Сон в руку

– Не хочешь, как хочешь, – отмахнулась она от него и принялась драить и так уже чистые полы.

На следующий день у Антона поднялась температура и все лечение пошло на с марку. Парень безучастно встретил приход родителей, и те списали его безразличие на высокую температуру. На самом деле Антон размышлял о своем рождении и мысли его были безрадостными. Ему нужно было срочно разобраться со своей родословной и найти настоящую мать, которая будет его любить по-настоящему.

По температурив еще день, состояние больного улучшилось и тогда появилась Марина.

– Вы что это разболелись, больной, – сказала она весело, присев напротив него.

– Да так, настроения нет, – буркнул он.

Все эти дни он задавал себе один и тот же вопрос – почему он сам не догадался, что его мать ему не родная? Ведь это было очевидно.

– Короче, слушай, – сказала студентка, не обращая внимание на его настроение – я залезла в базу данных доноров и выяснила интересный факт.

– Какой? – заинтересовался парень, – И причем здесь доноры и мои родители.

– Самый прямой. Слушай. Ты знаешь какая у тебя группа крови?

– Понятия не имею.

– А я тебе скажу. У тебя первая группа крови.

– И что?

Голова его снова разболелась.

– Не перебивай, а слушай. У твоей матери первая группа, а у отца четвертая, – сказала девушка, внимательно смотря на Антона.

Видимо она ждала от него восхищения, но не дождалась. Парень ничего не понимал, но от этого голова его болела еще сильнее.

– Ты что ничего не понял? – расстроилась девушка.

– А что я должен был понять?

– Твои родители не твои родители, – прошептала она.

– Как ты это поняла? – спросил парень и глаза его загорелись не добрым огнем.

Выходит и отец ему не родной.

– Да господи, – пробормотала девушка, – Как трудно общаться с неграмотными людьми. Короче, сочетание первой и четвертой группы крови у родителей никогда не даст первую группу у их ребенка.

– Ну ладно мама, а отец? Что если у него была другая женщина? Другой группы крови?

– У четвертой группы крови, как у твоего отца, никогда не будет ребенка с первой группой.

Жизнь Антона рассыпалась на множество маленьких частей и собрать их было уже практически не возможно, а он продолжал лежать в больничной палате и не зная, как собрать все осколки своей израненной души воедино.

Это было невыносимо, но он был сильным и справился. Парень решил не показывать своего настроения близким и не озвучивать информацию, которой он теперь обладал. Пусть думают, что у них все хорошо, но на самом деле его планы на жизнь, с этого момента, резко поменялись.

Через три недели, в конце сентября, ему должно было исполниться восемнадцать, а значит, он, как совершеннолетний, мог себе позволить поиск своих настоящих родителей. Вот только проблема со здоровьем никак не налаживалась. Антона готовили на очередную операцию. Во время драки ему порвали сухожилие и теперь ему необходимо было его восстановить.

Проблемы с сухожилием грозили осложнениями. Возможно, он на всегда останется хромым. Осознавать это было достаточно сложно, а ухудшала ситуацию тема его приемных родителей. Все это не приносило радости. Было тоскливо и грустно, и Антон сильно расстраивался.

Еще и медсестричка Маринка покинула его, отправившись на учебу. Ее ждал медицинский институт, а дежурства в клинике переносились на выходные. Антону не доставало ее, и парень продолжал грустить. Поделиться своими переживаниями было не с кем, и он остался с ними один на один.

Слава богу учеба в МИИТе начиналась только с октября. У него было время подлечиться и спокойно отправиться на установочную сессию. Тема его трудоустройства была пока под запретом.

Антон сидел в своем телефоне и играл в тетрис. Больше заняться было не чем. На улице лил дождь, а на душе шумела буря.

В палату степенно вошла баба Маша и внимательно посмотрев на парня остановилась. Уборщица обладала каким-то звериным чутьем и всегда чувствовала настроение парня.

– И что это мы такие смурные? – спросила она и вместо того, чтобы орудовать своей шваброй уселась на стул рядом с его кроватью.

– Погода, – ответил парень и тяжко вздохнул.

– Да нет, не погода. Ты что переживаешь об операции?

– Вроде нет, – сказал Антон, – хотя и это тоже. Не хотелось бы в восемнадцать лет остаться калекой.

– Ой, скажешь тоже. Калека, – махнула своей пухлой ручкой женщина, – у кого-то вообще ног нет, а тут небольшое прихрамывание. Имей совесть.

Антон представил себя без ноги и оценив разницу, выдохнул.

– Ну если смотреть на эту проблему с Вашей точки зрения, то, в принципе, все не так страшно.

– А я тебе про что. Вот моему сыну всю жизнь ставили «порог сердца», а он не парился и продолжал жить, как считал нужным.

Тема была запретной, и Антон напрягся, продолжая молчать.

– Своей жизнью он распоряжался всегда так как хотел сам, не оглядываясь на болячки. Единственное, что я ему не позволяла, так это играть в футбол. Хотя, он просто бредил им.

– В футбол? – удивился Антон, – я тоже его обожаю.

– И что играешь?

– Да нет. Только болею. Когда-то родители меня водили в футбольную секцию, но не вышел из меня футболист, только болельщик хороший получился, да и то теперь побитый фанатами ЦСК.

Вспомнив про своих родителей у Антона, окончательно испортилось настроение.

– Ну а сейчас опять-то, что случилось? – спросила его нянечка, внимательно глядя в глаза.

И Антон решился. На душе было так плохо, что выговориться было просто необходимо. И кто если не эта добрая женщина сможет его понять.

– Баба Маш, я тут узнал одну страшную тайну, связанную со своим рождением. И теперь не знаю, что с этим делать.

– Какую тайну? – удивилась женщина.

– Оказывается я приемный.

– И что?

Узнав тайну Антона, женщина не показала виду, как будто его информация не была особо значимой.

Глядя на спокойствие собеседницы, ему стало казаться, что он немного преувеличил масштаб своей катастрофы. Но эта мысль, посетила его только на пару секунд и куда-то подевалась. Нужно было немедленно выговориться, и баба Маша для этого оказалась как-раз кстати.

– Ну как что? – продолжил он развивать тему, – Выходит, где-то живут мои настоящие родители, которые, возможно, ищут меня, а я тут существую со своими приемными.

– Антон, – серьезно сказала ему женщина, – если твои настоящие родители отказались от тебя, значит ты был им не очень-то и нужен. А эти, приемные и есть настоящие. Они забрали тебя и вырастили.

– Ну они ведь обманывали меня всю мою сознательную жизнь и не рассказывали мне о том, что я не их сын?

– Так может они берегли твою детскую психику и не хотели тебя расстраивать. Вот представь, если бы тебя никто не усыновил, и ты бы всю свою жизнь жил в приюте. Разве это хорошо? А тут, пришли хорошие люди и забрали тебя к себе. Одевали, кормили, выучили. Вон в отдельную палату тебя положили. Разве это не проявление их любви и заботы.? Ведь родители это не те, кто тебя родил, а те, кто вырастил. Поэтому ты не должен на них обижаться. Они для тебя сделали все, что могли и даже больше.

Антон замолчал, обдумывая слова взрослой женщины.

– Баб Маш, как так у тебя все просто получается? Взяла и разложила всю мою жизнь по полочкам.

– Не знаю, внучок. Как-то так получилось. Хотя это умение не сделало меня счастливей. Живу одна. Ни внуков, ни детей.

– Может, если бы у вас были бы внуки, мы бы никогда не и встретились, а значит, вы бы не объяснили мне, в чем я не прав.

– Дурачок ты, Антошка, – сказала баба Маша и ласково потрепала его по голове.

Так иногда делала его мама.

– Но все равно, – задумчиво сказал парень, – я должен отыскать свою мать. Чтобы узнать почему она меня бросила.

– Ну если есть желание, ищи, – улыбнулась женщина, – Только обиду на своих близких не держи. Помни, что они сделали для тебя все, что могли.

– Не буду, баб Маш. Буду продолжать их любить, как и раньше.

– Вот и славненько, – сказала она и принялась за уборку.

Сентябрь подходил к концу и парня выписали из больницы. Началась учеба в университете. Нога немного болела, от чего Антон прихрамывал, а в целом, по мнению врачей, ситуация не была столь критичной. Осложнений, которых они ожидали, не случилось.

Как-то вечером, когда никого не было дома, он отправился на поиски своего свидетельства о рождении. Парень отлично знал, где лежат все документы и без труда отыскал свой первый документ.

Удивительно, что городом его рождения числилась не Москва, а Пермь. Почему он родился на краю света, если жили они в столице? Ответа на этот вопрос не было, зато появилась зацепка. Тайна его рождения находилась где-то там, в неизвестном ему городке.

Антон покопался в интернете и выяснил, что в Перми функционирует дом малютки, в котором, возможно, и находится разгадка его тайны. Конечно, можно было позвонить туда прямо сейчас и узнать нужные ему сведения, но он не стал торопиться, понимая, что данные об усыновленных детях могут быть засекречены. Нужно было ехать туда самому и добиваться того, чтобы ему открыли завесу тайны его рождения. Ведь он имел на это полное право.

Получив первую подсказку, у Антона возникло бешеное желание рвануть в этот город, но торопиться было нельзя. Его неожиданный порыв мог насторожить родных. Нужно было дождаться декабря. В это время родители должны были отправиться в путешествие. Они собирались в Питер. Именно тогда парень хотел заняться расследованием.

В союзники Антон решил взять сестру. Она могла быть ему полезной. К тому же Мила была старше его на целых шесть лет, а значит могла помнить события восемнадцатилетней давности.

С сестрой они были очень близки и девушка, в случае возникновения спорных ситуаций, всегда вставала на его сторону. Антон платил ей той же монетой. Были у них и общие правила, которым они следовали всю свою сознательную жизнь – ни при каких обстоятельствах не доставлять хлопот своим предкам.

Те были слишком консервативны и даже немного наивны. Рожденные в Советском Союзе они свято верили в те ценности, которые для современной молодежи стали неприемлемы.

Брат и сестра давно научились жить по своим волчьим законам, не выходя за рамки приличия и не мешая предкам верить в то, что их дети живут по правилам, навязанным им с детства. Но современный мир давно изменился, а с ним и общество, которое жило теперь по другим законам природы. И чтобы не создавать конфликт поколений и не разочаровывать своих родителей, дети считали своей обязанностью всегда и во всем соглашаться с предками, но жить так, как диктует им настоящее время. К тому же, после смерти бабушки и деда, отец стал часто жаловался на сердце, а значит, лишний раз тревожить его было ни к чему.

Их договор приносил свои плоды. В семье царил мир и покой.

Никто из родителей так и не узнал о первой Милкиной любви и ее неудачном сексуальном опыте. Предки до сих пор считали, что женщина должна вступать в отношения только после брака и брат с сестрой всячески поддерживали в них это верование, хотя, такое положение дел давно уже вышло из моды.

Он вспомнил, с каким трудом сестра оторвалась от безбашенного Константина, как плакалась ему в жилетку прося мужского совета. Как бегала через окно на свидание к Алексею, а он, Антон прикрывал ее, открывая под утро входную дверь, стараясь не разбудить спящих родителей.

А потом наступила очередь Милы спасать любимого братика. Первая драка и привод в полицию закончился без последствий. Антон сделал выводы, а Мила, почувствовав себе матерью Терезой приобрела опыт коммуникации с органами правопорядка.

Родители так и не узнали о случившемся, а брат и сестра избавили себя от нотаций. Мама наверняка завела бы шарманку о чести отцовского мундира, а тот нервно бы ходил по комнате, объясняя непутевому сыну или дочери прописные истины.

Дети давно научились жить своей жизнью, решая возникающие у них проблемы самостоятельно и не привлекая к ним своих родных. И все от этого только выигрывали.

Излюбленным местом обсуждения их личных проблем была крыша дома на Малой Пироговской. У каждого жильца был ключ от чердака, куда периодически заглядывали брат с сестрой.

Так сложилось, что они старались обсуждать самые сокровенные свои проблемы вне квартиры, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Оба понимали, что и у стен есть уши и для серьезных разговоров чаще всего выбирали чердак их дома. У брата и сестры даже имелось кодовое слово, которое было сигналом для встречи на чердаке.

Вот и сегодня, в погожий октябрьский денек Антон с Милой расположились на высоте птичьего полета наблюдая за живущей абсолютно своей жизнью Москвой. Никому не было до них никакого дела, а значит, они спокойно могли обсуждать интересующие их вопросы, без вмешательства извне.

Шум городской суеты, башенки церквей, Москва-река в окружении пурпурного багрянца деревьев, все это вызывало восторг у тех, кто видел это впервые. Для Антона с Милой это было обыденностью.

Они уселись на один из парапетов и замолчали. Каждый впитывал в себя свою Москву, со ее звуками и шорохами, боем курантов и звоном проезжающего внизу трамвая.

Первой оторвалась от созерцания сестра.

– Что случилось, Антон? – спросила она строго.

С момента выписки Мила заметила в поведении брата значительные перемены. Казалось, он стал намного старше, все время молчал и о чем-то думал. Девушка не мешала ему, понимая, что, когда-нибудь брат поделится с ней своими печалями.

– Ты о чем? – удивился парень.

Он не ожидал, что его мысли настолько заметны.

– Я же вижу, что ты места себе не находишь?

– Видишь и молчишь? – жестко ответил ей парень.

– А чего с расспросами-то лезть? Я же знаю тебя. Пока не созреешь, ничего не расскажешь.

Мила смотрела на брата и удивлялась тому, как он вырос за этот месяц. Казалось, еще совсем недавно он был мальчишкой, а теперь вдруг превратился в мужчину. Над бровями его пролегла тяжелая складка, а губы плотно сжались, что добавляло в его внешность брутальности. Девушка часто задумывалась о том, на кого он похож, но не находила ответа. Брат был абсолютно отличным от нее и родителей. У отца и матери преобладали более мягкие черты лица, а вот Антон унаследовал от предков некую жесткость, что очень ему шло.

Брат не торопился с ответом. Он внимательно смотрел вдаль, а под кожей его ходили желваки. Парень, о чем – то усиленно думал, и сестра не мешала ему. Она слишком хорошо его знала. Раз позвал, значит пришло время. И его молчание – это только прелюдия к серьезному разговору.

Девушка еще раз окинула взглядом окружавшую ее панораму, набрала в легкие воздуха и выдохнула:

– Как же я люблю тебя, моя Москва.

Антон не стал развивать эту тему, а вдруг задал ей абсолютно неожиданный вопрос.

– Ты слышала о моем усыновлении, Мил?

Девушка удивленно посмотрела на брата и произнесла:

– О каком усыновлении ты говоришь?

Антон видел ее реакцию на свой вопрос и понял, что зря открылся сестре.

– Ладно, проехали, – пробормотал он и девушка поняла, что брат передумал открывать ей свою тайну, но это не остановило сестру и она приступила к расспросам.

– Ты что считаешь себя усыновленным? – пристально глядя в глаза брату спросила она.

– Не считаю, а уверен.

– Откуда такая уверенность?

– В больнице надоумили.

– Ты что сдавал там тест на ДНК?

– Нет, но это не имеет значения. Скажи, у тебя какая группа крови?

– Третья, – удивленно ответила девушка.

– А у меня первая, – горько сказал он.

– И что?

– А то, что у наших родителей первая и четвертая группа крови. А значит у меня не может быть первой. Вторая или третья – да, первая – никогда.

– Может это ошибка?

– Не может, – жестко ответил брат, – И еще. В моем свидетельстве о рождении стоит отместка о месте моего рождения. И это город Пермь. Ты хоть что-то помнишь о том, как я появился в нашей семье?

Мила задумалась, внимательно глядя вдаль.

– Да, я помню, как тебя принесли из роддома. Мне объявили, что у меня теперь есть братик. И я очень радовалась.

– Что ты еще помнишь?

– Перед этим мама с папой куда-то уезжали. Я все это время жила у бабушки с дедушкой. Они отсутствовали недели две. Кстати, мама совсем не была похожа на беременную. Я помню, что тогда еще удивилась этому. У Лизки Смирновой, ну той, из первого подъезда, тогда мама тоже была в положении. У нее был огромный живот, а у моей нет. Я еще спросила у мамы, прочему ее живот не такой как у мамы Лизы, на что она ответила, что так бывает. У кого-то живот большой, а у кого-то маленький.

– Понятно, – ответил ей брат, – значит они ездили за мной в Пермь.

– Еще, – продолжила вспоминать Мила, – мама тебя не кормила грудью, и ты уже был достаточно большим. Когда у Лизы родилась сестренка я специально ходила на нее смотреть. Она была такая маленькая, что ее невозможно было рассмотреть под одеялом, а ты уже был в два раза больше нее. Я еще спросила у мамы, почему ты такой большой.

– А она?

– Она сказала, что просто ты мальчик и родился богатырем, а Светлана девочка.

– Значит, ты все-таки сомневалась в чем-то, даже в свои пять-шесть лет все было слишком очевидно? Что тебя еще смущало?

– Все. Ты появился неожиданно, без всякой для меня подготовки. Перед этим мама пару раз спросила у меня, кого я больше хочу братика или сестренку? Я сказала, что мне все равно. А потом раз и ты уже у нас. Это было как-то неправильно, но я сразу приняла тебя и полюбила.

Она жалобно посмотрела на брата, а в глазах у нее появились слезы.

– Погоди, не реви. Ты помнишь, когда меня привезли? Какое было время года?

– Была зима. По крайней мере, на улице уже лежал снег.

Антон внимательно посмотрел на окружающий их октябрьский достаточно теплый вечер и понял, что попал в точку. Он, родился в сентябре, а появился в их семье только зимой. Хотя, после рождения он мог загреметь в больницу на пару месяцев. Но тогда мама была бы с ним. Однако Мила сказала, что оба родителя отсутствовали не долго и вместе вернулись домой.

Все пазлы сразу встали на свои места, картинка приобрела четкие очертания. Мила, внимательно наблюдавшая за мимикой брата, тоже все поняла. Глаза ее наполнились слезами и всхлипнув она жалобно спросила.

– Ты, что хочешь разрушить нашу семью?

– Почему? Нет, – смутился парень, – просто мне теперь нужно найти свою настоящую мать, чтобы понять причины, по которым меня бросили. Мне это очень важно знать. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – всхлипнула девушка, – а как же наши мама и папа?

– Я их по-прежнему люблю и буду любить, но прошлое давит на меня. Я хочу знать, что произошло восемнадцать лет назад.

– Что ты собираешься делать?

– Надо съездить в Пермь в Дом малютки. Думаю, там кроется секрет моего рождения. Чтобы родители не узнали о поездке, поеду в декабре, когда они будут в отпуске.

– Я с тобой. Можно? – спросила его девушка, – я думаю тебе пригодится моя поддержка.

Антон внимательно посмотрел на сестру и кивнул.

– Я буду благодарен тебе, Милка, за все, – сказал он мягко.

Девушка снова всхлипнула и прижалась к плечу брата. Так они и стояли рядом. Два одиноких человека соединенные общей судьбой.

Пятнадцатого декабря самолет доставил их в заснеженную Пермь.

Кто ищет, тот всегда найдет

Пермь встретила их хрустящим морозцем и снегом, переливающимся на ярком продрогшем солнце. На улице было относительно комфортно, не больше пяти градусов мороза.

Брат и сестра сразу же отыскали нужную им гостиницу и заселились. Им предстояло прожить здесь четыре полных дня. За это время необходимо было успеть все. Отыскать приют, выяснить местожительство родителей Антона и познакомиться с ними. Дольше задерживаться было нельзя. Ребятам нужно было успеть вернуться до приезда родителей. Свое расследование они должны были сохранить в тайне.

Вечером брат с сестрой отправились на прогулку до реки, а поиски решили начать на следующий день. Они вышли на набережную реки Камы, прошли до ротонды, обошли заснеженные дорожки, плутающих между домами улочек, и удовлетворенные направились в обратный путь.

Весь город был расцвечен яркими огоньками. На площади стояла большая живая новогодняя елка. Приближался новый 2016 год. По всюду ощущалось предновогоднее настроение, а с ним и чувство, что они прилетели в этот город не зря и что здесь их ждет много тайн, которые им предстоит разгадать. Они верили, что у них все получится и сердца их бились в унисон.

Мама позвонила именно в тот момент, когда на центральной площади кто-то выпустил череду праздничных фейерверков. Все вокруг свистело и искрилось. Мила задрала голову к ночному небу и улыбнулась. Этот мир был прекрасен и удивителен. И они, как главные герои сего торжества, прибыли сюда покорять неизвестный им город и раскрывать все тайны, окутанные временем и снегом.

– Привет! – кричала мама в трубку, – а я звоню то тебе, то Антону, а вы не алле.

– Привет, мам! – воскликнула дочь, – у нас все хорошо. Мы гуляем с братом по Москве и радуемся новогодней атмосфере.

– У нас тут тоже празднично. Завтра поедем с отцом в Выборг.

– Молодцы! Желаю вам хорошо отдохнуть. Папе передавай привет!

– И ты поцелуй от нас Антошку.

– Хорошо, поцелую, – улыбнулась в трубку Мила, – что кроме Питера и Выборга вы планируете посетить еще?

– Да, пожалуй, все, – ответила мама, – завтра познакомимся с Выборгом, потом догуляем Питер и домой. А так не хочется. Питер это что-то.

– Надо как-нибудь тоже его посмотреть, – поддержала разговор девушка.

Если бы мама знала куда их занесло, то она была бы в шоке. Пермь, конечно, не Питер, но тоже не плохое место для путешествий.

– Как чувствует себя нога Антона? – вклинился в размышления девушки мамин голос.

Мила пристально посмотрела на улыбающегося брата, подмигнула ему в ответ и сообщила матери, что его нога никуда не делась и находится все в том же положении, что и три дня назад, когда родители уезжали из Москвы.

– Долго не гуляйте, а то простынете и нормально питайтесь, – затянула свою шарманку мать и Мила, наобещав, что все будет делать как положено, отключилась.

Брат и сестра отправились в обратный путь.

– Мама, как всегда, в своей репертуаре, – сообщила брату девушка, – правильно питайтесь, не простыньте, берегите твою ногу.

– Ну а как ты думала? Все мамы заботятся о здоровье своих детей, – сказал Антон и ему вдруг стало очень горько.

Его родная мама была не из тех. Ей абсолютно безразлична его судьба. Хотя, возможно, она его искала, но не нашла. Где Пермь, а где Москва, куда его забрали приемные родители. Поэтому теперь Антону приходится исправлять ошибки прошлого и самому разыскивать своих пропавших родителей.

Мила почувствовала изменившееся настроение брата и решила перевести разговор на другую тему.

– Удивительно, – сказала она, – как здесь на Урале отличается климат и природа от нашей центральной полосы.

– Да все здесь одинаково, – отмахнулся от нее брат, – тот же ветер и тот же снег.

– Да не скажи. В Москве сейчас слякоть, а здесь снежок хрустит и солнышко.

– Можно подумать у нас солнышка не бывает.

– Ну не знаю, – сказала задумчиво Мила, – вроде тоже, а на деле все совсем не так. И заход солнца, заметь, у них гораздо позже.

Парень посмотрел на часы и поймал себя на мысли, что день на Урале действительно длиннее московского.

– А ведь и правда, – сказал упрямец, – на улице начало шестого и еще относительно светло, а у нас в Москве уже темнотища.

– Антон, – перебила брата Мила, – давай заскочим в кафе поужинаем и на боковую. Разницу во времени никто не отменял. И перелет чего стоил. Завтра будет трудный день.

Парень не стал перечить сестре. Чтобы ускорить события, им нужно было лечь спать пораньше, и они это сделали…

В Перми размещалось несколько домов малютки и каждый из них мог быть местом проживания маленького Антона. Парень заранее изучил каждый из них и выбор его пал только на один, расположенный на ул. Бушмакина. Остальные считались специализированными. Один принимал детей с пораженной нервной системой, другой с ограниченными возможностями. И тот и другой ему не подходили по определению.

Они вызвали такси и быстро добрались до нужного им места. Здание приюта напоминало им обычную кирпичную школу.

– Хоть бы все получилось, – прошептал Антон и желваки на его лице снова напряглись.

– Не переживай, – успокоила его сестра, – если ты родился здесь, значит мы узнаем максимум о твоих родителях.

– А если не здесь?

– Значит поедем в другое место.

Мила старалась говорить уверенным тоном, чтобы придать брату сил, но на деле, у нее тоже было неспокойно на душе.

– Мил, ты пока не лезь в разговор, ладно? Я поговорю сам, – сказал Антон, заходя на территорию приюта.