Эдем

– Мне нужен день, чтобы рассмотреть это предложение, – сказала Натали, стараясь сдержать свой интерес.

– Тебе стоит дать положительный ответ, видишь ли, мы все знаем, что один из айдолов попал в скандал. А это, как ты понимаешь, подрыв репутации. Я могу помочь, конечно, не безвозмездно. Компания всё уладит быстрее, и мы выдвинем много групп на европейскую арену. Тогда все заработают денег! – взгляд его упал на цветы, стоящие на столе. – О, кстати, великолепный букет, кто подарил?

Натали закатила глаза, всем видом показывая раздражение. Предложение Джорджа было соблазнительно, чересчур соблазнительно. Инвестиции Сент-Клер Групп – это именно то, чего сейчас остро не хватало «Эдему». Скандал с Хёнджином действительно грозил серьёзными потерями, а выход на европейский рынок мог бы стать отличным способом отвлечь внимание публики и компенсировать урон. Джордж вёл себя слишком уверенно и навязчиво. Переход от деловых тем к личным намекам вызывал у неё сильное недоверие.

– Цветы? – её голос звучал холодно, как ледяной дождь. – Это не ваше дело, и не стоит придавать этому значения, мистер Сент-Клер. Давайте вернемся к вашему предложению. Я хочу знать детали. Все детали. Сколько вы готовы инвестировать? Какие группы вы хотите поддержать? И что именно вы подразумеваете под «помощью» в ситуации с Хёнджином? Я не потерплю никаких манипуляций и скрытых условий.

Джордж невозмутимо улыбнулся, а глаза блеснули. Натали не так проста, как может показаться на первый взгляд. Она умна, проницательна и не позволит себя обмануть.

– Конечно, мисс Рашман, – он достал нужные бумаги из портфеля и быстро пролистал папку, извлекая из неё толстую кипу документов. – Мы готовы инвестировать пятнадцать миллионов долларов. Это позволит вам продвигать не только группы, уже имеющие успех, но и вложить средства в развитие новых проектов. Что касается Хёнджина… Мы имеем связи в некоторых кругах, которые могут помочь уладить ситуацию быстро и эффективно. Разумеется, это будет требовать определённых действий с вашей стороны, но я уверен, что вы понимаете, о чём я. Мы также предоставим доступ к нашим европейским партнёрам, что позволит вам провести концертный тур и распространять продукцию «Эдема» в широком масштабе. Все договорённости будут закреплены в контракте, конечно. Без скрытых условий.

Натали внимательно изучала документы, её пальцы ловко скользили по страницам. В этом предложении она видела и возможности, и риски. Пятнадцать миллионов – солидная сумма, способная решить множество проблем компании. Но цена за помощь в деле Хёнджина оставалась неясной, и это вызывало в ней глубокое беспокойство. Джордж Сент-Клер был известен своими не слишком чистыми методами работы. Ей придётся тщательно проанализировать все документы, взвесить все «за» и «против», прежде чем принимать решение. На кону стояло не только будущее агентства, но и её собственная репутация. А репутация для Натали была важнее любых денег.

– Я обсужу ваше предложение с Хёнджином и с высшим руководством компании, разумеется. Вы ведь понимаете, что не всё зависит от меня.

– Конечно, – улыбнулся Сент-Клер. – Но, по правде говоря, я уже поговорил с ними. Они согласны. У меня в списке 24 группы.

Натали почувствовала, как холодный пот выступил на лбу. Согласие агентства – это серьёзный аргумент, но одновременно и тревожный звонок. Значит, Сент-Клер действительно имел серьёзные рычаги влияния, если сумел обойти её и напрямую договориться с высшим руководством. Она снова перелистала документы, пытаясь найти зацепку, что-то, что объяснило бы такую неординарную щедрость и быструю реакцию гиганта к-поп индустрии.

Репутация Джорджа предшествовала ему: теневые сделки, сомнительные связи и – самое пугающее – влияние на высшее руководство. Что, если это не просто помощь, а уловка, замаскированная под выгодное предложение? Что, если «помощь» Хёнджину окажется прямым вмешательством в его личную жизнь, угрозой карьере или даже репутации группы? Натали подняла глаза на Сент-Клера. Его улыбка, прежде приветливая, теперь казалась слишком искусственной. Двадцать четыре группы… Это был значительный вес в музыкальной индустрии, который он теперь держал в своих руках. И «Seven Heavens», с их растущей популярностью, стали двадцать пятой целью.

– В любом случае сначала я обсужу это с лидером группы и Хёнджином. Будет ли он согласен принять помощь не от своего агентства. А после свяжусь с вами, – натянуто улыбнулась Натали.

– Разумеется. О, кстати, Натали, хочешь выпить чашечку кофе со мной? В Сеуле сегодня чудесная погода!

Рашман почувствовала, как раздражение охватывает сильнее. Сент-Клер, этот хищный волк в овечьей шкуре, настойчиво приглашал на кофе. Его «чудесная погода» звучала как зловещая ирония, как предвестник бури.

– Благодарю за предложение, мистер Сент-Клер, но сегодня у меня очень плотный график, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал вежливо, но твёрдо. Она не желала давать ему ни малейшего повода для новых попыток сближения.

В этот момент в офис вошёл Ли Су Хо с очередным подарком, на этот раз с коробкой корейских редких конфет. «Ещё один ухажёр!» – подумала Натали про себя. Су Хо, с улыбкой почтительно склонив голову, положил коробку с конфетами на стол.

– Привет! Не знал, что у вас посетители. Я Ли Су Хо, менеджер популярной группы «Rebel Echoes».

– Приветствую, – коротко ответил Джордж, не отрывая глаз от документов, которые аккуратно убирал в портфель.

Спокойствие коллеги из Лондона казалось безразличным, в отличие от почтительной учтивости Ли Су Хо. Натали наблюдала за этой сценой, ощущая себя режиссёром немого фильма, где каждый жест и взгляд передавали больше, чем слова. Су Хо заметил холодный приём Джорджа и слегка смутился. Улыбка стала менее уверенной, а глаза сузились.

– Я слышал, что вы работаете над новым проектом, – попытался Су Хо завязать разговор. – Совет директоров уже вывел для вас списки подопечных? – голос звучал немного неуверенно, словно он пытался найти общий язык с человеком, говорящим на другом языке, не только в прямом, но и в переносном смысле.

Джордж, наконец, отвёл взгляд от документов. Взгляд, холодный и проницательный, остановился на Су Хо, но не спешил отвечать, оценивающе рассматривая гостя. Тот, высокий и статный, был одет в элегантный костюм, выглядел безупречно, но ему казалось, что весь его внешний лоск – лишь маска.

– Наши интересы ограничены рамками сотрудничества, – безразлично ответил Джордж. Голос был низким и бархатным, но в нём совершенно не было тепла. – Я поддерживаю только самых перспективных айдолов.

Культурная дуэль двух мужчин была безупречно вежливой. Натали чувствовала себя в ловушке, окружённой мужчинами, которые интересовались ею не как профессионалом, а как трофеем. Рассеянно слушая и кивая, она вдруг вспомнила Хёнджина. Лицо, улыбка, взгляд – всё это оживало в воображении с настойчивой силой. Реакция айдола на предложение Сент-Клера о внешней помощи могла быть неожиданной. Гордость, нежелание быть в долгу и преданность агентству могли создать непреодолимый барьер. Джордж увидел, что Натали глубоко задумалась, и понял: настойчивость не работает. Он улыбнулся, но в глазах читался интерес, смешанный с чем-то тревожным. Возможно, это было удовлетворение от того, что она всё ещё в его поле зрения.

– Я понимаю, – тихо сказал Джордж, сделав небольшой жест в сторону Су Хо. – У вас много ухажеров, Натали. Это приятно.

Эти слова прозвучали, как будто он всадил нож в спину. Она покраснела, не зная, как реагировать. Су Хо, заметив напряжение, поспешно попрощался и оставил их наедине. Как только дверь за ним закрылась, Натали с силой выдохнула.

– Вы правы, мистер Сент-Клер, – сказала она, стараясь сдержать гнев. – Но это не имеет никакого отношения к моей работе. Я обсужу ваше предложение, и даже если ребята согласятся, это не значит, что я обязательно приму вашу помощь.

Джордж кивнул, а лицо оставалось невозмутимым. Подняв с рабочего стола портфель, улыбнулся и бросил через плечо:

– Я жду вашего ответа, Натали. Помните, время – важный фактор. И не забывайте о кофе, – он добавил с лёгкой улыбкой, прежде чем исчезнуть за дверью.

– Бессердечная тварь… – вырвалось сквозь зубы у неё.

Натали опустилась в кресло, руки сжались в кулаки. Слова Сент-Клера звенели в ушах, напоминая о давящем чувстве зависимости. Такая «помощь» пахла манипуляцией, а лёгкая улыбка перед уходом выглядела циничной маской. Она почувствовала прилив ярости, смешанной с беспомощностью.

День продолжался, а в агентстве «Эдем» царила суета. На двадцатом этаже Юн Джи Вон завершил репетицию перед концертом в Пусане. Рок-музыканты из группы были не просто популярными айдолами, а настоящими иконами нового музыкального поколения. В кабинете менеджера лидер группы весело смеялся, узнав пикантную новость.

– Чёрт возьми, как это иронично, – протянул Джи Вон. – Этот придурок Хёнджин сам себя и закопает своей ревностью, даже делать ничего не придётся, а этот скандал с ним и неподобающим поведением – просто сладость! – рассмеялся он.

– Ты, как и прежде, ненавидишь Хёнджина? – Су Хо улыбнулся и покачал головой.

– Ненависть – это слишком сильно сказано, – Джи Вон плюхнулся в кресло и устало потёр виски. – Просто бесит. Его поведение – это как вечный пожар, который все тушат. Он реально крут, не спорю, но его самомнение просто зашкаливает. Он ведёт себя как капризный ребёнок, которому все время не хватает внимания.

– Да… В какой-то степени соглашусь. Кстати, Джордж Сент-Клер, говорят, буквально изрыгал проклятия, узнав, что Натали работает с «Seven Heavens». Представляешь? Драматично, как в дешёвом сериале… – Су Хо засмеялся. – Я видел, как наши менеджеры обсуждали это в чате. Джордж реально как вулкан. Похоже, он не только Натали оставил в прошлом, но и свою гордость. Кстати, о Натали – она держалась отлично. Даже слишком спокойно.

Джи Вон кивнул, задумчиво вертя в руках бутылку с водой.

– Она реально крутая. Это и плюс, и минус. Иногда кажется, что ей нравится, когда на неё давят. Это жесть. Даже круче, чем скандалы с Хёнджином. Но группа «Seven Heavens» всегда была золотым рудником для «Эдема», как ни крути. Кстати, про рейтинги… Как там с продажей билетов на концерт в Пусане?

Су Хо проверил информацию на своём смартфоне.

– Продажи идут отлично, но я думаю, что, возможно, придётся добавить дополнительные места, если люди всё же поторопятся купить билеты из-за добавочной интриги внутри агентства.

Джи Вон почесал затылок.

– Ну ты и циник, Су Хо! Но знаешь, может, это и сработает. Главное – подавать инфу аккуратно. Бросать намёки, загадки. Пусть народ сам додумывает, что к чему. Но без прямых обвинений Хёнджина, конечно.

– Я понимаю. Мы будем придерживаться тактики мягкого молчания, – ответил Су Хо, откладывая телефон. – Главное сейчас – не допустить утечки информации из нашего внутреннего круга. Я уже провёл разговор со всем персоналом, чтобы они были крайне осторожны в своих высказываниях.

Когда часы двинулись за 22:10, Натали наконец покинула здание агентства. Вызвав такси, вновь направилась в общежитие группы. Холодный ночной воздух обдавал лицо, когда такси, пробираясь сквозь сеульский трафик, приближалось к нужному зданию. Она нервно теребила ремешок своей сумки, в которой лежали несколько скетчей, заготовленных для Хёнджина, – эскизы, которые айдол попросил сделать во время перерыва. Неэтичность поступка давила на неё, но желание поддержать его перевешивало все сомнения.

Она понимала его боль. Отстранение от работы сильно ранило, он чувствовал себя покинутым и непонятым. Агентство продолжало активно работать, несмотря на критику. Общественность разделилась, но друзья, семья и преданные фанаты поддержали его в трудные времена. Они были готовы пройти через испытания вместе. Такси остановилось у высоких ворот, охраняемых двумя охранниками, лица которых оставались непроницаемыми. Натали протянула пропуск, который получила в начале своей работы. Охранники менялись, и каждый раз ей приходилось представляться. Она редко появлялась в общежитии, поэтому они не успевали запомнить менеджера.

Уверенно пройдя через ворота, Натали почувствовала, как сердце бешено колотится в груди, словно отбивая ритм тревожного вальса. Однако подниматься в апартаменты не пришлось, она заметила фигуру Хёнджина на лавочке в садике, рядом с прудом, где росла зелень и плавали рыбки. Воздух пах влажной землёй и цветущими розами, резко контрастируя с тяжёлым запахом сплетен и негатива, который окутывал айдола последние дни. Она видела его со спины – худую фигуру, опущенную голову, спрятанную в капюшон тёмной толстовки. Казалось, он слился с окружающей зеленью, словно исчезал, растворяясь в своём горе.

Она медленно подошла, стараясь не напугать парня. Тишину нарушало только шуршание листьев под ногами и спокойный плеск воды в пруду. Рыбки, яркие и беззаботные, проплывали мимо цветущих кувшинок, совершенно не замечая драмы, разворачивающейся рядом.

– Хёнджин? – прошептала Натали, подходя ближе.

Плечи айдола слегка дрогнули. Он медленно поднял голову, и Натали с тревогой увидела его лицо. Тёмные круги под глазами, бледная кожа, губы, сжатые в тонкой линии. Его взгляд, обычно такой яркий и искрящийся, был тусклым и пустым. Он выглядел измождённым, сломленным.

– Натали? – тихо произнёс он, голос был хриплым, будто не разговаривал несколько недель.

Натали кивнула, не в силах произнести ни слова. Боль в его глазах разрывала душу на части. Не колеблясь, она присела рядом на холодную лавочку.

– Я понимаю, как тебе трудно. Но, Хёнджин, держись, не сдавайся. У тебя есть близкие, которые любят и верят в тебя.

Он замер, уставившись в воду. Внезапно вскочил, сорвав капюшон. Волосы растрепались, лицо исказила смесь злости и разочарования.

– Все меня ненавидят, – сказал он тихо, голос дрожал. – Друзья, фанаты, даже семья… Все верят этим лживым статьям! Говорят, что я… алкоголик, наркоман, чуть ли не дно. Я пытался забить, но тебе, как менеджеру, не понять меня – айдола, которого травят. Когда ты становишься мишенью и на тебя выливают кучу грязи!

Натали схватила его за руку, резко притянула к себе и, обхватив лицо, заглянула в глаза.

– Ты отлично понимаешь, что это неправда, Хёнджин. Всё это ложь. Я вижу тебя таким, какой ты есть. Ты добрый, талантливый и чуткий человек. Сейчас тебе очень больно. Ужасно, когда тебя осуждают, не зная правды. Когда люди, которым ты доверял, верят клевете. Но помни, что их мнение – это только мнение. Оно не определяет тебя и не делает тем, кем они хотят тебя видеть.

Хёнджин тяжело вздохнул и медленно кивнул, словно пытаясь осмыслить услышанное.

– Я так… – начал он, но голос дрогнул. – Я так устал. Иногда кажется, что все против меня, что никто не понимает.

Она отпустила его лицо, но осталась рядом, нежно сжав его руку. Холодный камень лавочки исчез из восприятия – всё внимание было сосредоточено на нём.

– Мы разберемся с этим, – уверенно сказала Натали. – Найдём способ доказать всем, что ты – человек, который, даже выпив, никогда не опустится до свинского поведения. У нас есть время, и скоро появятся доказательства. Но есть и люди вокруг, которые знают тебя настоящего.

– Я вспомнил кое-что, – тихо сказал Хёнджин. – Больше полугода не был на вечеринках. А если и попадал, то только с группой. Они бы точно не допустили, чтобы я так набрался! Кай всегда рядом, он мой лучший друг! Разве он бы не присмотрел за мной?

– Мы проверим его алиби, – предложила Натали. – Ещё раз спросим у него, где ты был в те дни. И у остальных тоже. Сделаем хронику твоих действий, чтобы доказать, что ты был занят чем-то другим.

– Хватит ждать, я больше не могу… Из-за травли я чувствую себя ужасно. Пойдём в апартаменты, ребята уже дома, – взмолился Хёнджин.

– Да, идём! Возможно, кто-то из них вспомнит что-то важное, – согласилась Натали.

Апартаменты группы «Seven Heavens» приветствовали их мягким светом и тишиной. Натали включила свет, осветив просторную гостиную, где обычно царила атмосфера дружеского хаоса. Хёнджин, бледный и взволнованный, рухнул на диван, ощущая, как по телу пробегает дрожь.

– Ребята! – громко крикнула Натали, чтобы все собрались вместе.

– Натали, привет! Ты так поздно… – потёр усталые глаза Юджин.

– Да простите, ребята, время идёт, а нам нужно решить проблему со скандалом и вернуть Хёнджина в группу!

Услышав зов менеджера, ребята начали собираться. Они выстроились гуськом, а Юджин разбудил тех, кто уже спал, и позвал в гостиную. Когда все были на месте, каждый нашёл себе уголок: кто-то устроился на диване, кто-то – в кресле. Лица их были серьезными и напряженными. Кай, взволнованный, сел рядом с другом, выражая поддержку.

– Хёнджин, мы все очень волнуемся, – тихо сказал Кай, словно боялся нарушить хрупкое молчание. – Мы готовы сделать всё, чтобы помочь тебе.

Хёнджин чуть улыбнулся, погружаясь в раздумья. Натали, взяв на себя роль ведущего, начала с напоминания о ложных обвинениях и бесконечной травле в интернете. Она подробно описала вечеринку, где, по словам обвинителей, Хёнджин якобы вел себя неподобающе. Все участники группы тщательно вспоминали, где их друг был в те дни.

– Помню, 15-го числа мы записывали новый трек в агентстве, – вспомнил Юджин. – Хёнджин работал над партией репа с 9:00 до 16:00. Когда работаешь, время летит незаметно, так что я точно знаю, у нас есть записи этих сессий.

– А 16-го? – спросила Натали, перелистывая страницы блокнота.

– 16-го мы были в спортзале и вспотели до седьмого пота, – уверенно сказал Донхён. – Потом пообедали вместе, и Хёнджин поехал домой. Я могу подтвердить его присутствие в агентстве записью времени входа и выхода.

Один за другим участники группы подтверждали алиби друга. Джэмин, Сонхва и Тэён тоже подтвердили, что их друг не мог находиться на этих вечеринках. Даже Кай, обычно самый эмоциональный из ребят, спокойно и чётко изложил свою версию событий, вспомнив, как они вместе смотрели фильм и заказывали пиццу 15-го числа с 18:00 до 21:15. Натали задумчиво потёрла переносицу. Алиби выглядели просто железным.

– Даже если Хёнджин не помнит, что делал 15 числа, это ведь не говорит о том, что он где-то тусовался, этого просто не может быть. Когда бы он успел смыться? – недоумевал Юджин.

– Он мог бы уйти после того, как посмотрел фильм с Каем? – предположила Натали.

– Но он ушёл в свою комнату… – уточнил Кай.

Натали вздохнула, ощущая, как напряжение в плечах немного спало, но не исчезло окончательно. Железное алиби Хёнджина, подкреплённое свидетельствами остальных участников группы, казалось почти безупречным. Но что-то всё же тревожило её профессиональное чутьё. Она снова прокрутила в голове все предоставленные доказательства: записи с камер видеонаблюдения в студии, которые подтверждали его присутствие на вечерней сессии; скриншоты переписки в групповом чате; даже фотографии, сделанные Каем во время просмотра фильма, на которых айдол был запечатлён в своей пижаме с кусочком пиццы в руке. Всё выглядело идеально, слишком идеально.

– Хорошо, – сказала Натали, обращаясь к парням. – Пока что всё выглядит несомненно. Но давайте разберёмся в деталях. Юджин, ты уверен, что Хёнджин был на студии именно до 16:00 15-го? Возможно небольшое расхождение во времени? Даже десять минут могут быть критичны.

Юджин, всегда педантичный и внимательный к мелочам, порылся в своих заметках.

– Я записываю время начала и окончания каждой сессии. Хёнджин ушёл около 15:45. Я это точно помню, потому что после этого мы с Донхёном ещё минут десять обсуждали аранжировку.

– Донхён, подтверждаешь?

Тот кивнул, листая свой телефон.

– Да, в 18:00 я уже был дома и видел, как Кай и Хён смотрели фильм в гостиной. У меня есть запись нашего видеозвонка с мамой. Она может подтвердить, что Хёнджин был в общежитии, потому что они помахали ей рукой.

Тэён, обычно молчаливый, но сообразительный, неожиданно сказал:

– Помнится, Хёнджин говорил о головной боли. Он выглядел уставшим. Возможно, он принял лекарство и лёг спать раньше обычного? Потому что после десяти вечера его никто не видел и не слышал.

Это было новое направление. Натали мысленно поблагодарила Тэёна. Детали, казалось бы, незначительные, могли пролить свет на всю ситуацию. Возможно, Хёнджин действительно не помнит, что делал после принятия лекарства. Но могла ли головная боль быть следствием чего-то другого, не связанного с вечеринкой? Например, стресса? У ребят был напряженный график, грядущий тур, подготовка к камбэку и альбому…

– Хорошо, – сказала Натали, сделав заметки в своём блокноте. – Давайте проверим медицинские записи Хёнджина. Может быть, он обращался к врачу с жалобами на головную боль или принимал какие-то сильные лекарства? А ещё… Кай, ты сказал, что Хёнджин ушёл в свою комнату. Ты точно уверен? Может быть, он вышел ненадолго, а потом вернулся?

Кай замялся.

– Я… Ну, я не уверен. Просто подумал, что он в своей комнате, потому что больше нигде его не было в этих апартаментах.

Вот она – неувязка. Небольшая, но значимая. Если бы Хёнджин просто ушёл к себе и заснул, это было бы нормально. Но сомнение Кая… Это говорило о том, что он лишь предположил. Натали чувствовала, что правда где-то рядом, скрытая за безупречной игрой парней, которые хотели защитить своего друга. И её задача – разобраться в этом.

– Натали… – вдруг Хёнджин поднял взгляд на своего менеджера. – Я правда мог принять лекарство, иногда бывает, я испытываю головные боли, но это редкость. Поэтому я никуда не обращался, просто купил таблетки в аптеке…

– Ага, так… – Натали записала снова что-то в блокнот. – Название аптеки помнишь? И важно, покажи мне таблетки, возможно, они сильнодействующие! Важно понимать, что таблетки могли на тебя подействовать как наркотик…

Хёнджин смутился и опустил взгляд на пол.

– Аптеку… Не помню. Была какая-то небольшая, рядом с парком… – он нервно сжал кулаки. – Таблетки… – быстро полез в карман джинсов, вытащив маленький, почти пустой блистер. – Вот, осталась одна.

Натали внимательно изучила упаковку, её пальцы скользили по слегка помятому блистеру, но ничего подозрительного не обнаружила.

– «Хадон-гол»… – пробормотала она, записывая название в блокнот. – Но ты говоришь, что головные боли у тебя редкость. Почему ты не обратился к врачу, если боль была достаточно сильной, чтобы потребовалось лекарство?

Хёнджин замолчал, избегая взгляда и нервно теребя край толстовки.

– Я… не знаю. Просто… – он запнулся. – Просто почувствовал сильную боль. А к врачу… не было времени. Много работы было.

Натали поняла, что Хёнджин лукавит. Глаза, заикание, избегание зрительного контакта – всё выдавало его, поэтому решила изменить подход.

– Хорошо, Хёнджин, давай попробуем иначе. Расскажи мне о своём вечере 15 числа по часам. Начиная с момента, когда ты вышел из агентства. Подробно. Каждый шаг, каждое действие. Не пропускай ничего, даже мелочей.

Айдол вздохнул, опустил голову и начал рассказывать тихо, почти шёпотом. Он описал свой путь домой, свои действия после прихода, просмотр фильма с Каем, приём таблеток… Рассказ был скуден на детали, многие моменты были размыты, будто бы он пытался воспроизвести события из туманной памяти. Натали же внимательно слушала, выискивая несостыковки, противоречия, малейшие колебания в голосе. Она отмечала всё в блокноте, параллельно анализируя информацию, собранную ранее. Показания Кая о том, был ли Хёнджин в своей комнате, приобретали всё большее значение. Менеджер остановилась на моменте, когда парень якобы выпил лекарство и отправился спать.

– И после этого ты ничего не помнишь? Абсолютно ничего? – спросила она, пристально глядя ему в глаза.

Хёнджин задумчиво покачал головой.

– Нет… ничего. Просто… пустота. Как будто большой кусок времени просто исчез.

Натали кивнула, понимая, что нужно углубиться в расследование. «Хадон-гол» был обычным стандартным препаратом и не вызывал таких масштабных пробелов в памяти. Значит, что-то другое. Возможно, Хёнджин принял ещё что-то, что-то более сильное, что-то, что он пытается скрыть.

– Ладно, Хёнджин, мы, кажется, ходим по кругу. Антифанаты пытаются уничтожить тебя, но из-за твоего пробела мы стопоримся. Однако я всё равно думаю, что абсурдно считать, что ты ловко убежал из общежития под воздействием препарата… Но всё же мог! Этого нельзя отрицать. Даже опытный детектив раскусит тебя быстро. Что ты принял? Если ты скажешь всё честно, скандал можно будет замять, ты извинишься, и всё наладится.

Юджин с подозрением взглянул на Натали и друга.

– Ты намекаешь, что Хёнджин наркоман? – возмутился он.

Натали вздохнула, стараясь сдержать раздражение, которое клокотало внутри. Лидер, как всегда, реагировал слишком эмоционально, не давая довести мысль до конца.

– Юджин, успокойся, – мягко сказала она. – Я ничего не утверждаю. Просто предполагаю. Хёнджин находится в крайне опасной ситуации, и мы должны рассмотреть все версии. Пробел в памяти – это не просто забывчивость, это серьёзное нарушение. «Хадон-гол» не мог вызвать такой эффект. Возможно, это была комбинация препаратов или что-то ещё более серьёзное. Возможно, он что-то принял – осознанно или по ошибке.