Карибский вояж

Я чмокнул ее в щеку, а она взяла меня за шею и демонстративно поцеловала в губы на виду у всей гуляющей публики. Затем взяла за руку и повела по каким-то улочкам старого города. На одной из них мы сели в такси.

– El Muelle, por favor. («Причал», пожалуйста).

Машина сразу выехала на набережную. Вдалеке был виден целый район высотных домов. Дорога вела именно туда. Наверное, недешевый райончик. Минуть пять мы ехали по набережной, а затем Дженни остановила такси и расплатилась.

– Пройдемся пешком, а то ты ничего не увидишь. Тут недалеко.

– А где мы?

– Boca Grande. Это мыс такой. Северная оконечность города. Estrato 6.

– Что значит Эстрато 6?

– Дорогой район. Для богатых. Зато безопасный. Вот здесь можно и ночью гулять с девушками.

Мы шли по улице, слева стояли высотки, справа шел пляж с зонтиками для отдыхающих, а за ним плескалось море. Вокруг было довольно чисто, хотя тротуары требовали ремонта, почти как везде в Колумбии. Я видел этот район с моря, когда мы заходили в порт. Оттуда он выглядел даже величественно. В некоторых высотках располагались гостиницы, в некоторых – торговые центры, но большинство были просто многоквартирными домами, насколько я понял. В самом конце улицы стояло большое бунгало в тропическом стиле, крытое пальмовыми листьями.

– Нам сюда.

Мы зашли внутрь. Стен у бунгало не было. Выложенный плиткой пол, деревянные столики, плетеные стулья. Только пляжные зонтики и шезлонги, стоящие на берегу, несколько портили вид на море. А, в общем, неплохо. Карибский колорит. Мы поднялись на второй этаж. Вид оттуда был гораздо интереснее. Солнце уже садилось, и его слабеющие лучи потихоньку гасли, оставляя лишь яркое оранжевое свечение над водой. Круто. Я залюбовался. Ресторан назывался El Muelle (причал). Никакого причала поблизости не имелось. Видимо слово «причал» использовалось в переносном смысле, типа пристанище.

– Нам две «Маргариты» и меню, а мы сейчас придем. – сказала Дженни официанту, снова взяла меня за руку и потащила на пляж.

На берегу стояли какие-то белые цапли, а на камнях расселись серые пеликаны, важные, как министры. При нашем приближении цапли разбежались, а два пеликана оставили свои министерские дела и направились к нам. Дженни достала из пакета небольшой багет, разломала его на куски и дала часть мне.

– Кормим пеликанов. Только осторожней, они могут больно ущипнуть.

С этими словами она подбросила кусок хлеба в воздух, а один из пеликанов его ловко поймал и тут же заглотил полностью, даже не поперхнувшись. Второй направлялся ко мне и что-то крякал на своем языке. Я тоже бросил ему кусок. Он также ловко его проглотил и подошел вплотную. Было даже немного не по себе – кто знает, что у него на уме. Пеликан поднял крыло, осторожно потрогал им мою ногу, а потом потерся об меня головой, как кот.

– Ух ты! Похоже, ты ему понравился.

– Я вообще всем нравлюсь, кошкам, собакам, карибским пеликанам и даже некоторым женщинам.

У пеликана на лбу было большое черное пятно, которое отличало его от собратьев. Я погладил его по голове и скормил ему оставшийся хлеб. Пеликан опять что-то крякнул, а затем немного смешно, вразвалку, но величественно отправился к своим камням. Прежде чем усесться, он помахал мне крылом. А может показалось. Эти пеликаны привыкли к людям и были, как ручные.

– Сегодня заказываю я. Будешь есть то же самое. Для начала «Маргарита».

На столе стояли два коктейльных бокала с зеленоватой жидкостью. Я взял один из них с недоверием и немного отпил, пробуя на вкус. Вкус оказался приятным, кисло-соленым.

– Ты что, никогда не пил «Маргариту»? Не бойся, там текила, ликер, сок лайма и лед. Не отравишься.

«Отведай ты из моего кубка», – хотелось мне сказать, но Дженни явно не смотрела фильмов Гайдая. Зато она знала меню ресторана наизусть и быстро сделал заказ. Говорила она тоже быстро, и я понял только слово «gambas» – креветки. Креветки были крупные, жаренные на гриле. К ним принесли бутылку вина Casillero del Diablo Reserva. Судя по виду, вино было не из дешевых. Кроме этого официант притащил тарелку каких-то лепешек. Дженни гуляла. В ресторане включили освещение, которое состояло из множества гирлянд, развешанных под крышей и на растущих рядом деревьях. Создавалось романтическое ощущение сказки и нереальности происходящего.

– Попробуй patacones. Это лепешки из овощных бананов.

Патаконес оказались съедобными и даже вкусными.

– Ты так и будешь все время есть, Макс? Расскажи о себе, из какого ты города?

– Слушай, вкусно обалденно, не могу оторваться. И вообще, люблю креветки. А о себе я даже не знаю, что рассказывать. Я из Питера, то есть из Санкт-Петербурга. Отслужил в армии, вернее на флоте. Закончил морское училище, между прочим, высшее. В общем я моряк, старший помощник капитана. Ну что еще?

– Ты женат?

– Был. Развелся три месяца назад.

– А почему?

– Ну, можно сказать, не сошлись характерами. Я женился еще в училище. Совершенно легкомысленно. Мы в это время вечно шлялись по городу пьяными. В общем, ошибка молодости.

– А новая девушка у тебя появилась?

– Появилась. Вчера.

– Ха-ха! Макс, не изворачивайся. Я имею в виду в России. Появилась?

– Да нет. Не появилась. Правда.

– Ну ладно, поверю. А родители?

– Родители живы. Мама филолог. Преподает французский язык в университете. Папа моряк бывший, сейчас бизнесом занимается. У него свое морское агентство. Живут оба тоже в Питере. Дом построили в пригороде. А я сейчас живу в их квартире. Родители у меня классные.

– Здорово. У меня тоже. Только мама умерла в прошлом году. Онкология.

– Сочувствую. А почему Вероника сказала, что ты американка?

– Наполовину. Папа живет в Соединенных Штатах. Он ирландец, фамилия Каннингем. А мама колумбийка. Папа раньше работал в ExxonMobil в Колумбии. А потом уехал в Майами. Я здесь родилась. И детство провела здесь. А потом поступила в университет. Называется Miami International University of Art and Design (Международный университет искусств и дизайна Майами). Папа помог. Он меня очень любит. А я его. Он и учебу оплатил. Я отучилась почти три года, а потом мама заболела и пришлось возвращаться. Надо было за ней ухаживать.

– Понятно. А зарабатываешь ты чем?

– У меня есть немного заказов. Дизайн интерьеров. Вот в клубе танцую, но это скорее хобби. И папа помогает, если не хватает денег. Он у меня не то чтобы богатый, но состоятельный. У него авторазборка в Майами и страусиная ферма. Но я больше колумбийка. У нашей страны есть душа, а в Соединенных Штатах всех только деньги интересуют. Кстати, а что это ты про мои деньги спрашиваешь?

– Как что? Я же должен знать, богатая у меня невеста или нет?

– Уже невеста. Не торопись, Макс. Может я тебе не подойду.

– Наша сегодняшняя ночь говорит об обратном. И страусиная ферма в приданое мне нравится.

Женька прыснула.

– Это папина ферма.

– Слушай, а как тебя полностью зовут?

– Дженни Мария Каннингем Перес. Одно имя дает папа, другое мама. И фамилии тоже от обоих.

– Все. Решено. Мы женимся, и я беру твою фамилию. – Это я Кукушкина вспомнил. – Буду Эндрю Максимофф Каннингем Перес. Звучит?

– Ха-ха-ха! Звучит. Звучит. Только у нас фамилии при замужестве не меняют.

– И в знак нашей вечной любви до гроба, пока смерть не разлучит нас, я хочу преподнести тебе подарок. Вот. – Я достал из пакета коробку, про которую уже подзабыл, и протянул Дженни.

– Ой, какой симпатичный платочек! – Она сразу повязала его на шею на ковбойский манер. – Макс, спасибо. Где ты его купил?

– Да, где-то в старом городе.

– С ума сошел! Там цены для богатых туристов. В следующий раз меня спроси.

– Просто не было времени.

Официант принес второе блюдо – какую-то жареную целиком рыбу. Рыба была свежей и очень вкусной. Оказалось, что это мохарра – морской окунь. Мы расправились с ним молниеносно.

– Что ты будешь на десерт?

– Мороженое.

– Ой, и я тоже.

– А еще я буду виски и кофе. Кофе со сливками, если можно.

– Хорошо. А я возьму себе Cuba Libre. Плачу сегодня я, имей в виду.

– И поэтому ты выбрала довольно дорогой ресторан?

– Нормальный ресторан. Даже не спорь.

– Ну хорошо, хорошо. А ты была замужем.

– Нет. Не была.

– Ну а романтические истории какие-то ведь были?

– Были, конечно, но не серьезные. Даже рассказать нечего. И мне не хочется сейчас об этом вспоминать. А главное, мне очень нравится романтическая история, которая со мной происходит сейчас.

– Я очень рад. Причем мне эта твоя история тоже нравится не меньше. А про замужество ты взвесь, взвесь. Увезу тебя в Питер. Покажу памятник Кутузову и его могилу.

– Насколько я помню, там есть и другие, более значимые, достопримечательности.

– Есть, конечно. Но сеньор Кутузов теперь навечно останется символом нашего знакомства.

– Макс, ты мне очень нравишься. Мне кажется даже, что я люблю тебя. Во всяком случае, я очень надеюсь, что так оно и есть. Но давай пока не будем строить далеко идущих планов. Пускай все идет, как идет.

– Женька, я испытываю такие же ощущения. Слушай, а этот Хорхе, который в клубе подходил?

– Ой. Это вообще ни о чем. Я говорила, появился совсем недавно. Наглый, противный, как будто ему все дозволено.

– Я видел его в порту. Он отслеживал погрузку каких-то контейнеров на наше судно. А еще он таскает с собой оружие.

– Это плохо. По-моему, я не ошибаюсь, что он из картеля. Они могут быть опасны. Посмотрим. А твое судно куда ходит?

– Базовый порт, это Майами. Вернее, Порт Эверглейдс. А еще Диминикана, Сент-Винсент, Мартиника, Тринидад. В Картахене мы бываем каждые две недели.

– Значит, мы увидимся через две недели или ты пропадешь?

– Я не пропаду. Серьезно, не пропаду. Я обязательно найду тебя.

– Запиши номер моего мобильного телефона. Вот. А у тебя есть телефон или пейджер?

– Нет.

– Купи что-нибудь. Хотя бы пейджер. А то без связи можем разминуться. Я буду ждать от тебя сообщения. А если не купишь, то в субботу приезжай в наш клуб, или, если в воскресенье, то домой. Хорошо?

– Хорошо. Давай еще выпьем.

– Ты, случайно, не пьяница?

– Я ужасный пьяница. Я даже алкаш.

– Алкач? Это кто?

– Это я.

– Я не поняла.

– Да ладно. Это я шучу. Алкаш означает пьяница на русском жаргоне.

Официант принес еще виски и один Cuba Libre.

– La cuenta, por favor. (Счет пожалуйста).

– Слушай, может все-таки я расплачусь, – сделал я слабую попытку.

– Нет. Мы же договорились. И вообще, Макс, если ты снова оставишь на моей тумбочке деньги, я буду каждый раз приглашать тебя на ужин. Должна же я кормить своего мужчину. Кроме того, мне показалось, что ты принял меня сначала за кого-то другого. Так что убери свой кошелек. – С этими словами она расплатилась карточкой, а затем вызвала такси.

Водитель оказался веселым и очень болтливым. Он всю дорогу говорил то о постоянно растущих ценах, то о семье, то о своих пассажирах. Ему не нужен был собеседник, и мы разговор не поддерживали. Машина мчала нас куда-то в черную карибскую ночь, а мы с Дженни самозабвенно целовались на заднем сиденье. Опять сильно искрило.

Я неожиданно проснулся часа в четыре утра. Дженни спала рядом, как ребенок. Даже ее дыхания не было слышно. Я тихонько встал, стараясь не разбудить девушку, накинул рубашку и вышел на балкон покурить. На проезжей части рядом с домом стоял черный «Тахо», очень похожий на тот, который я видел в порту. Затемненные стекла не позволяли различить, есть ли кто-то внутри. Утром Дженни вызвалась отвезти меня в порт, и, когда мы вышли на улицу, «Тахо» на месте не было.

Глава 2

У Криса Смита, главы Отделения УБН в Майами (DEA Miami Division – Drugs Enforcement Administration (Управление по борьбе с наркотиками)), день явно не задался. Во-первых, он успел утром поругаться с женой и уже не помнил из-за чего. Из-за какой-то мелочи. Во-вторых, не завелся автомобиль, и пришлось на жаре искать такси, а жару Кристофер терпеть не мог. Сам он был из Массачусетса, и работал в Майами чисто из карьерных соображений, хотя местная жара и влажность действовали на него удручающе. На улице рубашка сразу становилась мокрой на спине и подмышками, и полный Крис нормально себя чувствовал только в помещениях с кондиционером. В его офисе, к счастью, кондиционер присутствовал. В городе же, если надо было перемещаться по улице пешком, он мог ходить только от одного здания с кондиционером к другому. Мелкими перебежками.

Он давно мечтал перевестись куда-нибудь на родной северо-восток, и третья причина его плохого настроения была связана именно с этим. Вечером накануне позвонил шеф, заместитель администратора Управления, и выразил, мягко говоря, неудовольствие работой Отделения в Майами. Звонил он из Арлингтона, штат Вирджиния, где был расположен головной офис, причем поздно вечером после окончания рабочего дня. Видимо с намеком на то, что день у служащих УБН ненормированный. После подобных звонков заводить разговор о переводе было бы совсем некстати. Надо было что-то делать, и Кристофер собрал совещание. В конце концов он руководитель, у него есть подчиненные, а задача всякого руководителя состоит в том, чтобы заставить своих подчиненных работать так, чтобы похвалы достались начальнику.

– Леди и джентльмены, – обратился Смит к собравшимся в зале заседаний специальным агентам. Начал он спокойным голосом, но постепенно повышал его, почти переходя на крик. – вы работаете недостаточно. Это даже мягко сказано. Вы совсем не работаете. От вашей работы нет никакого эффекта. А отдуваюсь я. Мне по вечерам в выходной день звонит начальство и требует объяснить, почему у нас несколько лет нет реализаций. Последнюю крупную партию контрабанды вы перехватили три года назад. Вы ловите всякую мелочь. Пора уже оторвать задницы от стульев.

– Но сэр! – возмутился спецагент Блэквуд, – трафик ушел из Майами в Мексику. Где же нам брать крупные партии?

– Мистер Блэквуд, я напоминаю, что единственный вопрос, который вам позволено задавать начальству, звучит так: «Что я еще могу для вас сделать, сэр?»

Майкл Блэквуд даже сплюнул с досады. Ну как разговаривать с этим тупицей?

– Но я вам все-таки отвечу. После разгрома картеля Медельин трафик на Флориду действительно уменьшился. Вы знаете, что картель Кали сосредоточился на мексиканском транзите. Теперь, когда лидеры Кали тоже арестованы, следовало ожидать падения объема перевозок. Но его не наблюдается. Потребление даже немного выросло. При этом Мексика практически перекрыта. Небо над Флоридой также перекрыто. До Нью-Йорка на имеющихся у них самолетах не долететь. Картели Северной Долины и Северного Побережья не спят. Они теперь самые крупные и они же контролируют порты Барранкилья, Картахена и Буэнавентура. В общем, есть мнение, что порошок поставляется через Флориду морским путем. Как и на заре зарождения криминального трафика. Но не на малых судах. Не на лодочках и джонках.

Смит сделал паузу, чтобы перевести дух, выпил минералки из бутылки и продолжил.

– Есть мнение, что поставки идут в контейнерах вместе с другим грузом, и что для этого используются контейнеровозы регулярных линий. Ими необходимо заняться. Собственно, я вас сегодня собрал именно для этого. Усиливать досмотровые меры в портах не эффективно. Это сразу бросается в глаза. Они могут свернуть перевозки. Мы это сделаем позже, но сначала надо взять крупную партию. И для этого я предлагаю использовать агентуру. Что ты поднял руку, Салазар?

– А где же ее взять?

– Я так и знал, что будет задан именно этот вопрос. А откуда вообще берется агентура? Работать надо. По этому поводу я хочу послушать ваши предложения. Говорите, агент Блэквуд.

Майкл Блэквуд был одним из самых опытных специальных агентов Отделения. В отличие от шефа, он проработал всю десятилетнюю карьеру здесь, в Майами, и хорошо знал местные условия.

– Агентуру надо вербовать прямо на судах, которые совершают регулярные рейсы в колумбийские порты. Лучше всего среди грузовых помощников капитана. Это, как правило, филиппинцы, индусы, поляки, сербы. В общем из третьих стран. Получают они немного, и мы сможем предложить им хорошее вознаграждение по федеральной программе. Не уверен, что агентура сможет что-то выявить, поскольку контейнеры приходят в порт уже заряженные, но попробовать стоит. Параллельно необходимо напрячь наши отделения в Колумбии. У них наверняка имеется местная агентура, которая может что-то знать.

– Ну вот. – вставил Смит. – Можете, когда захотите. Отлично, агент Блэквуд. Берем ваше предложение за основу. Итак, Браун, Уильямс, Салазар, и Холмс отправляются на контейнерный терминал Майами, Блэквуд и Фриман проверяют контейнеровозы, которые обрабатываются в Порту Эверглейдс. Гилмор и Форд осуществляют координацию и связь с колумбийскими отделениями. За работу, леди и джентльмены. Покажем этим наркос, что УБН в Майами еще существует.

– Сэр, – вставил Блэквуд – Надо бы еще связаться с центром и договориться, чтобы они обеспечили быструю выплату вознаграждения агентам. Это основа успеха.

– Вы же знаете, что от нашего начальства это не очень-то зависит. Ладно. Я попробую.

В тот же день, на противоположном берегу Карибского моря состоялось еще одно совещание. Оно проходило на вилле, расположенной на побережье неподалеку от города Барранкилья. Охрана виллы была продумана детально. В радиусе пяти километров от нее на подъездных дорогах стояли посты, которые сообщали о приближении подозрительных машин. Ворота охраняли автоматчики, вооруженные винтовками М-16. На территории имелась вертолетная площадка, а у пирса стояли два быстроходных катера. Они обеспечивали эвакуацию хозяина в случае опасности.

Благополучно пройдя внешние посты, к главным воротам подкатили четыре внедорожника. Охрана пропустила их внутрь беспрепятственно. Приехавшие вышли из автомобилей и расселись на террасе, в ожидании хозяина. Прислуга расставила на столе бутылки с напитками.

Крестный отец картеля Северного побережья появился минут через тридцать, поздоровался со всеми приехавшими за руку и произнес короткую, но пламенную речь.

– Парни, мы Cartel de la Costa Norte (картель Северного Побережья). Carajo. Мы хозяева этих мест. Картель Медельин больше не существует. Лидеры картеля Кали арестованы или убиты, а сам картель – на последнем издыхании. Под ногами еще, правда, путается эта mierda (дерьмо) из картеля Северной Долины, но они заняты перевозками с тихоокеанского побережья в Мексику. Путь на Майами свободен, и мы должны этим воспользоваться. В общем, я уже все согласовал с доном Альберто. Мы начинаем масштабные перевозки в Майами. Груз будет уложен в пространство, устроенное в днище двадцатифутового контейнера. Сами контейнеры будут затариваться другим грузом, к примеру кофе. Запах кофе не даст собакам обнаружить основной груз. Если они вообще додумаются привлечь собак. Гринго сейчас ничего не проверяют на контейнерных терминалах Майами. Видимо думают, что Флорида больше не является пунктом назначения. Они ошибаются, cabrones (козлы). И сегодня, сеньоры, я предлагаю выпить за успех нашего нового предприятия.

Все собравшиеся потянулись за стаканами.

– Salud, дон Сезар!

– Однако, чтобы наше дело процветало, мы должны избавиться от крысы, недавно выявленной в наших рядах. Да, Паблито, я говорю о тебе. Сколько тебе заплатило правительство Соединенных Штатов? Неужели больше, чем ты получал у нас?

Человек, к которому обращались, при этом вскочил со своего места. Глаза раскрылись от ужаса. Он даже не делал попыток сбежать, а просто застыл в оцепенении.

– Я даже не хочу его допрашивать. Его видели в машине агента УБН в Боготе. Все ясно. К нашему счастью он не был в курсе новых планов. – С этими словами дон Сезар Насер выхватил из-за пояса хромированную «Беретту» и выстрелил. Пуля попала Паблито в лоб, и он упал навзничь на пол террасы. Двое охранников быстро унесли тело, двое других аккуратно вытерли кровь. Все это произошло настолько неожиданно для присутствующих, что они оцепенели. Расправа была быстрой, без предоставления последнего слова и, в то же время очень деловитой, словно человека просто сняли с должности.

– Сеньоры, пускай судьба Паблито послужит для всех уроком. Когда-то он был правильным парнем. А теперь пусть Господь позаботится о нем. Однако, к делу. В Майами уже организована фирма, которая закупает колумбийский кофе – самый лучший кофе в Латинской Америке. Там всем руководит Даниэль Наварро, которого вы отлично знаете. Все уже организовано, и первые отгрузки успешно состоялись. Наша, а вернее ваша задача – обеспечить сопровождение груза. Нет, я не буду заставлять вас садиться на суда в качестве пассажиров. Это слишком заметно. Нам нужны сопровождающие из экипажа. Их надо навербовать. Лучше всего из старших помощников капитана, которые отвечают за груз. Это, как правило, филиппинцы, индусы, поляки, сербы. Получают они мало, поэтому не скупитесь. Предложите им тысяч тридцать сразу за один рейс, и они ваши. Кроме всего прочего, они заодно доставят в Майами наши изумруды. Прямо «до двери», так сказать. Есть вопросы?

– Вопросов нет, дон Сезар.

Собравшиеся на вилле люди выполняли для картеля различные поручения, в том числе расправлялись с неугодными, но после этого хладнокровного убийства, желание задавать какие-либо вопросы не возникло.

– Отлично. Если вопросов нет, Рубио и Гальяда отправляются в Барранкилью, а Flaco (Тощий) едет в Картахену. Хорхе, можешь взять с собой Mono (Обезьяна). Нельзя же разлучать друзей. А теперь еще раз выпьем за удачу!

– Salud, дон Сезар!

***

Если летишь зимой из Питера в Майами необходимо приготовиться не только к смене часовых поясов, но и к смене температур градусов на сорок-пятьдесят. Я предусмотрительно одел вниз летнюю рубашку и вышел в ней из здания аэропорта, запрятав снятую куртку и свитер в чемодан. Теплый воздух в сочетании с влажностью сразу чувствовались. Привыкай, в этом климате тебе работать шесть месяцев. Агент, встретивший меня в аэропорту, отвез в гостиницу и сообщил,

– Твой «Carribean Spirit» приходит завтра в Порт Эверглейдс. Сегодня можешь отдыхать.

– Что еще за Порт Эверглейдс?

– Порт так называется в Форт-Лодердейле. Твое судно там грузится.

Я совсем запутался – Порт Эверглейдс, еще Форт-Лодердейл какой-то. А как же Майами? Но агент больше ничего не объяснил. Ну ладно. Сами разберемся. Я бросил вещи в номер и вышел прогуляться.

Майами, конечно, оставляет сильное впечатление. Вдоль побережья Флориды идет коса, образующая канал, который носит название Intracoastal Waterway. Эта коса в городской черте Майами сплошь застроена высотными зданиями – отелями для туристов. Пляжи с белым песком отделяют отели от океана. Много яхт. Коса как бы берет начало из нескольких островков. Самый большой —это Майами-Бич. Это и есть туристический центр. Выглядит все очень внушительно. Сразу ясно – курорт для богатых. На другом берегу канала стоят не менее внушительные отели второй линии, а дальше начинается сам город Майами. Сам город особого впечатления не произвел. Большой, но бестолковый. Общественный транспорт не развит, как и везде в Северо-Американских Соединенных Штатах. Зачем им общественный транспорт? Все уважающие себя люди ездят на автомобилях. Метро, правда, имеется, но я туда спускаться не стал, будучи наслышан об убогом метро в Нью-Йорке. Много латины —. кубинцы, пуэрториканцы, кого только нет.

Я заглянул в аптеку, вернее в Drug Store. Это аптека и супермаркет в одном флаконе. Надо было купить зубную пасту и еще какую-то мелочь. Покупателей не наблюдалась. Девочка на кассе, видимо от скуки, даже поинтересовалась, откуда я. Обычно они не интересуются, слишком много всяческих диалектов и акцентов. Не будешь же у каждого второго спрашивать.

– Раша.

– О, Раша! Это там, где был Гитлер?

– Нет. Это там, где был Сталин.

– А-а-а…. Я что-то слышала об этом, но точно не помню. Я сама из Пуэрто-Рико, но муж у меня настоящий американец.

Удивительно, как у этой пуэрториканки в башке перепутались Россия и Германия, Гитлер и Сталин. Да и зачем ей во всем этом разбираться? Тем более, если муж – настоящий американец.

На следующий день я прибыл, наконец, на борт теплохода «Carribean Spirit» в Порт Эверглейдс. «Порт Эверглейдс» – это название порта, поэтому с большой буквы. Надо, по идее, писать порт Порт Эверглейдс, но по-русски получается масло масляное. По-английски это должно звучать так – the port of Port Everglades, по аналогии с «the port of London». То есть порт города Лондон. Но дело в том, что города Эверглейдс нет. Порт Эверглейдс это порт города Форт Лодердейл.

В общем, я уже запутался во всей этой орфографии вместе с синтаксисом и, наверное, запутал читателя. Ну да ладно. Сами разберетесь, не маленькие. Итак, Форт Лодердейл. Это город-спутник Майами, который находится километрах в двадцати севернее и практически сливается с самим Майами. Что-то наподобие Балашихи по отношению к Москве. Как бы вроде еще не Москва, но уже совсем рядом. И если Майами – это курорт для богатых, то Форт Лодердейл – это курорт для очень богатых. Гостиницы-небоскребы на косе, белый песок пляжей. Канал здесь образует множество проток-ответвлений, чьи берега застроены виллами. У многих гостиниц и вилл имеются причалы, у которых стоят катера и яхты. Как автомобили вокруг обычных домов. Катера и яхты недешевые. Некоторые из них – это целые круизные суда. Вдалеке высится куст небоскребов, построенных где-то в центре города. Такое воплощение американской мечты. Здесь же стоит вилла, хозяином которой был сам Аль Капоне – гангстер, видимо воплотивший в жизнь американскую мечту. Виллу показывают туристам как достопримечательность.