Красная Дева

– Я перестану с тобой общаться.

– Уже пыталась, – хмыкнул Генри, совсем не расслышав в её заявлении гневных угроз. Он скрестил руки на груди и чуть склонил голову набок, ожидая, чем же ему ответит Ариэль.

– Когда ты нашёл меня на берегу? – уточнила она, аккуратно расправляя загнутые уголки книги.

– Ты тогда сказала, что убежала и назад не вернёшься.

Ариэль вспомнила. В тот день отец позвал её к себе, посмотрел самым серьёзным взглядом, обняв дочь за плечи, и объяснил обстоятельства, с которыми им пришлось столкнуться. Он был безмерно рад такому решению проблемы, Ариэль же не разделяла отцовского восторга. Поэтому Рохас сначала высказала всё, что могла, Генри, который нечаянно попался под руку, а потом сделала вид, что закрылась в комнате. На самом деле она спустилась к берегу и сидела там, пока солнце не начало прятаться за горизонт.

– Поэтому ты тащил меня обратно силой, – насмешливо вспомнила она. Тогда Ариэль удивилась, что Генри удалось её найти. Хотя ничего сложного в этом не было. Где же ещё обижаться на всех, как не у моря?

– Ты брыкалась, пытаясь избить меня. И нам было по десять, – напомнил Генри.

– Да, но это не мешало тебе грезить работой рядом с моим отцом, – парировала Ариэль.

– А тебе плаванием на корабле где-нибудь в далёких водах. – Морская романтика никогда не интересовала Генри. Он всегда считал увлечённость Ариэль одним большим преувеличением, задаваясь вопросом, как столь поверхностная вещь могла её заинтересовать.

В тот день, когда Ариэль в первый раз заявила, что собирается уплыть на лодке в далёкое плавание, Генри лишь улыбнулся. Раньше он тоже мечтал стать королём всего мира. Шли не то что месяца, шли циклы, но Ариэль не переставала говорить о морских путешествиях. С возрастом планы стали не такими грандиозными, но продолжали существовать. И Генри никак не мог ужиться с этой мечтательной глупостью.

– Корабли не плавают, а ходят, Генри, – тяжело вздохнула Ариэль. Она стала всё меньше и меньше рассказывать о своих мыслях другим и всё больше уходить в себя. Оказалось, что мечтать в одиночку куда интереснее.

– Какая разница? – Генри заглянул в книгу, наблюдая, как пальцы Ариэль очерчивают силуэт волны, по которой плывёт нарисованный корабль. – От этого детская мечта не станет реальней.

– Возможно, если бы у тебя была мечта, ты не был бы таким противным?

– У меня есть мечта.

– Да ну, какая же? – её голос снова повеселел. – Стать губернатором?

– За кого ты меня принимаешь? – Брошенное глупое предположение заставило плечи Генри дёрнуться в раздражении.

– За сноба и педанта, Генри. – Ариэль едва сдерживала хитрую улыбку, видя, как Генри расплачивается за очередную попытку поднять проблему отца и дочери.

– Не говори глупостей, – цокнул Эвери. – Я люблю, когда ты шутишь, но только если это не относится ко мне.

– Я не шутила.

Они посмотрели друг другу в глаза. Генри поборол желание выбросить сборник сказок в окно. Где-то на периферии играло удовольствие от шуточной перебранки, но Эвери только поджал губы, вернувшись на диван. Он никогда не поймёт истинное значение слова «мечта».

***

Удивительно много воспоминаний из прошлого всплывало среди бескрайнего моря, где мыслям не за что зацепиться.

Теодору вспоминались не только силуэт матери в бликах свечи и её голос, рассказывающий сказку, но и причитания вместе с обеспокоенно-сердитым взглядом, когда он возвращался после прогулки с очередной ссадиной – а это происходило постоянно. По вине ли мальчика или других детей, по чистой случайности или глупости. В детстве Тео был настоящей катастрофой. Да и сейчас периодически вспоминал о своих навыках.

Через всю ладонь Теодора проходила ровная, ярко-красная полоса. Воспалённая кожа неприятно пульсировала, покрывшись грубым слоем и поблёскивая в некоторых местах. Будто кто-то смазал ладонь прозрачной смолой, стянувшей кожу.

Гвинерва зачерпнула двумя пальцами мятного цвета мазь и аккуратно нанесла её вдоль ожога. Сверху она наложила повязку из тонкой белой ткани, попутно рассказывая, через сколько и как следует снять компресс.

– В следующий раз не хватайся за ускользающий канат, – напомнила Гвен, срезав лишний лоскут при помощи маленького ножика.

– Я не подумал. – Теодор наблюдал за движениями целительницы, стараясь не кривиться от неприятных ощущений под повязкой. Буквально полчаса назад он был уверен, что ему удастся удержать сорвавшийся трос с грузом, а теперь сидел во врачебной каюте.

Гвинерва покачала головой и исправила предупреждение:

– В следующий раз думай головой.

Целительница вытерла пальцы влажной тряпкой. Но это никогда не помогало – руки всё равно пахли лечебными мазями.

Плотно закрутив крышку, Гвен отставила банку на пол, а после её изумрудные глаза пытливо впились в Теодора.

– Ну? – нетерпеливо спросила Гвинерва, заёрзав на месте.

– Что «ну»? – Прохладная мазь уже оказала эффект, успокаивающий пульсацию на ладони, поэтому Теодор был занят тем, что проверял работоспособность руки.

Он в недоумении поднял взгляд на Гвинерву.

– Я жду подробностей! – Она перебирала в руках тряпку, складывая её на манер занавесок.

– Каких подробностей?

Целительница закатила глаза и не хлестнула Теодора куском ткани только потому, что он был её пациентом. Ну, может, ещё потому, что настолько хороших людей бить жалко.

– У тебя на груди сияет драгоценный камень, и ты хочешь сказать, что тебе нечем поделиться? – Взглядом Гвинерва указала на брошь, пристёгнутую к чужой рубашке.

Теодор коснулся украшения здоровой рукой. Брошь ему безумно нравилась, а обстоятельства, в которых он её получил, нравились ещё больше. И всё же «Сердце моря» мог узнать каждый пятый прохожий, заинтересованный в легендах и новостях сегодняшнего дня. Поэтому Тео носил сапфир под своим чёрным плащом, чтобы камень лишний раз не блестел в лучах солнца. Сейчас же Теодор снял верхнюю одежду, и «Сердце моря» сияло на его груди огромной мишенью.

– Не знаю… – задумчиво протянул Тео, проведя пальцем по волнообразной рамке вокруг камня. – Всё было так странно и одновременно захватывающе. Этот корабль, толпа богачей, у меня глаза разбегались. Я жутко нервничал, – признался Теодор, с трепетом вспоминая события того вечера и всячески игнорируя неприятный осадок от его окончания.

– Ещё бы! – насмешливо и нетерпеливо брякнула Гвен, а после смутилась, сжав губы. – Ох, прости.

– Ничего, – заверил её Теодор. Он прекрасно понимал, к чему клонит целительница, поэтому не заставил подругу долго ждать. – Ариэль выглядела замечательно. Как принцесса.

– Ну а ты?

– Жутко нервничал, – повторил Теодор.

– Вы танцевали? – не унималась Гвинерва, подвинувшись чуть ближе. Она додумалась вплести в косички маленькие колокольчики, и теперь они звенели от каждого движения.

– Да, всего один танец.

– И как?

Удивительно, что разговоры об Ариэль в этот раз пришлось вытягивать из Теодора клешнями.

– Слушай, Гвен, я не уверен, что мне стоит об этом говорить, – осадил подругу Хэнд. В тот вечер на балу он увидел другую сторону Ариэль, о которой капитан не говорила никому. Поэтому Теодор боялся пошатнуть её доверие даже безобидным разговором с Гвинервой.

К счастью, Гвен, хоть и вела себя порой как ребёнок, понимающе кивнула, поднимаясь с места.

Почувствовав, что разговор завершился не совсем так, как оба того хотели, Теодор предпринял попытку перевести его в новое русло:

– Лучше расскажи, как у вас с Давосом?

– Всё нормально, – спешно ответила Гвинерва. Тео не обратил внимания, что её взгляд убежал в сторону, а пальцы нервно обхватили баночку с лекарством.

– Пинту говорил, что вы обмениваетесь письмами, – продолжал Теодор. – Он вернулся к строительству или всё же занялся врачеванием?

Давос ему понравился. Тео даже не был бы против, если бы он остался на корабле. Чтобы помогать отцу или учиться у Гвинервы – не так важно. Общаться с Давосом оказалось приятно и легко. Он, несмотря на то, что провёл всю жизнь на Соддене, знал очень много и с удовольствием делился советами с матросами.

Гвен ответила громче, чем полагалось:

– Я не знаю. У меня пока нет времени читать письма, дел на корабле полно. Вот, травы не успевают сохнуть! – Она развела руками, едва не задев те самые сохнущие травы. Они, как гирлянда, были развешаны под потолком каюты и вечно шатались в разные стороны от движений корабля. В последние разы Гвинерва с особой тщательностью собирала и покупала ингредиенты для лекарств. Всё дело в наступившем сезоне Увядания. Вот сейчас пройдёт месяц Золота, когда деревья окрашиваются красно-жёлтым, – и собирать будет нечего. Вплоть до сезона Цветения.

В каюте, пропахшей тёплым морским воздухом и травами, повисла тяжелая тишина. Хотел бы Теодор спросить совета у кого-нибудь, но полагаться пришлось на самого себя.

– Гвен, у вас всё нормально? – Вопрос звучал робко и обеспокоенно. – Что-то произошло?

– Совсем нет! Давос замечательный, просто… – Гвинерва прижала руки к груди, а её досадливый взгляд прожигал стопку писем на столе. Все конверты, которые присылал Давос птицами, девушка бережно складывала в одно место. Некоторые письма были вскрыты, но дальше Гвинерва не зашла. Стоило ей увидеть аккуратный почерк, как она тут же прятала бумагу обратно в конверт.

– Просто… – Гвен снова начала говорить, отчего-то ужасно нервничая. Она нарочно избегала зрительного контакта с Теодором, никак не решаясь произнести вслух свой стыдливый секрет. Но, видимо, выражение лица Тео было настолько красноречивым, что утаивать что-либо оказалось трудно. – Я не умею писать. И… И не могу ни то, что ответить, даже прочитать его письма.

– А лекарства, рецепты?

– Я заучивала то, что мне говорили. Некому было меня учить. – Смуглая кожа не позволяла этого увидеть, но Гвинерва густо покраснела от стыда. Она стояла между Теодором и письмами, перебирая пальцами вплетённые в косички бусины.

– То есть… – Старпом хотел было задать ещё один нетактичный вопрос, не специально игнорируя главную проблему, но вовремя одумался и пустился в извинения: – Прости! Прости! Я совсем не об этом должен сейчас думать.

Гвен грустно улыбнулась и села обратно к Теодору. Даже колокольчики звучали уже не так радостно.

Тео смотрел на подругу, стараясь всем видом показать, что не считает её неумение читать и писать чем-то постыдным.

– Почему ты не обратилась к Пинту? – осторожно спросил он. – Он же занимается с матросами.

– Я не хочу, чтобы кто-то знал.

– Он бы мог помочь тебе отдельно, найти время и приходить в каюту. Я видел, у него полно книг, а Ариэль не жалеет бумагу и чернила на такое дело. Можно было…

Недовольное личико Гвинервы красочно говорило о том, что рассматривать такой вариант она не собирается. Наверное, если бы Тео не застал её врасплох своими вопросами, никогда бы не узнал о грамматической проблеме, возникшей у целительницы. Хэнд, без подробностей, но всё же знал, как проходило детство Гвинервы, поэтому старался обходить тему стороной. В этот раз у него не получилось.

В секунду Теодору в голову пришло, как ему показалось, гениальное решение:

– Я могу читать тебе письма и помогать отвечать на них.

– На письма Давоса? – намекнула Гвен.

– Да, если… – воодушевлённо начал Тео, но тут же возмущённо замолчал. – Я понял. Давай я просто научу тебя? Я не лучший учитель, но не настолько же безнадёжный.

– У тебя полно заданий с новой должностью, чего ты будешь меня грамоте учить? – На самом деле Гвинерва просто не хотела обременять кого-то ещё своей проблемой.

– Я найду время, – не отступал Теодор. – Это совсем не сложно.

Уговаривать Гвинерву долго не пришлось. Приобретённые навыки грамматики смогут облегчить ей жизнь. Ну а Теодор поможет, чем сможет. Разве не для этого он тут важничал в роли старшего помощника? На самом деле не для этого. И не важничал он совсем. Скорее, старался вести себя подобающе новому статусу. Не до конца привыкший к столь неожиданным изменениям, Теодор порой зависал где-то между обителью Терроса и Иллаиды, по-новому воспринимая своё положение в умиротворяющей безмятежности сознания.

Но вот на корабле никогда не бывало спокойно. К тишине приравнивался шум моря, скрип досок и чьи-то шаги. Но никогда – могильное молчание, когда начинаешь слышать собственные мысли. Порой, если сосредоточиться, можно различить, куда именно направляется матрос.

Отдалённые шаги сменились несколькими учтивыми ударами в дверь.

– Тук-тук, юное поколение.

– Альфонсо.

В проёме появился квартирмейстер, по-прежнему сияя улыбкой и лысиной. Он указал на Теодора пальцем, задорно заметив:

– Я тебя искал, – а потом исправился, мотнув головой, – не совсем тебя. Где капитан?

– Разве она не у штурвала? – удивлённо уточнил Теодор. Где же ещё ей быть, как не у штурвала или в каюте?

Расстроено покачав головой, Альфонсо состроил самое печальное на свете выражение лица. Впрочем, оно тут же изменилось на непринуждённое.

– Тогда у меня для тебя плохая новость. Наш капитан превратилась в старого кровожадного мужика. – Альфонсо видел, как Теодор и Гвинерва застыли в недопонимании. Хотелось бы пошутить и посмеяться ещё, но дело не терпело отлагательств. – Это значит, её там нет.

– Я понял.

– Ага, – едва сдерживая смешок, Альфонсо кивнул.

– Тогда не знаю. В своей каюте?

– А не ты собирался за ней хвостиком ходить?

– Я такого не говорил! – возмутился Теодор. Щёки тут же выдали его, покрывшись румянцем.

– Сделаем вид, что я поверил. – И снова Альфонсо улыбался, довольный шалостью и произведённым эффектом.

– Ну, она же не могла пропасть с корабля! – вступила в разговор Гвинерва. – Хотя, знаете, я не удивлюсь, если вдруг окажется, что она умеет ходить по воде. – В голосе звучало столько восхищения капитаном и уверенности в её способностях, что целительница невольно улыбнулась.

– По воде я ходить не умею, но слух у меня хороший. Что-то случилось?

Ариэль появилась на пороге как призрак. Нет. Как богиня, спустившаяся с небес на землю в одно мгновение.

– Надо разрешить совсем небольшую проблему наверху. – Альфонсо растянул слово «совсем», примерно прикидывая размер проблемы расстоянием между большим и указательным пальцами.

– Небольшую? – переспросила Ариэль, явно сомневаясь в истинных масштабах непредвиденной ситуации.

– Она примерно с тебя ростом, но шире, конечно, ходит с пугающим лицом и носит серьгу в ухе.

Ариэль незаметно закатила глаза. Когда Альфонсо освободил проход, она заглянула в каюту в поисках Теодора. Он всё это время сидел молча, стараясь сделать так, чтобы Рохас не обратила внимания на забинтованную руку. Тео даже показалось, что Гвинерва села чуть ближе, чтобы прикрыть ранение. Не иначе, как двое маленьких детей, пытающихся скрыть от матери за своими спинами разбитую вазу.

– Идём, – коротко бросила капитан и, не дожидаясь, пока Тео поднимется с места, направилась к лестнице на верхнюю палубу.

В открытом море месяц Золота мало давал о себе знать. Лишь прохладный и резвый ветер путался в парусах. За последние дни на «Пропавшей Принцессе» никто не жаловался на жару – явный признак того, что совсем скоро начнутся холода. И тогда пираты будут скучать по тёплому солнцу.

Всё это время Ариэль провела в крюйт-камере вместе с канониром Флетчером. Небольшая каюта в носу корабля ниже ватерлинии была предназначена для хранения пороха и ядер. Мешки со взрывчатым веществом подвешивали на достаточном расстоянии от пола, чтобы вода в случае протечки не намочила боевые припасы, а любые лампы и факела оставляли за пределами каюты во избежание подрыва собственного корабля.

Итак, проведя тщательный осмотр и перепись снарядов, Ариэль как раз поднималась к себе, когда услышала движение со стороны врачебной каюты. Самому болтливому квартету на корабле не хватало только Джорджи. Как оказалось, Ариэль пришла вовремя, и теперь с любопытством поднималась на верхнюю палубу в поисках той самой проблемы.

– Сильвер, – позвала Рохас, увидев штурмана на шканцах, – что здесь происходит?

Но прежде чем на вопрос ответили, Ариэль обратила внимание на поднимающийся столп серого дыма по правому борту. Такой пейзаж не разглядел бы разве что слепой. И то рано или поздно морской ветер принёс бы запах гари и жжёной древесины. Серое пятно растекалось на голубом небесном покрывале тревожным пятном. Среди воды нечему гореть. Разве что кораблям.

– Я лишь не хотел играть в благодетеля собственноручно, – Сильвер вальяжно пожал плечами, держа штурвал обеими руками.

Пока над штурманом вершилось правосудие, старший помощник достал свою подзорную трубу и направил её в дымный морок.

– Там горит корабль.

Ариэль поняла это и без слов Теодора, но всё равно одарила того благодарной полуулыбкой.

– Разворачивай корабль на два часа. Мы подплывём и проверим.

Ариэль не стала играть в поддавки, и уж тем более не собиралась идти на поводу у Сильвера. Один только Сиринг знает, почему она до сих пор держала штурмана при себе. Настолько противоречивого человека в команде ещё надо поискать. Он жесток, хитёр и очень скрытен, но работу выполнял безупречно. С ним практически невозможно было находиться наедине, однако он всегда в числе первых рвался в бой.

Первое время Ариэль пыталась разгадать этого человека самостоятельно. Но мысли и идеи Сильвера оказались настолько недосягаемы, что однажды Рохас спросила у него обо всём напрямую.

Это были первые месяцы после посещения Соляриса, когда к команде присоединились Альфонсо с Пинту. В тот период внутренняя уверенность Ариэль могла пошатнуться в любой момент, чего не скажешь о внешней невозмутимости. Каждый день она проживала с восторгом и тревогой, с предвкушением и страхом сегодняшнего момента. И причиной тому был не бывший капитан корабля, которого Ариэль оставила на борту. Вильгельм хоть и ворчлив, но никогда бы не осмелился устроить бунт. А вот штурман хранил множество секретов.

– Сильвер, – поприветствовала его Рохас в тот вечер. Она сидела за столом в каюте, выжидающе всматриваясь в штурмана.

– Да? – Он редко когда обращался к Ариэль как подобает. Особенно в разговорах один на один.

Рохас взяла шляпу со стола и демонстративно надела её на голову. Перо откинулось назад, словно величаво задрало нос.

– Насколько честным ты можешь быть со мной в данный момент?

В ответ на поставленный вопрос Сильвер выдержал долгую паузу. В тот день его взгляд был особенно пронзительным и холодным.

Сдержав недовольный вздох, Ариэль села удобней, выпрямив спину.

– Есть один вопрос, который волнует меня до сих пор. Почему ты не помешал мне? – Она говорила о их первой встрече. О ноже у горла. О швартовке в Солярисе, когда он мог уплыть на «Пропавшей Принцессе». Обо всём, что хоть как-то касалось их двоих.

Сильвер, нарочно растягивая время, делал вид, что занят весьма сложным мыслительным процессом. Его острый взгляд бегал по антуражу каюты, а поза выражала максимальную расслабленность при том, что штурман не подошёл близко к капитанскому столу.

– Ради интереса? – больше спрашивая, чем утверждая, ответил Сильвер. Ариэль ощущала невидимую колкую улыбку, растянувшуюся на его лице.

– Ради… интереса? – сжато переспросила Рохас. Её губы вытянулись в тонкую линию, а брови слегка подскочили вверх в удивлении.

– Наша команда пережила капитана-пьяницу и транжиру, так что, почему бы и нет?

Здесь оба не смогли сдержать едкого смешка.

– Почему бы и нет? Действительно. – И всё же такой ответ её не устраивал. – Я пришла к вам, заплатила и на следующий же день заявила о своём капитанстве. Не будем забывать, что в тот момент я держала нож у твоего горла.

– О, я помню, – Сильвер почесал шею в том месте. – Вы же понимаете, капитан, что я посодействовал вашему скорому повышению? И что без меня бы вас скорее, прошу прощения за подробности, игриво придушили где-нибудь в трюме?

Ариэль ненавидела чужую непрошенную помощь. Ещё больше она не любила понимать, что нуждается в ней.

– Всё предельно ясно, – холодно отозвалась Рохас. Последнее предложение из уст Сильвера звучало как угроза. В тот момент Ариэль была ещё не настолько уверена в своих силах. Это сейчас она готова вцепиться в глотку каждому, кто сделает лишний шаг в её сторону, но в те дни мечтательная девочка из прошлого давала о себе знать.

– Уверены?

Игнорируя провокационный вопрос, Ариэль лишь немного повернула штурвал их разговора в другую сторону:

– Что было бы, если бы это бремя оказалось мне не по плечу?

– Вспомните мои слова про удушение. Всё бы так и закончилось. Сейчас вы имеете куда больше власти, но тогда свергнуть вас не было бы проблемой. Особенно для меня. Как возвысил, так бы и унизил.

– Значит, интерес оказался сильнее, чем желание власти?

– Я отлично устроился. К чему мне лишние обязанности? Я всего лишь наблюдаю за представлением, которое разворачивается у меня под носом.

Ариэль не сразу нашла, что ответить. Осколки прежних предположений занимали её голову, и все они стёрлись в порошок, встретившись с искренними мотивами. И даже в тот момент Ариэль не могла быть уверена, что Сильвер говорит ей правду. Азарт и забава не могли поглотить его настолько. Или же могли? Каждый второй грезил заполучить известность и величие чужими руками.

Интересно, о чём мечтал Сильвер? Есть ли у этой мрачной души вообще мечта? Сияет ли искра в обилии мрака или постепенно угасает? При всей амбициозности пирата, он давно мог завладеть любым кораблём и стать новым королём. Неужто лень поглотила его, или же Сильверу куда больше нравится наблюдать, как работают другие? Чтобы в будущем, выбрать момент и получить всё.

– Ты – истинное лицо Маариса. – Ариэль постаралась, чтобы это звучало максимально нейтрально. Но порой она задумывалась: не переселился ли морской дьявол в Сильвера, чтобы достать ту, которой судьбой предписано совсем иное? Вселенная ведь всегда стремится к порядку.

– Вполне, – хмыкнул Сильвер.

– Можешь идти.

– Как скажете, ка-пи-тан. – Он нарочно растянул звание по слогам, а затем развернулся и скрылся за дверью.

В тот день тучи лишь немного разошлись. Ариэль пришлось ещё долго искать зацепки, чтобы убедиться в правдивости слов штурмана. И даже сейчас, когда Сильвер стоял у штурвала, Рохас не могла быть уверена, что однажды «Пропавшая принцесса» не окажется в окружении рифов или вражеских кораблей.

До этого занятый оттаскиванием Джорджи от фальшборта, Теодор обернулся к Ариэль. Хэнд обещал делиться с юнгой своей подзорной трубой, но не тогда, когда малец готов свалиться с ней за борт, не справляясь с собственным любопытством. Джорди совершенно точно привязался к Теодору даже больше, чем к капитану. А Тео и не против: он всегда мечтал о младшем брате. Это была одна из многих его крошечных детских грёз, которая появилась, когда он наблюдал за другими.

– Думаешь, там кто-то может быть?

– Я догадываюсь, кто там мог быть.

– Другие пираты? – предположил Теодор.

– Да. Мы недостаточно близко, чтобы убедиться, есть ли там люди, но видишь какие у корабля необычные паруса? – Ариэль сначала посмотрела на Теодора и, убедившись, что тот глядит куда надо, продолжила: – Это корабль Поднебесной. Не знаю, что они забыли на территории Спокойных вод на таком судне, но рассчитывали они явно на другое.

У кораблей с Поднебесного континента было две особенности. Во-первых, они редко, когда встречались в водах Старого Света. Во-вторых, их паруса выглядели иначе. Не настолько, чтобы кричаще выделяться на фоне остальных, но всё же. Привычные всем морякам паруса создавались из ткани, эти же – из бамбуковой циновки. Похожие на ласты морских змеев, паруса имели горизонтальные реи, которые удерживали их в раскрытом положении или позволяли собирать, как гармошку.

– Хотел бы я иметь такую же самоотверженность, чтобы раз за разом плыть к нам, учитывая обстоятельства, – прокомментировал происходящее Альфонсо, приставляя ладонь ко лбу, чтобы рассмотреть дымное облако на горизонте. «Пропавшая Принцесса» уже почти выровнялась, встав на новый путь.

– Это больше похоже на отвагу, – поделился своим мнением Теодор.

– Это слабоумие. А ещё упёртость, – отрезала Ариэль, направившись к штурвалу.

Что же, за её плечами теперь не только слава Красного капитана, мешающего нормальной торговле с Поднебесным континентом. Амбиции Ариэль навлекли на них проблемы в лице «владельцев» «Сердца моря» и, возможно, всех работорговцев, кто хоть как-то подчинялся господину Липблауду. Им приходилось искать всё новые и новые пути. И лишь только принадлежность «Пропавшей Принцессы» к губернаторским фрегатам позволяла команде скрываться на виду у всех.