Слушаю и повинуюсь!

– Не надо! – вскрикнула Ева, снова вскакивая на ноги. – Не надо ничего доказывать, прошу тебя.

– Могу постараться наколдовать вам стул из карельской березы взамен этого… – Он нахмурился, подбирая цензурное выражение. – А как насчет шампанского? Что предпочитаете? Моэт? Вдова Клико?

– Нет! – Ева замотала головой. – Мне ничего не нужно!

– О. – Лицо Касифа вытянулось.

– Что?!

– По обыкновению люди, едва узнав, кто я, тут же требуют бриллиантов, имений и орденов на шею, сударыня. – Джинн слегка склонил голову, изучая ее с любопытством. – Впервые встречаю того, кто отказывается от щедрот.

Все. Конечная. Приехали. Перед глазами Евы заплясали серебристые мушки, будто кто-то подбросил звездопад прямо перед ее носом. Голос джинна доносился словно из-под воды – глухо, обрывками. Фигура Касифа расплывалась, словно акварель под дождем. Ноги предательски подкосились, мир нырнул в бархатную темноту.

Здравствуй, обморок. Доголодались.

Она пришла в себя, услышав громкий разговор совсем рядом. Голос был знакомый, но сейчас звучал на грани истерики.

– Ева! Ты там?!

Голова гудела, будто в нее вбили гвоздь. Ева попыталась встать, но поняла, что сил не хватит и опустилась обратно на пол.

– Госпожа здесь, – раздался бархатистый голос джинна.

– Какая госпожа?! – Маркелов несколько раз ударил кулаком в дверь. – Ева, Господи, кого ты приперла домой?!

Она с трудом подняла голову. Перед ней стоял Касиф, с любопытством разглядывающий входную дверь. В пальцах покоилась тонкая трубка со змеевидным мундштуком, а дым от нее поднимался почти волшебный – медленные аккуратные кольца, будто сам воздух плел кружева по прихоти джинна.

– Я сейчас открою… – Ева прижала ладонь ко лбу. – Юра, подожди.

– Не беспокойтесь, госпожа, я все сделаю.

Касиф вытянул обе руки, складывая пальцы в какой-то ритуальный жест.

– Юноша, отойдите от двери.

– Какого… – Юра попытался возразить, но джинн уже начал отсчет.

– Раз, два…

На счет три замок оглушительно хрустнул, будто его переломила невидимая рука. Дверь сорвалась с петель и с грохотом вылетела вперед, едва не убив Юру, стоявшего снаружи. Тот в последний момент успел отпрыгнуть и крикнуть так, что эхо прокатилось по всей лестничной клетке.

– Маркелов! – Ева рванулась к лестнице, но тут же замерла. Тот решил действовать самостоятельно, ничуть не испугавшись такого фокуса.

Отряхнувшись, он в два шага сократил расстояние между собой и джинном. А потом решительно вцепился в его камзол. Ростом Юра был на целую голову выше, настоящая гора по сравнению с изящным, почти хрупким силуэтом джинна.

Но что-то в насмешливом взгляде Касифа заставило Еву на миг усомниться: а точно ли он нужно вот так бездумно хватать существо, которое только что вынесло дверь?

– Ты кто такой?! – Юра встряхнул джинна.

– Ай.

– Что ты тут делаешь?! – Еще одно резкое движение.

– Прошу простить, любезный, – пробормотал джинн, будто укоряя ребенка. – Моему сюртуку много сотен лет. Прекратите так безбожно трясти, иначе мне придется вас связать.

– Предупреждаю я…

Касиф зажмурился и щелкнул пальцами.

Ткань рукавов Юры вдруг ожила – швы сами собой стянулись, сшивая рукава между собой. Штанины джинсов последовали их примеру, и Юра замер, ошарашенно глядя вниз. Попытавшись сделать шаг, рухнул на пол, связанный собственной одеждой.

– Юрочка! – Ева присела перед ним на корточки, прижав руку ко рту. – Ты как?

– Не жалуюсь. – Он нахмурился и сердито взглянул на джинна. – Ты что, Копперфильд?

– Нет. – Касиф поморгал и снова затянулся. Клубы дыма вращались вокруг его головы, словно туман. – У меня другое имя.

– Стало легче, спасибо.

– Маркелов, солнце, честное слово… – Ева прерывисто вздохнула, словно ей вдруг стало нечем дышать. – Я не знаю, откуда он тут взялся!

Друг снова дернулся и сдавленно застонал.

– Ева! – Он сверкнул глазами. – У меня руки-ноги сшитые!

Словно придя в себя, девушка кивнула и указала в сторону ванной.

– Пойдем, у меня есть лезвие. Аккуратно распорем.

Касиф лениво выпускал клубы дыма, наблюдая, как Юра, привалившись к Еве, неуклюже ковыляет к ванной. В уголке губ дрогнула едва уловимая усмешка – не та, что предвещает шалость, а та, что знает больше, чем говорят слова.

Некоторые дороги лучше проходить медленней.

– Если что-то понадобится, то я всегда в вашем распоряжении, госпожа! – вежливо напомнил он, когда дверь за ними закрылась.

– Госпожа?!

Джинн повернулся, услышав резкий голос рядом с собой. В дверном проеме застыл Игорь, в ужасе оглядывая учиненный погром. Он поджал губы, будто готовился испепелить незнакомца одним только взглядом.

– Где Ева?! – взревел Игорь.

– Госпожа и Маркелов уединились в так называемой «ванной», – безмятежно откликнулся джинн, зажимая трубку в зубах. – Что-то передать?

Игорь остолбенел. Схватившись обеими руками за дверные косяки, заглянул внутрь и крикнул так, что задрожала люстра:

– Маркелов?!

– Я тут! – Юра попытался выскочить за дверь, но связанные ноги подвели – он ухватился за шторку в ванной и та оборвалась. Не удержавшись на ногах, повалился на пол. – Да раскудрить твою через коромысло!

Дальше послышалась такая отборная брань, что даже джинн приподнял бровь. И ругался вовсе не Маркелов. Перепрыгнув через друга и костеря все, что видит, Ева выскочила в коридор.

Касиф сидел на банкетке, спокойно покуривая длинную трубку и вальяжно закинув ногу на ногу. В дверях стоял ополоумевший Игорь. А из ванной комнаты отчаянным партизаном выползал Юра.

И Ева не нашла ничего лучше, чем произнести такое клишированное:

– Игорь, я все объясню…

– Объяснишь?! – Тот, казалось, задохнулся от возмущения. – Что ты собралась мне объяснять?! Двух мужчин в твоем доме?!

– Игорь, послушай меня! – Ева сделала глубокий вдох. – Сегодня мы были на блошином рынке и…

– Ты сама себя слышишь?! На каком еще блошином рынке?!

Тогда она топнула ногой, подняла подбородок и рявкнула так, что даже Игорь отшатнулся:

– Да что мне сделать, чтобы ты меня, наконец, выслушал?!

Повисла тягостная пауза. Касиф молча поднял с пола сковородку и протянул Еве.

– Так будет доходчивей, милостивая госпожа. – И с невинным видом затянулся снова.

– Игорь, послушай. – Маркелов приподнялся на локтях, стараясь заглянуть в лицо расстроенному жениху. – Тебе не кажется, что это вправду выглядит очень странно?! Какой-то парень в сюртуке?! Я со связанными ногами?! Не хочешь выслушать, что тут случилось?!

Но тот, казалось, не хотел. Даже не планировал вникать в то, что никак не вписывалось в рамки нормального. И Ева окончательно убедилась, что, попади она в беду, останется виноватой во всем.

– Мне более, чем все ясно.

Даже не выслушав объяснений, Игорь резко развернулся и скрылся за дверным косяком. Его грозные шаги чеканили путь вниз, но никто почему-то не бросился следом. Ева стояла, сжав кулаки и дрожа от ярости. Юра беспомощно смотрел на дверь. Касиф курил, будто наслаждаясь спектаклем.

– Хотите, я его догоню, госпожа? – осторожно спросил джинн.

– Нет, сиди и не двигайся! – рявкнул Юра. – Кури и не двигайся! Тебя это тоже касается, Ева! Сейчас каждое движение сделает только хуже! – Он снова беспомощно дернулся на полу. – И развяжите меня, черт возьми!

Глава 4

Юра

Ева, свернувшись калачиком на большом угловом диване, дремала под мягким пледом. На журнальном столике дымились три кружки – две полупустые, одна нетронутая. Юра сидел боком к телевизору, баюкавшему пустым черным экраном, и наблюдал за джинном. Тот, морща нос, подносил к губам бледно-розовый напиток.

– Сударь, смею уверить… это отнюдь не чай, – спокойно изрек Касиф, вновь осторожно обнюхав жидкость.

– Что, в императорском дворце такого не давали? – усмехнулся Юра, отпивая из своей кружки.

– Отчего же столь явственный земляничный дух?Джинн моргнул, будто пытаясь сфокусировать взгляд.

– Потому что это химоза.

– Осмелюсь осведомиться, что означает ваша «хи-мо-за»? – Касиф медленно повернул голову.

– Это, дорогой мой Касиф, то, из чего у нас сейчас делают буквально всю еду, – лениво отозвался Юра, откинувшись на спинку дивана. – Боже, как я рад, что завтра выходной…

– А у госпожи?

– А госпожу лучше не трогать: она и так еле живая. Пусть спит.

Повисла пауза. Джинн еще раз принюхался к своей чашке и, фыркнув, отставил ее на журнальный столик.

– А ты вообще хоть что-нибудь ешь? – поинтересовался Юра.

– Имею привычку сперва принюхиваться, дабы удостовериться, что не отравлено, – вздохнул Касиф. – Еду не особо жалую. Кофейное же питье, признаюсь, люблю безмерно.

– Какое именно?

– С корицей. В Северной столице его подавали по-восточному, с зернышком кардамона, и варили в медной джезве. Однако в вашем жилище, сударь, я не приметил ни жаровен, ни печей.

– Это я потом тебе покажу, – пообещал Юра, осушив свою кружку в два глотка. – Тебе, Касик, придется многое тут изучить. Наш мир совсем не такая штука, как императорская Россия.

– Лучше или хуже?

– Это как посмотреть.

Касиф медленно провел пальцем по ободку кружки, погрузившись во внутреннюю тишину.

– Слушай, а как ты вообще оказался при дворе? – спросил Юра.

– Был преподнесен в дар, – ровным голосом произнес джинн.

– Кому?

– У нас их две было? – Юра нахмурился. – Тогда Второй?– Ее Величеству Екатерине.

– Именно, – улыбнулся Касиф. – Мода тогда была – привозить венценосным особам пленных бусурман. Один граф доставил меня в железной клетке, точно диковинного зверя. При дворе служил лейб-медик, сведущий в чарах. Он-то и сумел… – Джинн сжал кулаки, будто ощутил прикосновение прошлых кандалов. – Сломить мою волю.

– Обалдеть. А потом тебя покрестили под каким-нибудь Иваном и оставили служить?Юра помотал головой.

– Кто ж меня крестит, любезный? – негромко рассмеялся Касиф. – Мое существование держали в строжайшей тайне: коли способен извлекать самоцветы из воздуха, такую золотоносную птицу лучше спрятать.

– И правда. А самоцветы получались каждый раз?

– Хм…

– Иногда?

– Самое точное слово, – подтвердил джинн. – Порой из ладони являлся бриллиант, порой – уголь и пепел, а иной раз – пустота.

– И за это тебя…? – Юра тихо свистнул.

– Давай без «сударей». – Юра протянул руку. – Пожми ее и пообещай, что отныне я просто Юра. Или Юрка. Или Маркелов. И давай на «ты».– Вновь заключили в сосуд, – произнес джинн глухо. – Все тот же лейб-медик объявил: мол, создание непостоянное, интриги плести неспособное. И вот – тьма. Столетия непроглядной тьмы, сударь.

– Как изволишь, Юрка.Касиф посмотрел сначала на протянутую ладонь, потом Юре прямо в глаза – и улыбнулся. Впервые по-настоящему тепло.

Они пожали руки.

Когда Юра пару часов назад избавился от сшитой одежды, то еще минут пятнадцать мерил шагами комнату, словно пытаясь выровнять раскачивавшуюся внутри новую реальность. Точнее, две новые реальности сразу: джинн-гость и обессиленная тревогой Ева. Так что, напоив ее ромашкой и укутав шерстяным пледом, Маркелов опустился рядом на край дивана и долго, тихо рассказывал, что дверь они обязательно починят, а главное – непременно разберутся, как жить дальше.

Он говорил и украдкой любовался, как Ева медленно проваливается в сон. Ресницы, подрагивая, коснулись щек, губы разжались, и Юра вдруг понял, что слышит ее ровное дыхание так же ясно, как собственное сердце.

– Что за чудная тишина, – раздался из полутемной комнаты довольный голос Касифа.

Юра поднял голову. В проеме стоял джинн с двумя кружками. Держался непринужденно – легкая улыбка, голова чуть набок, веселые искорки в глазах.

– Тот чайник был еще горячим, и я, признаться, хотел дать напитку второй шанс, – продолжил Касиф. – Осмелился заварить еще. Соизволишь составить компанию, Юрка?

– Спасибо, – шепнул Юра и еще раз взглянул на Еву. Все внутри потеплело, и он не удержался от улыбки. Спокойная, спящая, не вымученная кошмарными снами.

Касиф, заметив это, прищурился с любопытством старого придворного, который мгновенно считывает сердечные тайны молодых офицеров.

– Вижу, твое сердце полно благородного трепета, – произнес он уже у стола. – Госпожа столь прекрасна, что взор невольно прельщается.

– А? – Юра встрепенулся, чувствуя, как к лицу подступает жар. – О чем ты?

– Обрадую тебя, что тоже был доволен, когда прежний кавалер с досадой отступил. И покорно замечу, что ты куда живее и достойнее.

– Откуда тебе знать, какой я человек?

Касиф поднял брови так, будто изрек очевидное.

– Я создание, искушенное веками, Юра, – мягко ответил он. – Ступал по коврам Персеполя, заглядывал в будуары Версаля, когда там еще возносили тосты за здоровье императрицы. Разумеется, людей читать научился.

– Это моя подруга, – прошептал Юра. – Пускай ей будет со мной спокойно, и только.

– Разумеется, – кивнул джинн. – Твое чувство есть твоя тайна.

Юра потер ладонями лицо и вздохнул.

– Неловко вышло. Мы знакомы каких-то пару часов, а ты разгадал то, о чем Ева и не догадывается.

– Желаешь равенства в откровениях? – оживился Касиф. – Позволь и мне доверить тебе маленький секрет.

– А ну-ка валяй, – с любопытством откликнулся Юра.

Джинн извлек резную трубку и щелкнул пальцами. Огонек, похожий на крошечную свечу, вспыхнул прямо в воздухе и коснулся темной чашечки.

– В былые лета дымить трубкой считалось почти обязательным, – объяснил он, выпуская кольца. – Однако, по правде, табак оставляет мне лишь безобразный кашель. Следовательно, вместо табаку – волшебный туман с благоуханием корицы. Приятен глазу и совершенно безопасен.

– А я еще думаю, чем пахнет… – фыркнул Юра. – Бросил бы ты все равно. Вдруг вредно? А ты тащишь в рот какую-то…

– Не табак же, – резонно заметил Касиф. – А туман сей способен, между прочим, даровать сладкий сон тому, кто изнемог.

– Спать хочу ужасно, – подтвердил Юра, широко зевнув. – Только вот дверь…

– Успокойся и позволь мне сторожить ночь.

– А справишься?

– Помилуй. – Джинн картинно прижал ладонь к сердцу. – Если бывало хранил покой целых караванов посреди пустыни, уж не подкачаю перед одной-единственной дверью.

Юра усмехнулся и снова взглянул на Еву: два темных локона упали ей на щеку, и он осторожно, чтоб не разбудить, убрал их за ухо. В груди сладко кольнуло.

– Лишний раз напоминаю себе, что я для нее опора, – пробормотал он.

Касиф тихонько рассмеялся.

– Опоре также нужно отдохнуть. Изволь, я помогу.

Он затянулся и наклонился к Юре, осторожно выдыхая дым тонкой струйкой. Теплый аромат восковой свечи, каминного жара и корицы обволок лицо Маркелова. Веки налились свинцом, мысли превратились в густой мед.

– Что за… – попытался спросить он, но слова растаяли во тьме.

Последнее, что Юра уловил, прежде чем сон бесшумно сомкнул объятия, была добрая улыбка джинна и тихо произнесенное:

– Спокойной ночи, благородный мой Юрка. Будь же спокоен, пока заря вновь не коснется окон.

Он спал действительно спокойно. Так спокойно, как не спал уже много лет. Возможно, все дело было в магическом дыхании джинна. А, может, просто Ева впервые за столько лет была рядом, как этого и требовало сердце. Заря, как и обещал Касиф, давно коснулась окон, но они продолжали бессовестно спать, будто следующий день обещал быть выходным для всех троих.

Юру разбудил странный глухой писк – будто кто-то завернул будильник в одеяло. Он распахнул глаза и увидел потолок. Вот так вот проспал сидя почти всю ночь, но шея, как ни странно, не затекла. Да и чувствовал он себя вполне бодро. И на диване был не один – рядом в пледе возилась Ева.

– Который час? – прохрипел Юра, проводя рукой по лицу.

Вместо ответа Ева сонно крякнула, откинула волосы и попыталась нащупать телефон рядом с диваном. Будильник по-прежнему надрывно пищал, но откуда-то издалека, будто звал на помощь из канализационной трубы.

– Половина девятого! – воскликнула Ева, впившись взглядом в настенные часы. – Маркелов, я проспала!

– Ну, проспала и проспала…

– Нет, лучше смерть, чем проспать к Твареевичу!

Она выпуталась из пледа с таким изяществом, что заехала Юре в плечо коленом. Тот нахмурился и зевнул.

– Да и пошел Твареевич в баню, – сонно откликнулся он.

– Я тебе пойду! – отрезала Ева и вскочила с дивана, бросившись в гардеробную. – Касиф, куда ты засунул мой телефон, откуда он так истошно орет?!

– Кстати, хороший вопрос… – Юра подвинулся на диване, чтобы выглянуть в коридор.

В гостиной появился Касиф, с невинным видом оглядывая взбудораженных хозяев. В руке он держал потерянный телефон, который продолжал трезвонить. Джинн уже снял свой сюртук и ходил по дому в полурасстегнутой зеленой рубашке, пошитой из шелка.

– Ларец кричал, как раненый ишак. – Касиф нахмурился, протягивая телефон Юре. – Я решил вынести его в самое дальнее помещение.

– Вот ты додумался, конечно, – пробормотал Юра, отключая сигнал. – В туалет утащил?

– Туда, где вы вчера уединялись, чтобы распороть швы. – Касиф улыбнулся.

Ева метнулась из спальни, одетая в перекрученную задом-наперед юбку и чуть мятую рубашку. Хватая по комнате папки с документами и ноутбук, она едва не врезалась в предметы.

– Вот вы два! – воскликнула она почти обиженно. – У меня такое важное совещание!

– А я знал что ли про твое совещание? – не менее обиженно отозвался Юра. – Подбросить до офиса?

– Я добегу быстрее, тут два шага. – Ева взяла в руку тональный крем и отставила в сторону. – Так, сегодня естественная красота победила.

Юра улыбнулся, наблюдая, как девушка возле зеркала приводит в порядок темные спутанные волосы.

– Юра, восемь тридцать! – снова воскликнула она, надевая черные лодочки и прыгая на одной ноге, чтобы застегнуть пряжки.

– Я понял-понял. – Он перевел взгляд на часы. – Не хочу тебя лохматить, но уже чуть больше.

– Маркелов!

– Да, звезда моя?

– Я убью тебя, Маркелов!

Касиф обескураженно заморгал и посмотрел на Юру. Тот усмехнулся и сонно провел рукой по волосам.

– Все в порядке, – заверил он джинна. – Проспала и теперь будет бегать кричать, пока не успокоится. Она так сбрасывает напряжение.

Ева застегнула белую хлопковую рубашку и обернулась к Юре, держа в зубах расческу.

– Вообще ничего не понимаю! Как я выгляжу?

Юра замер. Губы приоткрылись, но слов не было – только тихий выдох, замерший где-то в груди. Ева стояла перед ним, освещенная утренним светом, с расческой в зубах и слегка взъерошенными волосами. И в этот момент она казалась настолько своей, настолько бесконечно близкой и родной, что даже дышать стало трудно. Темные пряди падали на плечи, глаза блестели. И даже раздраженные и заспанные, они оставались теми самыми глазами, в которых он каждый раз тонул без права на спасение. И каждый раз – как в первый.

Юра попытался что-то сказать, но лишь ощутил странный удар сердца, будто то рванулось в ребра со всей неистовой силой, с которой он любил эту девушку.

Признаться ей прямо сейчас?

Да он и так это делал в каждом своем взгляде.

– Очаровательно, госпожа, – раздался за спиной ровный голос Касифа. Джинн подошел к ней и бережно пригладил тонкую складку у основания воротника, а потом одним точным движением убрал прядь, выбившуюся из хвоста. – Теперь совершеннейший порядок.

Ева улыбнулась шире, чем обычно позволяло утро.

– Спасибо, Касиф. – Она прищурилась. – Юра, ты слышал?

– Да слышал-слышал, – отозвался тот. – Джентльменов рано утром маловато, не у всех рот открывается.

Ева на ходу убрала ноутбук в сумку, шлепнула застежкой и остановилась возле входной двери. Выплывший в коридор Юра снова столкнулся с ее взглядом. Но в этот раз – просящим.

– Юрочка, солнце мое золотое, ты можешь последить за домом, пока я в офисе? – Она сложила руки на груди, будто в молитве. – Мне очень-очень надо на совещание, нельзя его пропускать.

– Я могу последить за домом, госпожа. – Касиф улыбнулся.

– А за тобой кто последит? – Юра перевел взгляд на Еву и замотал головой. – Нет, даже не думай, я не отпущу тебя одну, у тебя вчера был обморок.

– Юрочка, солнце, я справлюсь. – Ева снова сложила руки на груди. – Пожалуйста, мне нужно срочно быть в офисе! Рогозин мне голову оторвет!

– Оторвет голову? – переспросил Касиф, встревожившись.

– Пожалуйста, фильтруй свою речь при нашем чудесном Касике, – серьезно сказал Юра. Приобняв джинна за плечи, склонился к нему. – Никто не оторвет госпоже голову, она просто съездить к своему… э-э-э… руководу отдела.

– Ру… руководу?

– Это у них самый страшный в лесу. – Юра поморщился, заметив, что сделал только хуже. – А-а-а-а, на колу мочало, начинай сначала. Короче, мы с тобой сейчас попробуем ликвидировать последствия катастрофы, а наша чудесная Ева пока съездит по делам, идет?

– Госпожа? – Касиф посмотрел на Еву, словно уточняя, согласна ли она с планом.

– Да! – Девушка широко улыбнулась. – Юра, даже не знаю, как тебя благодарить!

– Да не надо меня благодарить… – смущенно начал тот.

– Я могу помочь! – весело вклинился джинн.

– Ты окажешь мне большую услугу если… – Юра забрал у него трубку и затянулся. – …слушай, понимаю, почему тебе так нравится эта штука, сладенько… Если не будешь больше ничего ломать, взрывать и разносить. Уговор?

– Как изволите.

– Назначаю тебя присматривать за домом, – заявила Ева, глядя на Касифа. – Чтобы никакие опасности его не коснулись, уговор? Дом – это крепость.

– Дом – это крепость! – повторил он со всей серьезностью.

– Молодец, Касиф.

Ева перекинула сумку через плечо, резко дернула дверную ручку, но вдруг остановилась. А потом обернулась, привстала на цыпочки и крепко обняла Маркелова. Так крепко и нежно, что сердце снова забилось в два раза быстрее. Юра замер, не решаясь пошевелиться, словно любое неосторожное движение могло разрушить этот короткий миг. Вдохнул теплый сладковатый аромат ее духов – и почувствовал что-то большее. Ее дыхание, саму ее суть, такую близкую и до глубины души любимую.

– Спасибо, Юра! Ты мой герой! – Она отстранилась и широко улыбнулась.

– Да-да, герой. – Он махнул рукой, все еще смущенный.

– Буду должна тебе что угодно!

– Ой, не надо так говорить при Касике. – Юра кивнул на джинна. – А то кое-кто потом буквально исполнит.

Касиф задумчиво выпустил дым колечком.

– Я бы исполнил…

– Вот видишь? – Юра вздохнул. – Ладно, беги. И… береги себя там.

Ева кивнула, пригладила выбившуюся прядь и скользнула за дверь. Замок щелкнул, обрекая идеальное жилище на безмолвие. Тишина длилась всего пару ударов успокаивающегося сердца – медные подвески на курительной трубке джинна звякнули, и Касиф перевел любопытный взгляд на Юру.

– Так что будем делать? – спросил он.

– Ничего. Абсолютно ничего. – Юра прошел в гостиную и без сил плюхнулся на диван. – А потом чиним дверь.

– Скучновато-с, – протянул Касиф. Нахмурившись, снова затянулся трубкой. – А коли я изволю…

– Нет.

– Я же и выговорить не успел!

– Все равно нет.

Касиф присел рядом и оперся локтем на подлокотник. Кольца дыма ленивыми дракончиками поднимались к потолку.

– Никаких чудес без моего прямого согласия. – Юра сцепил пальцы на груди и задрал голову, рассматривая люстру. – Иначе мы тут что-нибудь спалим.

– Ах, господа человеки, до чего вы странно себя ведете…

– Ой, это еще не странно, – устало улыбнулся Юра и прикрыл глаза. – Я мозгоправом работаю. Вот, где странности начинаются.

За окном ярко светило летнее солнце, слышался перезвон воробьев из листвы деревьев. Часы на стене лениво тикали, будто тоже поддаваясь вялой затее бездействовать.

– А позволительно ли будет испить химозы? – спросил Касиф.

– Ну, вот это давай. – Юра пристально посмотрел на джинна. – Без магии?

– Ни крупицы волшебства. – Джинн положил ладонь на грудь. – Слово чести.

– Тогда ладушки.

Едва Юра расслабленно прикрыл глаза, как джинн поднялся с дивана и внезапно замер. Потоптавшись на месте, повернулся к Маркелову, явно озадаченный.

– А каким манером, позволь спросить?

– Ой, батюшки-и-и. – Маркелов медленно спрятал лицо в ладонях, пальцы скользнули по лбу к волосам. – Это ж мы только чайник сейчас научимся включать. Что за инфаркт у тебя будет, когда ты микроволновку увидишь…

Джинн поднял брови.

– Микро… волновку?

– Давай пить чай, вставлять дверь и познакомлю тебя с ее величеством микроволновкой. – Юра со вздохом поднялся, хлопнув ладонями по коленям. – И стиралку загрузим.

– Слишком много новых слов, – растерянно отозвался джинн.

– Терпи, Касик. Если что, я тебя подстрахую. – Он приобнял джинна за плечи. – Не бойся. Новая эпоха дарит новые привычки.