Несовершенство жизни

Глава 4

Ведомый ветром и слепящим солнцем, которое упрощало складывание глаз в форму улыбки, я несся не по полю, а над ним. Пролетая по ромашковой полянке, желанный силуэт не являлся. Крылья пришлось поджать, но по-прежнему сопровождала робкая надежда на встречу, которую решил организовать только я, не сообщив другому участнику свидания. Проговорив эти слова вслух, меланхолия начала постукивать в дверь созданной иллюзии. Надуманная уверенность поутихла. Жонглирование фантазиями рассыпалось. Эстетика дикой природы перестала восхищать. Присел на еще не остывшее памятью место, где мы наблюдали радужный горизонт. Ощущения обострились, воспоминания о прошлой встрече торопили мои чувства. Ее музыкальный голос не переставал играть в моей голове. Даже ночь провел в ее компании. Сегодняшний сон вещал о нашей встрече в космическом пространстве. Безухие пришельцы перемещались по эфирной тверди и передавали информацию ментально, напрямую в черепную коробку. Они обслуживали нас, устраивая невероятные путешествия по своим красотам. Относились как к избранным ушастым гостям под бесшумный фон летящих с невероятной скоростью метеоритов и комет. Голодные черные дыры пожирали беспощадным ртом целые звездные группы. Мы интересовались, есть ли у них зубы, кишечный тракт? Но пришельцы (хотя пришельцами в данном случае были мы) выразительно смеялись лицами. Видел спиралевидную галактику с нашей солнечной системой, погребенной в далекой пыли, в которой витала планета Земля, где существовал я, в сердце которого зарождалась новая вселенная с законами для двоих. И все куда-то беззвучно стремилось. А избранница в это время молча пела мне песни, сидя на звезде, которая погасла. Наши черепа разлетелись бы в щепки от шума такого масштаба, но там – справедливая тишина. Интересно. А может быть, космос – это хранилище или кладбище мыслей? Поэтому там гробовое молчание.

Поднялся, еще раз огляделся. Мой мозг приглушил зеленые мелодии и сконцентрировался лишь на ее голосе, авось услышу. Надежда еще лелеяла, и я направился к дереву встречи, последовав запечатленной тропой, по которой ступали ее туфельки. Почти доходил до края полянки, как услышал шелест травы сзади. Моментально обернулся: оказался заяц, сверкавший удаляющимися ушками. Дерево встречало одиночеством. Ни души. Несмотря на заливистые трели соловья, меня охватили минорные аккорды. А с чего бы ей здесь быть? Кто ей скажет, что у нее свидание? Струны души лопались – ноты сыпались. Гнев на себя рождал горечь во рту. Невидимая нервная рука начала закрашивать простым карандашом мой новый, короткий, яркий мир. Упустил ее – единственную надежду на спасение. Оголенные нервы молча орали. А она обещала, что научит смеяться и не бояться людей. Она поняла меня тогда без слов и попала в точку. Но теперь ее нет. Я жадно ищу тропу, которой последую снова. Верни меня в тот миг, когда мы были вместе. Я исправлюсь и больше не отпущу тебя. Только верни.

Чуть ниже проходила изгибистая река. Услышал колебания воды, будто в нее бросают камни. Там кто-то есть. Молниеносно ринулся к реке. Остановился у склона и вижу, как на воде до сих пор круги, расходящиеся от центра. Мимоходом пролетела мысль о теории брошенного камня в воду, или о кругах на воде. Не было лишних секунд на поиски подходящего места для спуска. Спрыгнул и покатился по крутому склону. Берег пуст. Но всё же казалось, она здесь. Ее энергетические волны касались меня. Я их не перепутаю. Мокрый ворот рубашки, изменивший цвет, и колющая боль в области затылка забрали мое внимание. Спина багровыми, красными нитями слиплась с тканью. Я вспомнил, как ударился головой при торопливом спуске, но тогда не придал этому значения. Пытался смыть с волос кровь, одновременно поглядывая по сторонам с верой, что она появится. Но вокруг лишь давящая пустота, сжимавшая распускающиеся свежие чувства. Бегаю за вымышленной девушкой, наряжаюсь, разбиваю себе голову, утопаю в песке воображения. Я сошел с ума. Бросил со злости булыжник в реку. Я уже ненавидел свои образы, картины. Они меня дурачат. И вдруг услышал рык зверя слева от себя. В миг тело окаменело, и машинально глаза прильнули к звуку. Господи, в метрах тридцати стоял огромный медведь, а посередине, между бурым и мной, стояла она, точно ангел, потерявший крылья. Глаза опасности и безмолвная мольба о помощи смотрели друг на друга. Она тряслась, вкопанная в ожидании. Я мобилизовался и окликнул ее, моментально придумав имя:

– Радуга, это я, Морфей. Всё хорошо, не показывай страха и не поворачивайся спиной к нему.

Подходил ближе. Она повернула голову в мою сторону с широко открытыми от жуткого страха глазами и только лишь мычала, боясь проронить слово.

– Иди, иди не спеша ко мне на встречу, без резких движений, не бойся. Спиной двигайся ко мне, – повторил я.

Мы приближались друг к другу. Медведь в это время лакал воду и тяжелым медленным шагом, под которым расходились камни, направлялся к нам. Чувства были смешанными: тело трепетало, счастье затмевало опасность. Лишь единственная мысль: спасти ее во что бы то ни стало. Вот мы и встретились. Обнял ее сзади. Бежать бессмысленно.

– Спаси меня, – тихой дрожью прошептала она мне на ухо, чуть запрокинув голову на плечо.

Хищник уже находился в десяти метрах от нас.

– Медленно перебирайся ко мне за спину и не показывай страх. Медведь всё чувствует.

Выполнив мои рекомендации, она змеевидной гибкостью оказалась сзади и охватила меня крепкими объятиями. Было приятно, но, пожалуй, не сейчас.

– Нет-нет, отпусти, отходи медленно от меня. Вон, за тот куст. Я постараюсь всё уладить, а у тебя будет время бежать… –проговорил я нервозно, переживая за нее.

Ее щека прижалась к моему правому плечу. Она не желала разжимать руки, а опасность приближалась. Когда расстояние сократилось до сжатия всех органов, тут же отпустило, так как я узнал эту косолапую. Это была своя, знакомая медведица. Говорить ли Радуге об этом? – думал я. Или сыграть героя, до конца? Показать, как я легко и бесстрашно укрощаю зверя? Но, всё же, сложно предсказать последствия. Нет, пожалуй, не время импровизаций и игр. Лучше успокоить.

– Он нас не тронет, Радуга. Точнее, она. Мы знакомы. Видишь шрам на боку и откусанное ухо? Бывало, подкармливал ее, когда она подходила к моей избушке. Я ее прозвал “Ягодкой”, так как всегда угощал ими. Она уважала границы моего небольшого забора.

Медведица подошла вплотную: начала обнюхивать меня с головы до ног. Мокрый нос касался моей кожи. Чувствовал запах ее пасти. Радуга впилась в меня ногтями. Плечо вибрировало от ее сдавленного визга. И я обратился:

– Ягодка, все свои, свои.

Медведица внезапно встала на задние лапы, мотая из стороны в сторону открытую пасть приветственным рыком. Она узнала меня. Всё в порядке. Раздался выстрел из ружья, еще один и еще. Сломленная Ягодка, падает перед нашими ногами… Трогательные медвежьи глаза слезились, она еще дышала. Лежа на боку, истекала кровью. Вопросительный взгляд угасал, медленно моргая прощальными глазами. Появился охотник, тот самый – похититель икон.

– Сынок, ты что здесь делаешь, без ружья, а? Считай, я тебе жизнь спас и себе трофей приобрел. Удачный денёк, Ёк макарек, – сказал охотник в параллель с лаем своих собак. И видя, что его жертва еще жива, – холоднокровно всадил очередную пулю.

– Долой мучения, да здравствует покой! – подытожил охотник.

Медвежьи веки закрылись.

– Пойду мужиков позову, надо непременно отметить трофей. Подожди здесь немного, я скоро, – торопливо проговорил он и скрылся за листвой.

Она разжала хрупкие, но сильные руки. Я повернулся к ней. С минуту, без единого слова, вглядывались друг в друга стеклянными влажными глазами. Ситуация молчала безмолвным криком шока. Пробитый затылок разукрасил кровью ее милое светлое лицо. Возможно, это ее смущало. Недолго думая, провел рукой по до сих пор пульсирующему от боли затылку. Тремя окровавленными пальцами скользнул диагональным маршрутом по лицу. Зеркальное отражение Радуги. Так-то лучше. Теперь мы на равных. Со стороны сцена походила на ритуал викингов: жертвоприношение, дабы завоевать расположение богов – царства Асгарда. Глядя друг на друга продолжительное время, подкатывал смех к горлу, как разгрузка после стресса, и мы в голос начали смеяться, нарушив космическую тишину. Немного выпустив гормональный всплеск, Радуга вновь подошла ближе и нежно обняла.

–Спасибо, что укрыл меня своей спиной. Я этого никогда не забуду.

В голове крутились блестящие фразы для ответа из кино, но актуальных для данной ситуации не нашел. Стоит ли сейчас сказать о возникших чувствах? Или будет выглядеть глупо? Я поддался порыву:

– Радуга, так бы поступил каждый, если б чувствовал то же, что и… – не договорил я.

– Смотри, Морфей, туда, вперед, – указывала она пальцем.

Дальше по берегу то появлялись, то исчезали за кустами трое медвежат. Стало быть, убили их мать. Боже. Они ревели и суетились.

– Нужно скорее прогнать их от опасности. Кто знает, что у этого нетрезвого убийцы на уме.

– Верно, но как мы это сделаем, Морфей?

– Вон, видишь, консервы три штуки валяются? Берем их и, сотрясая атмосферу, бежим к ним. Они малыши трусливые и убегут, а значит, спасутся.

Радуга засияла и через секунду-другую уже взяла две консервы в руки, а я взял оставшуюся и в дополнение – деревяшку в качестве барабанной палочки.

– Бежим вперед! –прокричала она.

И помчались, что есть мочи, шумя изо всех сил пустыми жестянками, навстречу к потерянным медвежатам спасать их, прогоняя.

Глава 5

Смещение малышей в безопасное пространство радовало нас. Теплый смех единения, словно мы одна команда, грел душу. Но когда приходило осознание, откуда мы бежим, куда и с какой целью, – радость утихала. Напуганными глазами они смотрели на нас, а может, и на жизнь, когда останавливались посмотреть, не прекратили ли мы преследовать их? Но вновь бежали, спотыкаясь о свою трагедию и теперешнюю жизнь, которая началась с жутких страниц. Мы остановились. Медвежата уходили в лесные гущи навстречу новому миру. Самый малый из них, с белой пигментацией на спинке, отставал от братьев, так как чаще всех оборачивался в прошлое.

Радуга прочла печаль в моем провожающем взгляде и присоединилась к прощанию, склонив голову мне на плечо, разделив сопереживание.

– Ты прямо техасский ковбой! Только шляпы не хватает. Где твоя лошадь и ранчо?!

Она, видимо, пыталась разрядить обстановку, а я скромно улыбнулся, посмотрев на свои клеши в сочетании с коричневыми ботинками. Доля правды в этом есть. Ковбой – это же смелый человек или просто внешний вид? Что относилось ко мне?

По воде отчетливо слышались торжество и пир компании охотника. Ликование смерти, веселье желудка, азарт и тщеславие. Очевидно, не будь меня там, все равно прозвучал бы выстрел. Спасение нас от опасности – это лишь обстоятельства, сыгравшие ему на руку. Удобная формулировка для оправдания своих истинных целей. Многие так делают; крутят слова, оставаясь в благом свете, с черной душой. Да уж, и как отличить истину света от ложной тьмы, или истину тьмы от ложного света? Видимо, смотря с какого угла и чьими глазами смотреть на событие. Свой мир всегда кажется верным, потому как нет другого.

Она тянула меня за руку рывками и торопливо куда-то стремилась.

– Радуга, мы уже в безопасности, ты куда спешишь?

– Тихо, пока еще не совсем, – дёрнула мою руку на себя.

Ноги на секунду заплелись, так что я еле удержал равновесие. Аж захотелось заглушить неловкость кашлем, что я и сделал. Она же шла ровно и уверенно, колыхалось только платье. Возникла ассоциация: словно мама, спешащая на работу, нервно тащит тебя в далекий садик, игнорируя происходящее позади. Как однажды: я упал с санок, а она так и привезла в садик пустую карету, погруженная в свои мысли. А виноват остался я. Так что не отстаем и повинуемся знающим путь.

Как дикая кошка, точно пантера, миновала зигзаги тайги и дожидалась у подножья горы. Я же, добравшись, сделал вывод, что мне далеко до тигра.

– Добро пожаловать в мой дворец! Здесь я питаюсь энергией! Проходи, Морфейка! – величественно и по-царски произнесла она.

Раскидала листву, вязанки прутьев, закрывавшие вход, который и без хлама почти невидим.

– Первый пошел! – сказала она.

Перевоплотившись в мышь, с трудом пробрался через узкий проход и оказался в яме. Повернулся подать ей руку, но она неожиданно закрыла щель снаружи и оставила меня. Голосовые связки перевязались между собой в комок, молчаливый страх разыгрывался. Попытался окликнуть ее, но будто во сне, не мог. Также неожиданно открыла и заглянула с довольной, хитрой лисьей мордашкой.

– Погоди немного, странник, не бойся, я скоро.

Вновь закрыла, снова тьма, но я послушно ждал. Через минуту слышу ее голос уже не снаружи, а откуда-то изнутри.

– Иди на мой голос, Морфей, –смех раздался многослойным эхом.

Прошел чуть вперед, далее направо, увидел свет просторной пещеры, где стояла моя ненаглядная, покусывая фалангу большого пальца, наверно, в ожидании моей реакции. Получается, она зашла с другого входа, видимо, соблюдая какой-то незнакомый мне ритуал. Я перебился видом, который только дошел до осознания через глаза. Необычайной красоты просторный зал, с факелами на двух противоположных стенах, на которых были странные, незнакомые мне знаки, рисунки. По центру высеченные из камня стулья и стол, на котором связка разных свечей и коробок спичек. Рядом, судя по пеплу, – место для костра, выложенное небольшим кругом из камней. Прошел в конец зала, там обрыв. Осторожно вытянул голову над пропастью, потрясающее тихое голубое озеро, постелено на низине прозрачным бездонным миром. Над озером возвышались четыре прохода, высеченные в скале, ровные, как дверные проемы или большие окна. Оглядевшись по сторонам, я увидел еще два боковых высоких входа, сделанные аркой, по одному на стену. Неспешным любопытством подошел к правому. Чуть засунул любознательную голову, как та разболелась. Были ступеньки, ведущие вниз. Окружающая атмосфера наполнена таинственностью, и казалось, что я попал в какое-то сакральное место. Современный дворец троглодитов.

– Эй, потеряшка, туда нельзя, идем садись за стол. Вот тебе яблоко, вкуси.

Благодаря эху каждое слово здесь приобретало магический оттенок. Дожевывая кислое зеленое яблоко, всё ближе к сердцевине и семенам, я так и не решился прервать хозяйку, увлеченно наводящую порядок. Глядя на ее полную отдачу делу, я убрал огрызок в карман.

Мозг шумел от непонимания. Стало быть, это ее логово? Мне нравилось молчать, быть в качестве наблюдателя этой загадочной красоты. Своих вопросов я боялся или боялся ее ответов. Но все-таки ждал, когда она освободится и, как бы там ни было, заполнит пробелы информацией. Наконец она присела, а я спрессовался от наступившего момента задавать вопросы.

– Готово. Чистота успокаивает разум. А сам процесс – антистресс, – с выдохом установленного порядка сказала она, но в глазах читалось беспокойство.

– Я понимаю, ты пережила сильный стресс, встретившись с медведем, но все обошлось, и к тому же…

– Нет, –прервала она. – Точнее да. Как же тебе объяснить? Я бросала камни в реку в надежде, что ты где-то рядом и услышишь, затем спряталась за листвой, а когда хотела сделать тебе сюрприз неожиданности, увидела зверя. Но, честно сказать, ужаснулась я больше от охотника. И потом, эти последствия… – она недоговорила.

– Почему же? Ведь он нас спас, – решил высказать именно с этого угла обзора.

– Наверно, но… – отвела глаза в сторону пропасти с озером и приняла задумчивый, обеспокоенный вид, накручивая платье на палец.

Я обратил внимание на два закатных луча, лежавшие на столе, проследил глазами к их истоку и увидел две щели в стене, как глаза того мира, откуда задувал сильный свистящий ветер с запахом озона. Видимо, назревал дождь. Становилось прохладно. Она, словно прочитав мои мысли, принялась улаживать нынешний мир. Принесла откуда-то бревна и поместила в специальное место. Взяла коробок со стола, достала спичку и чиркнула.

– Видишь этот огонек, Морфей? – пронзительно смотрела, не отводя глаз.

– Да, вижу, – спичка догорала уже до середины…

– Это, можно сказать, наша жизнь с точки зрения вселенной. Это миг, секунды. Что она успела за это время?

– Вроде ничего.

– Да, правильно, но все же она горела, правда? А значит, могла согреть кого-то или погубить, или зажечь новую жизнь. Смотри внимательно.

Чиркнула следующую и бросила в подготовленный материал для костра. Языки пламени начали потихоньку оживать и увеличиваться в размере. Этот простой смысл, заключенный в этом примере, что-то поменял во мне. Ее очертания лица на фоне осмысленного огня вдруг показались такими близкими и знакомыми, будто любил ее всегда.

– Как ты воспользуешься этим огнем? Бессмысленно сгоришь сам, кого-то погубишь или зажжешь новую жизнь? – я задумался над этим образным сравнением и параллельно кивал вместо ответа.

Она улыбнулась и подмигнула.

– Прости, – вырвалось с моих уст.

– За что же? – с высоко поднятыми бровками поинтересовалась она.

– Меня волнует… И даже признаюсь, стыдно…

– Смешной, да что случилось?

– Как твое имя? Я не успел тогда сообразить и влиться в нестандартный сюжет происходящего. Осознал только после, когда ты ушла.

–Что ты, брось. Ничего страшного. И что там нестандартного? Впрочем, я не из этого фильма, и сюжет, похоже, для тебя действительно неведом. Но не надо оправдываться. Кто я для тебя, чтобы интересоваться именем при первой встрече? Очередная залётная дамочка, выброшенная с вертолета.

– Нет-нет , я не такой, то есть ты для меня, понимаешь, как же тебе разъяснить…

Я зарылся в своих эмоциях, и слова не успевали сложиться в правильном порядке. Мысли оправдания быстрее языка-болтания. Но она заполнила временное замешательство, продолжив:

– А если на чистоту, то имя не имеет большого значения. Мне нравится, как ты меня называешь. Ассоциативные воспоминания первой встречи – радуга. Как знак Бога, мне это льстит, – ее глаза играючи забегали. – Морфейка, а тебя интересует какое из моих имен?

– В каком смысле, разве у тебя их много?

– У всех много образов и имен…

Наступила пауза, которая заполнилась повторами последних слов: “образов и имен, образов и имен”. Когда отголоски утихли, на ее серьезном выражении лица внезапно появилась выразительная и вместе с тем пугающая улыбка, подсвечиваемая пламенем, отчего она выглядела еще более детальной. Мои волосы встали дыбом.

– Ты так и не приобрел чувство юмора? Безумно забавно, ты очень милый. Вот послушай, есть имя Радуга, которым ты меня окрестил. Другой бы назвал иначе, увидев свои ассоциации. Но есть данное от рождения… – отвела взгляд в сторону, словно собираясь с духом, и после долгой паузы тихо прошептала: – Меня зовут Майна.

Подошла к подобию умывальника, судя по всему, из дождевой воды, смывать кровь с лица, которая наверняка стягивала кожу.

– В первый раз слышу, но очень красивое имя, – скромно отметил я. – Майна, позволь спросить, а где дом твоей бабушки? Просто рядом нет домов…

Она выставила перед моим лицом открытую ладонь.

– Я знаю. Пусть это будет сюрпризом. Всему свое время. Лучше расскажи, чем занимался, пока мы не виделись.

– Хорошо. Только не сочти меня за сумасшедшего. Начали происходить какие-то странности. Вчера, например, какая-то худая старуха, не пойми откуда, в белых одеяниях вскрыла сперва мой дом, а затем мою жизнь, – прочла как книгу.

– Ну, мне кажется, она знакомилась. Близко… – разводя руками, предполагала Майна.

– Не знаю. Но зачем и с какой стати? Признаться, было жутко.

Она очень внимательно слушала, поднимая и опуская глаза. Слегка приоткрытые губы, хотели что-то сказать, но не стали. Заметил, как по ее левой щеке скользнула слеза.

– Что случилось, Майна? Разве я тебя чем-то обидел?

– Всё в порядке. Я особа эмпатичная. Прониклась твоими переживаниями, волнениями, – как-то отвлеченно сказала она.

Легким касанием промокнув влажные веки, она медленно подходила к обрыву, глядя вниз.

Я призадумался, но когда поднял глаза со стола, увидел на стене напротив икону, точно такую же, как у меня забрал охотник. Подошел, взял ее в руки. Сзади была надпись, сделанная рукой моей прабабушки : «Спаси и сохрани».

Саккомпанировал резкий гром, и небеса пролили шумный дождь.

– Тебе нравится, Морфей, икона?

– Я хотел просто узнать… Как она оказалась у тебя?

Ее красивый, но жуткий смех рикошетил по стенам пещеры.

– Ты забавный. Скажи прямо, что случилось? Или ты так робеешь перед Божьими образами? – спрашивала, как ни в чем не бывало, Майна.

– Случилось то, что этот образ был мой, затем у охотника, а теперь у тебя. Как это возможно?

– Хорошо, я тебе расскажу. Недавно мне вздумалось заполучить именно этот экземпляр образа; села в одном из окон пещеры, свесив ноги над волшебным озером, и прочла кое-какое заклинание. И вот вуаля!

По моей спине пробежал холодок. Я не находил подходящих слов, да и были ли они?

– Расслабься, Морфей. Она выпала у охотника на берегу, и когда мы побежали спасать медвежат, я по пути подобрала ее и всю дорогу несла, зажав под мышкой. Таким образом, она сама ко мне пришла. Магия лишь в этом. Возьми, коль она принадлежит тебе. Тут странность лишь в твоей невнимательности. Рассеянность творит для тебя чудеса, – ее глаза улыбались.

А может, моя прабабушка с того света пожелала ей помочь, может, ей нужнее. Случайности не случайны, – подумалось мне.

– Нет, Майна, пусть останется у тебя. Это частичка моей души, и мне приятно, что она находится с тобой. Так даже лучше.

Прикрыв веки, она протяжно кивнула, принимая. Но вдруг ее лицо выразило волнение; взгляд перешел мне за спину, точнее, на стену, на которой висели часы-ходики, как у меня в видениях. Странно, как я раньше их не замечал? Хотя теперь я отчетливо слышал тревожный цокот стрелок. Глаза ее засуетились, губы приоткрылись: я ждал, когда она подберет нужное слово.

– Морфей, время говорит: тебе пора.

– Куда же, Майна?

– Тебе нельзя больше здесь оставаться. Я не шучу на этот раз. И не задавай больше вопросов. Прости, что вынуждена попросить тебя уйти в дождь. Ты сможешь добраться? Запомнил дорогу? – ускоренными жестами рук интересовалась она.

– Да, не переживай. Только скажи, когда мы вновь увидимся?

В это время она спешно освобождала проход из пещеры. Пробирался наружу в былой мир, но продолжал ждать ответа о следующей встрече. Но безуспешно – преграда уже разделила нас. Еще раз окинул взором закрытую гору, развернулся и ступил шаг…

– Морфей! – я вздрогнул и обернулся.

Она стояла рядом, и лишь полная луна освещала ее тоскливое выражение лица. Подбежала и слегка коснулась губами моей щеки.

– Надеюсь, до встречи, милый.

Я было опустил взгляд в мимолетном осмысливании, но, подняв глаза, ее уже не было.

Глава 6

Каждый шаг до дома сопровождался всплеском чистой радости. Еще не успел переварить, что произошло, но пока и не хотел думать об этом. Когда тебе хорошо, поиск истины может только всё испортить и привязать несуществующие догадки, в итоге нарушить то ценное, которое есть сейчас. Поэтому просто мечтал и фантазировал о будущем. О совместном будущем. Моя душевная окрыленность донесла меня до дома, не замечая пространства и времени. Одинокий домик ждал меня, лишь тусклый круглый свет неба озарял его. Открывал дверь, как услышал откуда-то из дали детские ревущие голоса медвежат. Может, они ищут маму и пришли на ту горькую точку берега? Даже сложно представить, что они чувствуют? Получается, в одной точке может объединиться смерть – потеря, а кто-то там же приобретает любовь. Гармоничный баланс хаотичного парадоксального мира. И вправду, та ситуация нам с Майной очень помогла сблизиться. Кто-то теряет, а кто-то находит. К сожалению и к счастью одновременно, чьими глазами посмотреть. Их плач стих. Перевел дыхание и вошел в избушку. За окном перекликались между собой сверчки колыбельной мелодией. Но хотелось продлить состояние эйфории, посему сон пока отложил в сторону. Приготовил себе чай из различных трав и с застывшей на лице радостью присел на кровать у окошка. Задрал ноги под себя, а горячий напиток приютил на подоконнике. Глубоко вдохнул свежий запах темного, влажного леса, закрыл глаза, как сразу вспомнил ее нежное прикосновение губ. Теперь я знаю, что такое взаимность. И, глядя в полуоткрытое окно, под магически играющих ночных музыкантов в траве, замечтался. Сияла только одна ясная мысль – быть вместе, всегда. Чтобы не разлучаться, каждый по своим стенам, а иметь общие. Общаться сколько нам вздумается, соединять свои векторы восприятия и искать истину с улыбкой на устах. Быть опорой и поддержкой друг другу. Обнявшись, читать книги вслух. А после, сидя у вечернего камина, укрывшись пледом и попивая горячий напиток, обсуждать сложившиеся выводы прочитанного и играть воображением, придумывая другие исходы судеб героев. Разгоревшимся мечтам плеснули холодной воды, когда с окошка идеальных фантазий повернулся вглубь своего дома, в данность. Восприятие мужа дало явное понимание, что нынешние стены не соответствуют моим представлениям. И к тому же я не мог ей соврать; ведь при первой встрече, когда хотел показаться лучше, чем я есть на самом деле, назвал дом прекрасным. Как снежный ком пришли на смену и другие “но”; незаданные вопросы с туманной перспективой. Перерубил ненужную стезю энергетической ловушки и дал себе слово все решить и обдумать завтра. Утро вечера мудренее – без сна думы тяжелее.