Красная Дева

Ариэль вопросительно посмотрела на штурмана «Пропавшей принцессы».

– Он – мой ученик, – неохотно, словно скрипя словами, объяснил Сильвер.

Даже у Ариэль возникло к штурману множество вопросов, не говоря уже о Теодоре. Сколько ещё тайн скрывал этот человек? И что значит «ученик» в его понимании? Видя, во что превратился Эдмунд Флинт, страшно представить, какие уроки ему давал Сильвер. И что должно было произойти между учителем и учеником, чтобы оба относились друг к другу с таким пренебрежением?

Ариэль ещё долго смотрела на штурмана, попутно ощущая на себе умоляющий взгляд Теодора. Она позволила закатному и лазурному морю встретиться лишь на секунду, а затем развернулась.

– Хорошо, – твёрдо согласилась Ариэль, расправив плечи. – Поединок. – Она звучала так, будто вынесла вердикт всем присутствующим. Со стороны экипажа «Пропавшей принцессы» растеклась абсолютная тишина. Был ли это реквием или гимн – предстояло узнать. Одно известно точно: если Ариэль проиграет, то никакая судьба не сможет ничего исправить.

– Ты что творишь, девчонка? – шикнул на Рохас Сильвер, схватив её за плечо и развернув к себе.

Вот и второй раз за день Теодору очень захотелось кого-то ударить, но ещё больше ему захотелось повернуть день вспять и сделать так, чтобы они никогда-никогда не нашли «Ловящего бурю».

За своих товарищей и корабль Тео волновался не меньше, чем за Ариэль. Он не сомневался в её способностях, но Эдмунд Флинт, ученик Сильвера, выглядел так, будто не знал, что такое «игра по правилам».

– Я ещё не проиграла и всё ещё твой капитан, Сильвер. Имей уважение. – Рохас поправила рубаху и обратила внимание, с какой яростью болтается серёжка в ухе штурмана, ловя отблески месяца Золота, но не взяла слов обратно. Она заметила, как на неё смотрит Теодор, и всё же не сказала ему ни слова. Боялась, что у него получится повлиять на её решение.

Пираты прибились к бортам, смешавшись между собой, ну точно моллюски с обратной стороны корабельного корпуса. Некоторые остались наблюдать с «Пропавшей Принцессы», покачиваясь на волнах. Золотое солнце играло бликами в отражении лезвий, путаясь в собранных алых волосах и блестя в карих глазах – это поцелуи Иллаиды, благословляющие и защищающие. Даже ветер притих, ползая сквозняком где-то между ног пиратов.

Капитаны стояли друг напротив друга. Сабля Ариэль была твердо сжата в руке, каждое движение Рохас оказывалось выверенным и рассчитанным, словно механизм компаса или минутная стрелка на часах. Она знала, что может проиграть, но спокойствие волнами окутывало ненужные мысли. Ариэль, уверенная в своей способности выдержать каждый удар, была готова к любому нечестному выпаду со стороны противника, поэтому встала, расправив плечи, и сделала элегантный поворот сабли в руке, описывая круг.

Эдмунд Флинт излучал непоколебимость, граничащую с дерзостью. Он тянул губы в хитрой улыбке, зная, что репутация игрока без правил давала ему преимущество. Капитан «Ловящего бурю» чувствовал себя кошкой, загнавшей мышку в ловушку. Его движения были резкими и непредсказуемыми, как штормовые волны, он всегда атаковал с неистовством и свирепостью, стараясь сбить с толку.

Лезвия сталкивались с оглушительным звоном. Ариэль почти что не нападала, только отражала удары, не спуская глаз с противника, надеясь выцепить хотя бы одно слабое место. В момент поединка она совсем не волновалась за свою собственную жизнь, в отличие от судьбы команды. Каждый план Рохас, если подумать, был до безрассудства прост, хоть и продуман до мелочей. Судьба играла в них главную роль, но однажды ей надоест потакать желаниям беглянки.

Как бы ни было сложно, Рохас держалась стойко. Старалась. Мелькающие перед глазами лица то скалились, то улыбались. Обычно получая удовольствие от боевого искусства, Ариэль надеялась как можно быстрее закончить показательное выступление.

Некоторые удары Эдмунд наносил с такой силой, что боль уходила по всей руке до самого плеча. И каждый раз, когда Ариэль была уверена, что разгадала тактику, Флинт, полагаясь на свою дикость и беспринципность, внезапно менял манеру сражения, нарушая все правила честного боя. Порой приходилось отражать удар, удерживая чужое лезвие в считанных сантиметрах от собственного лица, схватившись за рукоять сабли обеими руками.

Флинт замахнулся сверху. Ариэль увидела это слишком поздно – когда чужое лезвие предательски сверкнуло на солнце. Спешно поднятой сабли оказалось достаточно, чтобы кое-как отбить удар, и всё же Эдмунд смог достать цель. Звон стали подхватил налетевший морской ветер. Кипящий от страха рассудок Ариэль в тот момент совершил ошибку. Она подалась вперёд, надеясь воспользоваться заминкой противника. Вместо долгожданного преимущества их лезвия снова скрестились. Рохас надеялась действовать на опережение, но силы в уставших руках оказалось недостаточно, чтобы обезоружить противника. Несколько быстрых, отрывистых шагов вперёд – и Эдмунд, будто путаясь в танце, отзеркалил её движения.

Флинт боялся проиграть, несмотря на почти стопроцентные шансы одержать победу. Это прекрасно читалось в глазах и панической улыбке, когда они стояли лицом к лицу. Возможно, ему даже нельзя было проиграть.

От матросов на протяжении всей дуэли слышались то недовольные возгласы, то одобрительное улюлюканье. Экипаж «Пропавшей Принцессы» вёл себя куда культурнее. Они сосредоточились на своём капитане, и, если бы у Ариэль было время бросить хотя бы один взгляд в их сторону, она бы увидела их собранность и скрытый азарт. Один только Теодор не находил себе места, с жадным переживанием следя за Ариэль.

Флинт ударил ногой. Прежде, чем осознать всё это, Ариэль выхватила в толпе уставшее и испуганное лицо пленницы, затем возгласы, которые унёс ветер. Колено пронзила резкая боль, Ариэль успела только втянуть воздух в лёгкие, прежде чем потерять равновесие.

Чёрная фигура в плаще теперь возвышалась над ней, заслоняя солнце.

К ногам мальчика упал деревянный меч. С такими тренировались юные рыцари или те, кто хотели ими стать. Генри даже не прикоснулся к оружию, лишь с недовольной гримасой отодвинул древко от себя носком сапога.

– Генри, научи меня сражаться, – прямо попросила Ариэль, хотя в интонации её звучало лишь утверждение.

– Ты что, с ума сошла?

Ариэль закатила глаза, с силой сунула в ладонь друга своё оружие, а себе подняла меч с земли. Стряхивая с деревянного лезвия невидимые пылинки, девочка объяснила:

– Если я собираюсь путешествовать, то должна уметь постоять за себя.

– Твой язык и взгляд заколют кого угодно, так что нет. – Он с силой воткнул деревянное лезвие в мягкую землю, обтрусил руки и сложил их на груди.

Ариэль тут же нахмурилась. Генри любил отказывать ей, попутно ворча. Но в этот раз девочка не заметила во взгляде озорной искорки, которая так и ждала момента попререкаться.

– Я серьёзно, Генри.

– Я тоже. – Он скривил губы, демонстративно отвернувшись. Однако, ощущая тот самый острый взгляд подруги, Генри небрежно бросил: – Попроси отца.

– Он послушает, только если ты ему об этом скажешь. – В голосе Ариэль чувствовалась горечь. Генри знал, как её задеть, чтобы она перехотела продолжать разговор. Вспоминая моменты счастливого детства, Рохас всё больше убеждалась, что Генри был самым невыносимым человеком на земле.

– Ещё чего. Я не собираюсь потакать тебе в этих бесполезных мечтаниях. Разбирайся сама, если так хочется, или займись делом.

Тогда он раздражённо развернулся и ушёл. И всё же через несколько дней отец познакомил Ариэль с её будущим учителем фехтования. Тот дал девочке несколько уроков: научил держать меч, плавно двигаться и взаимодействовать с противником. На этом же уроки и закончились. Но в тот момент Ариэль этого было предостаточно.

Воспоминание всплыло в её голове так же резко, как боль в колене, когда Ариэль предприняла первую попытку подняться. Нога, кажется, не была сломана, в отличие от судьбы. Но Рохас обманула её один раз, значит, сможет и второй.

Она дотянулась пальцами до рукояти сабли, крепко сжала её. Уличив момент чужого триумфа, поднялась на ноги через боль. Приходилось переносить вес на другую ногу, и стоило только Ариэль замахнуться, собрав остатки силы, как капитан «Ловящего бурю» вытянул руку перед собой ладонью вперёд.

– Стой-стой-стой.

Ариэль замерла от удивления, с трудом удерживая саблю на весу. Кажется, она ушибла плечо, упав от нечестного удара.

– Сражения необычайно вдохновляют меня.

Флинт говорил: красочно, помпезно и величественно. Ариэль опустила саблю, но всё ещё крепко сжимала рукоять. Пытаясь угадать, что на уме у этого ужасного человека, девушка поймала себя на мысли, что точно так же всегда смотрела на Сильвера, надеясь разгадать его действия. Был ли это заранее продуманный план или Эдмунд импровизировал, не желая и думать о поражении?

– Мне пришло в голову кое-что поинтересней. – Он демонстративно спрятал оружие. Ариэль продолжала держать саблю наготове. – Слава о тебе, Красный капитан, постепенно расползается, и взамен на неё я попрошу лишь обещание. – Флинт впился в неё взглядом, от которого мороз пробежал по коже.

Ариэль корила себя за очередной бездумный поступок, который привёл всю команду к проблемам. Рохас всегда казалось, что она выросла из своей детской импульсивности, а на деле лишь умело прятала её. Просто раньше никогда не доходило до сражений на мечах, корабельных боёв и спасения жизни.

Не теряя бдительности, Ариэль опустила остриё лезвия в пол. Её волосы растрепались, падая на лицо и напоминая алые царапины. Глядя исподлобья на Эдмунда, Красный капитан источала ещё больше недовольства, поэтому её вопрос прозвучал сухо, так, будто она вовсе не заинтересована в его игре на публику:

– Что заставило вас передумать?

– Моя боевая муза. – Услышав ответ, Ариэль едва сдержала желание скривиться и закатить глаза. – Пообещай мне.

– Сначала скажите что.

Стоило попробовать незаметно перенести вес на вторую ногу, как она тут же отдалась резкой болью. Ариэль зажмурилась на секунду, до белых костяшек сжав рукоять сабли. Воткнув лезвие в палубу, капитан смогла позволить себе немного облокотиться.

– Нет-нет-нет. – Он помахал пальцем нарочито близко, определённо дразня. – Давай так. Я отдаю тебе женщину. Мы заключаем договор, и потом я говорю тебе, в чём он заключается.

Ариэль сразу поняла, о чём идёт речь. Она могла, даже не зная условий, заранее сказать, что это ещё хуже, чем смерть.

– Обет морского узла не так работает, – с издёвкой заметила Рохас. На её замученном лице даже появилась тень ухмылки.

Но радоваться рано. Эдмунд Флинт пожал плечами, бросив небрежно и самодовольно:

– И что? – хмыкнул он. – Мы пираты. Для нас нет правил.

Ариэль снова прикрыла глаза, чтобы никто не заметил беспокойства в её закатном море. Мысли цеплялись одна за другую, и ухватиться за нужную оказалось трудно. Она набрала лёгкие, полные солоноватого воздуха, и на выдохе медленно спросила:

– У вас есть ещё пленники на корабле?

– Возможно, – уклончиво ответил Флинт.

– Я заберу их всех и соглашусь на условия. – Если всё сложится, она создаст из своего несчастья свободу для других. И чем больше получится взять, тем лучше.

– Половину, – не уступал Флинт. Его глаз незаметно дёрнулся. Было ясно: сложно обменять денежное вознаграждение за множество жизней на кровавый обет.

– Женщин и детей. – Последнее слово осталось за Ариэль.

Сначала пленников вывели на палубу «Ловящего бурю», собрали их в кучку и стали ждать, пока их заберут на «Пропавшую принцессу». В том числе и мать Ту Мэнсян. В это же время матросы начали готовить необходимые для ритуала атрибуты.

Между Ариэль и Эдмундом выкатили деревянную бочку, на которую поставили тазик с морской водой. Она обязательно должна быть свежей и чистой, поэтому пиратам пришлось закидывать ведро через борт, чтобы собрать немного.

Ритуал проходил молча. В доказательство доверия капитаны обменялись оружием. При помощи чужого лезвия они сделали разрез на собственных ладонях. Ариэль ухватилась за острый металл и, стараясь не обращать внимания на жгучую боль, сжала пальцы. Алая полоса расцвела на бледной коже, кровь сочилась из неё, пачкая руку и капая в воду. Флинт резанул со всей силы, будто специально испытывал собственное самообладание. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Оставалось только пожать друг другу руки в солёной воде. Как только маленькая частичка моря коснулась свежей раны, возникло острое жжение, словно тысячи крохотных иголок впились в кожу. Ариэль чувствовала, как солёная вода прокладывала себе путь вглубь раны, очищая и нещадно терзая. Всё для того, чтобы морской бог и дьявол убедились в серьёзности клятвы, запечатав её.

Обе ладони нашли друг друга, оставляя вокруг себя кровавые разводы, и сплелись в крепком рукопожатии, будто два конца верёвки связали морским узлом.

Не только боги, но и десятки матросов стали свидетелями ритуала. Ариэль спешно достала ладонь из воды, стряхивая солёные капли. На мгновение показалось, что вся мощь моря сосредоточилась в порезе, словно природа намеренно указывала на человеческую уязвимость. Вместе с ноющей болью в колене она не отступала на совсем – продолжала ныть и осторожно щипать.

После ритуала Флинт лишь на мгновение задержал Рохас, озвучив условие, будто получив необходимое, Красный капитан стала ему неинтересной.

Стараясь не хромать, шагая через боль, Ариэль подошла к своим товарищам. Возможно, её лицо выглядело чересчур отстранённо, потому что вышедший на встречу Пинту сразу обратился к ней с ноткой тревоги в голосе:

– Капитан.

Ариэль отмахнулась.

– Всё нормально. Пойди забери у них Госпожу Ту. – Бросив взгляд через плечо на пленников, она добавила: – Попроси Альфонсо помочь, если что.

Пинту молча кивнул и удалился без лишних вопросов.

Аккуратно переступив на здоровую ногу, Рохас сжала и разжала ладонь. Вместе с остатками воды кровь оставила на руке и рукаве белой рубашки причудливые узоры. Стараясь отвлечься от происходящего, она представила, насколько должно быть больно служителям Маариса, ведь они проливали свою кровь над Северным морем по сей день. Хорошая альтернатива убийству младенцев, хотя с тем, что творится в мире, нельзя быть полностью уверенным, что это жесткое жертвоприношение осталось в прошлом.

– Что… Что всё это было?

Проморгавшись, Ариэль подняла взгляд. Она сразу узнала голос Теодора. Хэнд выглядел взволнованным, подскочив к капитану, и на то было достаточно причин. К тому же голова вскипала от вопросов и возмущений.

Наверное, сейчас старший помощник был единственным, с кем Рохас могла вытерпеть разговор.

– Я не знаю, Теодор, – коротко ответила Ариэль.

Они, не сговариваясь, медленно двинулись к «Пропавшей принцессе».

– Почему…

– Я не знаю, – прервала Рохас. Возможно, Теодор хотел спросить про её хромоту, но Ариэль предположила, что все его вопросы сейчас были направлены на капитана Флинта и его действия. – Было ли это специально, или нет. Я не знаю.

– Прости. – Теодор понял, что в данный момент это не лучшая тема для обсуждения, поэтому заговорил немного о другом. – Ты заставила всех поволноваться.

Ариэль остановилась, мазнув по Теодору взглядом, в котором сочетались усталость и забава. Облокотившись о фальшборт рукой, девушка тихо втянула воздух сквозь сжатые зубы, когда тёплая древесина коснулась свежей раны на ладони.

– Прямо-таки всех?

Теодор немного замялся. Не из-за вопроса. Такая хитрая, даже лисья интонация в голосе Ариэль ему нравилась. Скорее из-за пятен крови, которые остались на древесине корабля под рукой Ариэль. Он ненароком глянул на свою ладонь, где ещё недавно, расположившись почти так же, болел ожог от верёвки.

– Да, думаю, да, – пролепетал Тео. Он старался не пялиться, но промолчать просто не мог. Поэтому осторожно заметил: – Твоя рука.

– Всего лишь царапина.

Теодор сжал губы. Предложить руку Ариэль, чтобы помочь дойти, он даже не попытался. Она бы никогда не приняла его помощь. Но тут Тео отступиться просто не мог.

Пошерудив у себя в кармане, он вытащил аккуратно сложенный платок и протянул его Ариэль. Наверное, это выглядело смешно. Чтобы пират следовал причудам богатых и носил с собой платок? Где такое видано?

Губы Ариэль тронула тень улыбки. Она покачала головой, наигранно возмущаясь действиям старшего помощника, но платок всё же приняла, обмотав его вокруг раны, насколько это было возможно. Светлая ткань сразу пропиталась кровавыми пятнами.

В следующий раз они остановились у капитанской каюты. Позади Пинту с Альфонсо переводили через трап пленников. Мать Ту Мэнсян шла в стороне, и её сразу же спустили вниз к мужу и дочери.

– Спрашивай, – внезапно произнесла Ариэль, пока Теодор рассматривал замученных пленников.

Он не сразу понял, что Рохас обращалась к нему, поэтому глянул на нее неуверенно. Неужели так видно, что ему хочется задать ей ещё вопрос? Как там говорят: «Сунешь руку в воду к сиренам – без неё останешься»?

Пословица Теодора не остановила. Он спросил прямо то, что вертелось в голове с момента изменения условий сделки:

– Что попросил капитан Флинт?

– Помощь. Я должна буду оказать ему услугу, о чём бы он ни попросил.

Теодор не нашёл, что ответить, но ему это не понравилось.

Ариэль открыла дверь каюты, планируя занять своё законное место. Она обернулась на Теодора уже когда собиралась прикрыть дверь.

– Прости, что заставила тебя волноваться. – Её голос звучал искренней, чем когда-либо ещё.

– Меня? Всех нас. Я говорил… – попытался оправдаться Теодор, но смысла в этом не нашёл. Поэтому сразу же сдался и счастливо улыбнулся. – А, впрочем, хорошо, что всё обошлось.

Ариэль кивнула, соглашаясь. Хотя не была до конца уверена в том, что всё обошлось.

– Найдёшь мне Сильвера?

– Конечно, капитан.

В месяц Золота темнеть начинало раньше. Когда «Пропавшая принцесса» двинулась в путь, солнце уже окрасило небо в оранжевый.

Никто не собирался плыть до Поднебесного континента. Придерживались прежнего плана: оставить гостей в Дорне, познакомив с нужными людьми. Тогда их судьбы разойдутся, как в море корабли, и фрегат вновь станет на нужный путь.

***

Под звёздным сводом ночи «Пропавшая Принцесса» плавно скользила по зеркальной поверхности моря. Волны, будто полотна тёмного атласа, тихо ласкали бока фрегата, оставляя на воде едва различимые следы. Звёзды, словно хрупкие бриллианты, мерцали на бархатном фоне неба, а луна освещала путь, расстилая серебряную дорогу за горизонт.

На палубе царила тишина, нарушаемая лишь редкими звуками натягивающихся канатов и шорохом парусов на лёгком ветру. Ариэль стояла у штурвала, напоминая гальюнную фигуру на корабле в лице богини Иллаиды, что стремилась вперёд.

Раненая рука всё ещё была перебинтована, Ариэль стояла, оперевшись на одну ногу. Гвинерва смогла помочь с порезом, а вот ушибу придётся заживать самостоятельно. Пока Рохас не поднималась по мачтам и не воевала с другими, увечье не сильно мешало выполнению обязанностей.

Отпустив штурвал, Ариэль обернулась и задала вопрос, казалось бы, в пустоту:

– Не спится?

Лунный свет очертил Ту Мэнсян. Её тёмные волосы стекали по плечам, впервые не собранные в причёску, а поверх традиционного костюма накинуто тонкое одеяло. Лицо с необычным разрезом глаз хоть и принадлежало девочке, но выдавало личность, сообразительностью и эрудированностью превосходящую других на несколько циклов вперёд.

Ту Мэнсян сделала небольшой поклон:

– Госпожа Алиэль, – В непривычных именах каждый житель Луньчжоу терял букву «р», заменяя её на «л». Из уст милой Ту Мэнсян это звучало забавно. – Никак не могу уснуть. А вы… Вы не спите, потому что мы с родителями заняли вашу комнату?

Девочка виновато опустила взгляд. Ариэль в очередной раз отметила, как хорошо у той получалось говорить на общем языке.

– Каюту, – поправила Рохас, не сдержавшись. – Нет, не поэтому. Я – капитан, и мне нужно контролировать работу корабля, чтобы мы приплыли как можно скорее.

Палубу снова затянула тишина, нарушаемая лишь плеском волн. Ту Мэнсян увела взгляд, и Ариэль не стала гнать её обратно в каюту. Пусть смотрит, если хочется.

– Я всегда мечтала путешествовать, – тихо призналась Ту Мэнсян, по-детски смутившись.

– Правда? – поддержала разговор Ариэль.

Девочка, услыхав в голосе спасительницы заинтересованность, тут же воодушевилась.

– Да! Я боялась, но мне очень-очень хотелось. Это же всё так интересно!

– И почему же ты боялась, Мэнсян?

– Потому что мой отец, он такой… – Ту Мэнсян смутилась, заламывая пальчики. – Такой трусишка.

Ариэль едва сдержала смешок. Она уже успела понять, что господин Ту тот ещё любитель безопасности и спокойствия.

– И ты поэтому тоже?

На вопрос Ту Мэнсян не ответила, а продолжила говорить об отце:

– Он всегда рассказывает мне страшные истории о кораблекрушениях, войнах, диких людях и болезнях, которые встречаются путешественникам. – Она задумалась, выпятив губы. – На самом деле, он никогда не был главным в семье, но я всегда слушалась его. Отец поэтому и хочет быстрее вернуться. Потому что он боится моря. И мою маму. Наверное, он думал, что если мама останется тут, то он сможет стать старшим…Э-э-э, главным. И все будут его слушаться.

– А ты боишься моря? – Ариэль полностью повернулась к маленькой гостье, задав вопрос со всей серьёзностью.

– Что же может быть страшнее, чем море?

– Страшнее моря могут быть люди, Мэнсян, – Ариэль поманила девочку жестом к себе. – Поднимись ко мне.

Ту Мэнсян сделала это с удовольствием. Встав рядом, Ариэль мягко опустила руки на девичьи плечи и попросила:

– Вот, посмотри на горизонт. Видишь, где заканчивается море?

–Нет, госпожа.

Ариэль одобрительно кивнула.

– Потому что море бесконечное. Такое же бесконечное, как возможности, которые оно тебе даёт. Когда ты на корабле рассекаешь волны, то можешь уплыть в совершенно разные места, встретить совершенно разных людей и попасть в совершенно разные приключения. – Ариэль понимала, что звучит сказочно, но говорила от души. Мама всегда рассказывала ей именно о таких приключениях: фантастических, ярких и головокружительных.

– Даже найти волшебство? – воодушевилась Ту Мэнсян. Она напомнила Ариэль её же, в детстве.

Маленькая Ариэль забиралась в кровать, когда луну было видно из окна, укутывалась в одеяло и ждала. Ждала, когда мама придёт уложить дочку, чтобы уговорить её прочитать хоть пару строчек.

– Это и есть волшебство. Такое же опасное, но манящее. Слышала меня? – Рохас не побоялась прозвучать строго, заглядывая в мечтательные глаза девочки. – То, что его не надо бояться, не значит, что оно не может причинить вред.

– Как же тогда?

– Верить в свои силы. Иллаида зажгла для нас тысячи звёзд на небе, чтобы мы смогли превратить их в мечту. А когда у человека есть мечта, то он способен на всё.

Ту Мэнсян замолчала, сведя бровки к переносице. Девочка долго над чем-то раздумывала, прежде чем еле выговорить:

– Кто такая Ил.. Иллад… Иллаида?

Ариэль совсем забыла, что жители Поднебесной далеки от привычных для неё традиций и ритуалов. Кажется, она чересчур ушла в мечтательные рассуждения, что совсем не вязалось со строгим образом капитана.

– Наша богиня солнца и луны, которая помогает людям, – объяснила Ариэль, вернувшись к штурвалу.

Корабль неспешно скользил под покровом ночи, укрываясь шёлковым полотном с миллионом сияющих звёзд. Сегодня их видно особенно хорошо. Они рябью отражались в волнующемся море, будто под водой блестели драгоценные жемчужины. Мерцая, звёзды то появлялись, то исчезали, выстраиваясь в созвездия. Лучше всего Ариэль знала несколько скоплений звёзд, которые собирались в корабль. Если провести линию по небу, соединяя искорки, то созвездие напоминало детский рисунок: парус, киль и корма. Рядом с кораблём всегда находилось созвездие морского змея, а чуть выше носа – сияла путеводная звезда. Небесные светила цеплялись друг за друга, воссоздавая свой собственный, неподвластный человечеству мир. Именно вместе созвездия корабля и солнца указывали направление на север. И это же созвездие солнца всегда находилось на противоположной стороне от луны.

Ариэль в тишине рассматривала тёмное, глубокое небо, ища на нём знакомые узоры. Неожиданно мягкий голосок Ту Мэнсян снова зазвенел в ночной тишине.

– Вот эта яркая звезда – моя мечта плавать в море. А та, что поменьше, – это встретить волшебство, – воодушевлённо начала девочка, тыкая пальчиком в разные искорки на небе. – Вот та, совсем маленькая, – это то красивое ханьфу с узором огненной лилии.

Пришлось немного поломать голову, прежде чем понять, что Ту Мэнсян слишком буквально восприняла сравнение звезды и мечты.