История о двоих

Какой-то незримый, притягательный азарт авантюризма вынудил подойти поближе и заглянуть внутрь, словно он до сих пор был мальчишкой, которому довелось забраться в заброшенный дом на отшибе деревни. Вроде бы и понятно, что ожидать опасности не откуда, но сердце всё равно учащённо забилось. С другой стороны, это был первый раз, когда ему попалась военная техника, заваленная всякой всячиной, так что грех было не воспользоваться таким шансом.

Трупного запаха в отделении не чувствовалось. Антон протянул руку и поднял пыльный военный китель, невольно воскликнув от радости.

На продавленном, вышарканном сидении лежал АК-74 без примкнутого магазина, но с подствольным гранатомётом. Недолго думая, мужчина перекинул через плечо дробовик и бережно поднял увесистую железяку. Визуально оружие было в отличном состоянии. Разогнувшись, он опустил предохранитель и лязгнул затвором. Всё работало исправно.

– Что там? Я тебя не вижу, – послышался за спиной голос Аньки с нотками лёгкого волнения.

Антон с радостной улыбкой сделал несколько шагов назад, входя в поле видимости машины и высоко поднимая ценную находку.

– Калаш!

– Ого!

– Только без магазина, – поспешил добавить Антон. – Дай мне пять минут, я поищу. Здесь точно должны быть.

– Тебе помочь?

Стрельцов на секунду задумался, окидывая взглядом улицу. Находка сильно раззадорила мальчишеское любопытство, но всё же следовало быть последовательным и проявить осторожность.

– Нет, – рассудительно заключил он. – Ты давай ещё вперёд метров десять проедь и за спиной последи. А я пока между грузовиками похожу.

– Хорошо.

Антон кивнул и снова нырнул в десантное отделение «маталыги». В скором времени из-под сваленных вещей показались два пластиковых магазина с торчащими цилиндрами патронов. Зеленоватые гильзы с желтоватой пулей и красным ободком в месте стыка. Мужчина довольно кивнул и подтащил находки к себе, выдувая из рожков мелкие соринки.

Патроны одного магазина упруго притапливались большим пальцем. Это хорошо. Значит, снаряжен не полностью и пружина вполне живая. Со вторым дела обстояли намного хуже. Видимо, оказался забит под завязку и неизвестно, сколько здесь пролежал. Судя по тому, что внутреннее убранство МТ-ЛБ вряд ли можно было назвать словом «уставное», недоброе случилось с вояками явно после первого дня. Возможно, колонна успела один раз перезимовать посреди улицы, а может, даже и два. Тратить время на выяснение, всё ли в порядке с пружиной именно сейчас, было не самой хорошей идеей.

Отправив находку в карман куртки, мужчина примкнул к оружию наиболее исправный магазин и положил руку на затвор. Так и хотелось дослать патрон и бахнуть во что-нибудь на противоположной стороне улицы. Исключительно чтобы проверить исправность. Но он решил лишний раз не пугать Аньку. Потом вместе разберутся.

– Так, а зачем мне подствольник, если нет гранат? – рассудительно заключил Антон. – К тому же, патроны тоже лишними не будут…

С этими словами Стрельцов продолжил рыться среди разбросанных вещей, но, как назло, ничего больше не попалось, кроме россыпи стреляных гильз. За спиной послышалось урчание Гелика и шуршание покрышек. Анька выкатилась на перекрёсток и остановилась. Согласно маршруту, начерченному Новым Рассветом, их путь лежал совершенно в другую сторону.

Антон перехватил автомат, потом указал девушке на несколько присыпанных листвой холмиков и кузов «Урала», после чего отошёл от бронетранспортёра. Анька кивнула, поняв, что именно он собрался осматривать.

Мужчина прошёл несколько метров и остановился перед останками. Грязные кости черепа, торчащие из воротника армейского кителя, наполовину утопали в грязной листве. Сохранившиеся фрагменты присохшей плоти чёрными комками облепливали глазницы с коричневатой требухой внутри.

Антон аккуратно поддел носком ботинка перевёрнутую каску и накрыл голову скелета. Ему не хотелось, чтобы человеческие останки наблюдали за его действиями. Было в этом что-то неприятное. Тем временем картина произошедшего начинала понемногу вырисовываться. Судя по лежащему рядом грязному автомату с торчащим в затворе патроном, легендарный Калашников всё же подвёл своего владельца. Среди редких проплешин листвы были видны гильзы.

Мужчина покрутил головой и наконец заметил множественные следы от попадания пуль на фасадах окружающих зданий. Цепочки серых выбоин бежали между окнами, прыгая к небольшим декоративным балкончикам второго этажа. Оторванные чугунные решётки, сорванные вазы с цветами, наполовину вывалившиеся из окон гардины говорили о том, что несколько стволов сопровождали огнём что-то быстрое и цепкое.

– Визгля, не иначе, – буркнул он. – Всё же, первые полгода… Тогда эти твари были в разы быстрее, чем сейчас. Сытые. Чёрт, как мы вообще с Анькой это время пережили?

Азарт от найденного оружия начал сходить на нет, уступая место жестокой реальности. Вояки напоролись на что-то серьёзное и были уничтожены. Он насчитал не меньше десятка останков тел, разбросанных в разных местах. Но было маловероятно, что одна Визгля, пусть и быстрая, оказалась способна уничтожить десяток крепких мужиков с оружием.

Антон смахнул с лица пыль, осевшую от перекидываемых тряпок в мотолыге, и двинулся к следующему покойнику.

Костлявые пальцы сжимали грязный автомат. Ноги неестественно вывернуты, форма и разгрузочный жилет на боку изорваны в мелкие лоскуты. Этот боец навсегда застыл, уткнувшись лицом в асфальт.

Антон подумал поднять оружие с земли, но не захотел тащить в машину трупный запах и присохшие останки. К тому же, придётся потратить время на чистку такой находки. Наверняка в «Урале» вполне мог оказаться более чистый ствол и боеприпасы. Согласившись с ходом собственных мыслей, мужчина двинулся к грузовику.

Подошвы берцев, которые он заметил ещё на подходе, принадлежали частично сохранившемуся телу. Только вот не было видно головы и кистей рук. Может, порождение саранчи постаралось, а может, уже позже, чудом уцелевшие собаки. Маловероятно, но всё же. Сквозь разорванный тент проникал вечерний свет, медленно раскачиваясь на пыльном полу. Ни оружия, ни какой-либо другой амуниции видно не было. Похоже, в этом грузовике находился только личный состав уцелевших военных.

Антон хмыкнул и двинулся к последней машине. Чем дольше он находился на опустевшей улице, тем меньше ему хотелось искать дальше. Что-то незримое навевало тяжёлое, давящее ощущение, и он невольно вспоминал утренний кошмар. Вдруг это было подсознательное предупреждение о возможных опасностях сегодняшнего дня? Ведь кто знает, как природные процессы работают теперь, после всего пережитого и увиденного? Одно дело перешагивать через истлевшие останки погибших в первый день, и совсем другое – расставшихся с жизнью после.

Сейчас он двигался не по месту всемирной катастрофы, а по самому настоящему полю боя. Возможно, последней битвы на Земле, данной небольшим отрядом сохранившейся регулярной армии сгинувшего государства. Солдаты погибли намного позже, столкнувшись с порождениями чего-то страшного и неизведанного. Монстров, существование которых было реально только в каком-нибудь дурацком аниме. А теперь в голову Антону начали забираться странные мысли.

Может быть, ему вообще не стоило тревожить их покой? Что, если пожелтевшие черепа неотрывно следят за ним той самой серой требухой вместо глаз? Изъеденные личинками и вымороженные холодом, они с гневом проклинают его? Счастливчика, пережившего первый день… и множество дней после.

Антон тихо чертыхнулся и провёл ладонью по вискам. Волосы становились влажными.

– Ерунда какая-то, – буркнул он, обернувшись к гелику.

Он удалился от машины на добрую сотню метров, может, и больше. Не стоило так поступать. Дав себе твёрдое обещание, что только заглянет в кузов «Урала» и даже не полезет внутрь, чтобы не исчезать из поля видимости Аньки, он двинулся вперёд.

Когда до задних колёс оставалось менее пяти метров, Антон замер, чуть было не поддев ботинком ещё один тряпичный «холмик». Этот оказался намного меньше предыдущих, поэтому взгляд далеко не сразу распознал его именно как останки.

Перед ним, раскинув руки без кистей, распласталась верхняя половина тела. Просевшая от весенних вод и дождей камуфляжная куртка облепила тощие рёбра, подобно подогретому полиэтилену. Пустые глазницы смотрели мужчине на живот, и от этого «взгляда» кишки неприятно заворачивались.

– Извини, – тихо буркнул Антон, наскребая пыром ботинка огромную кучу грязных листьев на голову бойца. – Покойся с миром.

Из-под просохшего слоя в разные стороны побежали жирные чёрные жуки и прочие насекомые. Трупный запах смешался с прелой листвой. В воцарившейся тишине было слышно, как скребутся лапки насекомых по грубой, синтетической ткани разгрузочного жилета.

Антон перевёл задумчивый взгляд на обрывки формы и кости позвоночного столба. Человек был разорван. Ног вообще делись непонятно куда. Сделать такое мог только Рыскатель. Ни одно другое порождение Саранчи не проявляло подобной кровожадности. Во всяком случае, насколько он знал.

– Понятно, – протянул он. – Кажется, тут орудовало несколько тварей. Не повезло воякам.

Обойдя кости, Антон заглянул в кузов второго «Урала», благо рост позволял.

В полумраке тента, ближе к стыку кабины, виднелось нагромождение ящиков и тряпья. Это было любопытно, но желание лезть в глубину машины, исчезая из поля видимости Аньки, с каждой секундой становилось всё меньше. Что-то незримое настойчиво подсказывало, что пора уходить. Не стоило искушать судьбу. Калаш и два магазина патронов и так неплохая находка. Но, с другой стороны, он хорошо представлял себе, на что способен Рыскатель. Его было практически не остановить. И не потому, что тварь не дохла от десятков попаданий, а потому что потом снова поднималась и бросалась в атаку, пока не достигала жертвы по пути уничтожая всех, кто попытается остановить. С Рыскателем не сражались – от него убегали.

Антон уже почти развернулся, когда взгляд приметил что-то тускло поблёскивающее в полумраке под сиденьем. Прищурившись и подойдя поближе, мужчина не поверил глазам. В метре от него лежал пыльный подсумок. Сквозь клапан кармашка поблёскивал металлом округлый корпус ВОГ-25. Сам подсумок был закреплён на толстом ремне цвета хаки. В своё время ему удалось подержать такой в руках. Дело было на полигоне «Звезда» под их с Анькой родным городом.

Военному делу мужчина не обучался, так как армии предпочёл институт, но потом наверстал упущенное благодаря увлечению страйкболом и членству в патриотическом объединении, в честь которого и назывался тот самый полигон. Там Антон несколько лет проработал помощником организатора и завхозом по совместительству. На «Звезде» часто проходили различные околовоенные игры и соревнования, так что с устройством и принципами работы основных пехотных средств поражения он успел хорошо ознакомиться.

Недолго думая, Стрельцов протянул руку и, повесив автомат на плечо, с треском разорвал липучку кармашка. Это был стандартный горизонтальный патронташ на пять гранат. Чувство прекрасного оказалось не чуждым бывшему владельцу. Три имеющиеся гранаты, или выстрела, как говорили знающие люди, оказались аккуратно распределены через одну пустую ячейку.

– Всё, теперь точно назад, – довольно выдохнул мужчина, получив наглядное подтверждение от самой судьбы, что пора уходить. И тут с противоположной стороны грузовика раздался мерзкий хлюпающий звук, словно кто-то громко испортил воздух.

На мгновение в глазах потемнело, и Антон невольно вздрогнул. Но в следующую секунду руки быстро перекинули подусумок через плечо и схватили дробовик. Калашников – это хорошо, но он его не проверял, в то время как верное ружьё точно исправно и готово к бою.

Отпрянув от грузовика, Стрельцов вытянул его из-за спины. Оружие ударилось о болтающийся автомат, и Антон судорожно перебирал руками, нелепо вытягивая его из-под калаша, при этом не давая последнему соскользнуть с плеча. Благо он примерно догадывался, кому может принадлежать звук вырывающихся газов. Но всё же мужчина мысленно обложил себя отборным матом за то, что допустил столь расслабленное поведение, да ещё и повесил один ремень внахлёст на другой. А ведь неспроста внутренняя чуйка подавала предупреждающие сигналы.

Анька заметила, как он отскочил от «Урала». Хлопнула дверца, но Антон поднял вверх руку, давая понять, чтобы девушка оставалась на месте и желательно не шумела. Последовавшая тишина означала, что она всё прекрасно поняла.

Стрельцов наконец-то перехватил дробовик и, щёлкнув флажком предохранителя, дослал патрон, а затем медленно обогнул зад грузовика.

Взгляду предстала бесформенная коричневато-зелёная субстанция, словно стекающая с задних колёс «Урала» и занимающая квадратный метр перед ними. Колышущиеся складки поблёскивали в рассеянных отблесках вечернего солнца. Хлюпик. Антон нервно выдохнул.

Скорее всего, до раскрытия саранчой это был полностью затравленный и забитый жизнью и социумом индивид, не имеющий собственного мнения. Человек, в котором не осталось сил хоть что-то отстаивать или открыто заявлять о том, что именно его не устраивает. Самое грустное, что в момент прихода саранчи несчастный оказался настолько сломлен, что полностью принял свою судьбу бесполезного существа без права голоса.

Хлюпики не были опасны. Они просто были. Амёбные существа, беззвучно переползающие с места на место и питающиеся всем, что попадётся на пути. Вот и сейчас из нескольких складок, отдалённо напоминающих жирные растрескавшиеся губы, торчала белёсая берцовая кость с грязным солдатским ботинком на конце. Хлюпик неторопливо обсасывал остатки прилипшей органики. Два белёсых волдыря, напоминающих вздувшиеся прыщи, только размером с теннисный мяч, служили существу глазами и, наверное, следили за мужчиной.

Антон чувствовал мелкую дрожь, пробирающую тело после испуга. Ствол дробовика смотрел на медленно раскачивавшуюся подошву ботинка. В голову тут же ворвались воспоминания утреннего кошмара, и он невольно подумал о том, осталось ли хоть что-то человеческое в этой амёбе? Понимала ли она сейчас, что смотрит на человека? Представителя того же биологического вида, которым когда-то сама являлась? И насколько специфическое у судьбы чувство юмора. Будучи при жизни лишённым даже права высказывать своё мнение, сейчас Хлюпик покорно поедал истлевшие останки, даже не смея претендовать на что-то достойное.

– Неужели у него и при жизни всё было настолько плохо? – тихо прошептал Антон, чтобы хоть как-то нивелировать собственную лажу. – Это насколько надо было позволить себя загнобить?

Стрельцов нервно облизал губы и шумно выдохнул, почувствовав расслабление после ложной тревоги. Стоило быть внимательнее и заканчивать со столь резкими перепадами состояний – от спокойствия к режиму боевой готовности и обратно. Он опустил руки и собрался уже сделать шаг в сторону Гелика, оставив Хлюпика обсасывать останки военного, когда по улице разнёсся глухой, будто подхихикивающий звук.

Адреналин шарахнул по телу с новой силой, да так, что перед глазами словно затряслась мутная полиэтиленовая плёнка. Низковатый, будто подлаивающий «хохот» повторился, но уже с другой стороны улицы, отразившись от стен. Хлюпик перестал обсасывать кость и втянул глаза внутрь грязной массы, застыв бесформенным наростом на колёсах грузовика. Липкий, холодный страх охватил Антона. Он резко развернулся, поскользнувшись на перегнившей листве, и устремил взгляд на Гелендваген.

Погружённая в свои мысли Анна наблюдала за тем, как Антон неспешно переходит от одной кучки к другой, что-то рассматривая на земле. Скорее всего – останки людей.

Она не могла ни заметить радостную улыбку, с которой любимый махал автоматом. Что ж, мальчишки всегда остаются мальчишками. Впрочем, она любила все проявления его характера и, в отличие от некоторых своих подруг из прошлой жизни, никогда бы не стала улыбаться в лицо, чтобы потом на пьянке рассказывать, какой он глупый, и как её бесит своими выходками. Правда, сейчас она при всём желании не смогла бы так поступить. Рассказывать было попросту некому. Но будь по-другому, она бы всё равно не стала. Ведь это был её выбор, закипевшая страсть. И признавать, что её мужчина дурачок, это признавать и то, что она сама недалёкого ума, раз продолжает находиться рядом с ним.

Из мира воспоминаний Анну выдернуло резкое движение отпрыгивающего от грузовика Антона. Что-то явно пошло не так, и она, даже не успев сообразить, как в руке оказался Макарыч, выскочила из машины. Сердце учащённо забилось, и малыш беспокойно ткнул маму в бок.

– Тише, тише, – прошептала она, положив ладонь на живот. – Всё хорошо, всё хорошо.

Последнее было адресовано не столько плоду, сколько ей самой. Она ненавидела, когда так происходило. В Антоне она не сомневалась. Он никогда бы не стал её пугать подобным образом, «проверяя готовность». Поднятая вверх рука говорила о том, что стоит не шуметь и быть наготове. Девушка переступила с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам.