Про картошечку

– Ты что, очумел, Леший? Я – бабушка. Как на мне можно скакать?

– Ой, очень даже можно. Ты и не представляешь, бабушка, сколько на белом свете внуков и внучек на бабушках и дедушках скачут. Иногда ещё и детки пристраиваются. Давай, бабушка, включай режим «галоп» и поскакали.

– А может, ты пропеллер включишь и мы на тебе полетим? Нет, не правильно. Нам на тебе не получится. Я на тебе полечу.

– Не выйдет. Я на тебе поеду, бабашка. Могу пропеллер включить – будет ветер попутный.

– Послушай, пингвин летучий, ещё раз бабушкой меня назовёшь, будет тебе пинок попутный по одному месту. Полетишь так, что пропеллер не понадобится, с реактивным ускорением. Всё понятно?

– Понятно, – примирительно сказал Леший, – я понятливый. – И продолжал просительно, – можно, я хоть голову из рюкзака высуну? Не могу в рюкзаке в темноте без свежего воздуха. Вдруг, у меня боязнь замкнутого пространства? Мы же не знаем, как организм пингвина на стресс реагирует. Я же по твоей милости, Яга, наполовину пингвин. Причём, на нижнюю половину. А вдруг у пингвинов желудок слабый?

– Что за намёки, Леший? Давай здесь без этих манипуляций. Высовывай голову из рюкзака, но только голову, не больше. Скажем, если что, что ты ручная мышь. Или ручной? Ручной мышь – так правильно?

– Ручная морская свинка, – пошутил Леший.

– Я же сказала, без манипуляций. Пошли уже, – Баба-Яга слегка стрельнула глазами и они продолжили путь.

Баба-Яга шла довольно легко быстрым шагом, а Леший изучал лес, крутя головой во все стороны. Когда они оказались на краю посёлка, то сразу узнали дом, о котором говорила картошечка. Они подошли к деревянному забору и нашли калитку. Забор был достаточно высоким, из-за него не было видно даже самого дома. Можно было рассмотреть только верхнюю часть крыши дома и красочного петуха на краю конька дома. Баба-Яга и Леший смотрели на ярко разукрашенного петуха и у них не проходило впечатление, что петух смотрит на них. Наконец, Баба-Яга заговорила:

– Однозначно, это не живой петух. Не настоящий. Значит, это не может быть тот петух, о котором рассказывают сказки.

– Не тот, – поддержал Леший. – Но почему-то от этого ещё страшнее. Какой-то он не такой, не обычный. Тебе не кажется, что он нас изучает?

– Не кажется. Я в этом уверена. Глаза, как рентген. Чего от него ждать?

– А зачем ждать? Полетели, – вдруг сказал Леший, резко набрал высоту, завис на пару секунд над забором и спокойно и плавно, показалось даже, что безмятежно посвистывая, мышонок полетел в сторону дома и по плавной траектории аккуратно вписался в открытую форточку.

Влетев в дом, Леший выключил пропеллер и опустился на деревянный пол, ухитрившись при этом ничего не задеть из многочисленной посуды, склянок и другой утвари, стоящей на полках и столах. Помещение, в которое влетел мышонок, оказалось кухней, достаточно просторной. Посередине стоял массивный дубовый круглый стол. За столом сидел интеллигентного вида старичок, с окладистой бородкой, в круглых очках. В центре стола дымился кашей глиняный горшок. Судя по запаху – гречневой. Дедушка кушал из глубокой миски, а рядом было накрыто два столовых прибора. Дедушка прекратил жевать. Он как будто не удивился появлению Лешего. Очень внимательно и с интересом, абсолютно без испуга смотрел на Лешего и потом задал вопрос:

– И что это за финтифлюшка такая?

– Почему сразу финтифлюшка? Слово какое-то обидное, да ещё и непонятное. Я – мышь летучая. Немного заплутала в полёте. А каша у Вас гречневая? Извините за вопрос. Но очень уж вкусно пахнет. Может, это запах каши меня с курса сбил? – Леший смотрел на старичка с обезоруживающей виноватой улыбкой.

– Каша действительно гречневая, со шкварками. Присаживайся за стол. Судя по всему, с курса ты и не сбивался. Да и хозяйку свою зови. Тарелки на столе вас дожидаются.

– Какую хозяйку? Нет у меня никакой хозяйки. Я сам по себе. Путешествую. Летаю.

– А это кто под забором ходит и на петуха посматривает из под бровей? – спросил старичок и нажал на кнопку пульта, который лежал у него на столе. Включился телевизор, что висел на стене и Леший увидел на экране снующую вдоль забора Бабу-Ягу. Леший впервые видел телевизор. Раньше ему что-то такое сороки рассказывали, но он думал, что это просто сорочья болтовня, так – враки.

– Не хозяйка она мне, – настаивал Леший, – сестрица моя.

– Что, тоже мышь летучая? Не очень-то похожа, – усмехнулся в бородку дедушка.

Леший смутился и ничего не ответил. Он подошёл к экрану телевизора и стал махать руками Бабе-Яге, стараясь обратить на себя внимание.

– Эх, болото, – тихо сказал старичок в сторону Лешего, – не видит она тебя.

Старичок нажал другую кнопку на пульте и калитка в заборе распахнулась. Баба-Яга осторожно, осматриваясь по сторонам и поглядывая на петуха, вошла через калитку и направилась в сторону дома по выложенной камнем извилистой дорожке.

– Пойду, встречу твою сестрёнку. А ты не стесняйся, накладывай кашу из горшочка. Что на пустой желудок беседы вести? Проку от этого не будет, – старичок вышел из кухни, а Леший достаточно проворно, что оказалось удивительным для него самого, стал накладывать кашу из горшочка. К тому времени, когда старичок с Бабой-Ягой вернулись, тарелка у мышонка была наполовину пуста, а усы и нос были испачканы кашей.

– Ты чего такой неряха? – недовольно спросила Баба-Яга.

– С непривычки, – за Лешего ответил улыбнувшийся старичок. – Садись, красавица, и ты за стол. А потом уж и побеседуем. На сытый желудок.

Баба Яга зарделась – так ей было приятно, что её назвали красавицей. Она таких слов в свой адрес в жизни не слышала.

– Спасибо. Очень приятно с Вами общаться. Сразу видно – культурный воспитанный человек. А как Вас звать-величать-то, уважаемый?

– А кто вам про меня рассказал, что вы сразу без страха ко мне ввалились? И кто вы такие?

Баба-Яга немного замялась, не зная, можно ли выдавать зайчика и картошечку и решила повременить:

– Оленькой меня кличут, а это братец мой, Алёшенька.

– Звать-то тебя, возможно, и Оленька, а вот кличут тебя, мне сдаётся, по-иному. Так кто навёл на меня, Оленька? Не тушуйся. Не съем.

– Меня-то Вы не съедите, это и ежу понятно. А вот зайчика можете съесть. Это я чисто гипотетически говорю.

– Чисто гипотетически, это так, без намёка, просто гипотетически, я вас ещё у забора мог зажарить. А там уж, хочешь – ешь, хочешь – угощай кого, выбирай, что хочешь.

– Не буду я ничего такого выбирать. Вы что, товарищ доцент, такое говорите. А ещё учёным называетесь, стыдно должно быть. И потом, непонятно – как Вы нас у забора могли зажарить? Что-то я там костра или печки не видела.

– Секрет это. Секретное оружие. Может быть. А на вопрос можете и не отвечать. Как Вы выражаетесь – и ежу понятно, что с зайчиком общались, который у меня жил. Да зря Вы беспокоитесь, зайчику ничего не грозит. Отпустил я трусишку.

– Да не трус он. У него просто заниженная самооценка. А так он нормальный. Даже храбрый. Он про Вас рассказывал. И мне почему-то показалось, что Вы нам можете помочь.

– Какие-то вы необычные. Ёж у вас тупой, заяц храбрый. Садитесь уж за стол, каша стынет.

– Нормальные мы, обычные. Проголодались немного, притомились. Вот мысли и путаются, – неожиданно вступил в разговор Леший. – А ёж у нас не совсем тупой. Нет, не так, не тупой совсем. То есть совсем не тупой. Так, со странностями. Себе на уме. Всё подряд в дом тащит.

– Ну, всё в дом лучше, чем всё из дома. А ты, нормальная обычная финтифлюшка, в зеркало на себя смотрела? В принципе, конечно, по отдельности – голова, туловище, пропеллер – это вещи почти обычные и даже нормальные. А вот единым целым – это какое-то чудо чудное. Тот, кто тебя сотворил, либо очень талантлив, либо очень поверхностен. – Дедушка весёлым взглядом бесцеремонно рассматривал Лешего и говорил без злости. Поэтому на него невозможно было обижаться. Даже на это непонятное, а потому обидное слово «финтифлюшка».

– Мне кажется, – взяла слово Баба-Яга, у которой щёки опять стали наливаться румянцем, – я думаю, что творец этого чуда чрезвычайно талантлив. – И тут же, проглотив очередную ложку каши, добавила, – и изобретателен. А каша у Вас очень вкусная. По особому рецепту готовили? А повар кто?

– Да, по особому. По сказочному. А повар Вам зачем?

– Хотела высказать ему своё восхищение за столь необычайно вкусную, на вид совсем обычную кашу. Рецептик позаимствовать, если, конечно, не секрет.

– Мне можете высказать своё восхищение. Я готовил. А рецепт не скажу. Не потому, что секрет. Просто не у каждого получится. Редко у кого получается.

– А у кого получается? – спросил Леший. – В чём секрет, если это не секрет?

– Секрет в том, что надо в сказки верить. В чудеса. В сверхъестественное.

– Вот уж с чем-чем, а с этим у нас проблем нет, – захихикала Баба Яга.

– Вы хотите мне сказать, что верите в сказки, в чудеса, во всяких там Кощеев и Леших? На самом деле верите или просто притворяетесь?

Тут Баба-Яга стала просто заливаться смехом:

– Нет, уважаемый доцент, мы в это не верим. Мы просто знаем, что всё это есть на свете. Это, так сказать, истина, которая не требует доказательств.

– Странно, очень странно, – доцент пристально смотрел на гостей. – И откуда такая уверенность?

Баба Яга не стала отвечать старичку, а сделала вид, что полностью занята поглощением каши. Леший же внимательно смотрел на экран телевизора.

– Мне кажется, – сказал Леший, – что Вы видите здесь на экране то, что видит у Вас петух на крыше. Я угадал?

– Угадал.

– А не тот ли это петух, о котором сказки рассказывают, что он может врага распознать и в темечко клюнуть.

– А Вы с какой целью интересуетесь? – засмеялся старичок. – Вас же не клюнул.

– Да нас чудеса всякие интересуют. Мы до чудес охочие. Чудеса любим.

– Судя по вашему виду, чудеса вас тоже любят. Ну, рассказывайте, что вас привело ко мне. Как я понял, кушать вы уже покушали.

Леший подошёл к столу, уселся за стол, посмотрел молча на Бабу-Ягу, которая облизывала ложку, на старичка, который по-доброму ободряюще улыбался гостям и сказал:

– Не знаю даже, с чего начать.

– Ну, тут три варианта: начни с конца, начни с начала или начни с середины. Как тебе легче, – сказал старичок и приготовился слушать.

Глава IX

Леший ещё несколько мгновений задумчиво изучал экран телевизора, а затем кивнул в сторону Баба-Яги:

– Это Баба-Яга, – и улыбнулся.

– Вы имеете ввиду характер? – спросил совершенно серьёзно старичок. – Это не ко мне. Это к другим специалистам.

– Я имею ввиду, что это натуральная Баба-Яга. Сказочная.

– А по характеру как? – так же серьёзно, ничуть не удивившись, ласково задал вопрос дедушка.

– По характеру добрая фея. Почти добрая. По крайней мере сейчас.

– А раньше была?

– А раньше была Баба-Яга. Даже когда не была Бабой-Ягой. Но это было давно. А я был Лешим.

– Натуральным?

– Нет, по характеру. А потом стал Лешим. Натуральным.

– А сейчас Вы финтифлюшка?

– Да не финтифлюшка я, – обиженно ответил Леший. – Баба-Яга меня временно превратила в летучую мышь.

– Вы перед ней так провинились? Обидели её?

– Не обижал я её. Просто я – страшный. Не по характеру. Внешне. Мхом оброс. Огромный. Короче – Леший. А тут про Вас услышали от лисы. Решили с Ягой к Вам наведаться. Посоветоваться.

– А лиса у нас кто? И где?

– Лиса – это просто лиса. Рыжая лиса. Хотела чернобуркой стать. Ко мне обратилась.

– И как результат?

– Передумала, – улыбнулся Леший. – Но перед тем, как убежать, рассказала про картошечку. Ну, и чтобы не привлекать внимания, Яга превратила меня в летучую мышь. По моей просьбе.

– Вы считаете, что Вы сейчас незаметны, прямо-таки сливаетесь с природой? – Дедушка говорил совершенно серьёзно, но глаза его искрились от смеха. – И Вы упомянули ещё про картошечку. Она у вас с собой? За спиной? Вы превратили её в пропеллер?

– Нет, картошечка в лесу. У неё размножение. Но мы обещали к ней вернуться. Картошечка рассказала про Вас.

– Теперь понятно. И что же Вы хотите?

– Людьми мы хотим быть, обычными быть, как все. В кино ходить, в магазины, – сказала моча следившая за разговором Баба-Яга.

– А я кофе хочу, ванну хочу. Науки хочу изучать, – у Лешего из глаз готовы были вырваться слёзы.

– Ну, кофе с ванной я вам в порядке поощрения могу обеспечить. Уже сегодня. А мороженого хотите?

– А что такое мороженое? – одновременно спросили Баба-Яга и Леший.

– Понятно, – ответил старичок, подошёл к холодильнику и достал два стаканчика пломбира. – Попробуйте. Только упаковку снимите. Мороженое – то, что внутри.

Баба-Яга и Леший распаковали мороженое и осторожно попробовали на нюх, а затем и на вкус. Через секунду от мороженого ничего не осталось.

– Вкуснятина, – сказала Баба-Яга.

– Неописуемо, – подтвердил Леший. – А ещё можно?

– Можно, – ответил старичок и достал два эскимо. – Деревянные палочки внутри кушать не надо.

Эскимо было поглощено с той же скоростью, что и пломбир.

– И давно это на свете? – поинтересовался Леший.

– Достаточно давно, – ответил дедушка. – Платон Петрович меня зовут. Как видите, чтобы иметь кофе, ванну и мороженое, не обязательно быть людьми. Так что именно вы хотите?

– Нет, мы людьми хотим стать. А кофе, кино, ванна – это так, приложение. Это не главное.

– А что главное? – спросил Платон Петрович.

– Раньше, очень-очень давно, мы были сильно вредными и, похоже, достаточно недобрыми. Шутки у нас были злыми. Не знаем даже почему. Нас ругали, наказывали, даже ремня давали, а мы становились всё злее и злее.

– И однажды вы превратились в Бабу-Ягу и Лешего?

– Да, превратились. Сначала даже смеялись. Думали, это пройдёт. А не проходит. И уже, в принципе, смирились. Но вот услышали про Вас, и у нас появилась надежда. Или не появилась? – Леший смотрел вопросительно на дедушку.

– В первую очередь это зависит от вас. Если добро в вас пересилило зло, то шансы на перевоплощение есть.

– А если не пересилило? – прошептала еле слышно Баба-Яга.

– А если бы не пересилило, то вы бы сюда не вошли, – бодренько улыбнулся дедушка.

– То есть петух на крыше всё-таки волшебный?

– И не только петух. Многое в мире изменилось. Волшебства и чудес добавилось. Но одно не изменилось – борьба добра со злом, а зла с добром. Похоже, вечная борьба с переменным успехом.

– И кто сейчас побеждает? – спросил Леший.

– В вашем случае, похоже, силы добра оказались сильнее зла.

– А в мире? – своим вопросом Баба-Яга удивила Лешего. Он думал, что Яга событиями за пределами болота не особо интересуется.

– В мире? Я же сказал – с переменным успехом. Не мне судить. Здесь, бывает, и волшебство бессильно. Сложно сейчас в мире. Так что, может – ванну, кофе, тёплую постель и… обратно в болото? Будете в гости захаживать, блага цивилизации получать периодически, да и жить себе тихонечко, никого не беспокоя?

– Устали мы в болоте, – тихо ответила Баба-Яга, – не физически, морально. Тихо там, тоскливо.

– А вам приключений хочется?

– Кому и в посёлок сходить – приключение, – заметила Баба-Яга. – Если в мире происходит борьба добра со злом и Вы видите, что у нас добро победило зло, что я – Баба-Яга лишь внешне, то почему бы нам не обратиться, не вернуться в мир людей?

– Я хотел бы Вас уверить, Яга, что внешне Вы совсем не Баба-Яга, нормальная женщина, моложавая и симпатичная. – Платон Петрович улыбнулся Бабе-Яге.