На исходе земных дорог

Поздно. Теперь поздно на что-то решаться. Если и был шанс, то Ирина его упустила.

Проснувшись на рассвете, она всё поглядывала в сторону красавчиков, и ей казалось, что тем совсем худо. Возможно, с ними она могла бы теперь справиться. Возможно, она могла бы их вышвырнуть за борт. Но как узнать остатки их сил? Рискнуть? Так и не рискнула. И ещё одно останавливало… Если бы всё получилось, смогла бы она хладнокровно наблюдать, как обессиленные… пусть андроиды, идут ко дну? Нет! Женщина едва сдержалась, чтобы в мысленном протесте не замотать головой. Нет. Нет. Нет. Как бы ни складывалась новая жизнь, но в монстра она превращаться не намерена. Здесь, кажется, их и так предостаточно.

Правый, высокий и обрывистый берег, вдруг отступил, раскрывая, словно дружеские объятия, самую чудесную картину.

На холмистом широком склоне в пышной зелени притулились уютные домики. Протоптанные дорожки соединяли открытые террасы и спускались к реке. По лужайкам бродили какие-то яркие птицы.

Деревня… обещанная. Ага, хороша была сказка, посмотрим её продолжение.

У деревянного причала ждали. Двое баграми зацепили плот, закрепили у настила. Третий, бородатый мужчина, похожий на старенького профессора, шагнул на брёвна.

– Ты как? – спросил у Бата.

– Продержусь ещё.

Дану двое унесли на руках.

– Когда очухаются?

«Про нас», – догадалась Ирина.

– Через пару часов.

– Ну, здравствуйте, долгожданные человеки, – поприветствовал лежащих без движения переселенцев «профессор». – Я – Элом. Знаю, что вы меня слышите, может, видите. Не такой представлялась наша встреча. Но… что же делать? Бат, представь.

– Ирина. На пятом месяце.

– Неплохо.

– Анютка. У неё «слеза». Она их собирает, словно орешки щёлкает.

– Видит?

– Да.

– Эх, Анютка, хорошая ты девчонка. Делиться умеешь?

– Умеет. Правда, пока со своими.

– Ладно, поработаем.

– Дед Матвей. У него тоже «слеза».

– Тоже нашёл? – в голосе у профессора послышалось изумление.

– Анютка дала.

– Ясно… Ах ты, старый проказник. Чего разлёгся? Очухался, должно быть, давным-давно. Давай вставай.

И деду не осталось ничего другого, как кряхтя, усесться на том месте, где едва хватило терпения пролежать неподвижно несколько последних часов.

«Вот и припас козырь», – почесал седую голову. Профессору ничего не ответил.

– Это Димон…

– Ясно. Димон, как дела? Мороженое хочешь? Будет тебе мороженое. Иди вон с теми дядями. Они тебя угостят.

Двое, что чуть ранее унесли Дану, теперь увели растерянного парня.

– Таша. Ничего не помнит.

– Может, врёт?

– Не похоже.

– Есть предположения?

– Нет.

– Ладно, идентифицируем. Хотя это и не важно… Эх, Андрей. А я в тебя верил. Дрогнул, значит. Перебежал на другую сторону?

– Да, у Анютки ещё чёрное сердце.

Профессор уставился на Бата.

– Шутишь?.. Тоже нашла?

– Нет. Тут по дороге она с мелкой крысой подружилась. Вот и обменялись. «Слезу» на «сердце».

– Неплохой улов… А они знают?..

– Про сердце? Нет. Откуда?

– Ты уверен, что крыса не сказала?

– Уверен. При мне было.

– Молодец, ты, Анютка. Право, не нарадуюсь!

– Бабка… Ульяна.

– Да уж.

– Ксения.

– Отлично.

– Артём.

– Что за Артём?

– В списках не обозначен. Тёмная лошадка. Пока молчит.

– Натворил «старый папа», теперь нам гадай, что к чему. А, впрочем, неважно.

– Никита.

– Тот самый?

– Да.

– С памятью всё в порядке?

– Не жаловался.

– Ну, это, может, и хорошо.

– Мара.

– Что не так?

– Последняя стадия.

– Была?

– Не знаю. Ты думаешь, ей лучше?

– Рядом с двумя «слезами»? Конечно, лучше. Да по ней и так видно.

– Лука.

Профессор долго молчал.

– Пойдёт… Мне…

– Петя и Лёша.

– Пацаны. Ну… ладно… Нет предположений, кто из них агент?

– Совсем никаких. Даже засомневались, может, в пещере остался?

– Нет. Точно кто-то их них. А что кровь?

– В пределах нормы у всех. Кроме Мары. Но у той из-за болячки.

– «Старый папа» далеко не дурак, чтобы на крови попасться. Ладно, относите их в общую, готовьте.

Глава 41

Переселенцев усадили в мягкие кресла. Они уже могли поддерживать вертикально свои малопослушные тела, но только с помощью валиков и подушек, которые щедро подсунули под бока местные женщины. С виду нормальные, похожие на людей. Только красивые. А красота уже не впечатляла. Одно дело, когда она естественная, и совсем другое, если держалась на лице благодаря своевременной подзарядке.

Комната была большая и светлая. Широкие окна раскрыты, лёгкие шторы колыхались на ветру. За окнами виднелся сад – цветы, деревья, оттуда же донёсся пронзительный крик птицы:

– Павлин, – пояснила Ирина вздрогнувшей Анютке.

Но та не заинтересовалась. Сидела в своём кресле без валиков и хмуро поглядывала по сторонам. Судя по её виду, местному раю она не очень доверяла.

Красотки, улыбнувшись от дверей, вышли.

– Что думаете? – поинтересовался Артём.

Но ответить не пришлось. Вошёл уже знакомый «профессор». Выдвинул из угла себе кресло, поелозил по полу, выбирая место. Уселся.

– Не стоит сердиться на Дану и Бата. Их силы были на исходе, поэтому они сделали всё, что могли. Они выполнили приказ доставить всех целыми и невредимыми. А ваш бунт мог дорого обойтись. И платить бы пришлось в первую очередь вам.

Ирина боролась с неприятным чувством. С предательским чувством, что Элом прав. Нет, какой-то червячок сомнения презрительно фыркал в душе. Но где-то слишком глубоко.

– Теперь наше предложение… Хотя, сначала коснёмся истории создания искусственных людей. Я знаю, что Никита стоял у его истоков.

Никита молчал. И было непонятно, то ли стоял он у истоков, то ли не стоял, а может, вовсе не у истоков.

– Поэтому врать мне смысла нет, – продолжил после паузы Элом. – Первый искусственный человек появился в ваше время. Вернее, чуть раньше. Наверное, когда бабушка Ульяна была молодая. Их создатели стремились максимально сделать ИЧ похожими на людей. Эмоции, настроения, чувства. Андроиды были способны на большее, чем просто подражать. Нет, подражание – это ерунда. ИЧ должен был научиться испытывать тонкие движения души во всех сферах человеческой жизни.

«Души? – усомнилась Таша. – Откуда ей взяться в искусственном организме?»

– И результаты были ошеломляющие. До взрыва. Потом всё пошло наперекосяк. Теперь планета обезлюдела. Насколько мы смогли узнать, чистых людей не осталось или почти не осталось. Во всяком случае, кроме вас, мы не знаем никого. И нам надо позаботиться о продолжении жизни. Новая раса. Мы на пороге её создания. Всё лучшее, что может дать симбиоз андроида чувствующего и человека разумного.

Бабуля молчала. Просто пыталась понять. Но столько незнакомых слов. Попробуй разберись. И всё же чуток сообразила:

– А зачем мы вам? Ну и создавайте на здоровье кого хотите.

– Хороший вопрос… Сложный вопрос… Как бы вам попроще?..

– Не могут они без нас, – усмехнулся Жорик. – Могли бы, давно сделали.

– Верно, – «профессор» почти не изменился в лице.

– А если бы у тебя были бы человеческие чувства, тебе бы сейчас было обидно, – криво усмехнулся Жорик.

– А мне и обидно. Но я не сдаюсь. ИЧ многое недоступно. Наши тела требуют искусственной подзарядки в то время, когда человеку нужно всего лишь поспать. Где угодно и на чём угодно.

– Они не способны к творчеству, – наконец вставил своё слово Никита.

Все повернули головы к парню.

– Они могут синтезировать только то, что уже есть.

– Что значит синте..си..рвать? – дед хотел понять.

– Они не могут придумать ничего принципиально нового. На это способен только человек. Вот им и нужны наши мозги. И тела, конечно. Их ведь уже изношены. За полтыщи лет, видать, штопанные-перештопанные.

– Ну что же… идеальных организмов не существует. Пока. Но ведь ещё не всё потеряно! И вот двух… АЧ – андроид-человек, я вам сейчас представлю.

«Профессор» проворно вскочил с места и подошёл к двери. Открыл. В комнату вошли мужчина средних лет, обычной внешности, и женщина в возрасте.

– Светлана Анатольевна Пошанская – врач. Иван Павлович Семирязев – учёный.

– Можно просто Палыч, – уточнил Иван Павлович. А потом бросился к Никите, – ну здравствуй, дорогой. Не чаял дождаться.

Никита был ошеломлён. Он не верил своим глазам. Палыч. Любимый учитель. Парень хотел вскочить, но ноги ещё не слушались.

– Сиди, сиди. Теперь вам до завтрашнего утра в норму не вернуться. Не всё сразу. Но к вечеру мало-помалу начнёте ходить. Потерпи, дорогой.

Никита чуть успокоился.

– А Ксения Александровна тоже здесь?

Палыч изменился в лице. Скорбная складка на миг заломила полуседые брови.

– Ксения Александровна осталась в той жизни.

Никита молча кивнул.

– Но мы-то с тобой! Как в старые добрые времена!

– Иван Павлович, чуть позже. Ребята ещё думают, – покачал головой «профессор» в скорбном недоумении.

– А что тут думать? Никита! Ну ты-то не должен препятствовать прогрессу. Посмотри на меня! Да, вживили что-то от андроида. Но это же по-прежнему я. Только здоровый. Ты помнишь, что с сердцем? А, – Палыч махнул рукой. – Теперь всё в порядке. Болезни исключены. Обещали триста лет без проблем. А там ещё что-нибудь придумаем. А? Никита? Мы с тобой? Как в старые добрые времена.

И это «как в старые добрые времена» повторенное дважды, испортило настроение переселенцам.

«Фальшивит… Или волнуется. Но в общем, понять его можно, – подумала Ксюша. – Всё же столько лет не виделись».

Глава 42

Вскоре Палыч со Светланой Анатольевной ушли. Работы много, пояснили они. Светлана Анатольевна в конце разговора пообещала Анютке показать птенцов павлина. Но девочка не заинтересовалась. «Не хочется…».

– Трудоголики, – с уважением махнул рукой «профессор» на закрывшуюся за трудоголиками дверь.

– Иван Павлович всегда был такой, – подтвердил Никита.

– У нас для них все условия. Конечно, в силу возможностей. Но каждый может заниматься тем, что ему по душе. Андрей любил в хранилище копаться. Всё изучал. Правда, на пользу не пошло. Так ничего про нас и не понял. Не поверил. Да, Андрюха? Ну да ладно, мы всё понимаем. Вы после такого испытания. Сомнения естественны. А вот ты, малышка, что любишь? – обернулся неожиданно «профессор» к Анютке?

Та расширила от страха глаза.

– Я попробую сам догадаться. Тебе нравится ухаживать за маленькими зверьками. Верно? А ведь у нас есть целая ферма. Кого там только нет! Даже щенки недавно родились. Глаза только что открыли, такие маленькие.

– Нам мы поговорить. Обсудить, – Никита вопросительно поглядел на «профессора».

– Конечно. Понимаю, – Элом поднялся, готовый оставить гостей наедине.

– Не здесь. Можно у реки?

«Профессор» заколебался.

– Ну что ж. Ребята донесут вас к реке.

Через несколько минут выдвинулись из дома.

– Вон к тем кустам, пожалуйста, – Никиту несли первым, вот он и выбирал место.

– Хорошо, – красотка-андроид без видимых усилий держала парня на чуть вытянутых руках. – У нас вам понравится. Может, мы немного отвыкли от людей и показались вам грубыми. Жаль, что Дана и Бат так с вами.

Следом шли Ирина, Анютка, Димон и дед.

За ними несли остальных.

Усадив последним Луку, андроид выронил за его спиной чёрный кругляш. Никто не заметил…

Ушли. Наконец можно вздохнуть посвободней!

– Хорошо они тут устроились.

– Андрей, а как они не боятся? Ну, в смысле, вокруг же много… хрен знает кого, – поинтересовался Жорик.

– На самом деле бывших людей не так уж и много, а мир большой. Сюда не часто заходят чужие. Но система защиты тут налажена отлично. Под этим склоном – хранилище. И в случае необходимости, все эти дома опускаются вниз. А непрошенных пришельцев встречает множество ловушек. Словом, всё продумано. Свою безопасность в этом мире надо обеспечить в первую очередь.

– Вот и нам надо подумать о том же, – буркнул дед.

– А я не могу понять. Этот главный нам обещал, что мы будем жить по трёхсот лет и не болеть? – решила на всякий случай уточнить бабуля.

– Мамка сказала выкинуть шарик, – Димон перебил старушку и поднялся.

Все замолчали. Тот стал искать что-то на земле. Потом, будто вспомнил, зашёл за спину Луки. Поднял…

– Что это? – нахмурился Артём.

Но что бы это не было, оно уже летело в реку.

Димон вновь уселся…

А в одном из домом Элом только что с досады крякнул.

– Кто этот Димон?

Бат пожал плечами:

– Он чувствует… или видит чуть больше, чем остальные. Может, чуть раньше, чем остальные… Говорит, что мамка ему подсказывает. Но допытываться бесполезно. Такое ощущение, что через минуту он и сам уже ничего не помнит.

– Угу. Ну, а мы остались без ушей. Вот тебе и Димон!..

– Так вот… крепко сладко поют, – закончила бабуля неожиданно. – У меня так соседка брехала.

– А Палыч? – Артём посмотрел на товарищей. – Он кажется вполне довольным.

– Нет там Ивана Павловича, – Никита опустил голову.

Все застыли.

– Я сначала тоже поверил. Но мой учитель никогда себя Палычем не называл. И своих учеников не называл «дорогой». Он был совсем другой. Добрый, умный, но не фамильярный.

– Но почему фамильярный? Может, он изменился. Мало ли что? Люди же меняются, – возразила Ирина.

– Я проверил. Спросил про Ксению Александровну… – Никита замолчал.

– Ну… И что не так с Ксенией Александровной? – не вытерпел Жорик.

– Понятия не имею, – Никита поднял голову, – кто она такая и что с ней не так. У Семирязева не было никакой Ксении Александровны.

Мара поглядела на мирно текущую реку. Если не оглядываться по сторонам, то можно забыть, в каком страшном месте они находятся. Можно представить, что жизнь продолжается. Можно надеяться, что и для них найдётся какое-нибудь местечко.

Девушка перевела взгляд в ближайшие кусты и едва не вздрогнула. Сидит. Борька её сидит. Ножки вытянул, ручки сложил на пузе. Слушает. Словно и сам участвует в беседе.

Хотела дёрнуть бровями, чтобы скрылся с глаз, но старичок на её брови не смотрел. Вообще на неё не смотрел. Хитрит, поняла она. Но сделать ничего не могла, отвернулась.

– А зачем они нас уговаривают? – впервые за долгое время подал голос Лёша.

– Как зачем? Чтобы наши тела себе захапать. Ты что, не понял? – нахмурился дед.

– Да это я понял. Так они же могут их захапать без нашего согласия.

– Да, – растерялся дед и завертелся по сторонам, – они же могут нас захапать без согласия.

Повисло молчание.

– Я, конечно, не знаю нюансов…

– Говори без нюансов.

Никита усмехнулся, продолжил:

– Это мои предположения. Если уговаривают, да ещё устроили представление с Семирязевым, значит для них это важно. Может, для создания новой расы – симбиоза андроида чувствующего и человека разумного, согласие последнего – необходимое условие. Только вот Иван Павлович вряд ли бы согласился на такой эксперимент. Либо его обманули, как попытались обмануть нас, либо сделали всё без согласия.

– И что же будем делать?

– Надо тикать отсюда, пока ещё целы.

– Куда?

– Куда глаза глядят.

– Можно, конечно, попробовать и такой вариант.

– Нет, – возразил Андрей. – Куда глаза глядят – ещё успеем. Давайте сначала отыщем «старого папу».

– А он разве не здесь?

– Нет. Главный компьютер старой системы далеко отсюда.

– Андрюх, уж не ты ли тот самый агент и теперь потащишь нас к своему папе? – заинтересовался Жорик.

– Вообще понятия не имею про агента. А про старый компьютер узнал в хранилище. Оставшиеся после взрыва андроиды раньше жили в другом месте. Потом они перебрались сюда. Больше ничего толком не знаю. Мне ведь показывали далеко не всё, что хотелось бы. Но карту мог бы нарисовать.

– Какую карту?

– Дорогу отсюда и до «старого папы». Кажется, я её запомнил.

– Далеко?

– Порядочно. И идти, получается, надо назад. Сначала к нашей горе, потом дальше.

– Можно на плоту. Правда, придётся плыть против течения. Но плот – вон он. Привязанный.

– А как грести? Мы и ходить толком не умеем.

– Я умею, – сказал Лука. – С утра уже оклемался.

– А чего ты?.. Его тащили, значит, на руках, а он и не сопротивлялся.

– И я умею, – добавила Таша. – И тоже не сопротивлялась.

– А у меня до сих пор ноги, как деревянные, – Артём с досадой стукнул по коленям.

– Это Анютке спасибо, – пояснил Лука. – Сунула мне «цветок».

– И мне, – вновь повторила Таша.

– Да! Вы слышали? Цветки эти оказываются не просто для красоты. Они лечат.

– Слышали.

– Как их ещё не отобрали «эти»… андроиды!

– И не отберут. «Слёзы» земли можно передать другому только добровольно. Иначе они каким-то чёрным потоком уходят внутрь того, кто его насильно отберёт, и тому хана. Андроиды прекрасно об этом знают.

– Жуть. Андрей, а чего же ты раньше не сказал? – испугался Жора.

– А что? Ты собирался отнимать «слезу» у Анютки?

– Я? Да не в жизнь. А теперь она мне и даром не нужна.

– Напрасно, – Лука попробовал успокоить Жору, – свой цветок я как раз тебе и передам. Потому что, ты меня извини, но на себе тащить такого борова не хочется.

– Да ну…

– Бери, – Лука вынул из кармана «слезу» и протянул её Жоре, сверху прикрыв второй ладонью, чтобы посторонние глаза не углядели лишнего.

– А я – тебе.

Таша протянула «слезу» Маре. Так благодарно взглянула на девушку:

– Спасибо, – промолвила чуть слышно и спрятала в нагрудный карман.

– На-ка, бабка Улька, и тебе цветочек аленький, – дед почти улыбался. И сунул «слезу» ей куда-то в колени. – Сейчас опять забегаешь, как угорелая.

– А я, – Анютка подскочила, повернулась кругом себя, выбирая. Не выбрала. – «Эни – бэни», – начала считалку. – Андрей, тебе… А что они говорили про чёрное сердце?

– Правда, Андрей, что с чёрным сердцем?

– Да я слышал когда-то… Думал – сказки. Мимо ушей пропустил. Помню, что оно сначала должно цвет поменять.

– Ну, вообще-то оно уже третий день красное, – Анютка вынула из кармана «сердце». – Гляньте! Оно ещё больше покраснело!

– Не горячее? – забеспокоилась бабуля.

Сердце выглядело раскалённым.

– Да нет. На, потрогай.

Бабуля пощупала пальцами:

– Ну как же нет? Горячее, как огонь. Как ты держишь?

– Да нет же, говорю. Смотри, ладони даже не покраснели.

Из кустов донеслось едва слышное посвистывание.

Мара недовольно повернулась к Борьке. И что ему сегодня неймётся?

– Дедушка! – тихонько прошептала Анютка.

Все, вслед за Анюткой, перевели свои взгляды.

Борька, казалось, немного смутился. Опустил глаза и засопел.

– Кто это? – взвизгнула бабуля.

– Тихо ты! – заворчал на неё дед. – А то «эти» сейчас прискачут.

– Вы… я не поняла… Вы его видите? – Мара в изумлении вглядывалась в лица.

– Ну да, – захлопала бабуля глазами. – То ли старик-боровик, то ли домовой какой-то…

– Это гномик с гнездом на голове, – догадалась восхищённая Анютка.

– Я с ней, – пояснил старичок и ткнул пальцем с длинным грязным ногтем в сторону Мары.

– Это твой? – Артём от изумления раскрыл рот.

– Я… кажется… Я думала… Теперь не знаю. Я думала, что Борька – галлюцинация.

– Борька? – фыркнул дед.

– Галлюцинация? – фыркнул Борька.

– Мама дорогая, – схватилась за голову Ирина. – Как выжить в этом мире?

Глава 43

– Да ты кто такой?

– Я? – Борька обвёл робким взглядом взрослые хмурые лица, заморгал несчастными глазками и, желая вызвать сочувствие, сказал самое сокровенное, – сирота…

Жорик прыснул смехом прямо в сторону сироты.

– Бедняжка! – Анютка присела на корточки, в её глазах, вместе с бесконечной жалостью, читалось желание усыновить несчастного.

– Сколько же тебе, сиротинушке, годков исполнилось? Поди, под семьдесят? – поинтересовалась бабуля.

– Сто тридцать, – казалось, Борька сейчас заплачет. – Я вам просто хотел рассказать про чёрное сердце.

Борька к тому же чуть-чуть шепелявил. «Чёрное» у него получилось как «тёрное».

– А ты откуда знаешь про сердце?

– У нас про него все знают, – в голосе старичка зазвучала самодовольная уверенность. – А как же?

– Тогда рассказывай.

Обрадованный Борька дёрнулся из кустов поближе, но на него тут же шикнул Андрей:

– Сиди там!

Борька послушно полез назад. Андрей посмотрел на друзей:

– Не надо, чтобы его увидели. И вы особо не смотрите в его сторону. Давай уже, рассказывай, – поторопил он человечка.

– Сердце нельзя просто так найти, сама земля даёт его, чтобы помочь…

Лёша с Петей переглянулись. Насмешливо скривили губы, но перебивать не стали. Никто не стал, хотя начало не впечатлило. Только Жорик буркнул:

– Ну да… Конечно… Только нам его Мошка дала…

И Борькину уверенность как ветром сдуло. Но он продолжил, а голос задрожал от переживаний.

– …в трудную минуту.

Стало стыдно. Правда, чего они накинулись на существо? Нормальный же.

– Как же оно поможет? – мягко спросила Ксюша.

Борька посмотрел на девушку с такой благодарностью, что всем стало ещё больше неловко.

– Попав в чьи-то добрые руки, – нараспев начал Борька, чуть прикрыв глаза, – чёрное сердце ждёт своего часа. А час наступает, когда хозяин или хозяйка попадает в беду. – Борькин глаз чуть приоткрылся, проверяя впечатление. Нормальное. Призакрылся вновь. – Тогда сердце наливается яростью против обидчика. А потом начинается пульсировать, как живое. И его нужно бросить во врага.

– И что будет?

– Не знаю. Я это не видел. Но что-то будет.

– Так если Анютка бросит сердце во врага, то и нам достанется…

– Не обязательно.

– Как так не обязательно?

– Оно не будет вредить своему хозяину, а значит, и его… родне или друзьям. Только надо познакомить «сердце» с теми, кого хозяин любит.

– Ты на ходу что ли сочиняешь? – не выдержал дед. – Или издеваешься? Как нам познакомиться с камнем? По лбу что ли постучать? Тебе…

Борька судорожно вздохнул и заморгал глазками.

– Но тише, пожалуйста, – Анютка так же, как и боровичок заморгала своими глазищами, – он же сейчас всё объяснит.

Дед приготовился молчать. Изо всех сил.

– Хозяин или…

– Хозяйка. Анютка, значит, – постаралась помочь бабуля.

– …это сердце передаст другу. И друг его должен удержать в руках. А сердце узнает мысли. И если они добрые, то, когда Анютка бросит во врага, другу оно не навредит. А если мысли плохие, то ему… не знаю что, но достанется, как врагу.

– А что будет-то? С врагом?

– Так не знаю же, говорю. Это как Анютка пожелает.

Все с новым интересом уставились на Анютку. А что она может пожелать?

Глава 44

– Ну а что? Попробовать можно.

Анютка достала из-за пазухи «сердце», и все тихонько охнули.

– Пульсирует?

Нет, оно не изменялось в размере, просто яркие цвета – чёрный, синий и красный, толчками сменяли друг друга, создавая иллюзию биения.

– А чего же оно не дёргалось, когда локер нападал? Там тоже была опасность. Особенно когда ты побежала за Лукой, – неодобрительно покосилась на «сердце» бабуля.

– Не знаю, – Анютка виновато пожала плечами. – Я на него тогда не смотрела.

– Ладно. Давайте с ним знакомиться… Кто первый?

– Можно Борька? – Анютка вопросительным взглядом обвела взрослых.

– Твой камень – тебе решать, – подбодрила девочку Ирина. – Ну конечно, можно!

Анютка пошла к кустам. Сверху вниз поглядела на старичка, широко и щербато улыбнулась. Потом присела на корточки:

– Возьми.

Борька взял, замер ни миг, потом протянул обратно.

– Это всё? – удивилась Анютка.

– Всё.

Дальше дело пошло веселее. Одному за другим Анютка протягивала камень, и через пару секунд его возвращали.

– Так он же горячий был, – волновалась бабуля, переживая, что у неё не получится. – Я же его щупала. Как вы терпите? Или остыл?

Когда настала её очередь, она взяла его в руки и почувствовала невыносимый жар. Но лишь на мгновение. Тут же синий цвет сменил красный и принёс ледяной холод. И снова на мгновение. А с чёрным цветом камень словно исчез. Но руки не успели нырнуть в пустоту, он снова стал красным.

– Как ты его за пазухой держишь? – удивилась бабуля. – Тут дотронуться страшно. Прямо невменяемый какой-то.

Но Анютке было не страшно. Ей камень нравился. Она забрала его у бабули и передала Таше.

Глядя, как переселенцы смело берут камень, замирают на миг и тут же возвращают, Таша хоть и волновалась, но предполагала, что и у неё так же скоро получится и совсем не ожидала того, что было дальше…