Сон в руку

– Мама, не плачь, мы скоро с тобой встретимся, – сказал он, аккуратно убирая белый листик в портмоне.

Он был уверен на сто процентов, что его мама всю свою жизнь переживала о том, что оставила его на произвол судьбы. И вот теперь он вырос и может исправить эту несправедливость.

Брат и сестра проводили новую знакомую к остановке и отправились в гостиницу. На завтра было запланировано очень много дел. Они должны были успеть не только познакомиться с родителями Антона, но и в ночь вылететь в Москву.

Все шло строго по заранее намеченному плану.

Последнее утро в Перми встретило их хмурым небом. На душе было неспокойно, хотя казалось, что все идет так, как они запланировали.

Брат с сестрой собрали свои вещи, отнесли их в камеру хранения отеля и отправились на долгожданную встречу.

Ехать пришлось долго и Мила пожалела, что не заказала такси. Деньги, скопленные ею на новую шубку, уже заканчивались. Именно их она решила потратить на поездку. У родителей просить денег, по понятным причинам, было нельзя. Поэтому им оставалось только экономить, пользуясь своими накоплениями.

Основные средства ушли на билеты, проживание и подарок Аленке. Вчерашним сертификатом дело не закончилось. Бесприданница абсолютно не знала цену деньгам и набрала себе косметики на сумму, на много превышающую стоимость подаренного сертификата. Мила не посмела остановить девушку и оплатила ей все выбранные ею товары.

Теперь они вошли в режим жесткой экономии.

До окраины города, где проживали Антошкины родители, пришлось добираться около часа. Время стремилось к полудню, а цель их приезда так и не была достигнута.

Брат с сестрой выбрались из дребезжащей таратайки и оглянулись. С одной стороны улицы расположились какие-то складские помещения, а с другой стояли старенькие домишки.

– Мдаа, – произнесла Мила и жалостливо поглядела на Антона, – повезло тебе, братик, со своей родословной.

Антон недовольно дернул плечами. Он так делал всегда, когда ему что-то не нравилось. Сверившись с Аленкиной запиской, он направился в сторону безлюдной улицы. Мила засеменила за ним.

Их домик нашелся сразу. Из трубы курился теплый серо-белый дымок. Значит в избушке кто-то жил.

Дом представлял из себя небольшое полуживое зданьице с чуть заваленной крышей. Хотя, в целом, все дома в этой округе были приблизительно одинаковыми, за исключением одного кирпичного, который значительно отличался от остальных. Мила подумала, что в случае чего, именно туда можно будет обратиться за помощью.

Громко скрипнула калитка и они очутились во дворе. От калитки к дому вела чуть видная давно не чищенная тропинка.

– Эх, – вздохнул Антон, – вот жил бы я здесь, все бы дорожки были бы чищены. И крышу бы давно починил.

– Глупый ты Антоха, – умилилась ему сестра, – возможно ты бы при такой жизни пил, курил и ругался бы матом. А о том, что нужно чистить дорожки от снега даже бы и не догадывался.

Парень снова дернул плечами и смело направился к покосившемуся крыльцу. Он пару раз стукнул в давно не крашенную дверь и уверенно дернул ее на себя.

Она сразу открылась и Антон, не ожидая такой прыти, чуть не провалился в глубокий снег.

– Открыто, – удивился он и вопросительно посмотрел на сестру.

– Иди, – шепнула ему Мила и подтолкнула брата в помещение.

– Есть кто живой?! – крикнул он в открывшуюся дверь и не получив ответа прошел в натопленное нутро.

В доме было душно и пахло кислым немытым телом. Мила отвернулась от Антона и наморщила носик. К такому запаху она не была готова.

– Эй! – крикнул Антон, закрывая за собой расхлябанную дверь.

В комнате стояла гробовая тишина.

– Люди! – крикнула погромче Мила и не получив ответа прошла в комнату по грязному, давно не мытому полу.

Где-то там, за печкой что-то зашуршало и их взору предстала сухонькая полу скрюченная старушка с пропитым одутловатым лицом.

– Чего надо? – спросила она у гостей каркающим голосом и злобно посмотрела в их сторону.

– Завадская Ирина Валерьевна здесь проживает? – взяв быка за рога, обратился к женщине Антон.

– А тебе до нее какое дело? – вопросом на вопрос ответила старуха.

– Она мне нужна, – настойчиво ответил парень.

Раскрывать тайну своего рождения перед этой неопрятной бабулькой он не торопился.

Женщина дернула плечами, также как это делал Антон, и снова грозно посмотрела на гостей.

– Ну жила когда-то здесь такая. Жила и сплыла.

– А вы ей кто приходитесь?

Мила уже знала ответ на этот вопрос. Это точно была бабушка его неугомонного брата. Вот только девушка не была уверена, что тому понравится такой ответ. Но выбор у него был не велик. В конце – концов, он сам решил идти этим путем – искать своих родителей. Вот пусть теперь знает свои корни и сравнивает их со своими приемными мамой и папой.

Немного отойдя от шока, она зашуршала пакетом, привезенным с собой и отодвинув в сторону немытую посуду, поставила на неубранный стол небольшой тортик и коробку конфет «Коркунов».

– А это вам, – сказала она вредной старухе, стараясь расположить ее к себе.

– С чего это? – удивилась хозяйка, мельком взглянув на подарки, – мне бы лучше водки.

– Ну извините, – фыркнула Мила, – дареному коню в зубы не смотрят.

– Какому коню? – уточнила бабка и пошаркала к грязной плите, ставить чайник.

Контакт состоялся. Осталось за малым. Навести крепкие мосты и выудить всю информацию из этого несчастного создания. Судя по всему, Антонова мама здесь давно не проживала.

Мила дернула Антона за рукав и показав взглядом на стул, велела присесть. Брат последовал указанию сестры и уселся на хлипкий стульчик. Было видно, что он сильно расстроен. Несмотря на боевой настрой, результат встречи его немного удивил. В душе он рассчитывал на более позитивную обстановку.

Бабка включила чайник и подсела к столу.

– Так зачем вам Иринка? – уже менее грозно спросила она у пришедших.

– Я ее сын, – грустно сообщил ей парень, осознавая кто перед ним находится.

– Сын??? – удивилась старушка, – Ты что ль Антоха?

Парень подпрыгнул от неожиданности.

– Вы что меня искали?

– Зачем? – удивилась женщина.

Ответ озадачил, и парень не знал, как на него реагировать. Явно, что один не понимал другого и это мешало общению. Мила взяла правление в свои руки и приступила к расспросам.

– Вас как зовут, бабушка? – уточнила у нее девушка.

– Та крякнула, – удивившись такому обращению.

Видимо давно ее никто не называл настолько ласково.

– Елена Михайловна я, – покладисто ответила старушка.

– Уважаемая Елена Михайловна, – продолжила удивлять хозяйку Мила, – вот этот молодой человек ищет свою маму Завадскую Ирину Валерьевну. Когда-то она оставила его в приюте, а потом парня усыновили.

Мила сделала паузу, давая старухе время на осмысление, затем подошла к раковине и найдя пачку соды старательно протерла замызганные чашки. Наводить мосты нужно было из чистой посуды.

Затем она нашла какую-то полуистлевшую черную от жира тряпку и тщательно вымыла ей такой же жирный стол. Собрав с него весь мусор, девушка разрезала тортик на небольшие кусочки и налив в чистые чашки ароматного чая, слава богу он был, уселась на прежнее место.

Все это время Антон и старуха молчали, внимательно наблюдая за ее перемещениями.

– Чего же вы одетыми сидите, – удивилась хозяйка и предложила гостям снять верхнюю одежду.

Теперь их встреча походила на что-то более-менее цивилизованное. Тортик, горячий чай и люди за столом.

Антон с тоской посмотрел в запыленное окно и впервые подумал о том, что, видимо, затеял свое расследование зря. Ну раз уж он оказался здесь, значит так было нужно.

Бабулька громко отхлебнула горячий чай и Мила поморщилась. Все в этом доме было не так как у людей. Она взяла себя в руки и приступила к расспросам.

– Итак, Елена Михайловна, насколько я понимаю, вы являетесь матерью Ирины Валерьевны, которую мы ищем?

Старуха дернула плечами и подумав немного кивнула головой.

– А где сейчас проживает ваша дочь? – продолжила расспрашивать ее неугомонная Мила.

Все это время Антон сидел как парализованный и безучастно смотрел в окно. Миле было его не жалко.

«Хотел, – подумала она, – получай»

– Она в Москве живет, – выплюнула информацию бабулька и принялась за второй кусок торта.

Было видно, что такие сладости появлялись в этом доме не часто.

– А вам известен ее адрес? – продолжила дожимать хозяйку Мила.

– Нет, – ответила той бабка и снова громко отпила из чашки.

– Вы что с ней не общаетесь?

– На кой мне такая дочь? – воскликнула старуха.

– И когда вы видели ее в последний раз?

– Ну приезжала как-то лет десять назад. Тоже вон торта привезла и колбасы. А потом уехала и не слуха не духа. Хорошо соседка помогает, а то бы уже давно умерла с голода.

Мила попыталась понять, сколько лет хозяйке дома, но не смогла. На вид ей было лет шестьдесят, но это только на вид. Скорее всего женщина была гораздо моложе. И если бы не злоупотребление алкоголем, выглядела она, скорее всего, лет на пятьдесят.

Антон все также безмолвствовал и Мила продолжила.

– Скажите, Елена Михайловна, а что вы знаете про своего внука?

– Вот про него? – уточнила у девушки бабка.

– А что у вас их несколько?

– Не знаю, – ответила та.

Мила злилась на брата, потому что тот продолжал молчать, а она уже устала вытаскивать клещами информацию из этой опустившейся женщины.

– Расскажите, что вы помните, – попросила ее девушка.

– Моя Ирка всегда пользовалась популярностью у мальчиков, – приступила к рассказу бабка.

Антон ожил и с вниманием уставился на родственницу.

– Гулять по рукам она начала лет с четырнадцати. Уж что только я не делала. Все без толку. Отстань, я сама знаю, говорила она мне и снова хороводилась со всеми подряд. Как-то раз к нам приехали инженеры из Москвы, котельную строить. Парни молодые, кровь горячая. Им было лет по двадцать пять и моя восемнадцатилетняя дура тут как тут. Говорит мне, уеду в Москву жить. Провинция не для меня. Уж как я ее отговаривала, как просила пойти сначала выучиться хотя бы на швею, а потом уже за муж выскакивать. Бесполезно. Говорит, хочу артисткой стать. А артистка она была знатная. Могла изобразить из себя такую скромнягу, хотя к тому времени она уже была та еще шала…

Бабка вспомнила о приличных гостях и замолчала, но те уже поняли, что она имела ввиду.

– Москвичи жили в нашем городе где-то полгода. За это время Ирка умудрилась захомутать одного из них, самого старшего и отправиться с ним в столицу. Уехала она от сюда и пропала. Тогда сотовых телефонов не было, а искать ее было бесполезно. В то время я устроилась работать в ту самую котельную, которую построили эти инженеры. Работала и ждала ее. Ведь кроме дочки у меня никого и не было. Муж умер, когда она только родилась. Вот и не смогла я вырастить из нее человека.

Мила поежилась. Возможно, эта несчастная женщина, не видящая ничего хорошего в своей жизни, именно тогда и начала пить.

– Прошло года три или пять. Я уже и не надеялась на то, что увижу когда-то свою непутевую дочь и тут она приезжает. Вся такая воздушная. Духи, юбочка красивая, ну словом, королевишна. Она, а с ней младенец, месячный. Это, мам, Антон, говорит она. Прошу любить и жаловать.

Бабка краем глаза посмотрела на внука и отвернулась. Тот внимательно слушал рассказ о делах давно минувших дней.

– Словом, пожила где-то месяц, а потом собралась обратно. А я никак не нарадуюсь внуку-то. Ты ж, Антошка был такой толстенький «улыбака». Весь в ямочках, просто чудо. Я прошу Ирку погостить еще, а она, мол дела. А за день до отъезда и говорит, мол мамань оставь Антоху себе. Пусть, мол, у тебя живет, пока я личную жизнь свою не налажу. Я такая, какую жизнь-то? Она, муж мой, Мишка, умер. Куда, мол, я с младенцем. А я куда? Мне тоже работать надо. Короче, поругались мы с ней знатно, она и уехала. Ничего мне не сказав.

– А я? – шепотом спросил у бабки Антоха.

– И ты с ней, – зыркнула на него старуха, – Только через пару дней в газетах местных написали, что в один из приютов был подброшен ребенок. Мальчик.

– И вы не поехали, убедиться, что это ваш внук? – возмутилась бабкиному спокойствию Мила.

– Ты что, девка, – воскликнула хозяйка, – моя дочь будет от каждого встречного мужика нищету плодить, а я их буду растить и воспитывать??? К тому, же у меня самой в то время личная жизнь стала налаживаться. Ко мне Николай стал заглядывать. На кой мне дочкин бастард. Я и сама тогда могла еще родить.

Антон скрипнул зубами и посмотрел в чашку с остывшим чаем. Желваки его ходили из стороны в сторону. Было видно, как он борется с нахлынувшими на него чувствами.

Бабка глянула на внука и поняв, что ляпнула лишнего отыграла назад.

– Да и вообще непонятно было, что за ребенок был подброшен. Мой это внук или чей? Сколько их младенцев-то подкладывали к дверям приюта?

В воздухе запахло грозой. Он спрессовался до такой степени, что Миле показалось как он потрескивает от напряжения.

– И что вы так и не узнали, что стало с вашим внуком?

– Да как же не узнала? Через неделю ко мне явился милиционер, выяснять информацию про дочь. Тут – то я и поняла, что подброшенный малютка и есть наш Антоха. Моя дура не просто оставила его у дверей, а свидетельство о рождении его подложила, а фамилия -то у него в свидетельстве была материнская. Вот на меня и вышли.

– Вам предлагали его забрать? – уже не надеясь на бабкино сострадание, уточнила Мила.

– Да какой там, – махнула рукой Елена Михайловна, – к тому времени я сильно загрустила за дочь, ну и запила. Милиционер потыкался, поговорил со мной пару раз и отстал.

– И что дочку вашу так и не нашли?

– А как ее найдешь – то в этой Москве? Да и с внуком моим в тот раз ничего не случилось. Лежал в тепле и накормленный под дверкой детского дома.

Милу передернуло от равнодушного тона, с которым бабка рассказывала о младенце, брошенном на произвол судьбы бестолковой мамашей.

– И что, вам никогда не хотелось с ним повидаться? – все еще надеясь на чудо, продолжила расспросы Мила.

– Да нет. Я знала, что государство его не обидит. Ему было лучше там, чем здесь со мной.

Мила еще раз окинула комнату блуждающим взглядом и согласилась со старухой. Если бы Антошка остался здесь, он точно пошел бы по кривой дорожке. А приют дал ему новых родителей, с которыми он был счастлив.

– И что было дальше? –спросила девушка, – Когда вы снова встретили свою дочь?

– Снова? – задумалась над вопросом бабка.

Было видно, как тяжело ворочаются в ее голове мысли. Она вспоминала. Взгляд ее затуманился, а лицо немного помолодело.

– Потом она приехала лет через пять снова. Вся такая же воздушная и столичная. Каблуки на шпильках, серьги золотые и помада красная. Мне тогда было не до нее. У меня с Егором налаживались отношения, а тут она. Мешала она мне, ведь встречаться с любовником мы могли только у меня, потому что у моего Егора жена больная в квартире была и к нему ходить я не могла. И денег у нас не было на гостиницы. А тут моя доченька снова пожаловала.

Мила вздохнула и поняла, что яблочко от яблони недалеко падает.

– Погостила Ирка у меня недельку, а потом я ее и выпроводила восвояси. Обиделась она на меня за это. Сказала, мол, что я ей и не мать вовсе. Не помогаю ей, а когда, мол, она хочет пожить в отчем доме, так выгоняю ее ради своей личной жизни. Только она забыла, как умотала в свою Москву-то и не вспоминала о матери лет десять, а то и больше. Нафига мне такая дочь сдалась? Короче, поссорились мы с ней и больше я о ней ничего и не знаю.

– И что, правда, так и живете в неведении? Может, она уже и умерла давно. А вы и не в курсе? – ужаснулась Мила.

– Да жива она, – пробурчала бабка, – в соседнем доме, который кирпичный, живет ее старая подружка. Такая же прошмандовка, как дочка моя. Правда она умудрилась найти здесь богатенького мужа, а не мчаться в столицу за непонятно кем. Так вот ее подружка, Лизка, мне то пряников купит, то водки принесет. Говорит, мол, дочка передала. Я даже знаю, что Лизка один раз к Ирке в Москву гоняла. Хотела там работу у нее найти, но что-то не сложилось, и она опять вернулась сюда.

Антон с Милой переглянулись. Эта информация была весьма кстати. Перед их глазами замаячил свет в конце туннеля и появилась надежда, что непутевую Иринку в Москве им все-таки удастся отыскать.

На улице уже темнело, когда рассказ Антоновой бабушки подошел к концу. Они встали и начали прощаться.

– Слушай, внучек, – слезливо прошептала ему старуха, – неужели не оставишь своей бабушке немножко денежек? Она тебя вот этими руками баюкала. И если бы не глупая Ирка, ты бы рос в нормальной семье.

Мила хмыкнула и потянула брата к двери.

– Ты что таким же, как моя дочь бессердечным уродился? – воскликнула бабуся, – Не копейки не дашь? Так я и знала, что паршивая Иркина кровь будет долго портить мне жизнь. Поэтому и не забрала тебя из приюта.

Парень покраснел и молча выгреб все оставшиеся в портмоне средства. Глаза у бабки загорелись, и она шустро выхватила наличку из Антоновых рук.

– Вот это я понимаю, угодил своей бабушке, – сказала она и потянулась к Антону за поцелуем.

Мила снова дернула брата за рукав, и они выкатились из дома Елены Михайловны.

В голову ударил морозный чистый воздух и мир вокруг приобрел яркие краски.

– Ну ты и щедрый на подарки, Антоха, – возмущенно произнесла ему сестра, застегивая молнию на своей куртке, – у нас денег осталось раз два и маленько, а ты решил отдать последнее неизвестно кому?

– Не мелочись, сеструха, – хмыкнул парень, – эта женщина, все-таки моя родственница. Хотя, к ней я не питаю никаких родственных чувств. Но все же.

– Дурак ты Антоха, – возмутилась поступком брата Мила, – она же все пропьет, а нам с тобой еще домой добираться.

– Ничего, прорвемся, – выдохнул весь свой негатив парень и они поспешили вон со двора.

– Ну что, братик, домой или зайдем к подружке твоей непутевой мамки? – глядя на Антона с усмешкой, спросила Мила.

– Конечно к подружке. Нам нужно разобраться с этой историей до конца.

Подморозило и щеки девушки стало пощипывать. Мила подхватила брата под руку и потянула его к соседскому дому. Там весело светилось гостеприимное окошко. Хозяева были дома.

– Неужели тебе хочется разбираться со всем этим дерьмом? – продолжила вредничать девушка, – Ты что еще не понял, что твоя мать тебя никогда не любила? И при встрече с ней ты получишь только отрицательные эмоции. Вот и все, что тебя ждет. Но ты придумал себе ее любовь и тешишь себя выдуманными надеждами.

– Мил, не нужно, – набычился Антон, – раз она меня оставила, значит просто у нее не было другого выхода. Она хорошая, просто ты этого пока еще не знаешь.

– И как ты понял, что она хорошая? – спросила брата Мила, нажимая на звонок соседской калитки.

– Да даже по рассказу моей бабушки.

Мила хмыкнула. Эта фраза про бабушку прозвучала в его устах довольно трогательно.

– И что там в ее рассказе?

Задребезжал сигнал, и калитка распахнулась. Ребята вошли во двор и направились к высокому крыльцу.

– Неужели ты не поняла, что моя мать не хотела меня оставлять?

Слово приют он пытался обходить стороной. Как будто оно было прокаженным.

– Моя мать искала выход. Сначала хотела оставить меня у бабушки. Заметь, не бросила, а привезла к родному ей человеку. И только когда вариантов уже не осталось, она пошла на крайние меры. Но даже тогда она надеялась, что потом заберет меня обратно.

– Почему ты так решил? – удивилась девушка.

– Потому что она не просто оставила меня на крыльце. Со мной были документы, где черным по белому было указано имя моей матери. По документу ее быстро удалось отыскать, а значит, мама надеялась когда-нибудь вернуться за мной.

Мила поразилась с каким остервенением брат оправдывает поступок своей кровной матери, и ничего не могла с этим поделать. Антон должен был сам разобраться и сделать выбор между прошлым и настоящим. А ей остается только его поддерживать, потому что кроме нее ему никто не сможет помочь.

До вылета самолета оставалось не больше шести часов. Нужно было торопиться.

Заскрежетал замок и в двери показалась дородная милая женщина с большими кудрями на голове.

– Здравствуйте, – сказала хозяйка, держа в руке огромную сигару, – вы ко мне?

– Да к вам, если вы Елизавета, – улыбнулась хозяйке девушка.

Ее поразило с какой легкостью здесь всем открывают двери.

«Это вам не Москвы, господа присяжные заседатели,» – подумала она про себя.

– Ну проходите, – не минуты, не сомневаясь в честности гостей, проговорила хозяйка и пропустила их в дом.

Их усадили за большой стол, установленный в центре огромного зала, и налили чая с конфетами. Гости отогревались, а хозяйка сидела напротив них и курила свою сигару.

Вокруг царил идеальный порядок, а огромные гобелены на стенах, большие золоченые вазы на подставках и до блеска напомаженный паркет вызывали у гостей небольшую оторопь. Со стороны, женщина походила на Эллочку-людоедку из «Двенадцати стульев», а обстановка еще больше способствовала этому сходству. Было в этом во всем что-то вычурное, не настоящее. Как – будто на показ.

Гости пили чай, а Эллочка курила. Все это происходило в полной тишине. Казалось, что хозяйке абсолютно все равно, кто приперся в ее дом.

Допив чай, Мила отставила чашку и приступила к расспросам.

– Извините, что мы потревожили вас, – пискнула она, – но нам нужно задать вам пару вопросов.

Почему-то здесь не хотелось шуметь. Обстановка напоминала девушке музей. Музей, в котором они пили чай.

Эллочка в очередной раз выдохнула дым изо рта и манерно отставив сигару в сторону собралась слушать пришедших к ней незнакомцев. Миле показалось, что где-то здесь снимают очередной фильм про Остапа Бендера. Она даже обернулась по сторонам, но так и не нашла оператора сьемки.

– И что же вы хотели от меня, молодые люди? – хрипло спросила хозяйка, а Мила мельком взглянув на часы, поняла, что пора торопиться. Время летело как угорелое.

Антон, как всегда, ушел в астрал и девушке пришлось отдуваться за двоих.

– Мы к вам пришли по поводу вашей подруги Ирины Завадской, – сказала она.

Хозяйка удивленно посмотрела на Милу.

– По поводу Ирины? – переспросила она, – Ну так я с ней редко вижусь. В последний раз пару лет назад только перезванивались.

– А можно попросить у вас ее телефон, – умоляюще глядя на хозяйку, попросила девушка.

– А зачем он вам? – снова удивилась Эллочка и только сейчас решила уточнить кого она поит чаем в своем доме, – Собственно кто вы вообще такие?

– Я сын Ирины Завадской, – неожиданно для всех подал голос Антон и обе женщины уставились на него.

– Ты ее сын? Антон? – переспросила Эллочка и было понятно, что она в курсе всех перипетий ее подружки.

– Да.

Женщина опустила глаза и взяла паузу.

– Какой она была, моя мама? – тихо спросил у нее парень.

– Разной, – ответила Елизавета, – немного наивной, чуть больше нагловатой. Впрочем, такой же, как и все мы, обычной женщиной.

Она выпустила колечко дыма и уставилась на парня.

– Она переживала за тебя. Несколько раз просила, чтобы я сходила в приют и уточнила как ты там поживаешь.

– А вы?

– И я сходила один раз. А потом тебя усыновили, и информация о тебе испарилась.

– И что же? На этом моя мама успокоилась?

– А что ей оставалось делать? Только смириться. Она все равно в то время не смогла бы прокормить ни тебя, ни себя. Тогда в ее жизни наступили тяжелые времена.

– Телефончиком Ирины не поделитесь? – вклинилась в задушевную беседу Мила.

Эллочка достала свой мобильник и быстро нашла нужный ей номер. Мила опять удивилась тому, насколько эта женщина доверчива. Ничего не уточняя и веря каждому их слову, она набрала номер подружки и стала ждать ответа.

«Номер находится вне зоны действия сети» – услышали они металлический женский голос.

– Не отвечает, – выдохнула Эллочка и снова попыталась дозвониться до аббонента.

Результат был тот же.

– Может быть вы знаете где она живет? – поторопила Эллочку Мила.

– В Москве, – просто ответ та и подошла к старомодному шкафу.

Там в его недрах хранилась их тайна.

Женщина пошуршала бумажками и выудила из ящика старую записную книжку.

– Где-то здесь у меня был записан ее адрес, – сказала она, листая старую тетрадку, – когда-то еще давно, когда мы были молодыми и глупыми Ирина отправилась покорять Москву. Выскочила замуж за москвича и обосновалась в его доме. Через год я решила последовать ее примеру. Мы нашли друг – друга и она пригласила меня в гости. Я приехала, рассчитывая пожить у нее пару месяцев, пока не устроюсь на работу. Но моим планам не суждено было сбыться. Ирина ютилась в скромной «сталинке» с мужем и его матерью. Отношения у них были не очень, а тут еще я усугубила ситуацию. Ладно если бы я приехала на недельку, а тут надолго. Видимо, после этого атмосфера в их семье накалилась до предела. Я помыкалась, поискала работу и вернулась назад в Пермь. Москва оказалась мне не по зубам.