О чем грустит кукушка

– Ты чего?

Ульяна испугалась, смутилась, стараясь не глядеть на Ксюшу, соврала:

– Оступилась случайно.

Вместе они накрыли стол, позвали обедать семью. За обедом Ксюша исподтишка все глядела на Ульяну, сводила в раздумьи к переносице свои тонки брови, крошила пальцами хлеб, забывая поднести кусок ко рту. Ульяна краем глаза видела все, и ей это не нравилось. Вдруг Ксюша чего заподозрила? Уля поглядела на остальных: братья дружно швыркали щи. Стуча ложками по мискам, отец ел медленно, не торопясь, мать по привычке суетилась, подкладывала сыновьям куски хлеба, подсовывала плошку с пожелтевшим прошлогодним салом. Желтое, покрытое крупинками соли сало вызывало у Ульяши дурноту, поэтому, когда мать подвинула чеплашку по руку Матвею, Ульяна мысленно поблагодарила ее, а на жующего со смаком желтый пахучий шмат Матвея Ульяна старалась не смотреть. Семейный обед уже начинал казаться ей пыткой, когда вдруг пришло неожиданное спасение. Во дворе залаяла собака, старая рыжая сука без имени, а потом к ней присоединился ее сын, молодой крупный кобель, сидящий на цепи. По крыльцу затопали сапоги, хлопнула дверь в сенцах, потом кто-то хрипло покашлял за дверью, чей-то сильный кулак дважды бабахнул во входную дверь, не дожидаясь ответа хозяев, вошли двое.

– Здоровы будьте, хозяева! – басовито приветствовал семью Никитиных старший гость.

Младший суетливым движением стянул с головы шапку, неловко поклонился.

– Проходите, гости дорогие нежданные, – усмехнулся Илья Федорович, не вставая с места, кивнул жене, – подай гостям стулья, мать.

– Садитесь с нами отобедать, – засуетилась Анисья Михайловна.

– Спасибо, хозяйка, отобедали уже.

Ульяна, улучив момент, выскочила из-за стола, поблагодарила мать за обед и убежала к себе в девичью.

Гости, отец и сын Кулаковы, приняли из рук Анисьи табуреты, но пройти дальше порога отказались.

– Разговор у меня к тебе, Илья Федорович имеется сурьезный, – начал старший Кулаков.

– Ну, отчего ж не поговорить с добрым человеком, – отозвался старший Никитин, уже догадываясь, к чему явились эти двое.

Братья Никитины, тоже уловив к чему все идет, быстро дошвыркали похлебку и вышли из-за стола, Ксюша с Михайловной кинулись приводить стол в порядок.

Проводив строгим взглядом сыновей и невестку, Илья Федорович пригласил за стол жену. А потом обратился к гостям:

– Проходите гости дорогие, неча на пороге рассиживать.

Кулаковы на этот раз приглашение приняли. Старший, Никита Игнатьевич, взял свой табурет, подставил к столу, уселся, закинув локти на стол, за ним робко последовал сын Степан, за стол сел, а руки спрятал под столом на коленях.

– Ну, рассиживать мне долго некогда, – глядя на Илью Федоровича начал говорить Никита Игнатьевич Кулаков, – да и вы, хозяева, гляжу, уже смекнули, так что вопрос мой таков: отдадите свою Ульяну за моего Василия? Сватов хочу к вам заслать.

– Ой, батюшки, – выдохнула Анисья Михайловна.

– Тихо, мать, – цыкнул Илья Федорович, – не голоси. А вам, гости дорогие, ответ мой таков: я хоть и отец Ульяны, да не пастух ей, потому скажу так – как решит моя дочь, так оно и станет. Я с Ульяной поговорю, а уж за ответом приходите после. Если с дочерью сговоримся, то и сватов можно будет ждать. А уж если нет, то и не обессудь. Вот такое вот тебе, Никита Игнатьич, мое слово.

– Ну что ж, – поднимаясь из-за стола и кланяясь хозяевам, ответил Кулаков, – так тому и быть. Будем ждать ответа.

Проводив Кулаковых до крыльца, Илья Федорович вернулся в дом, сел на табурет у стола и крепко задумался. Анисья Михайловна села напротив мужа, тревожно вглядываясь в лицо хозяина. Илья Федорович вдруг попросил:

– Дай-ка мне, мать, дратву и шило…

Не понимая настроения мужа, Анисья Михайловна мелко засуетилась, то и дело поглядывая на Илью Федоровича. А тот, будто и не понимая, что жена ждет продолжения разговора, начал неспешно чинить прохудившуюся катанку. Анисья подсела к столу напротив мужа, оперлась щекой на круглый кулачок и, заглядывая в сосредоточенное лицо супруга, спросила:

– Ну чо?

–Чо? – будто удивившись вопросу, переспросил Илья Федорович.

– Да ничо! – вскинулась обычно терпеливая Анисья Михайловна, – чокает он мне тут! Решать- то чего будем?

Илья Федорович отложил шило и обувку на лавку, молча и спокойно поглядел на жену и ответил, растягивая слова:

– Кулаковы-то, мать, семья зажиточная. Васька – парень здоровый, ловкий, ухватистый, хорошо бы Ульянку за него отдать.

– А пойдет ли? – выдохнула Анисья.

– А куда она денется? – посуровел вдруг Никитин, – пора дурь из башки выгонять.