Арлекин

– У вас всё в порядке? – неуверенно спросил курьер. – Выглядите так, будто повстречали призрак.

Нет, что вы, меня всего лишь навещал сбрендивший убийца. Случилось это недели четыре назад, и с той поры я будто на иголках. Чураюсь каждого громкого звука. Леденею, если рядом чихают. Покрываюсь мурашками, коли со мной заговаривают. Эка невидаль!

– У меня всё прекрасно. Спасибо за беспокойство, – выпалила Алина резко, словно хлестнув парнишку кнутом.

Её движения были отточены до автоматизма: каждый стебель омыт родниковой водой, каждый бутон осмотрен под специальным светом, каждая ваза наполнена особым раствором. Она продолжала свою работу, словно механически. Мысли плавно текли в сторону того, что следует уволиться. Немедля. Этот бутик стал напоминать клетку, батискаф, погруженный на дно Марианской впадины. Того и гляди, скоро расплющит.

Курьер не спешил покидать цветочный магазин. Выдержал длинную паузу, а после попытался найти нужные слова.

– Знаете, цветы – они ведь как маленькие чудеса. Дарят радость даже в самые тёмные дни.

– Не всем. Некоторые дни настолько черны, что даже солнце не может их осветить, – Алина не поднимала глаз, а голос казался увядшим, что листва на осенних деревьях.

Она отвернулась к витрине, где солнечные лучи, пробиваясь сквозь большие окна, создавали причудливую игру света и тени. Золотистые лучики ложились на края ваз и снежными искорками рассеивались по торговому залу. В этом танце света её собственное отражение казалось частью другого мира – мира, где ещё не случилось то, что навсегда изменило её жизнь.

Парнишка всё не унимался. Молол языком без умолку.

– Говорят, цветы помнят всё. Может, и ваша память со временем станет мягче?

– Моя память – как эти розы: чем дольше живёт, тем острее шипы, – горько усмехнулась флористика.

В этот момент в зал вошёл мужчина.

Алина дернулась, точно наступив на оголённый провод под высоким напряжением, и как-то разом обмякла.

Массивная фигура посетителя в кожаных штанах и громоздких ботинках заполнила собой всё пространство. Окладистая седая борода обрамляла суровое лицо, а в глазах цвета штормового океана читалась угроза.

– Добрый день. Не могли бы вы помочь мне с выбором цветов? – обратился он к флористике неожиданным для человека его комплекции мягким баритоном.

– Д-да, конечно. Что бы вы хотели? – нервно уточнила Алина, пятясь к холодильной витрине с цветами.

Её взгляд невольно скользнул по татуировкам, выглядывающим из-под закатанных рукавов его рубашки. На запястье тускло блеснул шрам – след от наручников, а на костяшках правой руки – свежие ссадины.

– Мне нужен букет. Для женщины, – верзила медленно подошёл к прилавку.

Его руки, покрытые шрамами, легко скользили по лепесткам роз, но каждое движение будто таило звериную враждебность. В его дыхании, пропитанном ароматом кофе и сигарет, слышался металлический привкус опасности. Она фейерверком взрывалась на языке, как детская шипучка.

Курьер продолжал стоять поодаль и бестолково переводил взгляд с девушки на громилу. Вмешиваться он не пытался, но и попытки ретироваться не предпринимал.

– У нас есть прекрасные композиции, – силясь сохранить спокойствие, предложила Алина. – Вот посмотрите, например…

– Я знаю, кто ты, голуба, – внезапно перебил дядька, обрывая пустую беседу о лютиках. – И что Демон с тобой облажался.

– О чём вы? – бледнея на глазах, спросила Алина.

– Не прикидывайся дурочкой, – улыбнулся бородач, однако же в этой гримасе не было и следа тепла. – Ты знаешь, о чём я.

Он наклонился ближе к прилавку, и его дыхание стало почти осязаемым. В глазах плясали солнечные блики, создавая зловещий отблеск. Будто под черепом у него находилась жаровня, а в ней тлели угольки, способные воспламениться от малейшего ветерка.

– Мне нужно, чтобы ты поехала со мной. Для твоего же блага, – шёпотом добавил он, косясь в сторону курьера.

Парнишка живо смекнул, что дело запахло керосином, и стремглав метнулся к двери. Захлопнул её со стороны улицы и припустил бежать без оглядки. Храбрец.

Руки байкера, только что нежно касавшиеся цветов, теперь казались каменными. На пальце сверкал перстень с гравировкой – символ, от которого у продавщицы перехватило дыхание.

На чёрном фоне, словно вышедшем из самой глубины меланхолии, застыл загадочный Арлекин. Его причудливая маска отражала всю гамму человеческих эмоций, от безнадёжной тоски до призрачной надежды, а грациозная поза повествовала о трагической красоте жизни.

– Я… я никуда не поеду, – еле слышно отказалась Алина.

– Ещё как поедешь, – осклабился бандит. – А теперь собери мне букет. Самый красивый.

Он достал из кармана пачку денег и небрежно бросил на прилавок.

– И помни, девочка, – цветы вянут. Люди тоже, – пригрозил детина, поправляя посеребренную бороду.

Пока Алина дрожащими руками собирала букет, он наблюдал за ней с интересом охотника, оценивающего добычу. Его взгляд скользил по стенам, где висели камеры видеонаблюдения, и флористика заметила, как его губы едва заметно скривились в усмешке.

Внезапно он достал телефон и небрежным взмахом руки поднёс его к уху.

– Слушай, Маркел, у нас тут закавыка. Я сейчас в Первомайском, забираю девку Демона…

Он послушал ответ собеседника, не сводя парализующего взора со своей жертвы.

Алина металась вдоль прилавка, собираясь с силами. Дать отпор – улизнуть – вызвать подмогу – брыкаться и драться до последней капли крови. Неважно, что. Во второй раз она не допустит, чтобы её связали, а после истязали, пускай всего лишь психологически.

– Да при чём тут бабы? Срать я хотел на его потаскушек.

Вновь реплика собеседника.

– Он потому и дерганый, что не трахается. Зато мне весь мозг вытрахал. Короче, слухай сюда. Подкатишь к цветочной лавке… Слышь, краса, как твоё заведение называется?

Алина намеревалась показать оттопыренный средний палец, но вовремя остановилась. Нельзя идти на поводу у эмоций. Холодная голова, точный расчет, действовать на опережение.

– Цветочный рай.

– Грёбаный цветочный рай. Усёк?

На том конце коротко согласились.

– Чешешь сюда, трешь камеры, и чтоб ни одна легавая ищейка… Понял? Девку я заберу. Демону ни слова. Лично зуботычин ему насую за просранный приказ.

Байкер завершил вызов, слепо сунул телефон в карман кожаных штанов. Мерзким движением поправил ширинку, укладывая то, что под ней, поудобнее.

– А теперь у тебя есть выбор, – мягко выговорил бугай, катком для укладывания асфальта надвигаясь на Алину. – Или ты делаешь то, что я прошу добровольно, или…

Она поднырнула под стойку резко, как беляк, уходивший от погони. Петляя между вазами и ногами матершинника, метнулась к двери, дернула ручку и со всего маха завалилась на пол. Великан оказался расторопным, поймал её за шиворот и со всей дури дёрнул назад.

Алина шваркнулась на спину и хорошенько приложилась затылком о плиточный пол. В голове что-то чавкнуло, будто саданули топором по арбузу. Боль горячей волной разлилась от шеи к позвоночнику.

Здоровяк склонился над хрупкой девушкой, уцепил её за талию, словно играючи, взвалил на плечо и поволок к выходу, как привыкли поступать его давние предки – австралопитеки.

В магазине снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов. В воздухе повисла тяжёлая аура опасности. А на прилавке остался букет – последний след чьего-то присутствия. Но даже цветы в нём выглядели увядшими, будто впитали в себя весь страх и угрозу.

Более Алине не суждено было вернуться к торговле цветами.

***

В этот час зал жил своей жизнью. Лампы дневного света, похожие на усталые глаза великана, бросали тусклый свет на потертый линолеум. Запах хлорки и мужского пота смешивался с едва уловимым ароматом машинного масла, создавая неповторимый ансамбль тренировочного пространства.

Демон двигался между тренажерами, его мускулистое тело блестело от пота в тусклом свете. Зал, небольшой и уютный, словно специально создавали для уединенных тренировок – только он и железо, больше никого.

Каждое движение было отточено до совершенства: приседания со штангой, жим лежа, тяга верхнего блока. Его лицо выражало сосредоточенность, но периодически телефон в кармане спортивных штанов начинал вибрировать, нарушая медитативный ритм тренировки.

Первый звонок – короткий взгляд на экран, недовольный вздох и сброс вызова. Второй – более настойчивый, заставил его остановиться у тренажера Смита. Третий – уже раздражал, и Демон, чертыхаясь, ответил:

– Да, слушаю.

– Хо-хо, братишка, ты соизволил нажать на зелёную кнопочку, – полился из динамика жизнерадостный голос Маркела. – Я уж думал, дальтонизм окончательно победил, и ты жмешь отбой исключительно по ошибке, полагая…

– Чего надо? – грубо оборвал Демон.

– Мне-то? Да ничего. Хотел предупредить тебя по-братски, но коли уж ты не в настроении, перезвоню через месяцок.

– О чем предупредить? – Демон вытер пот со лба краем футболки.

– Лог звонил, – как всегда издалека начал балабол. – Попросил меня наведаться в Первомайский в какой-то цветочный магазин… погоди, я даже название записал…

– Цветочный рай? – с сомнением спросил Демон, разом теряя раздражение. Нотка обеспокоенности сделала его интонации мягче.

– Он самый, братка.

– Не трогай девчонку! Я сам разберусь, вообще никуда не езди…

– Дём, тут как бы от меня мало что зависит. Лог сказал приехать и почистить камеры, а с девчонкой он вроде сам разобрался уже.

Демон сцепил зубы, глаза полыхнули алым.

– Не приближайся к чёртовой лавочке, понял? Я сейчас разберусь.

– Э-э, нет, приятель, – Маркел поспешил отговорить друга от необдуманных шагов. – Не вздумай звонить Логу. Мне дали чёткие указания: тебя не предупреждать. Шеф сказал, лично тебе морзянкой по черепу отстучит за то, что, цитата: "Просрал приказ".

– Дословно можешь повторить?

Маркел очень похоже изобразил речь лидера:

– «Девку я заберу. Демону ни слова. Лично зуботычин ему насую за просранный приказ», вроде так это прозвучало.

– Куда он её заберёт? – Демон потихоньку срывался на рык, коря себя за беспечность.

Надо было объясниться с девчонкой, посоветовать сменить место жительства, залечь на дно на годик-другой. Почему не поступил, как с остальными?

Ответ он знал. Потому что поразила своей глупостью. Абсолютно пустоголовая девица и совестливая до потери пульса. Винила себя в смерти друзей. Идиотка.

Маркел тем временем ответил:

– Бро, начальство передо мной не отчитывается. Куда забрал – не знаю. Полагаю, ты сам скоро узнаешь. Лог не любит затрещины в долгий ящик откладывать. Если что, нашей дружбы мне будет не хватать.

А после заржал аки конь, местами переходя на хрюканье. Клоун.

Демон бросил телефон на скамью и вернулся к жиму, но мысли витали уже не здесь. В зеркале напротив отражалось его напряженное лицо – точеный профиль, нахмуренные брови. Телефон снова ожил, и мужчина, выругавшись, принял вызов.

– Привет, старина, – поздоровался Лог. – Как поживаешь?

– Не жалуюсь, – процедил сквозь зубы Демон. Гнев он контролировал хуже всего, и сейчас тот песчаной бурей сквозил в каждом слове.

– А вот мне хочется тебе пожаловаться, – весело заключил Лог. – У нас в стае завёлся грызун, представляешь? Крысятничает по тихой, никто даже ухом не ведёт. Вначале один мой приказ похерил, теперь вот снова.

Демон закатил глаза, находя слова босса оскорбительными.

– И кто же это? – полюбопытствовал, не удержался.

– Да есть среди нас такой упырь, – продолжил юлить Лог, голос – чистый елей, и лил он маслица столько, что хватило бы на всех Берлиозов в радиусе тысячи километров. – Мне приходится всю его работу перепроверять, под каждый куст, куда он гадил, залезать. Как думаешь, это приятное занятие?

– Полагаю, нет.

– Так какого ляда ты выделываешься? – взревел глава мото-клуба Арлекин. – У тебя был прямой приказ убить девчонку из цветочного, почему ты ослушался?!

– Потому что она неубиваемая, – спокойно пояснил Демон.

– А ты забыл, как мы поступаем с неубиваемыми? Или кто-то снабдил тебя новой инструкцией?

– Нет, но…

– Никаких "но", – взвыл рассерженный лидер. – Через полчаса я вернусь в клуб. Чтобы до той поры твоя задница торчала у моего кабинета. Разберёмся на месте.

– Как скажешь, – холодно согласился Демон.

– Я ещё не так скажу, сукин сын! – пригрозил Лог, а потом вкрадчиво добавил, – хотя знаешь, что? Отмудохать тебя за неподчинение приказу – это не наказание. Заберёшь себе девчонку и лично обучишь. Вот, что будет истинным наказанием.

И донельзя довольный своей сообразительностью Лог отключился.

В зале было тихо, только тяжелое мужское дыхание и скрип тренажеров нарушали покой. Демон вернулся к тренировке, но уже не так сосредоточенно – мысли роились где-то далеко, в телефонных приказах, которые настойчиво пытаются оторвать его от этого священного ритуала силы и концентрации.

Лично обучать девчонку? Возиться с безголовой курицей денно и нощно? С этой тупой каракатицей, которая собственной рукой подписала себе смертный приговор?

У иных людей случаются скверные дни, а Демона, похоже, ждал очень скверный год.

Глава 3

Собрав весь имеющийся арсенал выдержки в железный кулак, Демон устремился на третий этаж здания, именуемого мото-клубом "Арлекин", и замер у двери обители Лога. Привалился спиной к стене, сунул руки в карманы тренировочных штанов и навёл на себя самый отчуждённый вид.

В глубине души он всё же надеялся, что главарь стаи пошутил. Не станет он жертвовать заместителем, чтобы потешить своё эго. Назначить Демона нянькой для новобранца (чёрт, даже здесь ему везло, как утопленнику, ведь рекрутом будет девчонка) – это не просто контрпродуктивно, а вообще за гранью добра и зла.

Лог оказался точен как швейцарские часы. Спустя ровно тридцать минут после телефонного разговора он появился со стороны центральной лестницы. Огромный бородатый мужик в чёрной коже с девкой на плече – ни дать, ни взять Кинг Конг, похитивший туземку.

Барышня болталась на его плече подобно тряпице – ноги свисали спереди, а голова моталась из стороны в сторону за спиной.

Демон и бровью не повёл при виде бездыханного тела. На то, что бедняжка мертва, не смел и надеяться.

Лог грузно протопал по коридору, придерживая свою ношу под коленями широкой пятерней, свободной рукой нашарил ключ и гостеприимно распахнул дверь.

Демону нравился кабинет лидера. Стены, обшитые тёмным дубом, и стол, стоящий в центре комнаты. Даже не стол, а настоящий алтарь власти с массивной столешницей из полированного камня. Рядом на стене крепилась старинная карта Сибири, испещрённая пометками, сделанными ещё до появления GPS. По краям карты – не булавки с флажками, а гильзы от патронов, отмечающие важные места.

Напротив входа расположилось кожаное кресло с высокой спинкой, обитое той же кожей, что и куртки членов клуба, только более тонкой и мягкой.

На стенах – не привычные черепа и флаги, а старинные фотографии первых членов клуба, чёрно-белые снимки, где каждый взгляд говорил больше, чем тысяча слов.

В углу притаился бар, отделанный латунью и стеклом, где теснились бутылки с самым изысканным алкоголем. А над баром – полка с редкими книгами, переплетёнными в кожу и украшенными металлическими заклёпками.

По воздуху плыл тяжёлый аромат – смесь кожи, хорошего табака и едва уловимый запах машинного масла, создающий неповторимый букет этого места.

Лог аккуратно уложил бесчувственную девицу на массивный диван в углу кабинета, на всякий случай прощупал сонную артерию, добродушно крякнул и повернулся к Демону.

Сокрушительный кулак обрушился на лицо подчинённого. Хрясь. Демон пошатнулся, но устоял на ногах. Гора живого веса нависла над ним.

– Это последнее китайское предупреждение, – прогремел вожак, поигрывая желваками. – Усёк?

Демон открыл рот, проверяя, не пострадала ли челюсть. Отер ладонью щекочущую полоску крови, набежавшую из рассеченной скулы и коротко кивнул.

Лог удовлетворился кротостью, чинно прошествовал к своему трону, завалился на него и закинул тяжёлые ботинки на стол. С наслаждением закурил.

– Красивая деваха, кстати, – словно похвалил он, выдыхая облачка сизого дыма. – Поэтому пожалел?

– Не заметил, – покривил душой Демон, оставаясь неподвижным, что монумент. – И я не жалел. Она неубиваемая, а раз так, мне дела нет. Ради азарта я не убиваю.

– Ты мне Ваньку валять перестань, – посуровел Лог. – Если нашёл неубиваемого, тащишь в клуб – дальше, моя забота.

– Так ты притащил сам, – резонно заявил Демон. – Я свободен?

– Именно. Девчонку только прихвати. И запомни, дружище, за неё спрошу с тебя по полной программе.

– Я не стану возиться с…

Босс грохнул пудовым кулаком по столу.

– Это приказ, а не предложение! Ты и она – три месяца тренировок. Каждый зачёт буду принимать лично. А теперь ступай с глаз, воротит от твоей своевольной рожи.

Демон резко развернулся на пятках. Лог кашлянул в кулак.

– Да-да, сейчас, – ядовито выплюнул Демон, поднял на руки тщедушное существо и поволок к двери.

По пути в свои личные покои он думал над словами главаря о трёх месяцах тренировок, смотрел на девичье лицо и заранее ненавидел весь мир. Будет ой как непросто.

***

Комната Демона с первого взгляда выдавала себя – это обитель педанта и эрудита, но внимательный взгляд сразу замечал детали, рассказывающие о былой славе владельца.

У окна – стол из тёмного дерева. На краю красовался потертый штурманский планшет с эмблемой «КАМАЗ-мастер» – молчаливый свидетель былых побед. Рядом с ним – старый блокнот для замеров, исписанный формулами и заметками, словно дневник гонщика.

На стене, будто трофейный зал, расположились фотографии: вот он на старте «Дакара», вот – в окружении дюжин болельщиков, а здесь – на пьедестале почёта. Каждая фотография заключена в рамку из натурального дерева, подобранную с математической точностью под размер снимка.

В углу притаилась настоящая находка – штурманская доска с навигационными метками, пожелтевшими от времени. На ней до сих пор видны следы мела и карандаша, которыми когда-то отмечались контрольные точки маршрута. Рядом – потёртый бинокль.

На полках между томами по механике и томиками классической литературы расположились кубки и награды раллийных гонок. Здесь же – несколько старинных шлемов. Рядом – аккуратно выстроенные в ряд навигационные приборы и рации, которые когда-то помогали ориентироваться в бескрайних просторах ралли.

В комнате властвовал приглушённый свет, создающий атмосферу уединённого убежища. На подоконнике – несколько моделей гоночных КамАЗов, расставленных в идеальной симметрии.

Демон переложил девушку на кушетку, на которой часто проводил часы блаженного спокойствия за чтением художественной литературы, и отошёл к окну.

За стеклом, словно застывшие в вечном танце, стояли мотоциклы – каждый со своим характером и судьбой. Они расположились рядами, будто солдаты, выстроенные на плацу.

В центре – величественный чоппер с длинной вилкой и кастомным бензобаком, украшенным гравировкой в виде орла. Его хромированные детали блестели в закатном солнце. Этот стальной красавец – настоящий король дороги, воплощение мощи и свободы.

Рядом с ним примостился элегантный спортбайк, похожий на хищную птицу. Его обтекаемый корпус отливал синевой, а карбоновые элементы создавали впечатление, будто он прибыл из футуристического фильма. На руле – минималистичные приборы, а сиденье украшено вышивкой с именем владельца.

В тени раскидистого дерева притаился винтажный мотоцикл с мягким сиденьем и крыльями, напоминающий джентльмена в цилиндре. Чуть поодаль стоял круизер с низким седлом и широкими шинами. Его корпус выкрашен в глубокий бордовый цвет, а на баке – роспись в стиле ретро. Этот мотоцикл – настоящий артист, готовый к вечерним прогулкам по городу.

По другую сторону расположился практичный эндуро с высокими крыльями и усиленной подвеской. Его шины покрыты дорожной пылью, а на баке – следы от грязи и гравия.

Каждый мотоцикл здесь – как живой организм со своей историей. Они покоились неподвижно, но в их линиях читалось движение, в формах – характер, в деталях – душа своих владельцев. Словно молчаливые стражи, они охраняли стоянку, готовые в любой момент сорваться с места и умчаться навстречу новым приключениям.

В закатном свете их силуэты отбрасывали длинные тени, создавая причудливый узор на асфальте. И казалось, что если прислушаться, можно услышать их тихий шёпот – разговоры о дорогах, о скорости, о свободе, о тех, кто дарит им жизнь и движение.

Девчонка зашевелилась, охнула. Демон закрыл глаза, мечтая очутиться за сотни километров отсюда.

Он силился вспомнить её имя, но на ум приходили лишь фрагментарные частицы: алебастровая маска на месте лица с проступившими голубоватыми венами, словно страх выцедил из-под кожи всю кровь до капли; огромные глаза, окружённые голубоватой поволокой, в них отражался такой ужас, что, казалось, сама душа пытается вырваться наружу через этот бездонный взгляд; заострённые скулы и тонкая белая линия вместо губ; тёмные волосы, липкие от холодного пота. В этом лице сквозил чистый, первозданный ужас, превративший её в подобие живого мертвеца, застывшего на грани реальности и кошмара, где каждый нерв натянут как струна, готовая вот-вот лопнуть от напряжения.

Безымянная девчонка окинула комнату мутным взором, сфокусировалась на фигуре мужчины у окна и в тот же миг подобралась, молниеносно села и забилась в уголок у спинки кушетки. Ощерилась, как пугливая дворняжка.

– Опять ты! – с ненавистью выговорила она.

– Сюрприз-сюрприз, – саркастически молвил Демон.

– Решил доделать начатое?

Языком молотит, а сама оглядывается в поисках чего-то. Понятно, чего. Оружия, средства обороны. Была охота возиться с истеричкой? Нет, конечно.

– Я ничего не решал, – пожал плечами Демон. – И убивать тебя передумали. Теперь у нас с тобой, – ляпнул, и сам подивился звучанию слов, за последние пять лет он ни разу не пользовался местоимением «нас», – в общем, теперь задачи другие. Ты будешь одной из нас.

Корявая формулировка, и снова это дурацкое упоминание «нас». Почему он неосознанно пользуется наименее подходящими словами?

– Что, прости? – она поперхнулась услышанным и явно осмелела, приняв его фразу о «тебя передумали убивать» за чистую монету. Плечи чуть расслабились, снизилась частота вдохов.

– Давай сразу договоримся: я терпеть не могу вопросы. Не переспрашивай, не любопытничай и всё, – он опять хотел добавить клятое «у нас», но вовремя себя одернул, – всё будет тип-топ. Уяснила?

Девица размашисто кивнула, поморщилась от боли и резко вскинула руку, ощупывая заднюю часть головы над затылком. Зашипела, когда пальцы нащупали открытую рану.

Демон поджал губы. Это тоже будет входить в его обязанности? Носиться с каждой её царапинкой, дуть на вавку и причитать, что скоро заживёт? Глупее не придумаешь.

И всё же следовало осмотреть и промыть рану, с травмами головы не шутят. Он открыл верхний ящик стола, взял оттуда наручники (кто-то ещё сомневается, что они пригодятся?), в другом ящике раздобыл ватные диски и бутылёк с перекисью. Девчонка жадно ловила каждое его движение и лихо сорвалась с места, стоило ему шагнуть навстречу. Перепрыгнула через спинку и оказалась за тахтой.

Демон выставил вперёд руку с лекарством.

– Я только осмотрю рану, – весьма дружелюбно предложил он. – Это Лог тебя так?

– Лог? Кто или что это?

Похоже за истекший месяц соображалки у девицы не прибавилось.

– Я же просил не задавать вопросы, – устало напомнил Демон и тряхнул пузырьком с пероксидом водорода. – Так ты позволишь помочь или предпочтешь геройски истечь кровью?

Мадемуазель (если только не выскочила замуж за минувшие тридцать дней – этот факт о ней Демон помнил) встала в боевую стойку: ноги чуть согнуты в коленях, руки собраны в локтях и поднесены к груди в готовности обрушиться на противника точным и смертоносным ударом. Бывают же смертоносные комары, правда?

– Ты решила со мной драться? – насмешливо спросил Демон.

– Только попробуй приблизиться, – тоненьким, как шелест ивовых веток, голоском пригрозила девица.

Демон никогда не был силён в словесных перепалках. Всегда было проще с первых секунд показать, на чьей стороне преимущество в силе. Вот и сейчас тело действовало на опережение.

Он рванулся вперёд, как пущенная стрела, и девушка едва успела отскочить за кушетку, её сердце колотилось где-то в горле. Мебель затрещала под его весом, когда он одним мощным прыжком перемахнул через неё, отрезая пути к отступлению. Она метнулась к окну, но он уже был там – его тень накрыла её, как чёрная пелена.