Чёрная королева

– Маргаритка! – послышался крик Андрея, – Ты где там застряла?!

Наваждение исчезло. Исчез холод, исчезли злой взгляд в спину и ощущение чьего-то присутствия, онемение тела тоже исчезло.

– Андрей! – крикнула девочка в ответ и в слезах бросилась к вошедшему в зал парню.

– Кто обидел?! – быстро спросил тот и оглядел зал. Оказалось, что Маргаритка здесь одна. Тогда откуда слезы?

– Что случилось? – чуть тише спросил он – в библиотеке шла мини-лекция. И ты её пропустила. Ты ж у нас тот ещё книголюб.

– Тут такое было! Ты мне не поверишь! – с обидой ответила девочка.

Вот и кто, спрашивается, поймёт этот женский пол? Ещё ничего не рассказала, а уже обижается, что ей не верят. Верно говорят: женщина – это большая тайна, а мужчина – это что-то не понятное.

– Пойдём. Там в библиотеке про книги рассказывают. Тебе интересно будет – ты же любишь читать.

Он взял её за руку и повёл в библиотеку. Библиотека занимала помещение, не уступавшее по площади залу со стеклянными шкафами, в которых на безголовых манекенах висели наряды. Все стены занимали книжные шкафы, забитые толстыми и не очень, большими и не очень томиками в потёртых кожаных переплётах. Но … и они огорожены столбиками с верёвками – не подойдёшь. Впрочем, для этого и были шкафы огорожены – чтобы не подходили слишком близко. Зато и здесь имелись освещенные изнутри стеклянные стенды с раскрытыми посередине книгами.

А гид как будто по бумажке читал заученные фразы.

– …о существовании женщины, прозванной Первой Матерью, учёные люди спорили тогда, спорят и сейчас. Королева Оливия, была очень образованная женщина, знала восемь языков, и она верила в существование Первой Матери, и всю жизнь собирала её легендарную библиотеку, не жалея сил и средств. Здесь вы можете видеть книги Виктора Гюго, Оноре де Бальзака, Ивана Тургенева, двух Толстых и других авторов.

Присутствующие подались вперёд и принялись внимательно разглядывать разложенные в витринах раскрытые почерневшие книги.

– Все книги из библиотеки были не написаны от руки, а именно напечатаны. И это, обратите внимание, было до изобретения печатного станка. До книгопечатания все книги были рукописные. И все книги были бумажные. Хотя бумагу изобрели намного позже. Скорее всего эта библиотека так называемой Первой Матери – осколок очень высокоразвитой цивилизации, которая существовала до нас. И, это несомненно, ведь в книгах фигурируют не известные нам топонимы. Многие книги королева Оливия предусмотрительно приказала переписать на пергамент. Ведь кожа более долговечна, чем бумага. Именно благодаря ей книги из библиотеки Первой Матери дошли до наших дней.

Маргарита подошла к одной из витрин и сквозь стекло стала разглядывать. Лежащая внутри книга большого формата была раскрыта посередине. А одной половине разворота была цветная картинка, изображающая мать-и-мачеху во всех подробностях: цветы, листья и общий вид растения. На второй стороне разворота – цветные квадратики – жёлтые, голубые и розовые, а в них – мелкие буквы, не все из которых были девочки знакомы. И складывались они в незнакомые слова. «Да, – грустно подумала она, – даже если эта книга попадёт в руки, её не прочитаешь…» Маргарита из курса школьной истории знала что на протяжении истории человечество, имевшее письменность изначально, утратило её, но потом изобрело заново. Знала она и о том, что в те времена, когда пришлось жить королеве Оливии Берг-Эззейр, церковники категорически запрещали травничество. Так что и не удивительно, что королеву считали колдуньей. «А вообще, не плохо было бы все картинки посмотреть,» – подумала девочка и перешла к другой витрине, но там никаких изображений не было – только лишь текст.

– Я слышал историю о том, что Первая Мать с другой планеты … – сказал один из пацанов.

– И как она сюда приехала? – ехидно поинтересовался гид. Парнишка в ответ пожал плечами и потерял к музею вообще и лекции в частности интерес.

– Когда к лошадям поедем? – громким шёпотом спросил он Никиту.

Глава 4

– Так что там случилось, раз такая смелая девчонка, как ты, испугалась? – настаивал Андрей.

– С чего ты взял, что я такая смелая? – с обидой поинтересовалась Маргарита.

– Ну как же? Ты перестала соблюдать гигиену, чтобы не вызывать интереса у пед… негодяев, которые в ваш интернат являлись. И я знаю, как обидно в вашей среде называют неопрятных девочек. Там, чтобы сохранить уважение сверстников без зуботычин, наверное, не обошлось.

– А я в глаз била… – задумчиво возразила девочка. Вдруг она остановилась и уставилась на Андрея так, словно увидела его впервые в жизни.

– Я не говорила тебе, что к нам клиентов приводили! – воскликнула она и сузила глаза, – Нас всех предупредили, что, если кому-то скажем – плохо всем сделают! Это надо скрывать.

Перед глазами молодого человека сразу всплыло лицо Кеши. Он тоже говорил, что директриса интерната «со свету сживёт». Да и Викторовна говорила о том же самом.

– Я вас подслушивал, – соврал Андрей, – некоторые из вас в разговорах обмолвились, вот я и сложил 2 и 2.

– Андрей, никому не говори, ладно. Директриса строго настрого запретила об этом рассказывать… – понизив голос, заговорила Маргарита, – Она знаешь, как бить умеет? Меня постоянно бьёт, за то, что не моюсь и кормёжку не отрабатываю.

Андрей молчал. Он почувствовал, как кровь приливает к его щекам. Непроизвольно он стиснул зубы, кисти рук сами собой сжались в кулаки. Молодой человек легко солгал девочке о том, из какого источника узнал о тайне из интерната. Но о том, что никому не скажет, Андрей пообещать уже не мог. Расследование точно будет, потому что преступление тяжкое. Директрисе за такие художества 20 лет грозит. Этих пацанов и девчонок обязательно будут допрашивать. Если Андрей сейчас пообещает хранить молчание, то потом Маргаритка поймёт, что он обманул, решит, что он лгун и Андрей потеряет лицо. А этого ему не хотелось. Не хотелось, даже несмотря на то, что после этого лета их знакомство продолжаться не будет. И всё равно, как человек Маргаритка ему очень понравилась, и Андрею не хотелось оставлять по себе недобрую память у этой такой необычной девочки.

Молодой человек схватил девочку за руку, подвёл к ближайшей лавочке и усадил. Сам сел рядом.

– Маргарита, – начал он, – Ты должна отнестись ко мне с пониманием. То, что происходит в вашем интернате, называется «вовлечение несовершеннолетних в проституцию» и относится к особо тяжким преступлениям, а ещё это грязная статья. Так же преступлением является несообщение о совершении преступления. Если кому-нибудь ещё станет известно о «художествах» вашей директрисы и станет известно, что я знал – я пойду паровозиком. А у меня мама и сестрёнка! Подумай о том, каково будет моим, если они узнают, что я сел по грязной статье?

Девочка тяжело вздохнула. Теперь щёки покраснели у неё.

– Она бьёт больно, – буркнула Маргарита, – И в карцере зимой очень плохо.

– Послушай, Маргарита, – продолжил молодой человек, – эта бабёнка ломает всем вам жизнь. И даже тебе, хоть эти хмыри к тебе и не ходят.

Она опустила голову, плечи начали вздрагивать.

– Её нужно и можно остановить. Ты только подумай: кто-то из этих моральных уродов может быть больным, заразит кого-нибудь из вас, болезнь пойдёт по всему интернату и в результате вы все можете потерять здоровье навсегда, а ведь вам ещё жить и жить. А эта жирная тварь должна, должна получить по заслугам.

Маргарита сквозь слёзы улыбнулась:

– С чего ты взял, что она жирная?

– Именно такой себе её представил.

Андрей так и не понял, удалось ли ему успокоить Маргаритку, или нет. Лицо девочки осталось грустным, но перед уходом она улыбнулась. А в обед аппетит у неё был хороший. Правда у них у всех аппетит всегда хороший и в тарелках они никогда ничего не оставляют. Да ещё и придумали вытирать тарелки кусочком хлеба, а потом этот хлеб кладут в рот. Как будто не дети, а настоящие бактрианы. Только горбы, куда откладываются все «излишки» из съеденного невидимы. Тут молодой человек хлопнул себя по лбу: он же забыл расспросить её о том, что испугало её в зале с платьями. И если Маргаритка побоев директрисы не боялась, то что же её так напугало в замке?

Андрей много всякого разного слышал про этот замок, и то, что рассказывал тот дядька – самопровозглашённый гид, водивший своих спутников, когда Анатолий Василич был на бровях, не на пустом месте было основано. С времён её правления осталось много свидетельств и документов, доказывающих такие эпизоды из жизни королевы, которые составители учебников по истории предпочли не замечать.

Вообще, королева Оливия Берг-Эззейр оставила не однозначный след в истории страны. С одной стороны, бешеная матка в совокупности с садизмом и жаждой кровопролития – была налицо. О её оргиях ходили легенды, одна лютее другой. С другой – она была необычайно образованна и знала восемь языков, развивала медицину, содействовала учёным её времени в изучении анатомии – без неё по тогдашним законам узнать человеческое тело было почти невозможно. Ослабила налоговое бремя на простой люд и смогла сохранить библиотеку Первой Матери, изо всех сил сопротивляясь служителям церкви, мировоззрению которых сильно мешала библиотека. И, несмотря на это всё, герцогу Индергейну удалось поднять против неё народ. Может быть, народ взбунтовался, наслушавшись сказочек о том, что мадам королева интересовалась чёрной магией?

Андрей усмехнулся: это каким нужно быть дремучим, чтобы верить сказочкам про полёты на метле. Только молодой человек забыл, что в современном королеве Оливии мире основные массы населения не знали даже письменности, не говоря уже об образовании, и как обычно бывает с необразованными людьми – её народ был крайне внушаем, легко поддавался манипуляциям.

Её уже давно не было среди живых и теперь ходили страшные сказки не о самой королеве, а о её замке. Но сам Андрей никогда ничего не видел.

***

После волнений этого утра, послеобеденный сон не принёс Маргарите облегчения. Наоборот, стало ещё хуже. Едва голова девочки коснулась подушки, а веки смежились, как её обступили какие-то странные и страшные тени, которые тянулись к ней длинными тонкими как ветки и корявыми руками. Маргарита уворачивалась как могла. Она понимала, что это был кошмар, силилась проснуться, но не могла. Маргарита боролась. А силы для борьбы ей давал страх. Это могло показаться странным, но страх, парализовавший её сегодня во время экскурсии, сейчас – во сне наоборот придавал ей сил. Наконец Маргарита смогла разлепить глаза.

Она поёрзала в кровати, повернулась на другой бок. Как ни странно, едва она открыла глаза, как полностью забыла всё содержание кошмара, но ощущение липкого, противного страха не ушло.

Девочка вздохнула. Ей подумалось, что кошмар – это результат волнений сегодняшнего дня…и страха перед директрисой. Но тут же её веки вновь налились свинцовой тяжестью, да такой, что Маргарита уже не могла держать глаза открытыми.

Кошмар не только вспомнился. Он возобновился. Опять этот лес рук-веток тянется к ней, хватает. А Маргариту передёргивает от отвращения, когда её касаются эти холодные, мокрые и липкие лапы. И тут удушливой волной накрывает ощущение, что к ней приближается ещё более страшное и мерзкое. Настолько отвратительное, что девочке хочется покинуть своё тело и улететь. Но сделать она этого не может: цепкие руки-лапы крепко держат не только её тело, но и душу. Они застыли в ожидании чего-то. А Маргарита безмолвно кричит и мухой бьётся в паутине, кажущейся стальной.

«Маргарита» – игриво протянул женский голос. Этот голос звенел, как серебряный колокольчик.

«Маргариточка, впусти меня, – попросил ласково голос, – Впусти, пожалуйста. Я очень хочу. Очень, очень, – продолжал звенеть серебряный колокольчик. «Впусти меня, и я тебе помогу! Я могу тебя защитить.»

Девочка снова попыталась проснуться. Этот нежный как мохер голос вызывал у неё тревогу. Маргарите показалось, что она догадывается, чей это голос. Сквозь сон ей вспомнилась Илона. Та самая Илона, которая заявляла, что не верит в потустороннее и, если она увидит привидение, – это означает, что у неё галлюцинации.

«Впусти, кому сказано!!!» – прорычал тот же голос. Но теперь он не звенел как серебряный колокольчик, а скрежетал басом.

Маргарита раскрыла глаза. На этот раз сделать это оказалось легче, чем в прошлый. Сначала всё было как в тумане. Туман рассеялся и взгляд девочки сфокусировался на уже округлившейся на курортных харчах заднице её соседки по комнате. Зад шевелился – Маринка – соседка по комнате что-то делала.

Маргарита повела глазами, чтобы увидеть, что делает верхняя половина Маринки. Едва девочка увидела, чем именно занимается её одноклассница, её сердце заледенело от ужаса.

Цок, цок, цок – донеслось до её слуха. И донесся этот звук со стороны окна. Но оттуда не мог донестись стук каблуков по паркету потому, что на улице паркета не было. Там был газон, поросший травой.

В Маргарите словно пружину отпустили. Она не вскочила, а выпрыгнула из постели и, одним прыжком оказалась у окна.

Цок, цок, цок доносилось прямо за стеклом. А за стеклом никого не было – полуденная жара загнала всех под крыши, и только листва на деревьях о чём-то тихо шепталась с лёгким ветерком.

Цок, цок, цок – раздалось прямо перед Маргаритой.

А Марина непонятно откуда взявшейся губной помадой, раньше у неё её не было, уже дорисовывала дверь на стекле. Даже ступеньки пририсовала…

– Дура! – крикнула Маргарита и смазала рукой нарисованную дверь. И тут до ушей девушек донёсся разочарованный вздох.

– Ты что сделала, идиотина? – проорала Марина не своим голосом, в уголках глаз девочки блеснули слёзы – Она обещала нашу директриску наказать! Ты – задрочка, поэтому тебе не пришлось её клиентов обслуживать! А меня уже задрали!

С досады она ткнула Маргариту кулаком в глаз. Через секунду получила ответ в область зубов.

Маргарита выхватила тюбик помады и выкинула в открытую форточку – фиг теперь в траве найдёт. Ей было очень больно – удар в глаз был очень чувствительный, усилием воли Маргарита загнала выступившие было слёзы обратно в глубину глаз.

Марина схватила её за волосы и стала таскать по комнате. Вопили обе: Маргарита вопила от боли, а боль была адская, Маринка что-то кричала с досады.

И вдруг всё закончилось. Чьи-то руки схватили Маргариту, которая размахивала кулаками, пытаясь сопротивляться. Ещё одна пара рук оттащила Марину. В комнате стало на два голоса громче.

– Хватит! – проорал забежавший Андрей, – Что случилось?!

Моментально стало тихо. Стало слышно, как в воздухе тихо жужжала погремушка*. Назойливое насекомое не умолкало ни на секунду. Андрей строгим взглядом смерил всех четверых: Маргариту и державшую её Илону, Марину и державшую её Зою.

Тут взгляд Андрея упал на смазанный прямоугольник на оконном стекле, под прямоугольником был нарисован зигзаг – по виду напоминал ступеньки. А прямоугольник – это, скорее всего, дверь.

– Таак, – угрожающим тоном сказал Андрей, – Пиковую даму вызывали?

Нахмурив брови, он обвёл девушек взглядом. Наморщив лоб, Андрей проговорил:

– Маргаритка и Маринка, сейчас вас отпустят. Начнёте снова драться – побью обоих. Девчонки, отпустите их.

Илона и Зоя убрали от обеих девочек свои руки. Маргарита, уничтожающе глядела на оппонентку, она принялась растирать на руках те места, в которые вцепились руки Илоны. На коже от её пальцев остались красные пятна. Железные что ли пальцы у старосты? Девочка не рискнула ринуться в атаку – ей удалось наладить отношения с этим старостой и портить их не хотелось. Встречая слишком мало доброты в своей жизни, Маргарита ценила каждого человека, проявившего к ней расположение. Её оппонентка тоже отказалась от намерений ещё помахать кулаками – а вдруг этот дылда не врет и действительно «месить» начнёт?

Видя, что дерущиеся девочки почти успокоились, Андрей попросил Зою и Илону выйти и оставить его с этими «дикими кошками» – как назвала их Илона, наедине. Старосты – девушки сначала отказывались, но потом всё-таки согласились. Они вышли в коридор, потеснив стоящего там Никиту, который, стоя прямо напротив двери, очень боялся пропустить что-то интересное.

Андрей плотно закрыл за ними дверь и, взял Марину за руку и отвёл к окну. Он заговорил тихо, чтобы стоящие в коридоре не услышали его слов. Маргарита, которой не было чуждо такое обычное человеческое чувство, как любопытство тоже подошла.

– Я слышал твои визги, – тихо сказал Андрей, – и знаю про делишки вашей директорки. Я всё знаю, и хочу тебе сказать, что делу дан ход. Когда вы вернётесь в интернат, там будет другой директор. Такие неприятности нужно решать по-человечески, незачем к потусторонним силам обращаться. Я – скептик, но есть и не скептики. И ты своими делишками можешь сильно навредить окружающим. Больше так не делай! Поняла меня?!

– Зло решила о добре просить! – возмущённым тоном встряла Маргарита, – Ты хоть знаешь, что она была за человек при жизни? Это очень страшно, дура.

И Марина и Андрей без лишних слов поняли кого имела ввиду Маргарита.

– А ты откуда знаешь? – огрызнулась её визави в ответ.

– Знаю! Она дышит злом. Ты всех нас можешь подставить.

– Ладно, девки, миритесь. Чтобы я не нервничал: поубиваете ли вы одна другую этой ночью или нет.

– Потом! – рявкнула Маргарита в ответ. Она легла на свою постель и отвернулась к стене, голова после того, как Маринка потаскала её за волосы до сих пор болела.

Когда Андрей оставил их одних, взяв слово, что драки больше не будет, Марина позвала соседку по комнате:

– Маргарит, – голос её звучал примирительно.

Маргарита промолчала, однако Марина знала, что она её слышит и поэтому продолжила:

– А ты её видела?

– Нет, – глухо ответила та, – я её слышала. И чуть инфаркт от страха не получила. Если она имеет такую силу, чтобы так стучать каблуками, то что было бы, если б ты её в наш мир пустила?

«Чуть не считается,» – подумала Марина, но предпочла промолчать.

***

Цок, цок, цок. Снова Маргарита в окружении противных и цепких то ли лап, то ли веток. «Ты заплатишь, за то, что ставишь мне палки в колёса, мешаешь свершению моей мести,» – ласково проворковал женский голос, похожий на серебряный колокольчик.

Цок, цок, цок – снова стук каблучков по полу. Маргарита открыла глаза. Ей показалось, что это цоканье досталось с коридора.

Цок, цок, цок – шаги удалялись. «Неужели ещё какая-то дура решила ей дверцу нарисовать?» – с тревогой подумала Маргарита, в её мозгу крутились слова из сна о свершении мести. Кому же она мстить собралась? Никого из тех кто ещё на костёр потащил давно в живых нет. Даже косточки в песок превратились.

С замирающим от страха сердцем девочка поднялась с постели. Она надела свои тапочки и тихонько, крадучись, чтобы не потревожить сон тихо сопевшей Маринки, подошла к двери. Ковровое покрытие, устилавшее пол приглушало её шаги. Маргарита выглянула за дверь.

В коридоре она увидела ЕЁ.

Сердце девушки пропустило удар. Её слова о том, что сердце от страха чуть не остановилось, оказалось не такой уж и ложью.

Тёмная фигура в пышном платье с корсетом не торопливо и плавно двигалась прочь. Она проплыла прихожую и вплыла в другой коридор – тот, где живут мальчики. Ту часть флигеля Маргарита, после слов Андрея о гинекее – женской половине богатых домов молча окрестила «мегароном» – мужской половиной дома. Девушка тихо стояла в дверном проёме своей комнаты и наблюдала за удаляющейся тёмной тенью. Она была не в силах пошевелиться и единственное, что ей оставалось – это только смотреть.

– Маргаритка, – шёпотом позвала Маринка, – чего там?

В ответ она промолчала: язык будто присох к гортани. Она даже и оглянуться на соседку по комнате не смогла.

Наконец, тёмная фигура в старинном платье остановилась и повернулась боком к наблюдавшей за ней девочке. Потом повернула к ней голову, и Маргарите показалось, что мелькнула улыбка. А женская фигура вошла в комнату … не открывая дверь.

И тут к девочке вернулась способность двигаться. Она выскользнула в коридор, плотно прикрыв за собой дверь, и стараясь тихо ступать, медленно двинулась по коридору.

Вот и прихожая, разрезавшая коридор жилого корпуса надвое. Здесь было светлее: две большие луны из трёх, на уже начавшем синеть небе, заглядывали в прихожую через стеклянные входные двери.

Маргарита собралась с духом и вошла в «мальчиковый» коридор. Ей было страшно до дрожи, но она всё равно шла, преодолевая страх. А продвигаться вперёд заставляло чувство долга. Она была уверенна, что что-то страшное уже происходит. Маргарита вошла в «мальчиковый» коридор. От нервного напряжения у неё стало дёргаться верхнее веко правого глаза, а сердце гулко билось где-то в районе горла и его биение отдавалось в ушах.