потому собиравшийся уже идти сразу к старому падроне, тяжело вздохнул:

– А в следующий раз, может же ж упасть и не встать уже! Лучше всё же присмотреть. Ну, а если заметит и ругаться изволит, то скажу как есть, что мол, болен ты, падроне, очень болен!

Вот так и вышло, что в тот момент, когда Дэвид, которому Лоренцо сообщил о проблеме с молодыми винами, направлялся в погреб, Фредерико вслед за Рэем направлялся в совершенно другую сторону, на винодельню.

Посему, на момент приезда Джулии Дэвид владел самой последней информацией о размере понесенного ущерба, а вот о том, что у его приемного сына «проблемы с головой» ещё не знал.