Доля вероятности

Потому что Изабо Астор – единственное, что способно меня отвлечь, подумал я. И она отвлекает внимание не как крохотный мерцающий светлячок. Нет, она затмевает собой все вокруг, как падающий метеорит, способный уничтожить жизнь на Земле, или звезда, которая может исполнить любое желание.

Она стояла за стеклом переговорной и здоровалась с послом. Судя по непринужденности ее манер, у нее большой опыт, о котором я не знал ничего. Может, она права, она больше не моя Иззи… и никогда не была моей? Не была по-настоящему.

– Мы давно знакомы, – ответил я, хотя эта фраза даже близко не описывала то, что нас объединяло. Порой мне казалось, что между нами существовала какая-то сверхъестественная связь.

– Это заметно. Но не помешает ли это работе? Твой сменщик очухается через пару дней, и лети на свои Мальдивы.

– Я еще думаю, – ответил я.

С тех пор, как я увидел Иззи в аэропорту, я даже не вспоминал о свайном бунгало на Мальдивах, которое, между прочим, было оплачено.

Я взглянул на Торреса:

– Зачем ты смотришь на меня, будто я что-то скрываю? Ты же сам все знаешь.

Он хитро склонил набок голову.

– Даю тебе время до вечера, – велел Уэбб и направился в переговорную. – К маршруту добавили еще две остановки. Утром цирк выдвигается, – бросил он через плечо.

Я свернул в пустой коридор и попытался собраться с мыслями.

– Может, передашь ее Дженкинсу? – Рядом нарисовался Торрес и привалился к стене.

– Чутье подсказывает, что этого делать не надо, – тихо ответил я. – Хотя Дженкинс будет относиться к ней как к любому другому клиенту.

– Как к любому другому заданию, – кивнул Торрес. – Ты прав.

Дженкинс не станет лишний раз заглядываться на ее улыбку, ее глаза, изгибы ее тела. Он полностью сосредоточится на задании.

– Со мной ей будет лучше.

– Потому что ты в нее влюблен?

Я покачал головой:

– Потому что Дженкинс не готов ради нее умереть.

– А тебе не приходило в голову, что умирать ради кого-то, возможно, не стоит?

– Я думаю об этом каждый день. – Сердце сжалось от чувства вины.

– Я не об этом. И тебе тоже перестать бы из-за этого убиваться. Сколько можно уже.

– Перестану. Но только не сегодня.

Он вздохнул и потер переносицу.

– Слушай, разговоры ничего не изменят. Мы оба знаем, что ты все решил.

Я кивнул. Я защищал Иззи уже много лет и не собирался прекращать сейчас, хоть и знал, что будет больно.

Мимо по коридору прошел Грэм, но заметил нас и вернулся.

– Вот ты где. – Он помахал передо мной листом бумаги. – Новый маршрут.

Мы с Торресом оттолкнулись от стены, и я забрал у Грэма бумагу.

– Кундуз? – прочел Торрес, заглянув мне через плечо.

– Она добавила два северных вилаята, – сказал Грэм. – А я думал, сенатора Лорен интересует юг. И команда шахматисток.

– Точно, – ответил я и всмотрелся в поправки, внесенные, очевидно, Иззи.

Она что-то затевала.

Глава четвертая

ИЗЗИ

Сент-Луис

Ноябрь 2011 года

Сердце ушло в пятки; самолет накренился, крыло за окном пылало, языки пламени вырывались из горящего двигателя и развевались, как хвостовые перья жуткой птицы феникса. Двигатель заглох, из него повалил дым, но на смену шуму мотора вскоре пришли другие звуки.

Визг – человеческий и металла. Скрежет механизмов. Высокочастотный звук перегруженного второго двигателя, который пытался работать за двоих.

Я не могла дышать и думать, могла лишь слушать крики пассажиров. Мы уже не летели, а падали, накренившись влево. В ребра вонзился подлокотник. Распахнулись багажные полки, посыпались сумки и чемоданы. Что-то больно ударило меня по плечу. Кто-то снова закричал.

Я вцепилась в руку Нейта.

– Один двигатель отказал, – Нейт крепче сжал мою ладонь, – но все должно быть…

Правый двигатель закашлялся и заглох.

Салон заполнили крики.

Разве это возможно? Разве может такое произойти? Мы лишились обоих двигателей. Умом я понимала: мы падаем. Падаем.

Должно быть, я произнесла или выкрикнула эти слова вслух, потому что Натаниэль повернулся ко мне, приложил ладонь к моей щеке и склонился ближе, будто хотел укрыть меня от происходящего вокруг.

– Посмотри на меня, – велел он.

Я оторвалась от созерцания конца света за иллюминатором и заглянула в его голубые глаза, пока все вокруг не исчезло и не остались только они.

– Все будет хорошо. – Он был так спокоен, так уверен.

Но говорил полную чушь.

– Как это все будет хорошо? – шепотом выдавила я.

Мы летели вниз; когда второй двигатель заглох, самолет перестал крениться на сторону, но по-прежнему падал вертикально.

– Сохраняйте спокойствие! – выкрикнул кто-то из бортпроводников.

Самолет вздрогнул: казалось, он развалится в любую секунду.

Я проглотила крик и сосредоточилась на Нейте.

– Говорит капитан, – раздался напряженный голос в громкоговорителе. – Приготовьтесь к удару.

Мы все умрем.

Пульс грохотал так громко, что я больше ничего не слышала: лишь какофонию криков других пассажиров и шум своей крови в ушах.

Глаза Нейта округлились, он отпустил мою щеку, но руку по-прежнему сжимал. Мы машинально следовали инструкциям бортпроводников.

– Приготовьтесь к удару! Приготовьтесь к удару! – по очереди выкрикивали они. – Опустите головы! Наклонитесь вперед!

Я сложилась пополам, уткнулась лицом в колени и накрыла голову правой рукой. Левой я по-прежнему держалась за Нейта. Мы падали.

– Все хорошо, – твердил он, приняв такую же позу. Бортпроводники повторяли инструкции. – Смотри на меня. Ты не одна.

– Не одна, – повторила я; мы так крепко сцепили руки, что ладони и пальцы сплавились друг с другом.

– Приготовьтесь! Приготовьтесь! Приготовьтесь! Опустите головы! Наклонитесь вперед!

Моменты жизни не пронеслись перед глазами. Душа не заплакала о том, что я ничего толкового не достигла, зря прожила свои восемнадцать лет на этой планете. Никаких откровений, о которых сообщали люди, пережившие околосмертный опыт, я не испытала. Потому что этот опыт не был околосмертным.

Это и была смерть. Настоящая смерть.

Серена…

– Приготовьтесь к удару!

Мы будто врезались в кирпичную стену, и меня швырнуло вперед, ремень безопасности вонзился в живот, а руки и ноги обмякли и упали вперед сами по себе.

Самолет завалился влево, и бок пронзила резкая боль. Затем мы на долю секунды повисли в невесомости и снова ударились о землю, как камень, брошенный в озеро и несколько раз отскочивший от воды.

Все кости в теле хрустнули.

Я стукнулась лбом об откидной столик.

Что-то тяжелое давило на спину. Под скрежет металла и крики нас тащило вперед по неровной поверхности. Земля под нами взревела, и мир погрузился во тьму.

Мы остановились.

Я подняла голову; перед глазами все плыло, кресло впереди было почти не разглядеть в мутной темноте.

Что это? Смерть? А где же поющие ангелы, где волны энергии… Неужели это все? Что бы это ни было. Меня словно укачивали перед сном; с каждым вдохом и выдохом тело чуть приподнималось и опускалось.

Замерцали зеленые огни, освещая салон, мгла за иллюминатором резко исчезла, будто отдернули занавес.

Я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд.

Женщина в кресле через проход открывала и закрывала рот, но из-за звона в ушах я не слышала, что она говорит. На руках у нее был младенец; он тоже беззвучно кричал.

Что-то теплое прижалось к щеке, и мою голову повернули.

Натаниэль.

Он был жив, и я тоже.

Нейт тоже открывал и закрывал рот, глядя на меня. По его лицу текла кровь из раны над левым глазом.

– Что ты говоришь? Я не слышу, – выпалила я. – Ты ранен! – Я коснулась его лица дрожащей рукой.

Его губы снова зашевелились, и к высокочастотному шуму в ушах присоединился другой звук. Неужели громкая связь?

– Надо уходить! – кричал Нейт. Это был не громкоговоритель, а его голос. – Иззи! Надо уходить!

И тут будто кто-то нажал на кнопку включения звука на пульте: на меня обрушилась волна испуганных криков и плача.

– Эвакуируйтесь! Эвакуируйтесь! – послышалась команда из громкоговорителя.

Нам чудом удалось выжить, но надолго ли?

– Ты как? – спросила я.

– Надо открыть дверь! – Нейт сжал мою руку и расплел наши пальцы, отстегнул мой ремень, а потом свой. – Вы свою откроете? – крикнул он кому-то через проход.

– Да! – ответили оттуда.

Нейт встал, загородил широкой спиной аварийный выход и стал поворачивать ручку.

Пол вдруг стал ледяным; ноги мгновенно замерзли.

– О боже, мы в воде, – пробормотала я себе под нос. Река.

Люди повалили по проходу лихорадочным потоком.

Нейт открыл дверь и выкинул ее наружу обеими руками.

– Эвакуируйтесь! Эвакуируйтесь!

Я пошарила под нашими креслами, схватила надувные спасательные жилеты, сунула их за пазуху и застегнула молнию. Еще пригодятся.

Заплакал младенец; выругался пассажир, сидевший через проход от нас, – он никак не мог открыть дверь.

– Иззи! – Нейт обернулся, взял меня за руку и помог встать. Вода поднялась выше щиколоток и доходила уже до середины голени.

Меня толкнули в плечо; паника в салоне нарастала.

Нейт выбрался через аварийный выход; мою руку он не выпускал и тащил меня за собой. Мы встали на крыло; оно было холодным, как лед.

Мы упали посреди реки Миссури.

– Вставай на ту сторону! – крикнула я. Передняя часть крыла была в воде.

Под скулами у него вздулись желваки, он покачал головой, но мою ладонь выпустил. Мы встали по обе стороны от выхода.

– Давайте руку! – Я потянулась к женщине, застрявшей на выходе; она подняла руки. Мы с Нейтом подхватили ее с двух сторон и помогли сойти на крыло.

– Да оставь ты этот чертов чемодан! – крикнул Нейт, помогая выбраться следующему пассажиру.

– Вторую дверь открыли! – крикнула другая пассажирка, поскальзываясь на обледеневшем металлическом крыле.

– Осторожно! – крикнула я, помогая ей восстановить равновесие.

Мы выводили пассажиров, и им не было числа.

– Давайте мне малыша! – Я взяла из рук женщины недовольный кричащий сверток розового цвета, прижала девочку к груди, а Нейт вывел мать.

– Спасибо! – Она забрала младенца и освободила проход.

Крыло частично ушло под воду; я отошла взглянуть на нос самолета, пока Нейт помогал выбираться очередному пассажиру. Носовые аварийные выходы были открыты; бортпроводники надули спасательные плоты и спускали в них пассажиров. Когда очередной пассажир спускался в плот, заполненный людьми почти до отказа, вода доходила ему уже до колен и заливалась внутрь самолета.

– Мы тонем, – сказала я.

Нейт кивнул.

Сколько же там еще народу? И сколько у нас времени до тех пор, пока вода не заполнит фюзеляж?

Мужчина. Женщина. Еще один мужчина. Испуганный ребенок. Мы помогали им перебраться из салона на крыло, и вскоре вокруг не осталось места. Внутри тоже никого не осталось: никто не звал на помощь.

– Есть еще кто-нибудь? – крикнул Нейт, заглянув в салон.

Ответа не последовало. Вода доходила уже до кресел.

Я услышала всплеск и обернулась: пассажиры прыгали в воду. От берега нас отделяло метров пятьдесят.

Нейт подошел ко мне и взял меня за руку.

– Надо плыть, – произнесла я как можно спокойнее. Понимала, что чуда на Гудзоне[12] с нами не произойдет.

– Да.

– Я не умею плавать! – крикнул стоявший рядом со мной ребенок и зарылся лицом в отцовскую куртку.

Спасательные жилеты.

– Вот, держи. – Я расстегнула молнию, достала пакет, разорвала зубами и отдала отцу мальчика.

Он испуганно посмотрел на меня:

– А я наши не взял.

– Берите мой. Я умею плавать. – Я бодро ему улыбнулась и достала из-за пазухи второй спасательный жилет. – И твой тоже взяла, – сказала я Нейту и сунула ему пакет.

Тот взглянул на жилет и покачал головой:

– Надень ты.

– Мне не нужен, – ответила я. – Шесть лет в команде по плаванию.

Нейт посмотрел на меня, потом на жилет и окинул взглядом собравшихся на крыле пассажиров.

– Где мама с маленьким ребенком? – спросил он.

Мать подняла руку. Она стояла в центре толпы.

– Отдайте ей, – велел Нейт отцу ребенка, стоявшему рядом, и женщине по цепочке передали жилет.

Вокруг замелькали ярко-желтые пятна: пассажиры стали надевать и надувать жилеты.

Вода подбиралась выше, края крыла ушли под воду целиком, и мы сбились к центру, хотя нашего совокупного веса никак не хватало уравновесить самолет и не дать ему утонуть.

Самолет резко опустился ниже; двое пассажиров упали в воду, и люди на крыле в панике закричали.

– Посмотри на меня, – велел Нейт и взял меня за подбородок.

Почему его лицо расплывается?

– У тебя зрачки расширены, – пробормотал он и провел ладонью по моему лбу. – И шишка огромная. В ушах звенит? Плывет перед глазами?

– Ага.

– У тебя сотрясение мозга. – Нейт глянул вперед поверх моей головы и обернулся. Нос самолета ушел под воду, вода залила кабину пилотов и подбиралась к дверям. – Все вышли, больше ничего сделать нельзя, через пару минут мы начнем тонуть. Надо плыть к берегу. Доплывешь?

В боку закололо: слабая режущая боль.

– Доплыву.

Он кивнул и крепче сжал мою руку.

– Давай вместе. Вода в такое время года должна быть градусов десять.

Снова послышался всплеск, в этот раз с другой стороны самолета.

– И даже двери нет. Но в остальном все как в моем любимом фильме. – Я выдавила слабую улыбку.

– У тебя остались силы шутить. Это хорошо.

Самолет еще сильнее накренился вперед: нос тянул его на дно. Я оступилась, люди вокруг закричали и попа́дали в воду.

– Черт. – Нейт крепко вцепился в мою руку. Я заскользила к краю, но он удержал меня, обхватив за талию.

Ребра пронзила невыносимая боль, резкая и сильная, и я ахнула.

– Держу! Давай! – Мы вскарабкались на край крыла, принимавшего почти вертикальное положение по мере того, как самолет погружался под воду. Фюзеляж стонал, как умирающий, река уже проглотила двери в передней части самолета и подбиралась к иллюминаторам.

– Будем прыгать, – скомандовал Нейт, держа меня за руку, и повернулся к берегу. – Готова?

– Да. – Я судорожно вздохнула, приготовившись нырнуть в ледяную воду.

– На счет «три». – Он взглянул на меня и на реку под нами. – Один.

– Два, – сказала я.

Самолет издал предсмертный хрип и, стремительно погружаясь, со скрежетом пошел на дно.

– Три, – заторопился Нейт.

Мы прыгнули.

Глава пятая

ИЗЗИ

Кабул, Афганистан

Август 2021 года

Дело в горной болезни, да? Из-за нее я не могу как следует вздохнуть, набрать полную грудь воздуха и избавиться от нарастающего жжения в груди. Нейт тут совершенно ни при чем.

Лжец.

Годами я воображала обстоятельства нашей следующей встречи, прокручивала в голове миллионы разных сценариев, но не думала, что это случится так. Представляла, как он появится на пороге моего дома дождливым вечером или даже вломится в мой кабинет в Вашингтоне и заявит, что я не могу выйти за Джереми. Ладно, допустим, сценарий с кабинетом был маловероятным, но даже его я представляла пару раз.

Я покрутила на пальце тяжелое кольцо с огромным камнем и снова принялась мерить шагами свои апартаменты.

Нейт здесь. Тот, кого я считала своей родственной душой, сейчас находился со мной в одном городе. В одном здании. Пульс ускорился, я попыталась задавить все инстинкты, велевшие немедленно отыскать Нейта или наорать на него за все, что мне пришлось пережить по его вине, или обнять так крепко, чтобы мы оба не смогли вздохнуть. Или и то и другое.

– Ты слушаешь?

Джереми.

Черт, я ведь так и не повесила трубку.

– Да, конечно. – Я встряхнула головой и выглянула во двор посольства, надеясь увидеть Нейта… хотя с какой стати ему быть там?

Он проводил меня в отведенные мне комнаты. Держался сурово и вежливо; видимо, хотел как можно скорее убраться от меня подальше. С учетом событий последних трех лет – неудивительно.

– Ну я же извинился…

Я совсем не слышала, что говорил Джереми.

Увы, иногда извинениями делу не поможешь.

– Я же сказала – мне нужно время. – Я села в огромное кресло, стоявшее сбоку от диванов в гостиной.

– Но ты не сказала, что Лорен послала тебя на край света! Я думал, ты едешь в Ньюкасл, – огрызнулся Джереми. – Если тебе нужно время… – он судорожно сглотнул, я заметила это даже по телефону, – чтобы принять решение, подумать можно было и в Вашингтоне или у Серены…

Серена. Меня накрыла волна тошноты, такая сильная, что я ощутила горечь во рту.

– Джер, ты тут ни при чем и твои поступки тоже… дело во мне, и это мой выбор. Если бы ты хоть немного слушал, что я тебе говорила уже полтора месяца… – Я потерла лоб между бровей; у меня вырвался горький смешок. – Хотя у тебя своих дел было полно. – Я оглянулась и поискала часы. По местному 20:18; джетлаг давал о себе знать. Организму было все равно, который час, лишь бы поспать, но умом я понимала, что надо как можно быстрее перестроиться на местное время, и, если лечь прямо сейчас, делу не поможешь.

– Иза, мы оба заработались. Давай просто обсудим все, как два взрослых человека.

От его снисходительного тона я вся закаменела.

– Я не готова это обсуждать. – В дверь трижды постучали. – Ко мне пришли. – Я встала и направилась к двери.

– Дай угадаю. Бен Хольт пришел тебя утешить? – процедил Джереми. – Этот разговор не окончен!

– Очень даже окончен, – повысив голос, отрезала я и распахнула дверь с изяществом пьяной ламы.

Створка ударилась об ограничитель и отскочила. Широкая ладонь придержала ее, прежде чем дверь ударила меня по бедру. Я перевела взгляд с ладони на татуированное предплечье, которое знала, как свое собственное.

В проеме стоял Натаниэль, одетый с головы до ног в черную спецназовскую форму, включая кевларовый бронежилет и маленькую, похожую на червячка гарнитуру, через которую он, видимо, поддерживал связь с другими ниндзя, отвечавшими за нашу безопасность в посольстве.

Сначала борода и форма без опознавательных знаков, теперь это… Видно, что в последние три года Нейт зря времени не терял.

– Надо поговорить. – Он кивнул на мою гостиную. – Не на пороге.

Жжение в груди усилилось и превратилось в пылающий огонь, что грозил спалить меня изнутри. Его глаза всегда выбивали у меня почву из-под ног – глаза не поддающегося описанию оттенка голубого, который требовал отдельного названия. Но их теплота ушла и сменилась холодностью. Стоявший на пороге мужчина казался совсем незнакомым. Даже тем утром много лет назад, когда мы спрыгнули в реку Миссури, я знала его лучше.

Ледяной взгляд Нейта охладил мой гнев.

Он выглядел, как звезда голливудского боевика, а я даже ресницы не накрасила.

– …Партнеры так себя не ведут! – услышала я голос Джереми в трубке. Он закончил тираду, которую я совсем не слушала. – Я приеду за тобой. Возьму отцовский частный самолет. Буду к утру.

– Сейчас, – прошептал Нейт; под скулами у него вздулись желваки.

– Мне пора, – сказала я и нажала «отбой», не дав Джереми возразить.

Я попятилась, а Нейт прошел мимо меня в комнату. В нос ударил мятно-землистый аромат. Пахло от него по-прежнему. Я так и не узнала, его ли это запах или он держит где-то запас одеколона с феромонами.

Он быстро обошел комнату, не останавливаясь ни на секунду, проверил за шторами и направился в спальню, как в свою собственную.

Ну уж нет, в этот раз я не дам ему здесь распоряжаться.

– Я никого не прячу в душевой кабине, Натаниэль, – крикнула я, присела на край письменного стола и положила рядом телефон. Джереми подождет. Все равно я не знала, что ему сказать. А может, никогда и не узнаю.

– Очень смешно, – бросил он из спальни.

Все мое тело напряглось и приготовилось сражаться с Нейтом, который вновь станет твердить, что меня здесь быть не должно. И одновременно я ощущала спокойствие, потому что рядом с этим придурком я чувствовала себя в безопасности.

– Я должен убедиться, что за шторой не прячутся наемные убийцы. – Нейт вернулся в гостиную, шагая уверенно и быстро, подошел к окну, выглянул во двор, кивнул и повернулся ко мне.

– Никто не хочет меня убить, – ответила я.

Сенатора Лорен – возможно, но она должна приехать не раньше следующей недели, и об этом визите никто не знал.

– Хочет, – с каменным лицом ответил Нейт из дальнего угла и смерил меня взглядом. – Иззи, какого черта ты тут забыла?

Иззи. Никто больше не называл меня так. Начав работать в администрации сенатора Лорен, я стала Изой.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – парировала я, скрестив руки на груди. Щеки горели, я чувствовала себя неуклюжей в безразмерной кофте с капюшоном и эмблемой Джорджтауна. Я приготовилась ко сну, надела пижамные штаны и была босиком – неподходящий наряд для спора с Нейтом.

Нейт. Значит, вот как нам суждено было встретиться три года спустя? Он не вернулся, не извинился, что исчез с лица земли. Мы просто столкнулись снова, будто нас притягивало друг к другу и судьбе нравилось с нами играть.

Ерунда какая-то.

– Классный наушник, – ответила я. – Хорошо, что хоть здесь с тобой всегда можно связаться. – Я проглотила ком в горле. Чувства рвались на поверхность, соперничая друг с другом, но победила обида, и слова вышли резкими и едкими.

– Я серьезно.

– Я тоже.

Нейт стиснул зубы.

– Давай говори. Говори, что хотела сказать весь вечер.

Он сложил руки на груди, повторив мою позу, но выглядел при этом намного увереннее меня. В черной форме Нейт больше смахивал на плохого парня, будто это он был наемным убийцей, но, раз он охранял нас, значит, работал на правительство.

– Ты меня бросил. – Слова сами слетели с языка.

Нейт изогнул бровь:

– Да что ты говоришь. Я тебя бросил? Вот как ты все запомнила? Исказила факты? Видно, ты и впрямь стала политиком, как папочка хотел.

– Но ты исчез! – Я слезла со стола. Годами копившийся гнев придал мне сил. – Ни одного письма! Даже электронного! Ты удалил профили в соцсетях. Отключил телефон! – Ярость повлекла меня вперед, и вот уже мы стояли нос к носу и я смотрела в его лицо, преследовавшее меня во снах и даже в кошмарах. – Ты испарился! – Годы тревог, когда я не знала, жив он или мертв, ранен или в безопасности, прорвались наружу. – Знаешь, как я тебя искала? Я поехала в Перу, как мы планировали! И на Борнео! И только в следующем году смекнула, что это бесполезно.

На его лице что-то промелькнуло – может, сожаление? – но через миг исчезло.

– Ты так и не ответила на мой вопрос. – Нейт отодвинулся и направился к входной двери. – Блин, ты даже замок не заперла. – Он защелкнул задвижку, повернулся и прислонился спиной к двери. – Я думал, ты сидишь в роскошном офисе юридической фирмы в Нью-Йорке, так что спрошу еще раз. Какого черта ты здесь?

– Хочу менять мир. Помнится, кое-кто мне когда-то предлагал. – Я прошла к мини-кухне, бесшумно ступая по мягкому ковру, и достала две бутылки воды. – Будешь? – Как бы я ни злилась, меня все равно тянуло о нем заботиться. Господи, я просто безнадежна.

– Да. Спасибо, – ответил Нейт. Его голос смягчился. – Когда я предлагал вместе менять мир, я не это имел в виду. – Он обвел рукой мои шикарные апартаменты. Я бросила ему бутылку, и Нейт ее поймал. – Зато твои родители наверняка счастливы.

Я пожала плечами и открыла бутылку.

– Так вышло. – Сделала глоток, надеясь избавиться от кома в горле. – Чего ты так бесишься, Нейт? Злишься, что у меня своя жизнь и я не осталась сидеть там, где ты меня бросил? Или что мы встретились, хотя не должны были больше встречаться?

– Здесь тебе грозит опасность. – Он перекатывал бутылку в ладонях, игнорируя мой вопрос. – Это не страна, а пороховая бочка.

Я наклонила голову и посмотрела на него:

– Но ты ведь именно поэтому здесь? Чтобы обеспечивать безопасность таких, как я. Разве ты не этим теперь занимаешься? Где ты пропадал три года?

Мускул снова дрогнул.

– Мне нельзя об этом рассказывать. Правила игры не изменились, они стали только строже. – Нейт открыл бутылку и опустошил ее наполовину.

Прошло столько лет, а он так и не научился доверять людям. Наверное, в его мире все осталось прежним, в отличие от моего.

– Ладно. Я так понимаю, ты не собираешься объяснять, что случилось в Нью-Йорке, а я не планирую следовать твоему совету и уезжать из Афганистана. Так что ты все еще делаешь в моей комнате?

– Вообще-то, меня здесь быть не должно.

– Не сомневаюсь. Вряд ли телохранитель Хольта сейчас сидит у него и угощается из мини-бара.

– Я не об этом. – Уголки его губ поползли вверх, но Нейт все-таки сдержал улыбку, и я так и не увидела его роковую ямочку, против которой была совершенно безоружна.