Самозванец

Это неверно, это жестоко, это неизбежно.

Если это не сделает она, то кто?

Смерти нужно было остановить.

Виолетта толкнула тяжёлую дверь лаборатории вперёд.

В холодном свете ламп среди металлических столов, заставленных микроскопами, горелками, термостатами, дистилляторами и центрифугами, можно было разглядеть несколько склонённых над работой макушек. Тех, кому они принадлежали, не могло отвлечь от исследований даже появление Виолетты Валентиновны – начальницы и нынешней главы всего холдинга.

По их убеждениям, они держали в руках многие судьбы. Чтобы исполнить великую миссию и спасти людей, лучшие инфекционисты города были готовы не смыкать глаз неделями.

Про себя Виолетта беззлобно отметила, что таких молодых идеалистов одурачить проще всего. Любить людей – благородно и примерно, но, чтобы добиться в науке высот, по-настоящему нужно любить только её, и больше ничего.

Именно поэтому возглавлял лабораторию человек, который состоял с наукой в закрытом браке уже несколько десятилетий.

Виолетте было неприятно вести дела с Антоном Сологубом, его уставшими рыбьими глазами, согнутой к груди шеей и крючковатыми длинными пальцами. Он отвращал не только внешностью, но и безразличием, с которым распоряжался чашками петри, карьерами своих подчинённых и человеческими жизнями.

Он и нужен был для этой работы.

Виолетта зашла в кабинет, отделённый от остальной лаборатории толстой стеклянной перегородкой, и закрыла дверь. Сологуб не отвлёкся от экрана компьютера, но тряхнул головой, мол, выкладывай, зачем явилась.

Она элегантно опустилась на стул напротив него, ладонью подвинула монитор в сторону, и их глаза встретились.

– Как обстоят дела?

– Работаем, – сухо ответил Сологуб.

– Насколько штамм агрессивен сейчас?

Учёный повернулся к монитору, пару раз щёлкнул мышкой и зачитал:

– Около тридцати процентов заражаемости, из них примерно сорок летальны: зависит от возраста и общего здоровья. Из остатка треть просыпается с серьёзными нарушениями психики. На данный момент вероятность обойтись без последствий, не принимая препарат нашей молодёжи, – Сологуб кивнул в сторону общей лаборатории, – уменьшается с каждым выбросом.

Виолетта нахмурилась, постучала длинными ногтями по столешнице, что-то обдумывая.

– Этого недостаточно.

Сологуб взглянул на неё из-под кустистых бровей:

– Я лично работаю над этим. Скажите, сколько нужно, столько и сделаю.

Виолетта встала, подошла к окну. Лаборатория находилась на втором этаже готического здания, выложенного из чёрного камня, в самом сердце города. До башен ХэльМеда отсюда можно было дойти за несколько минут, если бы не карантинные зоны и расставленные на каждом перекрёстке патрули волков.

Псы Келлера перекрывали проспекты и скверы и делали всё, чтобы не давать протестным кучкам слиться в многоголосое живое чудище. Если разъярённая толпа пойдёт по улице, жертв не избежать, а палаты больниц и так переполнены.

Ей пришлось заставить себя не думать об этом.

– Вы и дальше будете отвлекать меня от работы? – бесцеремонно уточнил Сологуб. Он уже возвращал монитор на своё законное место.

Виолетта повернулась к нему без единой эмоции на прекрасном мраморном лице.

– Мне нужно сорок. Выброс сегодня ночью, подготовьте всё, что нужно.

В глазах Сологуба заплясало что-то зловещее.

– Сорок? Моим маленьким подчинённым придётся хорошенько постараться…

Всё-таки она презирала его. Его можно было назвать одним из самых умных подёнок, которых она встречала за все свои жизни, но меньше их всех Сологуб был достоин называться человеком. В нём не было того единственного, что стоило ценить в людях, – да и в Столпах тоже. Того, ради чего она сама оказалась в этом клубке из сожалений, страхов и надежд.

Виолетта не ответила ему, уверенным шагом вышла за дверь и тут же поймала на себе взгляд одной из лаборанток. Молодая женщина немногим старше Виолетты, с большими глубоко посаженными глазами, глядящими на неё поверх респиратора, скромно наклонила голову, приветствуя начальницу холдинга. Та в ответ сдержанно кивнула и быстрыми шагами покинула кабинет.

Лаборантка поднялась из-за стола, сняла респиратор и, кинув в карман халата телефон, последовала за ней.

Каждый раз у Виолетты тряслись руки, а спину покрывала холодная испарина. В голове невпопад громыхали колокола. Каждый раз становилось только хуже.

В своём кабинете в здании лаборатории она бывала нечасто, но всякий раз ей хотелось вылить на себя ведро ледяной воды, чтобы смыть липкие взгляды Сологуба и остудить разум.

Ведра воды тут не оказалось, а вот среди бумаг в нижнем ящике стола давно притаилась бутылка. Виолетта резко открыла её и, задержав дыхание, чтобы не вдохнуть резкий запах воска, сделала несколько больших глотков.

Горло обожгло, но лучше не стало. Пока градус не одолел её, нужно было сделать один звонок.

– Тор, это я.

Ей ответили, односложно и грубо. Он никогда не любил, если его дёргали во время обеда.

– Чего?! Ну уж не просто поболтать с тобой! – возмутилась Виолетта. – Калипсо будет к двадцати двум, нужно твоё содействие.