Клинок и кровь III: Восстание Люцифера

– Кто-то… там стоит.

Джек и остальные автоматически обернулись, пытаясь разглядеть, что он имел в виду. Несколько секунд – тишина.

– Я ничего не вижу, – пробормотал Джек.

Когда они повернулись обратно, пламя было погашено. Масло не просто сгорело – оно исчезло, как будто его и не было. А Малахия – пропал. Осталась лишь лёгкая тень на полу.

– Что?.. Как он это сделал?! – выдохнул Джек, вытащив оружие, словно ожидая внезапного нападения.

Задкиил подошёл к месту, где только что стоял Малахия, и медленно покачал головой.

– Он… усилил себя. – Голос был глухой. – Души, что он крал… не просто исчезали. Он использовал их, чтобы подпитать свою благодать. Стать сильнее. И, похоже, теперь он может делать вещи, которые раньше были невозможны.

Анаэль стиснула зубы.

– Это уже не просто падение. Он стал чем-то другим.

Калеб тяжело выдохнул:

– Прекрасно. Мы потеряли его… и теперь у нас новый враг.

Джек посмотрел в темноту особняка, где исчез Малахия.

– Тогда надо найти его раньше, чем он найдёт нас.

Особняк Малахии стоял мёртвым, будто и не было только что схватки, огня, исчезновения. Тишина давила, стены вновь стали безразличными к присутствию смертных и ангелов.

Джек, стоя у окна, молча смотрел на пустую улицу. Калеб подошёл ближе, остановился рядом.

– Следов нет. Ни энергетических, ни следов благодати, – сказал он вполголоса. – Мы не найдём их. Ни Малахию, ни Рамиэля. Не сейчас.

Джек кивнул, устало потирая шею.

– Они затаились. И мы слепы.

Задкиил подошёл сзади, его длинный плащ слегка колыхался от лёгкого сквозняка.

– Это было ожидаемо. Он не дурак. И теперь у него достаточно силы, чтобы скрываться даже от нас.

Анаэль стояла у выхода, всматриваясь в выжженный круг на полу. Её голос был мягким:

– Мы знаем, что вы не сдадитесь. И мы тоже нет. Но иногда отступление – не слабость. Это часть плана.

Джек обернулся к ним:

– Пока мы не знаем, где они – мы не можем действовать. А искать вслепую – только тратить время.

Он подошёл к Задкиилу и протянул руку. Ангел пожал её, его ладонь была неожиданно тёплой.

– Благодарю за помощь. Вы нас не подвели.

– Мы на вашей стороне, – Задкиил кивнул. – Если понадобится – просто помолитесь. Назовите нас по имени. Мы услышим, где бы ни были.

Анаэль тоже подошла, кивнув Калебу:

– Мы не бросим вас. Просто позовите.

Калеб слегка улыбнулся.

– Надеюсь, в следующий раз всё пройдёт… с меньшими неожиданностями.

– У ангелов не бывает скучных встреч, – с тонкой усмешкой ответила Анаэль.

Джек повернулся к выходу, глядя на Калеба:

– Пора на базу. Нам нужно подумать. Перегруппироваться. И наконец решить, что делать дальше.

– Согласен, – кивнул Калеб.

Последний взгляд на ангелов – те остались стоять в зале, словно охраняли руины чужих интриг.

Охотники вышли из особняка, растворяясь в утреннем свете, возвращаясь к тому, что временно называлось домом.

Глава 8: Ангел, вобравший тьму

Бесшумный хлопок двери. Джек и Калеб вернулись. Внутри – полутемно, пахнет кофе, оружейным маслом и чем-то привычным, почти домашним. Маркус, Кейт и Стен были уже на месте, каждый занят чем-то своим – но напряжение повисло в воздухе, как дым.

– Ну, нашли хоть что-нибудь? – первым нарушил молчание Стен, отложив нож.

Джек бросил куртку на кресло и сел, потирая виски.

– Нет. Малахия исчез. А с ним и Рамиэль. Следов нет.

– Значит, возвращаемся к тому, с чего всё началось, – сказал Калеб, глядя в пол. – К смерти.

Кейт скрестила руки:

– Ты про Завесу?

– Да, – подтвердил Джек. – Он что-то задумал. И явно не просто так он оставил меня в живых. Надо найти его и выяснить, что ему нужно.

Маркус кивнул, нервно постукивая пальцами по столу:

– Если кто и знает, что происходит по-настоящему – это он. Смерть не делает случайностей. Никогда.

Джек встал и направился к шкафу, доставая карты, артефакты и старые записи.

– Нужно понять, как снова попасть в Завесу. Может, через ритуал, может через…

Внезапно воздух в комнате резко охолодел. Лампы мигнули. Пространство словно сжалось в точку.

Из теней шагнула женщина – высокая, с мраморной кожей, золотыми глазами и одеждой цвета пепла. На плече – знак в виде обгоревшего змея, свернувшегося в кольцо.

– Прости за эффектное появление, – сказала она с хищной улыбкой. – Но у нас мало времени.

Стен тут же схватился за клинок.

Это была Астара.

Маркус выругался тихо. Джек шагнул ближе, напрягшись.

– Чего тебе нужно?

Астара скрестила руки:

– Сообщить вам, что гражданская война в Аду началась. Прямо сейчас демоны режут друг друга за трон. Люцифер отвлёкся. Он не может контролировать всех – даже ближайших. Это ваш шанс.

Кейт с сомнением:

– Шанс для чего?

– Чтобы действовать, – ответила Астара. – Найти Смерть. Добраться до Малахии. Выяснить, что задумал Рамиэль. Пока Преисподняя поглощена своей войной – у вас есть фора.

Калеб переглянулся с Джеком.

– Тогда мы не можем терять ни минуты.

Астара кивнула.

– Именно. Ад горит.

Джек встал, прошёлся по комнате, затем остановился, взглянув на всех.

– Единственный способ попасть в Завесу… – начал он, – это умереть. Хотя бы на пару минут.

Маркус фыркнул:

– Ты шутишь?

– Нет, – спокойно ответил Джек. – Я должен пережить клиническую смерть. На две минуты. Этого хватит. Я найду Смерть и поговорю с ним. Мы не знаем, где его искать иначе.

Кейт встала, сжав кулаки:

– Джек, ты с ума сошёл? Это слишком опасно. А если ты не вернёшься?

– Тогда вы меня реанимируете, – сказал он, уже направляясь к аптечке. – Если через две минуты я не очнусь – начинайте.

Калеб шагнул вперёд, пытаясь перехватить его.

– Подожди! Мы найдём другой способ. Можно попробовать ритуал, что-то… хоть что-то! Это не выход!

– Это единственный выход, – отрезал Джек. Его голос был жёстким, решительным. – Смерть не случайно оставил меня. Он что-то хочет. И, чёрт побери, я узнаю что именно.

Кейт крикнула:

– Это безумие, Джек!

– Возможно, – усмехнулся он криво. – Но хуже будет, если мы просто будем сидеть и ждать, пока Люцифер разорвёт этот мир.

Он открыл аптечку, достал ампулы, шприц. Окинул всех взглядом. Никто не шелохнулся. Молчание. Только стук сердца у каждого в ушах.

– Простите, – тихо сказал Джек.

Он наполнил шприц, нащупал грудину, и… вонзил себе иглу прямо в сердце.

Калеб бросился к нему:

– Джек! Чёрт!

Джек захрипел, глаза закатились. Тело дёрнулось – и затихло.

Маркус схватил секундомер. Калеб стоял над телом, дрожа.

– Две минуты… – прошептал он. – Вернись, чёрт бы тебя побрал.

Завеса – мир между жизнью и смертью. Тот же город, что и наш… только мёртвый.

Серые, бесцветные улицы, пустые дома, неподвижные автомобили. Тишина. Воздух будто застыл. Ни ветра, ни звуков – только приглушённое эхо собственных шагов. На каждом перекрёстке, у каждого подъезда, на крышах и остановках – жнецы. Люди в чёрном, похожие на гробовщиков: строгие костюмы, мрачные лица, глаза, будто смотрят сквозь реальность.

Джек медленно поднимается с холодного асфальта.

Он осматривается, тяжело дыша.

– …Завеса, – выдохнул он.

Его глаза поднимаются. На крыше ближайшего дома стоят трое жнецов. На тротуаре ещё двое. Все неподвижны, но смотрят прямо на него. Один из них стоит ближе других, почти в нескольких шагах. Джек подходит к нему, напряжённо вглядываясь.

– Где Смерть? – спрашивает он прямо.

Жнец не говорит ни слова. Только медленно поднимает руку и указует пальцем вперёд, на улицу. В её конце – неоновая вывеска старой закусочной: DINER. Свет моргает, будто на последнем издыхании.

Джек поворачивает голову – и замирает. Все жнецы, где бы они ни были – на крышах, у дорог, в дверных проёмах – одновременно поднимают руки и указывают туда же. Тишина становится оглушающей. Словно сам мир замер, глядя на него.

– Ладно… – пробормотал Джек, вытирая вспотевший лоб. – Никогда не нравились мне эти игры.

Он направляется к закусочной. Вывеска мигает. Дверь слегка приоткрыта, изнутри льётся тёплый свет и запах кофе, неуместный и почти жуткий в этом месте. Рука Джека касается ручки. Он медленно толкает дверь…

Тусклый свет люминесцентных ламп. Пыльные столы с облезшими красными сиденьями. Всё замерло, как и сам мир. Нет ни посетителей, ни звуков. Только одна фигура сидит у окна, в глубине зала.

Старик в черном костюме. Худой, с тонкими чертами лица, седыми, гладко зачёсанными волосами и глазами, в которых не отражается свет. Его трость с серебряным наконечником в виде черепа стоит прислонённой к столу. Он неспешно мешает кофе, не отрывая взгляда от окна.

Джек подходит и молча садится напротив.

– Тогда… ты приказал не забирать мою душу. Почему? – Произносит он

Смерть медленно поворачивает голову к нему. Его голос – тихий, как шелест сухих страниц.

– Видишь ли, Джек… Судьба всех существ – уже давно написана. Я знаю конец каждого: охотников, ангелов, демонов… даже того, кто зовёт себя Богом. Ты… должен будешь умереть. Но не так.

Он делает паузу, будто позволяет словам осесть.

– Ты должен будешь умереть на поле битвы, не от клинка серафима. Поэтому я велел своим жнецам держаться подальше. Пока ещё нет часа.

Джек сжимает руки на столе.

– Так судьбу нельзя изменить?

– Можно, – отвечает Смерть. – Но редко. Очень редко. И лишь ценой великой боли. Судьба – как река. Можно свернуть с берега… но течение всё равно несёт туда, куда должно.

Он отставляет чашку. Глаза – как бездна.

– Ты уже задержался, Джек. Дольше, чем должен. Пора домой.

Он медленно поднимает руку. Мир начинает растворяться. Свет превращается в белую вспышку.

Джек резко вдыхает, поднимаясь с пола. Его трясёт. Лицо бледное. Калеб и остальные охотники бросаются к нему.

– Чёрт, Джек! Ты жив! – Калеб хватает его за плечо. – Ты совсем с ума сошёл?

Джек, тяжело дыша, шепчет:

– Я нашёл его…

Джек резко подался вперёд, с шумным вдохом возвращаясь в реальность. Его глаза были широко распахнуты, губы – пересохшие и растрескавшиеся. Пот струился по вискам. Сердце колотилось, будто отбивая ритм, вернувший его с той стороны.

– Джек! – Калеб с облегчением навалился на него, схватив за плечи. – Ты очнулся!

Стен стоял чуть поодаль, прищурившись, и сжимал кулаки – не от злости, а от напряжения.

– Чёрт побери, ты совсем рехнулся, – буркнул он, – вонзить себе шприц прямо в сердце? Ты хоть знаешь, как это выглядело?!

Маркус попытался пошутить, но голос его дрожал.

– Ладно, точно фильмами пересмотрел… Но, блин, ты нас чуть не угробил, чувак.

Кейт молча наблюдала за Джеком. В её взгляде – страх, замешанный с пониманием. Она знала: Джек не стал бы рисковать просто так.

Он вытер лоб тыльной стороной ладони и с усилием выдавил из себя:

– Я нашёл его.

– Кого? – тихо спросил Калеб.

– Смерть, – отозвался Джек. – Он сидел в старой закусочной. Как будто ждал меня.

– И что он сказал? – Кейт опустилась рядом на колени, заглянув ему в лицо.

– Что я должен умереть… но не так. Моё время ещё не пришло. Он сказал, что судьба всех существ уже давно предопределена. Он знает будущее каждого: нас, ангелов, демонов… всех. Но судьбу можно изменить, – Джек поднял глаза на остальных. – Это почти невозможно, но можно. Редко. И цена за это будет высокая.

Комната погрузилась в напряжённую тишину. Только гул вентиляции нарушал её.

Стен наконец нарушил молчание:

– И что теперь?

Джек медленно поднялся на ноги. Он ещё шатался, но голос его звучал твёрдо.

– Теперь мы должны действовать. Прямо сейчас. У нас нет ни планов, ни местоположения. Но мы знаем, что Рамиэль и Малахия крадут души. И если проследить за исчезновениями – найдём их след.

Калеб кивнул.

– Начнём с перекрёстков. С мест, где активны демоны. Оттуда и пойдём.

Маркус хлопнул себя по ладоням.

– Ну что, охотники. Похоже, снова пора вылезать в самое дерьмо.

Кейт встала, выпрямившись.

– Только теперь – с настоящей целью.

– Да, – произнёс Джек. – В этот раз мы разберемся с ними

Комната была залита мягким жёлтым светом настольных ламп, а по столу в беспорядке были разбросаны книги – старые, пыльные фолианты, кожаные обложки которых пахли временем и забвением. Маркус перелистывал пожелтевшие страницы, бормоча себе под нос. Стен, угрюмый как всегда, стоял, прислонившись к стене, но иногда всё же бросал взгляды на открытые книги. Кейт сидела с блокнотом, быстро делая пометки. Калеб просматривал планшет, сверяя древние символы с записями из архивов.

– Вот, – наконец сказал Джек, положив на середину стола толстую книгу с иссечённым переплётом. – Это из апокрифов. Говорится о том, как пророк запечатал ангела в каменном круге, используя "четыре клятвы света". Звучит как ритуал ограничения.

– "Клятвы света"… – повторила Кейт. – Не совпадает ли это с тем, что я нашла? Символы крови, размещённые по четырём сторонам света. Каждый связан с искажением структуры реальности, в которой ангел существует.

Она выложила на стол четыре изображения:

– Тетраграмматон, – она указала на первую звезду с именем Бога на иврите, – он запечатывает волю, блокирует вмешательство свыше. Уроборос с разорванным кольцом – символ прерванного вечного цикла, это отключает регенерацию и бессмертие. Недорисованная звезда – символ незавершённой божественной гармонии, вносит нестабильность в их энергию. И вот этот круг с надписями на енохианском… это барьер. Как будто замок на самой завесе пространства.

– Все эти знаки должны быть написаны кровью, – добавил Калеб, – и размещены строго по сторонам света. Ошибка – и всё напрасно. Но если всё сделать правильно – ангел не сможет телепортироваться или уйти, будет как в клетке.

Стен выпрямился, нахмурившись.

– А если он не один?

– Тогда в ход пойдёт это, – сказал Джек, открывая ещё одну книгу и выкладывая свёрнутую схему цепи. – Серебро. Чистое, благословлённое. На каждом звене – строки из Евангелия от Иоанна. Не просто текст, а вера, вплетённая в металл. Такие цепи могут удерживать ангела, подавляя его силу.

– Прямо как древние наручники, только… теологические, – пробормотал Маркус, свистнув.

Кейт кивнула:

– Значит, нам нужно добыть серебро, заново отлить звенья, выгравировать текст, подготовить кровь и точно рассчитать стороны света. Не говоря уже о том, чтобы заманить ангела в нужное место.

– И удержать его там, – хмуро добавил Стен.

– Всё возможно, – спокойно сказал Джек. – Мы охотники. Мы убивали тех, кого никто не осмеливался тронуть. А тут – просто клетка. Пусть и для защитников небес.

Он посмотрел на них всех. Их лица были серьёзны. Решимость в воздухе стала почти ощутимой.

Они знали, что приближается настоящая охота.

Город ещё спал. Утро было прохладным, небо – тускло-серым, и улицы были почти пустыми. Анаэль и Задкиил шли рядом, не торопясь, их шаги были лёгкими, почти воздушными. На лицах – спокойствие. Они говорили о чём-то невесомом, едва слышимым, как будто вспоминали небесные времена.

Но внезапно улицу прорезал порыв ветра, и вместе с ним – нечто зловещее. В мгновение ока на крышах, у переулков, даже из окон домов, появились фигуры. Светлые одежды, искажённые злобой лица. Ангелы.

– Засада… – только успела прошептать Анаэль.

Они не успели ничего сделать. Волна ярости обрушилась на них – удары, крики, ярость без причины. Толпа ангелов, ведомая чем-то больше, чем гнев, повалила их на землю. Их били, сбивая с ног, топтали, сжимали горло. Анаэль пыталась защитить Задкиила, но её отбросили, и она упала, ударившись о бетонное покрытие тротуара.

Сквозь крик и шум появился он.

Малахия.

Спокойный, безмятежный, будто не было перед ним побоища. Он прошёл сквозь толпу, которая расступилась, и без слов схватил Задкиила за ворот.

– Не трогай его! – закричала Анаэль, пытаясь подняться, но Малахия лишь взглянул на неё – и она словно ослепла на миг, потеряв сознание.

Мгновение спустя он исчез вместе с Задкиилом, растворившись в воздухе.

Пыльная, мрачная комната без окон. Каменные стены, потолок низкий, и пахнет старым воском и кровью. В центре – каменный алтарь. Задкиил лежит на нём, связанный серебряными цепями, и тяжело дышит. Его лицо бледное, губы иссохли. Над ним – Малахия. Неподалёку стоит Рамиэль, его лицо затянуто капюшоном.

– Ты всегда был слишком человечен, брат, – произнёс Малахия с едва заметной насмешкой, и провёл холодным клинком по шее Задкиила, оставляя тонкую, почти незаметную рану.

Из надреза не потекла кровь – вместо неё вырвался слабый голубой свет, как туман в морозный день. Рамиэль тут же подставил пробирку, в которую с тихим шипением затекла субстанция, струящаяся, как жидкое небо.

– Вот и она, – сказал Малахия, глядя на слабый свет. – Благодать ангела. Сущность, дающая нам свои способности. Аналог человеческой души… но куда чище. Куда могущественней.

Он посмотрел на ослабевшего Задкиила.

– И теперь она будет нашей.

Было уже под вечер, когда на базе охотников, среди звона оружия, шелеста страниц и привычной тревожной тишины, резко вспыхнул свет. Явился он не с громом и не с блеском славы, как прежде. Свет был тусклым, разорванным, словно надорванным болью.

Анаэль рухнула прямо посреди зала.

На ней не было и следа прежнего величия. Руки изодраны, одежда – в крови и грязи, волосы спутаны, лицо в синяках и ссадинах. Она тяжело дышала, и когда её колени коснулись пола, в воздухе раздался глухой стон боли.

– Анаэль?! – Джек первым бросился к ней, почти скользя по полу. За ним – Калеб, Кейт, Маркус и Стен.

Калеб аккуратно поддержал её за плечи, Кейт достала бинты, даже Стен выглядел потрясённым.

– Что случилось? – спросил Джек, опускаясь перед ней на одно колено. – Кто это с тобой сделал?

Анаэль приподняла голову. Её глаза блестели от боли и ярости, но голос остался ровным, почти надломленно спокойным:

– Мы шли… просто шли… по улице. И тогда они появились. Ангелы. Слишком много, чтобы отбиться. – Она сделала вдох, будто каждый вздох отдавался болью в груди. – Они били нас. Рвали нас на части. И тогда пришёл он…

– Малахия, – угадал Джек.

Анаэль едва заметно кивнула:

– Он забрал Задкиила… и исчез. Я не смогла его остановить. Не смогла…

Её голос задрожал, впервые за всё время. Калеб обнял её за плечи, чтобы та не рухнула снова.

– Мы его вернём, – глухо сказал Джек, стиснув кулаки. – Клянусь.

Тьма в логове была вязкой, будто живая. Каменные стены, усеянные енохианскими письменами, казались древнее времени. Малахия стоял у стола, вытирая клинок от следов крови Задкиила, который всё ещё был прикован цепями из серебра. Его лицо бледнело, а взгляд – тускнел, будто жизнь с каждым вздохом покидала его тело.

Рамиэль молча стоял в тени, у подножия возвышения, где хранились запечатанные сосуды. Пробирки, амфоры, флаконы – все они светились разными оттенками: синим, белым, золотистым. Души. Десятки, если не сотни душ, собранных за месяцы – краденые, вырванные из умирающих тел, загубленные в агонии. Каждый сосуд – история, жизнь, потеря.

– Пора, – произнёс Малахия, оборачиваясь к нему. – Мы близки к цели. Сначала его благодать, потом – Люцифер, и никто не встанет между нами и троном.

Но Рамиэль не ответил.

Вместо этого он поднял руку и с лёгким жестом притянул к себе все сосуды. Они вспыхнули и закружились в воздухе, как марионетки в танце. Малахия нахмурился.

– Что ты делаешь?

Рамиэль усмехнулся, впервые за долгое время. Это была улыбка не союзника. Это была ухмылка хищника.

– Ты глупец, Малахия. Думаешь, я столько времени был твоей тенью, чтобы остаться ею до конца? Я видел, как ты действуешь. Как ты прячешься за речами о балансе. Но ты не достоин того, что мы построили. – Он вытянул руки вперёд. – А теперь… пора стать тем, кто действительно выше архангелов.

Сосуды разлетелись, разбиваясь в воздухе один за другим.

Свет, крики, эхо страданий – всё это врывалось в Рамиэля, в его тело, в его душу. Он впитывал их, словно чёрная дыра. Его лицо исказилось, жилы на шее вздулись, грудь вздыбилась от переполняющей силы. Вокруг него воздух задрожал.

Малахия бросился было вперёд, но остановился: из глаз Рамиэля внезапно хлынула густая чёрная тень. Его зрачки исчезли, уступив место бездне, такой глубокой, что даже ангелу стало не по себе.

– Ты… – выдохнул Малахия. – Ты не понимаешь, с чем играешь.

– Я всё понял. Я стал сильнее тебя. Сильнее всех вас. – Он повернулся к Задкиилу, чей взгляд был полон бессилия и ненависти. – И мне нужно это.

Рамиэль подошёл и без слов забрал пробирку с благодатью Задкиила.

– Это пригодится. Позже.

И прежде чем Малахия успел что-либо сделать, Рамиэль исчез во вспышке тьмы, оставив после себя оседающий шепот душ и растущее осознание: что-то пошло не так… и назад пути уже нет.

База охотников погружалась в вечернюю тишину. Сквозь витражи пробивался тусклый свет луны, а свечи на столах отбрасывали дрожащие тени на стены, покрытые картами, схемами и древними текстами. Калеб сидел на краю стола, задумчиво перелистывая одну из книг. Анаэль, уставшая, но всё ещё решительная, стояла у окна, вглядываясь в ночной горизонт.

Внезапно оба замерли одновременно.

Калеб вскочил, книга выпала из рук и с глухим стуком ударилась об пол.

– Ты это почувствовала? – спросил он, переводя дыхание.

Анаэль медленно обернулась. В её взгляде не было ни сомнений, ни колебаний – только страх, смешанный с тревогой.

– Да… что-то только что пробудилось. Сила. Мощная, чуждая. Почти… древняя.

Калеб закрыл глаза, сосредоточился. Внутри него словно вспыхнуло что-то – ощущение, будто мир на миг дрогнул, словно земля сама содрогнулась от невидимого толчка.

– Это было не просто всплеск, – произнёс он, – это было… как взрыв. Энергия, какая не должна существовать. Даже архангелы так не ощущаются.

– Это связано с Малахией и Рамиэлем, – уверенно сказала Анаэль. – Я знаю это. Это не просто тьма… это нечто хуже. Они совершили что-то непоправимое.

В комнату вошёл Джек, заметив напряжение.

– Что случилось?

Анаэль взглянула на него серьёзно.

– Мы почувствовали пробуждение великой силы. Что-то изменилось в самом балансе. Если не остановить это сейчас… – она осеклась. – Мы можем не успеть.

Калеб сжал кулаки.

– Мы должны идти туда. Прямо к источнику этой силы. Найдём, разберёмся. Даже если это ловушка.

Джек кивнул, уже надевая куртку и проверяя оружие.

– Тогда двигаемся. Кто бы это ни был, пора напомнить, что мы тоже умеем бить.

Анаэль в последний раз взглянула в ночное небо – оно стало чуть темнее, чем прежде, как будто сама реальность затаила дыхание.

– Да… – прошептала она. – Пора.

Чёрный внедорожник с рычащим двигателем въехал во двор старого особняка – базы, скрытой за иллюзией обветшалости, но внутри наполненной священной архитектурой и силой. Двери машины распахнулись – первыми выскочили Джек и Калеб, за ними следом Кейт, Маркус и Стен. Анаэль шагала последней, обнажённые пальцы уже светились золотистым светом. Сила ангела дрожала в её ладонях, готовая к бою.

– Внутри, – коротко произнесла она. – Он знает, что мы здесь.

Они врываются внутрь – двери распахнулись с грохотом. Коридоры были пусты, но воздух… воздух был густым, тяжёлым, как перед бурей. И вот – в центре просторного зала – Малахия. Одинокий силуэт в строгом чёрном костюме, безупречный, как всегда. Его лицо спокойно, но глаза… в них пляшет что-то чуждое, холодное, бесчеловечное.

– Ну вот вы и пришли, – произнёс он ровно, не двигаясь. – Как предсказуемо.

Он поднял руку – и невидимая волна силы сотрясла помещение. Пыль взметнулась в воздух, стены задрожали, охотников швырнуло назад – но Калеб остался стоять. Его глаза полыхнули светом.

– Довольно, – процедил он и, сжав кулак, метнул Малахию силой, заложенной в его крови. Тот, не ожидавший отпора, отлетел с хрустом в стену, оставляя трещины.

– Живо! – крикнул Джек. Кейт и Маркус рванули к тому, что осталось от алтаря – Задкиил лежал привязанный, избитый, но живой. Его крылья, хоть и потускневшие, были целы.

Стен уже разматывал серебряную цепь, выгравированную строками из Евангелия. Калеб подскочил к Малахии, зажал его плечо и повалил на колени. Джек молча обмотал цепь вокруг шеи и рук ангела. Малахия не сопротивлялся – он только смотрел. Его улыбка была пугающе спокойна.

– Вы не понимаете, – произнёс он почти шёпотом. – Это всё бесполезно. Он уже пробудился.

– Заткнись, – бросил Джек, затягивая цепь туже. – Теперь ты идёшь с нами.

Задкиил шатаясь поднялся, поддерживаемый Анаэль. Он был бледен, но его голос прозвучал с твёрдостью: