Арло Гримм и Летиция Браун убийство в Грейленд-Холле

Он резко скосил глаза на Летицию, и на его губах появилась пошлая ухмылка. Он не сказал ничего, но в его взгляде читалось всё. Летиция тут же отступила назад, половиной тела спрятавшись за меня. Я почувствовал её тонкие пальцы, сжавшиеся на моём локте.

Я выпрямился, кашлянул в кулак, чтобы сбросить липкое напряжение и сказал с нарочитым самодовольством:

– Да, это я. Вы правы. И разумеется, вы знаете меня. Кто не слышал о детективе Арло Гримме?

– Ну я вот не слышал, – лениво отозвался Бэзил, потянувшись и зевнув. – Кто-нибудь слышал?

Молчание. Кто-то фальшиво закашлялся, кто-то сделал вид, что рассматривает свою трость или перчатки. Никто не ответил. Я почувствовал, как меня осаждают, как свору собак натравливают на гостя, не удосужившись даже улыбнуться.

Дворецкий Окридж, видя, как атмосфера сгущается, выступил вперёд и проговорил с мягкой, но уверенной интонацией:

– Простите, господа, но, полагаю, не имя делает человека, а его дела. Детектив Гримм прибыл по личному распоряжению нотариата и Совета Магических Дел. Его компетенция – не предмет обсуждения, а инструмент к разрешению вашего… весьма щекотливого положения.

Тон был выдержан, но сталь под гладким бархатом слышалась отчётливо. Комната чуть остыла.

Я кивнул благодарно и продолжил:

– Так вот… Господин лорд Эдмунд Ван Трего. Все вы здесь ради дележа его имущества, я полагаю?

Цоканье. Один из родственников тихо фыркнул. В глазах – хищная насмешка. Да, теперь они смотрели не просто с равнодушием – как волки на добычу. Я сказал правду, но она им не понравилась.

– Прошу вас, – повторил я, – скажите, как именно умер лорд Эдмунд? Или вы все пришли просто выпить бренди и посмотреть друг на друга сквозь туман траура?

Ответ прозвучал неожиданно громко, почти с вызовом:

– Что вы несёте?! – выкрикнул кто-то, неясно кто. – Мы позвали вас не ради этих дурацких театральных реплик! Мы позвали вас, чтобы вы выяснили, кто убил Альберта Трего!

Комната замерла.

Я медленно повернулся к говорившему, но уже все смотрели на меня.

– Прошу прощения, – медленно сказал я. – Альберт Трего? Но я думал, умер Эдмунд Ван Трего, глава дома.

Мадам Августа заговорила впервые, голос её был холоден, как декабрьское стекло:

– Эдмунд умер месяц назад. Упал с лестницы. Несчастный случай… как сказали. Мы собрались по его завещанию, как и положено. Но накануне прибытия адвоката… Альберт был найден мёртвым. В библиотеке. Дверь была заперта изнутри.

Я нахмурился.

– Простите, но, насколько мне известно, тело нашли у него в комнате.

Августа лишь пожала плечами, будто не придавала значения деталям.

Я не успел ничего более сказать, как вмешался Окридж:

– Простите, но… позвольте уточнить. При всём уважении, лорд Эдмунд… не просто упал с лестницы.

Все обернулись к нему. Даже Бэзил выпрямился.

– Что вы имеете в виду, Окридж? – спросила Элоиза.

– Тело… – продолжил он с оттенком сомнения, – тело его было найдено на лестнице, да. Но… его лицо… – он осёкся, глядя на меня. – Простите, детектив, но… оно было искажено. И не от удара. Он умер в ужасе. Глаза выпучены, рот открыт в беззвучном крике. Как будто… – он замолчал, но Летиция прошептала:

– Как будто он увидел нечто, что не мог вынести.

Я кивнул.

– А теперь Альберт. Найден в запертой комнате, мёртвый. Это случайность?

Мадам Клементина, дрожащим голосом, проговорила:

– А… перед смертью Альберт говорил, что видит отца по ночам. Что он приходит… и стоит в углу комнаты. Не двигается. Только смотрит.

Только я открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, как раздался твёрдый, сухой голос, будто щёлкнул замок:

– Господа, – сказал дворецкий Окридж, входя в комнату так бесшумно, будто вырос из тени. – Простите, что прерываю столь важную дискуссию, но, полагаю, на сегодня – достаточно. Уважаемые гости только прибыли в замок, преодолев немалый путь. Им, вне всяких сомнений, требуется отдых.

Окридж исчез так же бесшумно, как появился. Детектив даже не уловил, когда тот покинул комнату. Ведь всего мгновение назад он стоял здесь, говорил, кивал, слушал… И вот снова входит – с тем же безукоризненным видом, будто и не выходил вовсе.

Что ж, либо у этого человека кошачьи лапы, либо он умеет растворяться в воздухе. Или же – и то, и другое.

Он говорил не громко, но в голосе звучало нечто такое, что заставляло всех невольно притихнуть. Даже Огюст, который только что с ехидством смотрел на меня, опустил взгляд в бокал. Летиция с благодарностью кивнула и слегка выдохнула, спрятавшись ещё глубже за моё плечо.

– Позвольте, – продолжал Окридж, проходя к центру зала с плавностью кошки. – Время вопросов ещё настанет. А сейчас, господа… – он обвёл взглядом родственников покойного лорда – от сухопарого, щегольски одетого Огюста до пухлого, постоянно мнущего платок Бэзила, – …дайте нашим гостям уединение.

Склонив голову, он с лёгкой, но безупречной учтивостью поклонился каждому из них. Затем, повернувшись ко мне, отвесил второй поклон, полный безупречного достоинства, и сдержанно протянул руку к дверям.

– Прошу, – сказал он. – Я проведу вас до ваших комнат.

Я уже было сделал шаг, но перед тем, как выйти, мой взгляд скользнул по залу – мимо кресел, рюмок, портрета лорда над камином. Один момент… Я заметил кое-что странное: на полу перед креслом, в котором сидел лорд (судя по старым следам), был отпечаток, будто тяжёлый предмет недавно лежал там. Пыль вокруг была размазана, словно кто-то с усилием отодвигал нечто крупное. Но сейчас кресло стояло аккуратно, как и положено. Я запомнил это.

Мы вышли из зала, и тяжёлые двери мягко закрылись за нами. Коридоры замка были узки и тёмны, освещены только настенными канделябрами. Летиция, не отставая, шла рядом. Служанки с серьёзными лицами тихо проходили мимо, неся бельё, и склоняли головы в приветствии. В их движениях не было суеты, но и тепла тоже – только отточенная обязанность.

– Мрачновато здесь, – прошептала Летиция, подглядывая в один из пролётов.

– Хм. Есть в этом что-то… – я остановился у окна. – Смотри.

За стеклом раскинулся внутренний двор, где мрачные статуи стояли по кругу, как часовые. Одна из них была сломана, а её голова валялась у основания пьедестала. Странно. Почему её не убрали?

– Замок производит впечатление, – заметил я, ускоряя шаг и обращаясь к Окриджу. – Давно ли он принадлежит семье Трего?

Дворецкий не обернулся, но голос его был ясен:

– Замок Грейлэнд Холл был возведён в 1437 году по приказу Генриха Третьего Ван Трего, первого лорда этих земель. Построен он был на голой скале, в месте, где, по легенде, некогда жили друиды. С тех пор замок пережил немало – и пожары, и осады, и… – он на мгновение запнулся, – …и странные исчезновения. Но род Трего держится. Как вы видите.

– Исчезновения, говорите? – приподнял я бровь.

– Старые легенды, мсье, не более, – сухо ответил Окридж.

Он остановился у одной из дверей, обитой тяжёлой тёмной тканью.

– Это ваша комната, детектив. Прошу. Надеюсь, она окажется вам удобной. Если понадобятся слуги – звоните. Вам всегда помогут.

– Благодарю, – сказал я, входя в полумрак комнаты.

Дворецкий прошёл дальше, к комнате Летиции, что находилась всего в двух дверях от моей.

– Мадемуазель, прошу. Ваши покои рядом. Приятного вечера.

Он чуть поклонился, и исчез за поворотом, оставив нас в тишине, наполненной шорохами старого замка.

Комната, куда меня поселили, была лишена роскоши, но говорила о былом величии. Потемневшие от времени обои с бледным, выцветшим орнаментом, массивная дубовая кровать с высоким изголовьем, тяжёлые бархатные портьеры цвета старой крови, сквозь которые с трудом пробивался лунный свет. В углу стоял узкий письменный стол, а над ним – зеркало с трещиной в правом углу, словно глаз, подслушивающий мои мысли.

Кровать оказалась неожиданно твёрдой. Я лёг, вытянулся, закрыл глаза. В голове крутились слова мадам Элоизы. Призвать духа покойного? Даже при самом смелом воображении – магия не способна выдернуть душу из бездны. Нет таких заклинаний. Нет таких ритуалов. Смерть – это стена, а не дверь.

Я почти задремал. В поезде, по пути сюда, мне не удалось сомкнуть глаз – всё время казалось, что кто-то наблюдает из конца вагона, не шевелясь, не моргая. И вот теперь, едва начав погружаться в сон, я услышал стук в дверь.

– Да-да, входите, – пробормотал я, не открывая глаз.

Дверь отворилась, и на пороге появилась Летиция. Она просунулась в щель, глаза тревожные:

– Не спите, детектив?

– Нет, – вздохнул я, – а стоило бы.

Она вошла, закрыв за собой дверь, и опустилась на старинный стул у стола. Закинула ногу на ногу, сжав пальцы.

– Если честно, мне не по себе в этом замке.

– Тебя что-то напугало?

– Вы слышали, что говорили о господине Альберте Трего? Он утверждал что видит своего отца. Ночами. Стоящего в углу. Без движения. Просто… смотрит.

Я встал. Прошёлся к окну, отдёрнул одну портьеру. Туман клубился внизу, обвивая деревья, словно пытаясь пробраться внутрь замка. Потом начал медленно расхаживать по комнате – шаг за шагом, каждый шаг отзывался скрипом в тишине, словно пол жаловался на присутствие живого.

– Я только что думал об этом, – наконец произнёс я. – Не могу поверить. Даже самые могущественные заклинатели, даже жрецы крови не могут вызвать мёртвого в телесной форме. Это… против самой природы.

– Но что тогда он видел? – спросила Летиция, голос дрогнул. – Галлюцинации?

– Возможно. А возможно, кто-то здесь играет в кукольный театр, и марионетки – это мы. Или… кто-то хочет свести одного из них с ума.

Она откинулась на спинку стула и зажала ладонями виски.

– Вы меня немного успокоили. Но… этот замок всё равно пугает меня. Он как… живой. Стены шепчут, свечи гаснут сами собой.

Она зевнула, сдержанно, почти извиняясь.

– Детектив… можно я останусь в вашей комнате на ночь? Я могу на полу. Мне просто… не хочется быть одной.

Я посмотрел на неё с мягкой иронией.

– Нет, Летиция. Если кто-то увидит, ещё подумают, будто у нас роман. Мы здесь по делу. Если испугаешься – прибежишь ко мне с криком. Я открою.

Она улыбнулась, но в её взгляде всё ещё была тревога.

– Хорошо… Но вы знаете, я вас предупредила.

– Всегда готов. Иди, отдыхай. Завтра начнётся настоящее расследование.

Она встала и вышла, оставив за собой лёгкий аромат лаванды.

Я остался один. Комната снова погрузилась в тишину. Я уже почти лёг обратно, когда мельком взглянул в угол.

Мне показалось, что там кто-то стоит.

Но когда я повернулся – никого не было.

Я лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам замка. После ухода Летиции в комнате словно осталась её тревога. В углу по-прежнему чудилось нечто – не движение, а само присутствие. Тяжёлое, затаившееся, будто взгляд без зрачков упирался мне в грудь.

Снаружи за окнами скрежетал ветер, вдалеке слышался лай собак. Вероятно, охотники из Данвича снова прочёсывают лес – искать пропавшего смысла нет, но традиция жива. Доски пола глухо стонали, как старик, ворочающийся во сне. Сквозняки свистели в щелях, и казалось, будто кто-то шепчет из-за стены.

Я подумал: зря отказал Летиции. Вдвоём, быть может, и не решились бы на глупости, но, по крайней мере, было бы не так… одиноко.

И всё же, раз не кричит, не ломится ко мне – значит, спит. Наверное. Я пытался убедить себя, что она уже заснула. Что всё хорошо.

А потом кто-то закричал.

Резкий, короткий женский крик. Он взрезал тишину, как нож плоть. Я подскочил, сижу на кровати, сердце колотится как в клетке. Хотел встать – и в этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла Летиция. Вся в испуге, волосы выбились из пучка, лицо побледнело, глаза расширены – в них металась настоящая паника.

– Детектив!.. – выдохнула она, запыхавшись, – Я… я не уйду отсюда этой ночью. Я вам сейчас такое расскажу…

Я бросился к ней, подбежал, схватил за плечи, опустил на стул.

– Успокойся. Сядь. Всё в порядке. Скажи мне, что случилось – медленно, подробно. Ты в безопасности.

Она глотнула воздух, дрожащими пальцами отодвинула с лица прядь. Несколько секунд она просто молчала, будто собиралась с силами.

– Я… – начала она сдавленно, – я лежала на кровати. Пыталась заснуть. Всё время слышала, как что-то царапает за стеной. Поначалу думала – мыши. Или сквозняк играет с портьерами.

Она оглянулась на дверь, будто боясь, что кто-то услышит её.

– Но потом я услышала, как кто-то… дышит. Прямо за дверью. Тяжело. Как будто из самых глубин лёгких. Я подошла… и думала – может, вы? Я приоткрыла дверь…

– И?

– Я увидела силуэт. Высокий, худой, в чёрном. Он стоял, не двигаясь, будто ждал, пока я выйду. У него… были руки, но… слишком длинные. И тень от него была… неправильной. Она изгибалась вверх, по потолку, как будто от свечи, которой не было.

Она сжалась в комок, глядя в пол.

– Я хотела крикнуть, но горло перехватило. Я просто захлопнула дверь, заперлась и… вылетела сюда, как только смогла.

Я молчал. Слушал. С каждой её фразой в комнате становилось холоднее, как будто с каждым словом она выпускала часть ночи внутрь.

– Ты уверена, что это не кто-то из семейства Трего? – спросил я осторожно.

– Это… не был человек, – прошептала она. – Я чувствовала это. Это было… старше, чем человек. И оно знало, что я его вижу: А потом… оно исчезло.

Мы вышли в коридор. Стены, казалось, дышали – замок стар, и дерево в нём скрипело, как суставы старика. Пол под ногами был холоден и каменист. Летиция держалась ближе ко мне, хотя старалась это скрывать.

– Посмотрите, – прошептала она, указывая на пол у своей двери. – Это…

Я наклонился. В воске, капнувшем от свечи, кто-то оставил символ. Полуразмытую пентаграмму, тонкую, словно нацарапанную когтем. Рядом – следы… не ног. Лап? Три когтя. Слишком малы для собаки. Слишком странны для человека.

– Магия? – спросил я, играя голосом. – Что скажете, мисс Браун, вы ведь читали «Теории духовных проекций»?

– Это не проекция. – Она опустилась на корточки. – Это… фамильяр. Но странный. Очень слабый. Похоже, его не сумели до конца вызвать. Или нарочно не закончили обряд.

– То есть… кто-то хотел, чтобы он пришёл, но не стал вкладываться по полной?

– Или скрывает, насколько он силён. Такой фамильяр – как… как осколок чего-то большего. След. Предупреждение.

– Хм. – Я встал и посмотрел в темноту коридора. – То есть, кто-то здесь играет в некромантов, но не хочет, чтобы мы знали, что он способен на большее?

– Именно.

– Великолепно, – сказал я бодро. – Мне всегда нравились вечеринки с сюрпризами. Особенно когда в них участвуют анонимные заклинатели теней.

– Детектив…

– Что?

– Можно… остаться у вас? Ну, в смысле… – Она смутилась. – Просто… для безопасности.

Я смерил её взглядом, затем с видом великодушного героя кивнул:

– Ну, если вы не против моей ночной рубашки с драконами…

– Лучше драконы, чем тени, – пробормотала она.

Мы вернулись в мою комнату. За дверью замок шептал дальше свои древние тайны, и казалось, что в каждом углу кто-то притаился. Но, по крайней мере, мы были не одни. И теперь было ясно: кто-то в этом доме не просто хочет нас напугать. Кто-то проверяет, как мы отреагируем.

А фамильяр, пусть и слабый… был только началом.

Глава 2

– Летучие мыши, – заявил я за завтраком, отпивая кофе и оглядываясь по сторонам. – Я в юности видел, как одна такая тварь влетела в библиотеку и довела профессора истории до припадка. Потом оказалось, что это просто старая перчатка, но страх-то был настоящий.

– Если бы это были мыши, они бы не рисовали пентаграммы, – тихо заметила Летиция, сидя чуть поодаль, с глазами, уставшими, но наблюдательными.

Завтрак в Грейлэнд Холле был делом мрачным. За столом в зале, где резные ангелы над камином казались скорбными, сидела вся семья Ван Трего.

Мадам Элоиза, вся в кружеве и ладанных ароматах, тихо шептала что-то себе под нос.Августа, как всегда, держалась с прямой спиной, словно носила на ней невидимую корону, а саркофаг. Бэзил – с припухшими глазами, от него пахло перегаром и лавандой. Клементина не притрагивалась к еде, глядя в одну точку. Огюст листал старинный фолиант прямо за столом, не замечая, как хлеб крошится на страницы.

Я отложил вилку и обратился как бы невзначай:

– У кого-нибудь из вас, случаем, нет склонности к лунным прогулкам? Или привычки выцарапывать символы на полу?

Тишина. Лишь капли соусника капали в тишину, как счёт времени.

Огюст поднял глаза:

– Символы? Интересно. Какие именно? Некоторые рисунки имеют чисто защитную природу. Например, если нарисовать воскрешающую пентаграмму наоборот…

– Ах, нет-нет, – сказал я слишком бодро. – Мы не про кладбища. Пока. Просто любопытно – вдруг у кого-то из гостей ночами появляются… эксцентричные идеи?

– Вы думаете, кто-то из нас вызвал нечто? – Это уже Августа. Голос – как лезвие ножа. – Детектив, вы ведь не верите в подобную чепуху.

– А вы?

Она не ответила. Только поджала губы. В их глазах я видел привычное – страх, но скрытый под высокомерной маской.

Можно ДОПИСТЬ

После завтрака я поймал Огюста в галерее. Тот любовался гобеленом с охотой на демона. Подходящая тема.

– Скажите, Огюст, – начал я, глядя на гобелен, – вы ведь изучаете оккультные искусства?

– Изучаю, – не отрицал он. – История – это не только пыль и даты. Это ещё и кровь, и ритуалы. Особенно здесь, в нашей стране – Альберионе. Магия у нас – как плесень: даже если её не видно, она всё равно проникает в стены.

– Значит, вы считаете, магия реальна?

– А вы нет?

– Я считаю, что всё реально, пока не доказано обратное. Особенно когда что-то скребётся по полу в два часа ночи. Но скажите, что могло бы вызвать фамильяра – только слабого, уродливого, почти призрачного?

Огюст на секунду задумался, затем ответил с улыбкой:

– Или неопытный маг… или тот, кто хочет скрыть, насколько он силён. Иногда лучше вызывать комара, чтобы никто не подумал, что у тебя под кроватью – лев.

Позднее, в библиотеке, среди запаха кожи и пыли, я застал Летицию за чтением «Мифов Древа Крови». Она быстро захлопнула книгу, как школьница, пойманная с романом.

– Вы знали, – начал я, подходя, – что Огюст в курсе, как вызвать фамильяра? Причём он не моргнул, когда я упомянул наш символ.

– Он… опасен?

– Нет. Он – как жаба на пороге ведьминой хижины. Вроде бы безобидный, но ты знаешь, что за ним – нечто большее. И, кстати, раз уж речь зашла…

Я сел напротив.

– Мисс Браун. Вы узнали фамильяра. Почему? И не говорите, что начитались. У вас глаза ведьмы.

Она вздохнула. На секунду стало тихо. Только тиканье старинных часов и потрескивание дерева.

– В детстве, – сказала она тихо, – у моей матери был фамильяр. Серый ворон. Его звали Элс. Он сидел у неё на плече, когда она умирала. И я тогда… увидела, как он исчез. Просто распался в воздухе. И с тех пор я знаю: фамильяр – это не просто магия. Это долг. Это душа, связанная клятвой. А такой, как этой ночью… был лишь осколок. Без имени. Без хозяина. Или хозяин не хочет, чтобы мы знали, кто он.

– Прекрасно, – пробормотал я. – Осталось выяснить: это кто-то из семьи? Или кто-то из-за стен замка?

Она кивнула:

– Или… сам замок. Он живёт, детектив. Я чувствую это. А теперь… он смотрит.

Я стоял, держа руку у подбородка, задумчиво уставившись на массивную дубовую дверь,

– Неужели кто-то его отправил убить вас?.. – добавил я уже тише, почти для себя. – Тогда он бы довёл дело до конца, а не исчез так бесследно.– Осталось только понять, что он делал у вашей двери, – прошептал я Летиции, слегка обернувшись.

– Ну знаешь, – продолжил я с театральной паузой, – мне кажется, кто-то нас хочет напугать… Вопрос только – зачем?Я отошёл на шаг, повернувшись к Летиции спиной, чтобы обдумать мысль, которая, как гвоздь, стучала в черепе. Она молча слушала, как всегда – внимательно, как хищная птица в полёте.

– Господа, – произнёс он с лёгким поклоном, его голос был бархатистым и тихим, – прошу прощения, если потревожил.В тот самый миг, когда я закончил фразу, из тени, совершенно беззвучно, появился дворецкий Окридж. Он словно вынырнул из самой темноты – как если бы его вырезали из ночи.

– Ах вы, право слово, напугали меня, – сказал я, быстро оправившись и натянув лёгкую улыбку. – Вы будто материализуетесь из воздуха, Окридж.Я вздрогнул.

– Простите, – без всяких эмоций сказал он. – Детектив Арло Гримм, госпожа Летиция Браун… Вы уже позавтракали?

– Да, благодарю. Всё было весьма… съедобно, – изрёк я, принимая величественную позу. Летиция кивнула.

– Прекрасно, – с лёгким поклоном ответил дворецкий. – Наши повара в замке – лучшие в округе.

Лорд всегда любил вкусно поесть. Если потребуется что-либо – не стесняйтесь обращаться. А теперь, если позволите… Я провожу вас в покои господина Альберта Ван Трего. Комнату мы не трогали. Всё осталось в том виде, как его нашли.

Я взглянул на него с выражением смеси подозрения и театральной важности – бровь слегка приподнята, уголки рта поджаты. Это был мой «проницательный взгляд», при котором я всегда казался умнее, чем был на самом деле.

– Разумеется, прошу… показывайте дорогу, – ответил я, делая приглашающий жест.

Мы направились вверх по лестнице. Ступени скрипели, а воздух здесь, на втором этаже, был ощутимо холоднее. Я внимательно осматривал стены, двери, портреты давно умерших. Некоторые казались будто следили за нами.

– Главное, чтобы там остались хоть какие-то улики, – ответила она шёпотом. – Подозрительно всё это. В любом другом доме нас бы сразу провели к телу. А здесь – сутки спустя.– Ну конечно, – пробормотал я, наклоняясь к Летиции. – Только сейчас нам решают показать комнату.

– Да… Вы, как всегда, проницательны, Летиция. Я тоже об этом думал. Но что ж, хозяева – их и правила.

– Комната осталась в нетронутом виде, – сообщил он. – Мы не прикасались ни к чему после обнаружения тела.У двери Окридж остановился.

Он открыл дверь, не перешагивая порог, и, как тень, остался в коридоре. Я вошёл первым.

– Странно, – пробормотал я, проводя рукой по полке. – Ни пылинки. Как будто всё вылизано до блеска.Комната была на удивление простой: широкая кровать с резным изголовьем, письменный стол, старинный шкаф. Окно было полуоткрыто, и серый свет пробивался сквозь кружевные шторы. Я прошёлся, оглядываясь.

– Вы правы, детектив, – отозвалась Летиция, стоявшая у двери. – Это не похоже на комнату, где было убийство. Слишком… чисто.

– Допустим, я – покойный Альберт. Я отдыхаю. Вдруг кто-то входит. Я встаю. Где борьба? Где следы? Где хоть что-то? Всё словно вычищено, будто кто-то не хотел, чтобы мы нашли хоть каплю правды.Я подошёл к кровати и осторожно лёг на неё, раскинув руки.

Я встал, и мы начали заглядывать под мебель, в ящики, даже за гобелен. И вдруг – я заметил нечто.

В углу под столом, почти у самой ножки, был выцарапан символ. Но, в отличие от первого, найденного у двери Летиции, этот был иной. Острее. Глубже. В нём были латинские буквы, и, кажется, сухая кровь.

– Летиция… взгляни.Я приглушённо окликнул:

– Это не тот же стиль… Здесь другая рука. И… кровь. Заметили? Это магия вызова. Но не та, что была у меня. Здесь… другой круг. Другой маг.Она подошла, прищурившись.

Мы обменялись тревожными взглядами. Сердце сжалось.

– В замке… два мага, – прошептала она. – И возможно, один из них убил Альберта. А второй… предупреждает нас.

Летиция молча прижала палец к подбородку, подражая моей позе. Скосив на меня взгляд, тихо протянула:

– М-ммх… – звук вырвался у неё с лёгкой вибрацией в горле, словно она не просто размышляла, а пробовала вкус мысли.

– Вы правы, детектив, – добавила она. – Нам предстоит выяснить, заодно ли они… или кто-то играет против всех.

Она вынула из внутреннего кармана блокнот – тёмно-зелёный, с потертым корешком – и принялась быстро записывать наблюдения и догадки. Я стоял, глядя в окно, и несколько мгновений молчал, обдумывая.

Потом, резко опустив руку, махнул:

– Пошли, Летиция.

– Куда, детектив?

– Пора задать пару вопросов.

Мы вышли из комнаты Альберта Ван Трего. Коридор был длинный, обитый тёмной панелью, от которой пахло старым деревом и лаком. Я оглянулся в обе стороны, потом – через плечо:

– А где же Окридж? – произнёс я вполголоса, с долей шутки. – Он ведь должен был ждать нас за дверью. Не исчезли вслед за всеми?

Летиция пожала плечами, словно это её вовсе не удивило.

– Извините, детектив Гримм, – раздалось вдруг справа, так близко, что я вздрогнул.

Окридж стоял почти вплотную, хотя, когда я огляделся, в коридоре никого не было – ни слева, ни справа, до самого поворота, где тянулись двери ещё семи комнат.