Полная версия
***
Из окон, прижавшись тёмными ладонями к стеклу, смотрела ночь, терзала нервы. Свет на кухне не горел, и Яна не могла найти в себе силы, чтобы его включить, просто сидела и рассеянно постукивала пальцами о столешницу. Аня спала, убаюканная длинной сказкой о слоненке.
Куда идти, где быстро найти деньги? Уже завтра она потратит последнюю тысячу рублей. Попросить у Ленки? Они давно не общаются, да и как потом отдавать? Звонить матери и занимать у неё? Та начнет рыдать, снова просить продать бабушкину квартиру и обвинять дочь в глупости. На продажу Яна не соглашалась.
Это её квартира и будет Анина. Они ни за что не переедут к её матери или в какую-нибудь убитую коммуналку.
Но что же делать? Она перебрала уже все доступные вакансии, кроме тех, где работа делилась на смены или занимала время с утра до самого вечера. Аня ходила в сад лишь с 7 до 18 и ни часом позже. В какой-то момент Яна поддалась отчаянию и даже взяла фриланс-заказ из соцсетей, но там её обманули и вместо полной суммы, внесли лишь предоплату, а по окончании задания заблокировали. Плюс две тысячи рублей в копилку, минус вера в сетевой маркетинг.
К тому же в колл-центре, как назло, прибавилось работы, при этом оплата осталась прежней. Яна уже сейчас чувствовала, что устаёт больше обычного, а ведь силы нужны на дальнейший поиск заработка.
Она потерла лоб. Голова начинала гудеть и вскоре должна была совсем разболеться. Яна глубоко вздохнула, нащупала рукой свой телефон. Разблокировала треснувший посередине экран и посветила им на стол. Нашла наушники.
Когда ты устал и нет ни единой правильной мысли – просто открой папку с музыкой. Если одиночество и тревога почти доели твоё тело – включи любимый трек и танцуй, как в последний раз. Выталкивай из себя всю обиду, боль и страх, расшвыривай их в стороны движениями рук. Пой, избавляясь от всех, застрявших в горле криков.
«Lose control» Тэдди Свимса сменялся «Door». Яна беззвучно танцевала и пела в темноте на маленькой кухне, позволяя себе хотя бы на время избавиться от сосущего беспокойства. Всё образуется и наладится. Жизнь такая длинная. Это не беда, это не конец. Она справится и все будет хорошо. Иначе и быть не может.
***
Руслан следил через бинокль, как в окнах напротив, в свете мелькающего экрана телефона, танцует женская фигура. Она двигалась нелепо, неумело, так, словно давно этого не делала и успела разучиться. Руслан хмыкнул, подумав о том, умел ли он когда-нибудь танцевать? Наверное, вообще не умел, даже так плохо, как эта девушка в окне, которая теперь занимала всё его внимание.
Глава 3. Конфета от зайчика.
12 июня, 2025 года.
На следующий день Яна решилась. Она сделала видео-звонок своему начальнику и попросила прибавку в колл-центре ровно на ту сумму, которая ей была нужна.
– Последний месяц я фактически заменяю двух специалистов. Мне не хватает средств на оплату электроэнергии, – объясняла она, стараясь выглядеть серьезно, а не жалко. – Если вы заинтересованы в том, чтобы я отлично справлялась с работой и дальше, подумайте, пожалуйста, о повышении моего оклада.
Начальник молча слушал и вертел в руках карандаш. Яна говорила и говорила. Волнение перемежалось с мысленными бравыми выкриками: «Ну и ладно! Будь, что будет!». Возможно, внутреннее решение уволиться со скандалом читалось в ее взгляде, потому что начальник в конце концов прервал молчание и сказал, что подумает.
Но на этом Яна не успокоилась. В обед она заполнила несколько заявок на потребительские кредиты в разных банках. Кредитные карты она ненавидела и боялась их, как черных бездонных ям, поэтому подавала заявления только на наличные средства. Хотя и их опасалась точно так же, но другой подстраховки пока не могла придумать. После банков, Яна снова углубилась в чтение сайтов с вакансиями. Строчки, прочитанные по десятому разу, рябили в глазах, но она упорно крутила колёсико компьютерной мыши.
***
18 июня, 2025 года.
Наступила среда. Сегодня она напомнила о себе начальнику и он обещал дать ответ как можно раньше. В семь минут шестого Яна отложила наушники с микрофоном, выключила компьютер и надела своё спортивное платье, черное с двумя белыми полосками по бокам.
Шлёпая сланцами по бетонным ступеням, Яна вышла на лестничную клетку. Лифт по «закону подлости» вновь уехал на девятый. Постояв с минуту в ожидании, Яна пошла по лестнице. На уровне третьего этажа показался мужской силуэт. Толик неверной походкой брел ей навстречу. На секунду Яна запаниковала, подумав, что у того новый приступ «белой горячки», иначе зачем ему наверх, если Толик проживает на первом этаже. Потянув носом воздух, Яна немного расслабилась, не ощутив запаха алкоголя. Зато подметила в руках у Толика непочатую бутылку горячительного.
«Значит, вечером снова начнется…» – подумала она и поёжилась.
Толик вместо того, чтобы пройти мимо, пронзительно посмотрел на нее и остановился. Его глаза были странными, потерянными.
Он разомкнул сухие, растрескавшиеся губы и произнес едва слышно:
– Проводи меня…
«Что это на него нашло? Уже и меня в собутыльники записать решил…», – подумала Яна, а вслух сказала:
– Извините, я спешу.
Она боком протиснулась мимо соседа и поспешила вниз. Толик, даже не обернувшись, продолжил свой путь.
Спустившись на первый этаж, Яна шагнула из прохладного подъезда на душную улицу. У бордюра, там, где росла редкая трава, управдом Ольга Степановна выгуливала кота. Тот на поводке с неоново-салатным бандажом неловко переставлял лапы. Хозяйка заметила Яну и помахала:
– Яночка! Вышла подышать?
– Нет, я за дочкой в сад иду, – покачала головой Яна.
– А я вот Кешу выгуливаю, – сообщила очевидное управдом и двинулась к Яне.
Кот завалился набок и поволочился следом за хозяйкой, недовольно фырча.
Где-то в конце двора послышался детский смех и стукнулся о штангу резиновый мяч.
Девочка-подросток промчалась мимо на велосипеде. Усатый мужчина лет пятидесяти вывешивал на перекладину ковер, собираясь выбить из того пыль. Бабушки на лавке тихо роптали на загрязнение воздуха. Еще одна возилась в палисаднике, подрезая кусты.
Ольга Степановна продолжала вещать о погоде:
– Так тепло сегодня! Хоть сейчас иди-купайся… а ночью дождь с градом обещают. Правильно говорят: непредсказуемое сибирское лето…
Яна искала способ отвязаться от женщины и как раз подбирала вежливые слова, поэтому не заметила момент, когда во дворе вдруг стало непривычно тихо. Время замедлилось. Внутри у Яны неприятно засосало под ложечкой. Одновременно с этим все, кроме Ольги Степановны, болтавшей без умолка, услышали короткий звук. Чавкающий шлепок. Нечто на огромной скорости столкнулось с подъездной дорожкой.
Какая-то женщина, выглянула из окна. Раздался истошный крик. Двор разом стряхнул с себя оцепенение, зашевелился, загудел. Яна посмотрела направо и увидела толпу, окружающую фигуру, распластавшуюся на сером асфальте между вторым и третьим подъездами. Ольга Степановна выпустила от потрясения поводок с Кешкой и с причитаниями схватилась за голову.
– Как это? Что это?!
Красные брызги покрывали палисадник и пожилую женщину с секатором, которая, точно рыба, открывала и закрывала рот, глядя в пустоту.
Остальные пенсионерки хватались за сердце. Усатый мужчина с ковробойкой под мышкой, отгонял любопытных, а сам поспешно искал в трениках телефон, чтобы вызвать скорую помощь.
Из первого подъезда, хлопнув дверью, вышел незнакомый светловолосый мужчина и закурил, остановившись неподалёку. Яну поразила его отстраненность. Но еще больше стало не по себе от тихих слов Ольги Степановны:
– Толик… Это Толик из 77-ой.
Яна, поддавшись безотчетному порыву, подошла ближе, и тут же отпрянула. Лицо Толика угадывалось с трудом, рука торчала под неестественным углом. В ноздри тут же пробрался металлический запах крови.
Хлопнула еще одна дверь и уже из третьего подъезда вылетела Камилла, за ней бежал Лёнечка. Уборщица упала на колени рядом с телом, схватилась руками за окровавленные плечи, затормошила. Лёнечка зарыдал:
– Папа! Папа!
– Уберите её отсюда! – заорал мужчина в трениках. – «Скорая» уже едет!
Ольга Степановна потянула Камиллу на себя. Та продолжала цепляться за Толика.
– Какая тут скорая уже, – слышалось в толпе, растущей с каждой минутой. – Сиганул с крыши…
– Не отец он ему был, пьянь подзаборная, – сказал кто-то, – но, поди ж ты, как его мальчишка всё-таки полюбил… несмотря на закидоны.
Яну затошнило. Толик просил проводить его, а она отказалась. Может быть, она смогла бы его отговорить? Нет… это бред… он же мог утянуть её за собой. Яне с ужасом представилась сцена, как в детский сад к Ане приходит служба опеки и говорит, что мамы больше нет. Яна обняла себя за плечи. Нет-нет… она не может так поступить с дочкой… она не должна лезть во всякие сомнительные вещи. Она себе не принадлежит. Поэтому ничем она Толику не помогла бы…
Тёмная бордовая лужа росла и растекалась. Видя, как та подступает к её шлёпанцам, Яна резко развернулась и пошла прочь, ускоряя шаг, пока и вовсе не побежала.
***
Возвращаться домой она не спешила и, после того, как забрала Аню из сада, еще три часа бродила с ней по парку, пытаясь унять дрожь в коленях и справиться со срывающимся голосом. Дочь, к счастью, ничего не заметила. Она весело каталась на карусели, срывала травинки и несла их маме. Яна крутила их хрупкие изломанные стебельки в руках и вновь вспоминала о Толике.
Во двор она заходила с опаской, заводя Аню за спину, чтобы дочь не увидела последствия трагедии, но к тому времени уже все убрали. Тело Толика увезли. Кровь на асфальте и кустах смыли из шланга. Лишь разлитая повсюду вода напоминала о случившемся.
Только Яна скинула шлепанцы и прошла в ванную, чтобы вымыть руки, как задребезжал дверной звонок. Аня тут же понеслась спрашивать «Кто там?» и тянуться к замку.
– Аня, не трогай. Мама сама откроет! – прикрикнула Яна, торопясь за ней. Дочь обиженно выпятила губы и отошла, заныв. Анечка любила гостей, возможно оттого, что они бывали нечасто.
Яна приникла к глазку. По ту сторону маячили черные кудряшки и ослепительная улыбка. Яна отперла. На пороге стояла Лилия с бутылкой шампанского и пакетом клубники.
– Привет, я смотрю у вас тут грустно? – Лилия скосила глаза на хнычущую Аню. – А я как раз пришла поднять настроение!
Она покачала бутылкой перед Яной и обратилась уже к девочке:
– А для кого у меня настоящий зайчик в кармане конфету оставил?
Аня перестала плакать и шмыгнула носом:
– Для кого?
– Для самой улыбчивой девочки! Ну-ка, покажи, как ты умеешь улыбаться.
Аня улыбнулась.
– Вот! Значит точно для тебя конфета, – сказала Лилия и, сунув в Янины руки холодный пакет с клубникой, достала из кармана конфету.
Аня радостно схватила её и начала разворачивать, а Лилия тем временем прошептала:
– Чего стоишь? Бежим.
Тогда и Яна не удержалась от усталой улыбки. Она заперла дверь и провела гостью на кухню. Лилия сразу стала хозяйничать и искать бокалы. Яна открыла шампанское и присела на табурет.
– Ты хорошо управляешься с детьми, у тебя есть свои?
Лилия помрачнела, выставляя на стол найденные кружки с котятами:
– Нет, всегда хотела, но не сложилось.
– Прости, – потупилась Яна.
– Ерунда, – махнула рукой Лилия. – У каждого своя драма… Ты видала, что на улице сегодня творилось?
– Да. Я даже рядом стояла.
Яна не стала упоминать, что разговаривала с Толиком прямо перед его смертью.
– Кошма-а-р, – протянула Лилия и взяла из пакета немытую клубнику.
– Я помою, подожди.
Яна схватилась за пакет, и в этот момент на столе звякнул её телефон. Высветилось новое сообщение. Яна смахнула блокировку пальцем, и уголки ее губ опустились еще ниже. Пришел ответ от начальника: отказ в повышении оклада. Следом, будто нарочно, звякнули еще три sms. «К сожалению, не можем предоставить вам потребительский кредит в данный момент». «В потребительском кредите отказано». «Уважаемая Яна Романовна…». Яна не дочитала сообщение из третьего банка, всё было ясно и без этого.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Лилия, увидев, как Яна едва сдерживает слёзы.
И рассказ Яны полился неиссякаемым потоком, точно прорвало плотину. Лилия слушала и периодически качала головой.
– Глупая, что ж ты сразу не сказала? – возмутилась соседка после того, как Яна закончила. – Займу я тебе денег!
– Нет, – затрясла головой Яна, – я не знаю, когда отдам.
– Прекрати. Я не на бобах, как некоторые, – протянула Лилия и потянулась за своим смартфоном. – Могу себе позволить, диктуй номер…
Яна продолжала отнекиваться, но Лилия махнула на неё рукой. Сама взяла её телефон и стала там копаться, после чего сделала себе звонок и по полученному номеру Яны перевела деньги.
– Я отдам, правда, – Яна корила себя за слабость. Она давно привыкла утаивать ото всех свои слёзы.
– Конечно, отдашь. Куда ты денешься? Я ведь за стенкой живу, – улыбнулась Лилия.
***
После того, как соседка удалилась к себе, Яна умылась и зашла к дочери. Аня смотрела мультики, но сидела грустная и вертела в руках фантик от конфеты.
– Что случилось, Анютка?
– Конфетка закончилась.
Яна села к ней на кровать и нажала красную кнопку на пульте, чтобы выключить телевизор:
– Ты знаешь, из твоего фантика можно легко сделать принцессу Рококо. Мне в детстве так бабушка говорила.
– Это принцесса-курочка? – заинтересовалась Аня.
– Нет, – погладила её Яна, – это такая куколка в пышном платье.
Она расправила конфетный фантик, потом сложила его гармошкой несколько раз и закрутила кончик так, чтобы фантик напоминал два перекрученных веера. Тот, что меньше – голова принцессы, а больше – платье со складками.
– Ты прочитаешь мне сказку про принцессу-курочку? – спросила Аня.
– Прочитаю. Но сначала нужно сделать очень важное дело.
– Какое?
– Почистить зубы, разумеется!
Спустя десять минут они уютно устроились с книгой, а затем так же мирно заснули. Но продлилось это недолго.
Проснулась Яна внезапно. Её точно тронули за плечо. Комнату заполняла ночная чернота. За окном слышались раскаты грома и барабанный стук дождевых капель, но в них вплетался еще один странный звук. Тонкий скрежет, вперемешку с повторяющимся шипением. Он исходил из тёмного угла у окна. Яна тут же просунула руку между прутьев детской кроватки. Ани там не было.
– Аня?!
Яна подскочила с дивана и огляделась. Дочь не отзывалась.
Звук всё продолжал доноситься из угла. Яна, холодея, двинулась к его источнику. Всё еще сонная, она не понимала, что происходит. Постепенно до неё дошло. Это не скрежет и шипение. Это тихий, захлёбывающийся плач, такой испуганный, какого Яна не слышала никогда. Она подошла к углу, раскинула руки, и обняла забившуюся туда девочку.
– Анютка, ты чего? Я здесь, я рядом.
Дочь лишь давилась слезами и вздрагивала на её плече. Наконец она прошептала Яне в самое ухо:
– Он смотрит, мама. Он там.
– Кто, зайка? Там никого нет.
– Он сидит за окном и смотрит на нас!
– Это сон, Анютка! Просто сон! – попыталась её успокоить Яна.
За окном сверкнула молния. В эту же секунду что-то с силой грохнуло о стекло. Яна отскочила в сторону, держа на руках ребенка, и больно ударилась спиной об пол. Аня взвизгнула.
Грохот повторился. Яна подпрыгнула и метнулась к выключателю. Щелк. Лампочка вспыхнула и погасла. Новый удар по стеклу. Треск, будто окно сейчас разобьется. Затем скользящий, мерзкий скрежет. Яне показалось, что она слышала звук, похожий на выстрел.
Зубы свело. Яна кинулась в коридор и хлопнула по кнопкам там. Свет зажегся ярко и на миг ослепил. Яна зажмурилась, чьи-то цепкие руки вцепились в её колени. Она закричала, стала сдирать их с себя.
– Мама! Мама!
Яна открыла глаза и обнаружила, что пытается отогнать собственную дочь. Волосы той намокли и тёмными прядями облепили заплаканное лицо.
Яна всхлипнула:
– Прости, зайка! Прости меня!
– Мама, мне страшно!
Яна прижала дочку к груди и подняла.
– Ничего, сейчас умоемся.
Она понесла дочь в ванную, пятясь спиной и стараясь держать окно комнаты в поле зрения. Успокоить Аню удалось лишь через полчаса. Яна уложила дочь с собой на диван.
– Мама, а монстры существуют? – сонно спросила Аня.
– Нет, конечно. Это просто тени деревьев, которые колышутся на ветру.
После того, как дочь заснула, Яна аккуратно встала с дивана и подошла к окну. На нем снаружи блестели три неровных царапины.
Глава 4. Неженатый сосед.
21 июня, 2025 года.
Следователи пришли к выводу, что смерть Толика – самоубийство на фоне белой горячки. Это заключение, однако, оставило Ольгу Степановну в недоумении.
Она сидела на соседней лавке от Яны и вполголоса шептала соседке:
– И как он вообще забрался на крышу? Ключи только у меня и у слесаря.
Полиция уже допрашивала её в день трагедии, и Ольга Степановна утверждала, что рассказала всё без утайки.
На детской площадке, между тем, отпущенный на вольные хлеба Кешка очаровывал детей в песочнице. Та, сырая от прошедшего дождя, собрала в себе с десяток малышей. Кот был красивый, пушистый и маленькая Аня гладила его с восхищением ребенка, который всегда хотел домашнего питомца, но мама не разрешала. Кот перешагивал куличи из мокрого песка, ластился к Ане и мурлыкал. Яна же, наблюдала за дочкой и думала, как бы Кешка не начал рыть ямку, чтобы наделать туда «секретиков» в дополнение к куличам.
Со стадиона доносился топот, свист и крики. Шёл футбольный матч между командами спортивных школ. На влажных трибунах сидели болельщики, спины которых маячили между черными пиками ограды. К слову, стадион просматривайся со всех сторон, поэтому матч можно было смотреть и со стороны парка, и стоя в проулке, между погребной рощицей и выходом из двора, а так же из окон двух девяток, окружавших зеленое футбольное поле.
В тот момент, когда цифры на спортивном табло показали 2:0, у Яниного плеча раздался низкий мужской голос:
– Как дела?
Яна обернулась и увидела высокого мужчину со светлыми волосами. Того самого, что вышел покурить, пока усач с ковробойкой вызывал скорую Толику. Незнакомец был старше её лет на пять. Он носил потёртые джинсы и тёмную футболку под болотно-зеленой рубашкой. По нему было видно, что когда-то мужчина сделал замысловатую стрижку, о чем свидетельствовали неровные концы прядей. Теперь волосы отросли и создавали небрежный вид, закрывая одну часть лица и открывая другую, где белел тонкий шрам на виске. Он смахнул прядь волос в сторону, чтобы поймать Янин взгляд. Шрам на виске тут же скрылся. Синие глаза прищурились от неловкой улыбки.
– Я вас знаю? – осторожно спросила Яна.
– Нет, просто в соседнем подъезде живу, – пожал плечами мужчина. – Меня Руслан зовут.
– Яна.
– Я недавно переехал. Вот, решил познакомиться с жильцами…
Мужчина явно демонстрировал заинтересованность, что застало Яну врасплох. Она отвернулась и полезла в сумку, делая вид, будто ищет телефон, а сама быстро соображала, зачем Руслан к ней прицепился и как ему ответить. Не то, чтобы она считала себя дурнушкой, но ей далеко до той же Лилии, прекрасной брюнетки, с яркими вещами и летящей походкой. За три года Яна отвыкла от мужского внимания. С маленьким ребенком не до знакомств. Да и не самое лучшее сейчас время.
Яна поморщилась. Она не знала, наступит ли вообще когда-нибудь удачное время. О чем ей говорить с парнями? О том, что дочка из садика принесла простуду? Или о подорожании продуктов? Яна давно уже не жила той жизнью, где можно спокойно выйти в кафе или посмотреть новое нашумевшее кино. Она не успевала за трендами, не вела активно соцсети, не ездила в отпуск. О чем с ней говорить мужчине? Лучше и вовсе не начинать, чтобы потом им обоим не было неприятно.
Яна открыла рот, чтобы отвязаться от общительного соседа, как вдруг на помощь ей пришла Анечка. Она подбежала к матери и упёрлась грязными от песка ладонями в её колени:
– Мама, покачай меня!
– Это моя дочка, Аня, – обратилась Яна к Руслану, предвкушая его реакцию.
Мужчина заметно напрягся:
– Ты замужем? Неловко получилось…
– Мы вдвоём с дочкой, – тем не менее честно ответила Яна.
Странно, но Руслан тут же расслабился:
– Я тоже.
– Тоже с дочкой? – с любопытством уточнила Яна.
– Нет, тоже не женат. Ладно, пойду, – он показал рукой в сторону. – Увидимся еще. Яна.
– Давай. Руслан, – с усмешкой ответила она.
Она усадила Аню на качели с цепным подвесом и принялась раскачивать. Боковым зрением Яна уловила яркое оранжевое пятно у подъезда, это Лилия, перехватив под мышкой старый стул, о чём-то говорила с Камиллой. Она тоже увидела соседку и помахала ей свободной рукой. Яна махнула в ответ. Лилия кивнула, похлопала Камиллу по плечу и, пристроив стул около зоны вывоза мусора, пошла к Яне.
– Бедняга, совсем не в себе с того дня, – произнесла она, привалившись к стойке качели. – А этот что от тебя хотел?
– Кто?
– Блондин. Я вас видела, – уточнила Лилия.
– Познакомиться.
– Ты там поосторожнее. Вдруг он маньяк.
Яна рассмеялась:
– Не парься, он как про Анютку услышал, сразу сбежал.
– Не нравится он мне, – поёжилась соседка. – Я видела пару раз, как он пялился.
– Серьёзно? – приподняла брови Яна.
– Да, он напротив живёт. Его окна и балкон на наши смотрят. Прямёхонько, – Лилия указала на окна Руслана.
Яна обернулась. Их дом, благодаря конструкции, действительно позволял одним жильцам смотреть на окна других. Она мгновенно вспомнила ужас, который испытала на днях, подумала о царапинах на стекле. Пятый этаж… мог ли какой-то психопат забраться так высоко, чтобы их запугивать? Мог ли этот Руслан, например, стрелять чем-то издалека по стеклу её комнаты? Яна тут же фыркнула. Такое бывает лишь в фильмах. Зачем незнакомому человеку понадобилась бы какая-то Яна Шестакова? Следить за её жизнью – самое скучное в мире занятие. Это всё расшатанные нервы. Слишком много проблем с работой. Опять же – несчастный случай, произошедший прямо на её глазах, что сказалось не лучшим образом на психике. Наверняка какая-то ворона заболела да и врезалась в её окно, вот и все. Просто нужно как следует отдохнуть на выходных, хорошо выспаться и, на всякий случай, снова начать пить пустырник.
– Как Анютка? Я слышала плач за стенкой.
– Не думала, что у нас такая слышимость, – удивилась Яна.
– Ещё какая, – хмыкнула Лилия. – Так что случилось?
– Плохо спит. Зубы, наверное, – соврала Яна. Ей не хотелось рассказывать о том, что чувствует себя истеричкой.
– Дети все чувствуют, – точно подслушав её мысли, произнесла соседка. – Ты главное не кисни. Все наладится.
Лилия, морщась, потёрла предплечье, обтянутое рукавом оранжевой трикотажной кофточки.
– Рука болит?
– Да потянула, наверное, пока стул этот тащила. У мамы столько хлама скопилось…
Аня, устав от качелей, заныла:
– Мама, пить!
– Сейчас, зайка, – Яна спустила её на землю и сообщила Лилии, – мы пошли.
– Давайте.
Яна подняла взгляд на окна Руслана. Ей показалось, что тюль на одном из них колыхнулся так, будто кто-то быстро спрятался.
«Он смотрит, мама… он сидит за окном и смотрит на нас!». Аня тогда сказала именно так. Мурашки побежали по её спине, роем устремляясь к коленям.
«Параноик я, точно параноик», – подумала она.
***
Руслан Кольцов, прильнув к перилам, курил пятую сигарету подряд. Он затягивался, выпуская дым в ночное небо. Луна скрылась за пасмурными тучами и это было удобно. В темноте легче следить.
Он мог сидеть так часами. Лишь когда спина начинала неметь, Руслан вздрагивал и менял позу, а затем снова погружался в наблюдение. Густым сигаретным дымом пропахла вся его одежда. Даже комары не осмеливались его пробовать. Спасибо хозяевам, что не застеклили балкон.
Дед всегда говорил: «Русик, чтобы победить, нужно быть ловким, а для ловкости нужна хорошая дыхалка. Поэтому бросай, пока можешь».
Курение – дрянь. Он это знал, чувствовал каждое утро никотиновую слабость после первой затяжки, с отвращением выворачивал в ведро пепельницу, но продолжал курить. В прошлом месяце Руслан почти бросил, но всё пошло не плану.
В груди вдруг кольнуло, но он тут же себя одёрнул. Отчаяние – вещь, которую он не может себе позволить. Всё потом, не сейчас.
Теперь Руслан здесь и должен довести дело до конца. Он промахнулся. Такое не должно повториться. В следующий раз он должен попасть прямо в цель. Эта Яна хрупкая, почти прозрачная… Он сегодня подошёл к ней, чтобы прощупать обстановку. Кажется, шанс всё-таки есть. А вот вторая…
Руслан вернулся в комнату и взял бинокль.
