Ты не мой муж

Оливия Лейк

Ты не мой муж

Глава 1

Амир

Как же меня задолбали пробки. Хотя нет, мне здесь все надоело. Невкусная еда за неприлично большие деньги, лицемерные улыбки, даже если собеседник считал тебя полным говном, и вообще вся эта распиаренная белозубая американская мечта. Нет, это реально мечта, особенно когда карманы набиты деньгами, но, кажется, не моя. По дому соскучился. По Родине. По России.

– Стив, прижмись правее. Выйду, пройдусь, – тащиться по загруженному Верхнему Вест-Сайду – то еще удовольствие. До клиники недолго идти, прогуляюсь. – Марк, – повернулся к личному помощнику, – на сегодня свободен. Здесь у всех топов есть ассистенты, без этого никуда.

– Мистер Черкесов, звонила ваша супруга, просила помочь ей: она собралась в галерею и ей нужен переводчик.

Марк русский, но уже как десять лет имел грин-карту. Даже не знаю, на кого он больше работал: на меня или на так называемую жену?

– Езжай, – бросил и вышел. Я никогда не считал Лизу своей женой. Никогда. Это скоропалительный брак на злых эмоциях. Братья, мать, Лейсан…

Я предавал семью и меня предавала семья. Тогда так считал, сейчас… не знаю. Многое теперь в ином свете виделось. Время что-то стирало из памяти, где-то смягчало реальность, сглаживало острые углы, но особо уродливые поступки оставались такими же яркими, несмотря ни на что.

Телефон ожил. Я достал из кармана и посмотрел на экран. Моника. Подруга, любовница, таблетка от скуки. Она мне тоже надоела.

– Слушаю, – я до сих пор не мог отвыкнуть от сухих и четких разговоров по телефону, поэтому меня иногда считали грубым. Как и не мог привыкнуть к перманентной приветливости.

– Привет, мой сладкий Амир. Я соскучилась. Ты приедешь сегодня, любимый?

Любимый. Сладкий. Малыш. Все это терпел только потому, что Моника была хороша в постели, сильно не бесила глупостями, навязчива, но в меру.

– Не знаю. Я позвоню позже. Угу. Целую, детка.

Поскольку я не считал Лизу своей истинной женой, то связь с Моникой не была для меня изменой. Не она первая, не она последняя.

Два года назад, когда еще в Москве увлекся Лизой, все другим казалось. Жену она мне напомнила, только не погрязшую в материнстве, как Лейсан. Но очарование довольно быстро прошло: Лиза Кудрявая – совсем не Лейсан Черкесова. Первая мне жутко надоела, вторая… О ней даже мысли должны были быть под запретом. Так и было. Когда уезжал из страны, когда бросил сына и развелся женой – думать о ней не хотел. Но в моем случае время играло против меня, а память подбрасывала картины из прошлого, где я был абсолютно счастлив, любил и был любим.

Уже на пороге клиники удивленно посмотрел на дисплей телефона, из России звонок. Глеб Арский, давний знакомый, полезные связи.

– Здравствуй, Амир Каримович, – услышал знакомый голос.

– Здорово, Глеб Александрович, – он был старше меня лет на десять, но мы неплохо общались. Сошлись на общей любви к футболу, часто играли вместе. Он меня давно к себе на работу звал, но в России я в семейном бизнесе был, поэтому нет. – Рад слышать.

– Ну как ты там, в своей Америке? Не зачах? По березкам родным не скучаешь?

Скучал. И не только по ним. Когда уезжал, все связи разорвал, с корнями выдрал, обижен на всех был. Но уже пару месяцев как восстановить пытался: с братьями и матерью на связь вышел.

– Скучаю, – коротко ответил.

– Тогда у меня для тебя предложение и просьба в одном флаконе. Мне срочно нужен грамотный CEO. Выручай. Толковых топов в Москве не осталось. Все разбежались, за кордон свалили.

– Это нужно обдумать, Глеб.

Арский был одним из соучредителей крупнейшего медиа-холдинга в России. Предложение он мне делал отличное, и я о нем обязательно подумаю. Может, реально пора возвращаться? Хреново мне здесь.

Меня проводили к доктору Майкалзу. Год назад на волонтерской миссии корпорации, в которой я работал, подхватил свинку. Болезнь вроде детская, но я чуть не сдох. Очень тяжело протекала.

– Мистер Черкесов, присаживайтесь, – доктор был серьезен, даже фирменная белозубая улыбка казалась блеклой. – Мы получили ваши анализы.

Да, пришлось подрочить в баночку. Свинка – болезнь всяких желез, в том числе и тех самых. Мои яички были в опасности.

– Мистер Черкесов, я изучил вашу анкету, но там был пропущен пункт про детей, – отчего-то отклонился от темы Майкалз. – У вас есть дети?

Я отвел глаза и задумался. Есть ли у меня дети? Официально я отказался от родительских прав. Морально – тут все еще хуже, вспоминать стыдно. Эмоционально – я не знал, не думал о Даяне, запретил себе это.

– Да, есть сын, – но все же ответил положительно. В Москве жил мальчик чуть старше двух лет, в котором генетическая половина моя.

– Это хорошо, – врач как будто выдохнул. – Мистер Черкесов, к сожалению, болезнь не прошла без осложнений. Мы изучили вашу спермограмму и, к сожалению, с уверенностью в девяносто девять процентов вынужден сообщить о мужском бесплодии. Мне очень жаль.

Ух ты! Ничего себе побочный эффект. Неожиданно.

– Не нужно будет делать вазэктомию, – усмехнулся криво. Некоторым не стоило размножаться.

Я ведь не хотел детей. Я был плохим отцом и стал бы еще хуже, не дай бог от меня забеременела бы еще одна женщина. В принципе, не такие плохие новости. Я ведь всерьез думал о стерилизации. Черт, а что же тогда так холодно в груди?

– Спасибо. Я понял, – поднялся в какой-то дикой растерянности.

Я не поехал в офис, и в роскошную квартиру на Пятой Авеню тоже не хотелось. Давно уже. Там Лиза, а она за эти два года из кокетливой лани превратилась в требовательную ревнивую особу. Я ее предупреждал, что о нашем браке не нужно распространяться, но она трубила на каждой вечеринке. Как итог – я перестал брать ее с собой, но информация дошла даже до Москвы. У моей семьи длинные руки и большие уши. Братья в курсе. Не обсуждали вслух, мы и так едва общаться начали, но по тону явно слышалось порицание.

К десяти вечера устало поднялся в пентхаус на сто пятом этаже одного из небоскребов Манхэттена. В голове кавардак, в душе полный раздрай. Лучше бы я не знал, лучше бы не думал.

– Пришел? – Лиза стояла в шелковом халате с недовольно надутыми губами. – Снова у своих шлюх был?

Сцены ревности практически ежедневные. Лиза знала, что пока мы здесь, я с ней не разведусь. Можно было бы через консульство, но тогда она начинала плакать и клясться в любви, ну и меня стыдить: я ведь предложил женитьбу и увез в чужую страну. Сам сделал выбор. Сам виноват. Да, это так. Пока она – это мой крест.

Не скажу, что Лиза изменилась внешне в худшую сторону, наоборот, на мои деньги она себя принарядила знатно, но когда очарование прошло, понял, что она пустая и толком необразованная. За два года даже английский не выучила! Чуть что, услугами Марка пользовалась, ну а зависала с такими же русскоязычными барышнями, приехавшими в Штаты с папиками.

– Можешь собирать вещи, – бросил, на ходу снимая пиджак и дергая узел галстука. – Мы возвращаемся в Россию, жена, – последнее устало, но с издевкой.

– В Россию? – ахнула. – Но… Но… Я не хочу!

– А тебя не спрашивают, – ответил и вышел на террасу, встречаясь с огнями большого города. Не моего. Я хотел бы, но слишком татарин и слишком русский, да. Это не про нацию, это состояние внутри.

А пока… Открыл сундук, который был моим мини-баром, и налил себе бренди. Как же я оказался здесь, абсолютно пустой и не нужный? Ненастоящий человек. Да, именно так. А я ведь помнил, когда и как. В подробностях. В голове точно стояла картина, когда завис над пропастью. Я должен заново пережить это, вспомнить, прокрутить…

Глава 2

Два года назад

Амир

Я приехал на выписку сына за час до назначенного времени: из родни еще никого не было. Мне хотелось, чтобы это был только наш день – таинство знакомства с новым человеком, с моей плотью и кровью, с сыном. Встреча с любимой женой: Лейсан еще неделю назад положили в патологию, плановое кесарево, готовили ее. Все же это должен был быть только наш день, но разве нашу неугомонную татарскую родню остановишь!

Я приготовил ей много подарков, но венцом всего были документы на дом в Италии. Лейсан у меня теперь обладательница недвижимости на озере Комо. Будем втроем ездить на все лето!

Я посмотрел на свои руки – дрожали. Колотило меня знатно. Чем ближе были роды, тем страшнее становилось. Будем ли мы хорошими родителями? Я лично буду ли хорошим отцом? Не кошельком и жандармом, а реально любящим и близким со своими детьми. У старших братьев вроде получилось, правда, как мужья они те еще засранцы. Давид жену похоронил, а до этого много лет любил ее какой-то нездоровой жестокой любовью. Адель женился по залету, но вроде счастлив, не считая любовницы, которая скрашивала досуг на работе и в командировках. Я и сам тот еще любитель залезть красоткам под юбки, но не сейчас. Это мое прошлое.

С женой познакомились на юбилее главы диаспоры. Лейсан была совершенно не похожа на наших девушек из влиятельных семей. Она после школы сразу уехала учиться в Лондон, жила там и работала, совершенствуя язык. Она и не собиралась возвращаться в Россию, но приехала в отпуск и родителей повидать.

Красивая, фигуристая блондинка с потрясающим звонким смехом. Ей было двадцать пять, не замужем и не собиралась, смотрела вежливо, но гордо, обращалась к старшим с уважением, но не отводила и не опускала стыдливо глаз, говоря с мужчинами. Ведь в невестах еще, скромной должна быть! Девочка уважала чужие границы и никому не позволяла нарушать ее. Она меня очаровала, но я понимал, что нельзя переспать с ней и бросить. Но, как оказалось, у нее был бойфренд в Англии, а я так френдзона. Я! Амир Черкесов воспринимался исключительно другом!

У меня был месяц переубедить Лейсан, что она ошибалась. Ведь сам я поплыл окончательно и бесповоротно. Влюбился до беспамятства. Я лично отвозил ее в аэропорт, у меня руки приросли к рулю, когда подъехали: я не хотел и не мог ее отпустить, и я не отпустил! Развернул машину и увез обратно в город. Лейсан позволила мне это. Мы поженились через месяц. Четыре года душа в душу, вдвоем. Теперь нас будет трое…

Взгляд в зеркало – несколько машин парковались напротив крыльца, где толпились встречающие. Я тоже вышел.

Поздоровался с тестем и тещей и своей родней. Шум, гам, веселье, а меня продолжало крутить странной дрожащей внутри тревогой. Откуда взялась, ведь не было ее? Чем больше становился живот у жены, тем сильнее мне точили душу странные страхи. Несвойственные мне, чужие, но мои…

– Держи, папаша, – медсестра на выписке вручила мне атласный конверт с пищащим красным комочком. Я уже понял, что дети не рождались как в рекламе подгузников – румяные и щекастые. Дети три дня отроду красные, сморщенные и похожие на лепреконов.

– Спасибо, любимая, – коротко поцеловал жену и подарил большой букет пионов, которые она обожала.

Суета, поздравления, фотографии – мы не могли выдохнуть. Дома был накрыт стол для гостей. Я стоял в центре гостиной и держал на руках сына:

– Даян, – нарек его и произнес молитву.

Лейсан пошла кормить и укладывать ребенка, а я слушал пожелания сыну и нам, вкусно ел, улыбался, но мне хотелось все оставить и броситься наверх, в нашу спальню. В доме была прекрасная детская, но подруги и родня насоветовали жене, что тяжело будет бегать в ночи на кормление, поэтому колыбель пока в нашей комнате.

Мне хотелось посмотреть на них и ощутить отцовские чувства, нежность, любовь, желание оберегать и заботиться. Пока я растерян и смущен, и не понимал, почему меня трясло, когда подходил к спальне.

Я открыл дверь и увидел жену: Лейсан с оголенной грудью, полной, сочившейся молоком пыталась вставить сосок в рот Даяна. Он хныкал и отказывался. Она продолжала пытаться и тихим голосом уговаривать сына.

Медленно прикрыл дверь и прислонился лбом к стене. Такая милая семейная идиллия, но мне было страшно к ним подходить. Вдруг все испорчу? Если не справлюсь? Если не по люблю сына? Я был третьим у родителей, у меня было все, кроме внимания отца с матерью. Я не хотел стать таким же, очень не хотел.

Гости уже ушли, а домработница, которая приходила каждые две недели или на важные события, убрала со стола и тоже спешила домой.

– Амир Каримович, доброй ночи и примите еще раз мои самые искренние поздравления.

– Спасибо, Эльза Марковна. Я вызову вам такси, – взялся за телефон.

– Да я на метро…

– Не спорьте, – оборвал причитания. Метро не близко, а на улице дождь накрапывал. Она ушла, а я достал бутылку коньяка и налил себе. Застолье у нас было без алкоголя, а мне срочно нужно расслабиться. Внутри весь натянутыми струнами опутан.

Я так соскучился по жене, но не мог к ней подойти. Так у них там интимно и правильно с сыном, что отчего-то чувствовал себя лишним. Между нами и секса давно не было: месяц назад еще назначили половой покой. Мы, конечно, выкручивались, но это не то: хочется близости, обоюдных стонов, вспотевших от страсти тел, эх.

– Уснул, – жена спустилась в гостиную. Выглядела уставшей. Лейсан переоделась в шелковый халат с кружевными вставками и собрала свои шикарные густые волосы в пучок.

– Иди сюда, Леся, – поставил стакан и привлек жену на колени. – Соскучился, любовь моя, – прижался к ней, пытаясь отыскать ее запах за всеми этими присыпками, детскими кремами и сладким запахом чего-то… – Что это? – провел пальцем в районе соска, где расплывалось пятно.

– Молоко. Его так много пришло, а Даян пока не может правильно захватить сосок, да и сосательный рефлекс еще слабый. – Лейсан посмотрела на меня нежно и пальцами зарылась в мои волосы. – Мир, пока нельзя. Там выделения… В общем месяц еще никаких вагинальных проникновений, – она тихо рассмеялась. У меня аж член упал. Все эти подробности явно лишние. – Посидишь с Даяном? Я так хочу нормально искупаться и голову помыть.

– Он же спит? – я снова взял бокал.

– Он может проснуться, – Лейсан мягко забрала коньяк и, поднявшись, отнесла на кухню. Я следил за ней, как поднималась наверх. У нее всегда была хорошая фигура. Женщина-гитара: пышная грудь, тонкая талия, крутой изгиб бедер и крепкая задница. Конечно, беременность оставила свои следы: Леся набрала несколько лишних килограмм, но, думаю, это поправимо. Сейчас организуем быт на троих и пойдет в зал. Нужно еще няню, наверное.

Я поднялся в спальню и подошел к колыбели. Даян спал на боку в шапочке и светлом костюмчике. Такой маленький, совсем крошечный. Мне даже дотронуться до него такого хрупкого было страшно.

– Ой, – услышал характерный звук, затем запахло чем-то кислым. – Обделался, значит, – засучил рукава и положил его прямо. Нужно учиться подгузники менять. Я только расстегнул миллион застежек, как сын начал странно булькать. Я ничего не понял! Мне стало пиздец как страшно. Он задыхался, а я ничего не мог сделать!

– Леся! Лейсан! – распахнул дверь в ванную. Она выскочила в одном полотенце и сразу бросилась к колыбели. Схватила сына и повернула его голову на бок. Из маленького ротика полилось молоко. – Что с ним? Он здоров?

– Даян срыгнул. Он пока маленький, поэтому голова должна быть всегда на боку лежать, иначе…

Я только смотрел на них, внутренне задыхаясь, а потом ушел. Не справился. Чуть не угробил сына. Нельзя мне доверять его. По крайней мере пока.

– Ты справишься, привыкнешь, – шептала ночью жена. Надеюсь, она права. Надеюсь…

Я взял неделю отпуска, чтобы помочь жене с новорожденным, но выдохнул с облегчением, когда смог выйти на работу. Да, дети это нелегко. У Даяна то ли колики, то ли газики, то ли просто он любитель поорать, но я уже подумывал переехать в гостевую спальню. Я не мог спать и от этого срывался на жену. Бесит. Все бесит. Особенно я сам. Пока мое отцовство вызывало исключительно раздражение.

– Марина Михайловна, – набрал нашего эйчара. У меня секретарь ушла в декрет уже как неделю и никого подходящего так и не прислали, – есть результат по моему вопросу?

Мы со старшим братом занимались семейным строительным бизнесом. Он генеральный, а на мне вся оперативная работа. Мне бы кого-нибудь толкового, но и чтобы глаз радовался, глядя на помощницу. Красивые женщины украшали этот мир. Раньше, конечно, я пробовал на зубок многих красавиц в нашей компании, сейчас исключительно смотрел. Жене никогда не изменял.

– Амир Каримович, есть два кандидата, но я не считаю их подходящими для ответственной работы.

– Присылайте, – рявкнул в трубку. У меня, естественно, была подмена, но дама работала на двух руководителей, а я люблю эксклюзивность.

Через десять минут ко мне в кабинет постучали.

– Заходите, – отрывисто произнес, раздраженно отбрасывая телефон. Хотел вечером поужинать с Лейсан в хорошем месте, а она не может: Даяна кормить нужно. Няню необходимо брать! Жизнь же не останавливалась с рождением ребенка!

– Здравствуйте, – услышал мелодичный голос и поднял глаза. Молоденькая, симпатичная блондинка с ясным взглядом и обворожительной улыбкой стояла в центре моего кабинета. Узкая юбка, блузка обтягивала высокую грудь, светлые волосы идеальными локонами лежали на плечах. Но больше всего удивляла кокетливая улыбка. Меня пробило чувством дежавю: как она похожа на мою жену, только моложе и легче – это чувствовалось в каждом движении.

– Присаживайтесь, – прокашлялся, избавляясь от изумленной хрипотцы. Я просматривал ее резюме: да, она мне не приходила, но…

– Опыта работы у меня пока нет. Но как его получить, если всем нужны молодые специалисты, но с опытом от двух-трех лет?! – и забавно прикусила нижнюю губу.

Я улыбнулся. А ведь права Лиза Кудрявая, прочитал имя в личной информации: где молодым кадрам набираться опыта…

– Лиза, – мягко произнес, – а кофе вы варить умеете?

– Умею. Вам сделать, Амир Каримович?

Вроде бы ничего такого не предложила, а в воздухе сгустилась сексуальная энергия. Видимо, у меня уже все, крыша ехала от воздержания. Нужно что-то делать. Срочно.

– Сделайте, Лиза.

Она вся просияла. Эта была отмашка, что она принята на работу. Ну а что? Смотреть же можно? Руками трогать не буду. Не должен. Я жену люблю. Просто… Просто хочется лёгкости хотя бы на работе.

Вечером вернулся домой и с порога услышал Даяна. Он вообще что ли не замолкал?! Прошел на кухню: жрать нечего. Нет, ну что-то на столе стояло из доставки, но я женился не для того, чтобы есть комбикорм.

– Надо было в ресторан заехать, – скривился, закрывая коробку с азиатской лапшой. Снял пальто, руки вымыл и поднялся наверх. Чем ближе к спальне, тем громче сирена. – Привет, – вошел и увидел жену, скачущую на мяче и качающую орущего Даяна. Ее роскошные волосы опять в пучке, тело спрятано в бесформенную футболку, на лице усталость. – Что у него опять? – кивнул на сына.

– Не знаю, животик беспокоит.

– Лесь, ты вон какая, – обвел ее взглядом, – усталая. Давай наймем няню.

– Сейчас? Мир, ему две недели. Я же кормлю грудью. Если я передам его другой женщине, то как я буду ему матерью?!

– Ты явно не справляешься, – произнес, расстегивая рубашку. Надеюсь, в ванной этого ора не будет слышно.

– Так помоги мне… – шепнула тихо. Повернулся, держась за ручку двери. Я не мог. Даже подойти к сыну боялся. У меня руки трястись начинали. Как вспомню его хрипы… Мне было страшно, и мне совсем не нравилось, во что трансформировался мой страх – в раздражение: жена, сын, дом – это какая-то больше не моя крепость.

– Ты мать, у тебя лучше получится… – ответил и скрылся в ванной. Прятался от ее измученного взгляда, а самое пугающее, что мне совсем не хотелось выходить отсюда.

Обмотав бедра полотенцем, сразу отправился в гардеробную.

– Я перекусить, – оделся в домашнее и сразу вышел. Но вернулся: – Лейсан, если ты не успеваешь с домашними делами, скажи. Я питаться доставкой не собираюсь.

– Я не успела сегодня, – прохладно ответила. Она ведь вкусно готовила, мне очень нравилось, но если это стало сложно, то решим.

– Значит, наймем кухарку, – смягчил тон. Сам понимал, что звучал с претензией, но мне не нравилось, во что превратился наш дом. Когда уже все эти кризисы пройдут, и мы познаем наконец счастье родительства?

Я просидел в гостиной за работой часов до одиннадцати. Ждал, когда наступит благословения тишина. Когда глаза уже устали окончательно, захлопнул ноутбук и взял телефон, отвлекаясь от стройных рядов цифр. Открыл «нельзяграм» и просто машинально набрал в поисковике имя новой секретарши. Страничка пестрела яркими снимками: тут и отдых на море в купальнике, и мини в клубе, и даже свеженькое фото из башни Федерация, где она теперь работала. Красивенькая девочка.

Я отбросил телефон и потер лицо. Нет, нельзя. Даже думать нельзя. Но в паху потянуло.

Посмотрел наверх, вроде тихо. Да, туда с женой пока нельзя, но я ведь заслужил немного оральных удовольствий. Кончить хочу, а дрочить задолбался!

В спальне было тихо, а жена лежала на боку, свернувшись калачиком, и, кажется, спала. Я снял футболку, штаны и трусы. Член уже стоял крепко. Леся не была девственницей, когда мы поженились, но и я не считал это важным. Наоборот, мне нравилось, что она не боялась своей сексуальности и моих аппетитов. Она хорошо умела удовлетворять ртом, иногда давала в запретные места, а как роскошно было между упругих грудей стояком водить.

Я провел пальцем по пухлым губам, затем просунул в рот – Лейсан не проснулась. В этом было что-то возбуждающее. Я оголил грудь – какие уродливые эти специальные лифчики для кормления, но сейчас мне было похер. Хочу кончить. Я расстегнул бюстгальтер, благо на груди застежка, сжал сиськи и толкнулся членом между ними. Хорошо. Пиздец как хорошо.

– Амир? – сонно пробормотала и распахнула глаза. Отлично, теперь можно и губы использовать.

– Не могу, Лейсенок. Трахаться хочу… – двинулся бедрами наверх, блокируя ее руки и головкой надавливая на нижнюю губу. – Открой рот, – хрипло приказал, врываясь в мягкое тепло с протяжным стоном. – Вот так хорошо, Лейсенок мой.

Я уже потянулся рукой назад, накрыл рукой лобок, хотел и ей приятное сделать, когда в колыбельной закряхтел, затем захныкал Даян. Жена встрепенулась, но я уже был на финишной прямой и только ускорил темп, толкался в самое горло. Я кончил и свалился с нее, ловя ртом воздух. Лейсан перевернулась и ее стошнило моим семенем. Моим!

– Ты в себе? – хрипела. – Я чуть не задохнулась!

– Ребенка успокой и прибери, – кивнул на белое пятно.

– Мир…

– Это твоя вина, что мне приходится вырывать зубами супружеский долг.

– Я очень устаю…

Даян завопил на каких-то ультразвуковых частотах.

– Уйми, блин, его! – отвернулся и накрыл голову подушкой. Стало еще хуже, чем было…

Глава 2

Лейсан

Сегодня ровно месяц, как родился Даян. Я вызвонила маму, сцедила в бутылочку молока и поехала на плановый осмотр к моему акушер-гинекологу.

– Все хорошо, Лесь, – закончила осмотр Катерина Юрьевна. Мы с ней, правда, давно перешли на «ты». Она вела мою беременность с самого начала, так и подружились. – Можешь начинать радовать мужа, но осторожно. Вообще, я советую воздерживаться недель шесть, но у тебя там все прекрасно. А шовчик – загляденье, видела?

– Видела, – вяло улыбнулась, поднимаясь на ноги.

– Лейсан, все хорошо? Как вы справляетесь?

Мы. Нет, увы, справляться приходилось только мне. Никогда не думала, что скажу это, но мой муж стал нервным и раздражительным, даже больше – неадекватным! Ладно бы просто не помогал, но Амир начал взрываться по любому поводу, и шло это по нарастающей. Он не удовлетворен мной: внешностью, временными ограничениями и моим материнством. Амир недоволен домом: плохие ужины, шумно, пропал уют. Я не хочу пока чужаков в дом, но мама предлагала временный переезд. Амир не был в восторге. От здоровой еды он тоже не в восторге, как и от реально качественного кейтеринга. А самое главное и страшное, что муж не в восторге от нашего сына: громко кричит, плохо спит, мешает. Ему мешает родной ребенок.

Я прикусила щеку, чтобы стало больно. Меня это не просто расстраивало, но и пугало. Я часто плакала, бесшумно и тихо, укачивая беспокойного Даяна. Четыре года замужем, и это первые мои слезы. Когда мы должны были быть абсолютно счастливыми, я рыдала в тишине, одна, совсем одна, без поддержки и внимания. Мне ведь тоже сложно! Это наш первый ребенок, и я сама не до конца осознала, что не принадлежу себе. Что отныне я не просто женщина и жена, я мать. Меня спасала врожденная ответственность. Амир, как оказалось, обделен этим качеством, по крайней мере в отношении отцовства.

– У Даяна сейчас проблемы с животиком, и я с трудом вывожу.

– Это период такой, – Катя погладила меня по руке. – У пацанов до трех месяцев может затянуться, зато потом красота, – улыбнулась. – Нужно потерпеть. Ты, кстати, как питаешься?