Карибский вояж

– Что-то зарплаты у вас какие-то хилые. Как насчет прибавки?

– Нет, Флако, он точно наглый. – опять откликнулся Горилла. Но Хорхе продолжал довольно невозмутимо,

– И самое главное, я не спрашиваю твоего согласия. Ты уже нанят. А если что-то пойдет не так, то за это ответит она. Подумай об этом. Да, и тебя мы везде достанем, если что.

Это был уже весомый аргумент. Ну я и попал! Но ты же хотел заработать денег? Вот, пожалуйста. Да, но я не хотел, чтобы во все это вовлекали Дженни. Однако, в данный момент предложение выглядело так, что я не мог от него отказаться. Ее уже вовлекли, и действовать следовало осторожно.

– Ну ладно. А что за груз в контейнерах?

– Тебе какая разница? Кофе. Больше тебе ничего знать не положено. Встречаться с нашим человеком будешь в баре «У Грязного Гарри» в Форте Лодердейл. Он сам к тебе подойдет. Скажет, что от Флако. Флако —это я. Вот коробка и список, передашь ему. В день прихода вечером. Это обязательно.

Надо же, «У Грязного Гарри». Они что, следили за мной?

– А в другом месте нельзя?

– Нельзя. – Тощий посмотрел на меня с удивлением. – Тебе же там, кажется, понравилось? И еще. Мы знаем, что у тебя есть пейджер. Если что-то пойдет не так, передашь мне сообщение. Номер найдешь в пакете. Еще есть вопросы?

– Как человека зовут?

– Наварро. Хотя он может и другого прислать. И последнее. Имейте в виду, вы теперь работаете на картель Северного Побережья. Можете гордиться. Но знайте, что руки у нас длинные, если что.

Это было сказано с пафосом. Как будто все вокруг должны знать, что такое картель Северного Побережья. Что-то типа нашего «Газпрома», не иначе. Но, как ни странно, я слышал это название впервые. А еще меня порадовало, что я практически угадал их прозвища. Флако – это и есть Тощий по-испански, а Моно – это обезьяна, причем человекообразная. Горилла, в общем.

– Все. Можете проваливать. Мы сами тебя найдем. И не болтайте о нашем разговоре.

Мы с Дженни вышли из машины, а черный «Тахо» укатил в неизвестном направлении. Тут Дженни бросилась ко мне и расплакалась. Она не всхлипывала, слезы просто сами текли по щекам. Смелая девочка. Ведь до этого ни слезинки не проронила. И даже за меня пыталась вступиться.

– Ну что ты, Дженни. Успокойся. Все уже позади.

– Ты не понимаешь. Все только начинается и неизвестно чем закончится. Теперь я точно знаю, что они из картеля. А с ними никогда ничего не заканчивается хорошо.

– Ладно. Посмотрим. Давай я поведу.

Мотик опять помчал нас в тропическую ночь, но на этот раз Дженни сидела сзади и обнимала меня. А я опять ощущал ее нежные прикосновения и наслаждался близостью.

Но праздник был испорчен. После ужина мы сидели за кухонной стойкой и пили виски. Дженни, конечно, с колой.

– Макс, ты знаешь, кто такой Пабло Эскобар?

– Слышал что-то. Наркобарон, вроде.

– Вроде. Ничего ты толком не знаешь. Тогда сиди и слушай.

***

История колумбийского криминального трафика, рассказанная Дженни Каннингем Андрею Максимову на кухне своей квартиры в Картахене-де-Индиас.

Начну с того, что коку выращивали в Колумбии испокон веков. Индейцы жевали листья коки еще в доколумбову эпоху и сейчас продолжают это делать. В этой индустрии занято примерно 40% всех крестьянских хозяйств Колумбии. Для многих из них – это единственный способ существования. Поэтому в народе наркодилеров преступниками не считают. Для простого народа они не преступники, а просто люди, которым повезло больше, чем всем остальным. Это один из факторов, объясняющих, почему здесь так сложно бороться с нарко-преступностью.

Пабло Эмилио Эскобар Гавирия с юности занимался темными делами. Что он только не делал: продавал украденные с кладбища надгробия, подделывал лотерейные билеты, продавал сигареты и марихуану и, конечно, организовывал ее контрабанду. В семидесятые у него уже была своя банда. В это же время в США появился серьезный спрос на порошок, и Пабло занялся его доставкой одним из первых. Он скупал товар у поставщиков и организовывал его доставку. Сначала понемногу, потом больше и больше. Первая производственная лаборатория была создана в его родном городе, в Медельине. Потом производство перенесли в колумбийскую сельву. Но главное – это транзит в США. Здесь у Пабло просто не было равных. Доставкой руководил его партнер Карлос Ледер. Он поставил дело на широкую ногу и даже купил остров на Багамах, где садились на дозаправку самолеты, следующие во Флориду. Фактически картель монополизировал доставку. Он брал с остальных дилеров 35-процентный налог с каждой партии и обеспечивал ее перевозку. Город Майами просто захлебнулся от огромного количества поставляемого порошка.

Бизнес рос, и в конце семидесятых Эскобар вместе со своими сподвижниками, крупными наркоторговцами, создал Медельинский картель. Это было объединение наркобаронов, в которое входили братья Очоа и Хосе Гонсало Родригес Гача, кровожадный hijo de puta (ублюдок). Причем Пабло всегда оставался непререкаемым лидером картеля. Его ближайшим помощником, можно сказать правой рукой, был двоюродный брат Густаво де Хесус Гавирия Ривера. В конце семидесятых Медельинский картель контролировал 80% рынка в США. Картель подкупал чиновников, судей, полицейских, всех, кто мог встать на его пути. Вся полиция Медельина была коррумпирована. Эскобар действовал по принципу «Plata o plomo» (Серебро или свинец). То есть, либо ты берешь деньги и делаешь то, что тебе говорят, либо получаешь пулю. Большинство выбирало деньги. В период расцвета картель Медельин зарабатывал шестьдесят миллионов долларов в день. Их самой главной проблемой была даже не перевозка порошка в Штаты, а вывоз полученной прибыли. Это ведь наличные. Прибыль наличными от партии порошка занимала больше места, чем сама партия товара. Наличные вывозились самолетами и прятались в многочисленных схронах. Деньги упаковывались в пластик, укладывались в металлические бочки и закапывались в землю или замуровывались в стены. У бухгалтера Пабло была карта, на которых крестиками указывалось местоположение тайников. Иногда туда попадала влага и доллары сгнивали. Эти схроны до сих пор время от времени находят по всей Колумбии.

В общем, Паблито стал одним из самых могущественных людей в стране. Он женился на девушке из Медельина, которую знал с детства. Ее звали Мария Виктория Энао Вальехо. У них родился сын Хуан, а позднее еще и дочь Мануэла. Имение Эскобара – Вилла Неаполь, стала огромным зоопарком, Он выписал себе из Африки множество экзотических птиц и животных: слонов, жирафов, бегемотов, носорогов. Кроме этого ему принадлежало множество других вилл и прочих объектов недвижимости. И возможно все бы пошло хорошо, если бы не два обстоятельства.

Первое, это неуемные амбиции Эскобара и его больное самолюбие. Он вдруг решил, что с помощью денег может добиться чего угодно. И что самый лучший путь для него, это политическая карьера. У Паблито появилась мечта – стать президентом страны. Тогда уже ничто не смогло бы помешать его бизнесу. И он двинул в политику. Для начала он организовал мощную пиар-кампанию. Для этого Пабло заручился поддержкой известной тележурналистки Вирхинии Вальехо. Впоследствии она стала его любовницей. Эскобар строил на наркодоллары больницы и школы и даже целые жилые кварталы в своем родном Медельине. Квартиры предоставляли беднякам бесплатно. После предвыборных выступлений публике раздавали деньги. Один из районов города до сих пор носит название Barrio Pablo Escobar (Район имени Пабло Эскобара). Там множество граффити с изображением Эскобара и просто его портретов с надписями: «Святой Пабло». Вальехо сделала телеинтервью с ним. В результате Паблито стали называть «народный Робин Гуд».

Популярность росла, и в 1982 году он был избран замещающим членом Конгресса Колумбии. Вместе с этим он получил парламентскую неприкосновенность. Он даже представлял страну на церемонии вступления в должность премьер-министра Испании.

Но элита не приняла в свои ряды наркобарона из Медельина. Эскобар не строил легальных схем. У него, правда, была небольшая компания такси, но в ней числились только три автомобиля, которые не могли стать законным оправданием миллиардных доходов. К тому же, к этому моменту он уже был включен в список Форбс. Но на вопрос «Откуда деньги?», он ничего вразумительного ответить не мог.

Тогда на политической арене набирала популярность Колумбийская либеральная партия. Ее лидер Луис Карлос Галан баллотировался в президенты страны, но проиграл. Он провозгласил себя врагом картелей и первым осудил новоизбранного конгрессмена. А его соратник по партии, Родриго Лара Бонилья, назначенный министром юстиции, развернул кампанию против вложения грязных денег в предвыборную гонку. Он даже нашел официальные доказательства преступной деятельности Эскобара – фотографию Паблито, сделанную в полицейском участке, на которой он нагло улыбается. Тогда его пытались привлечь по обвинению в перевозке контрабанды, но Эскобар, как всегда, откупился. Однако фото с наглой улыбкой стоило ему политической карьеры. Паблито исключили из членов Конгресса.

Он, конечно, обиделся. Ох, как он обиделся! С тех пор принцип «Plata o plomo» вышел на первый план всей деятельности Эскобара. Теперь он добивался своего только запугиванием и шантажом. Лара Бонильо был убит в 1984 году. Его машину расстреляли в упор из пистолета-пулемета «Узи» боевики, подъехавшие сзади на мотоцикле.

– Я смотрю, мотоциклы у вас действительно популярны. Слушай, Женька. Ты так подробно рассказываешь.

– Тебе что, не интересно?