Отмеченный молнией

– Что дальше? – спросил он.

– Ждите наших инструкций. Ваш адрес не изменился?

– Нет.

– Хорошо. Мы вскоре с вами свяжемся.

Граф также вежливо поклонился, показывая, что разговор окончен. Парочка рассталась и разошлась в разные стороны.

Последним из загадочного дома вышел четвертый из охранников. Человек в черном тщательно запер за собой входную дверь и, ускоряя шаг, направился в ту же сторону, куда несколько минут назад удалился граф.

Соседка из дома напротив, которая из-за занавесей следила за суетой, которая возникла сегодня вокруг обычно необитаемого здания, покачала головой и сообщила мужу:

– Ну вот, все разъехались. Странно это все. И не к добру.

Муж, который с аппетитом расправлялся с мясом на своей тарелке, беззаботно ответил:

– Да что тебе до них? Разъехались – и ладно. Видно же, что люди-то приличные.

Глава 2. «Удар кабана»

Некрасивый человек смотрел на весну. У него было серое, как пергамент, лицо с рыхлыми щеками, бугристый нос и маленькие глазки под массивными надбровными дугами. Мешковатое туловище с увесистым пузырем живота совершенно не сочеталось с сухими ногами. Голову мужчины украшал черный цилиндр с атласной лентой, на покатых плечах лежала небрежно накинутая епанча мышиного цвета. Все вместе придавало незнакомцу настолько вороний образ, что казалось, будто он вот-вот каркнет. Однако он не издал ни звука, лишь достал из кармана изящную трубочку, не спеша набил ее и раскурил, продолжая наблюдать сквозь клубы дыма за робкой городской весной.

Здесь, в предместьях столицы, весна походила на хорошенькую юную кухарку. Не на горничную или субретку, поскольку те еще не избавились от девичьих иллюзий насчет возможных перемен в жизни. На их лицах мелькают игривые улыбки, походка сохраняет грациозность, особенно когда есть кому смотреть. Нет, в Овергоре ранняя весна была именно кухаркой. Ее только что вывезли из деревни, обрядили в грубые одежды и приставили к плите, не замечая ее сияющих глаз и невинной улыбки. С натруженными руками, в холщовом переднике и неуклюжей обуви, она незаметно делает свое дело, не привлекая излишнего внимания к своей природной красоте.

С остроконечных крыш скатывались остатки снега и таяли, оставляя грязные потеки на окнах. Люди шлепали по лужам на тротуарах и бранили нерадивых дворников, как будто те были в чем-то виноваты. Дворники с багровыми лицами, долбили серый слежавшийся лед на мостовых, и его осколки разлетались в разные стороны серебряными искрами. С потеплением от сточных канав вновь потянулись пикантные флюиды, и прохожие морщили носы, словно никогда не чувствовали этих запахов раньше. Но все эти малоприятные подробности с лихвой затмевались яркими солнечными лучами, бездонным голубым небом и легким дыханием ветерка, наполненного ожиданием лета.

Некрасивый человек отметил прибытие весны в Овергор, его глаза зафиксировали ее проявления. Этот человек давно разучился восторгаться, вместо этого он выработал в себе привычку фиксировать и запоминать. За долгую жизнь ему пришлось увидеть много жестокости и насилия, причем значительная часть этих деяний была совершена его собственными руками. Его имя было Магат, он носил чин старшего агента овергорской тайной полиции, которая, в зависимости от обстоятельств, выступала в качестве карающего меча или кинжала милосердия визира Накнийра.

Вообще в ведомстве Накнийра имелось три подразделения – городская стража, тайная полиция и управление тюрем. Первые защищали закон, третьи укрощали тех, кто не подчинился первым. А на долю тайной полиции доставалось все, что происходило в промежутке между правопорядком и казематом, то есть самая грязь и кровь.

Магат с мрачным видом выбил пепел из погасшей трубки и вернулся в таверну, из которой вышел, чтобы обдумать сложившееся положение. Но эта юная кухарка с золотистыми глазами солнечных лучей отвлекла мысли старой ищейки. Не о весне надлежало ему размышлять, а о трупе с распоротым брюхом, что валялся сейчас в одной из комнат второго этажа. Потому что это был уже третий подобный труп за последний месяц и, судя по всему, резня в столице только начиналась.

Тяжелая входная дверь грохнула о косяк, возвестив о том, что грозный служитель закона вернулся на место преступления. Хозяин заведения машинально перетирал пивные кружки, всех посетителей разогнали по домам, как и было условлено. Физиономия владельца была мрачной. Умом он понимал, что обвинение в убийстве ему не грозит, однако сердцем страшился последствий сегодняшних событий. Ведь под его кровом сегодня прикончили не рядового забулдыгу, а человека известного, с положением.

Каждая таверна в предместьях имеет этаж, а то и два со съемными комнатами. Кто-то не рассчитал свои силы за столом и теперь желает проспаться; кому-то срочно понадобилось уединиться с возлюбленной или уличной девкой; кроме того, есть возчики, распорядители купцов и масса проезжего люда, которому требуется не только пища, но и кров. Одну из таких комнат снимал джентльмен вольной профессии по прозвищу Седло. Говорили, будто бы в юности он работал конным объездчиком в Зомердаге, отсюда и кличка. Этот достойный деятель отвечал за всю криминальную жизнь в окрестных кварталах. Отвечал, пока кому-то не пришла в голову мысль его прикончить. И вот теперь его труп медленно остывал в съемной комнате наверху, а владелец таверны «Под висельником» томился в ожидании изматывающих допросов полиции и неприятных бесед с подельниками убитого.

Магат тяжело опустился на стул подле входа, где сидел ранее, и кивком известил хозяина о том, что не возражает против еще одной рюмочки барбарисовой настойки. Всем заправилам питейного бизнеса в Овергоре надлежало знать о том, что старший агент тайной полиции не равнодушен к этому терпкому напитку. У тугодумов или забывчивых дела шли из рук вон плохо. Хозяин этого заведения не был ни забывчивым, ни тугодумом.

Внезапно входная дверь заведения с грохотом распахнулась, и в питейный зал ввалилась троица подвыпивших посетителей. Они были выходцами из Венбада, как с ходу определил Магат. Эта провинция снабжала весь Овергор редким синим мрамором, там ценилась мужская сила, отчего всех подростков, неважно какого сословия, отдавали минимум на год трудиться в каменоломни. Венбадца всегда можно было узнать по мощным плечам, жилистой шее и наглой роже. У этих посетителей, кроме вышеозначенных атрибутов, присутствовала еще и отвага, что порождается спиртным, а затем бесследно исчезает поутру.

– Мы закрыты, – прозвучал от стойки полный сожаления голос владельца.

– А мы вас и не открываем, – заявил один из венбадцев с неприятной улыбкой на щетинистой физиономии. – Ты же не откажешь прохожим в кружке пива? Боги такого жлобства не одобрят. Давай, шевелись, толстопузый! Выпьем по кружечке и двинем дальше.

История старая, как мир. Поскольку с его основания в нем существует гордыня. Из которой, как из общего корня, произрастают все прочие грехи. Не то, чтобы Магат был чрезмерно религиозен. Скорее, он не любил тех, кто был наглее его самого. Опершись рукой о спинку стула, он поднялся с места и шагнул к посетителям:

– Заведение закрыто, – произнес он.

Его голос был тусклым, как гаснущий ночник.

В каждой компании, даже в группе случайных собутыльников всегда появляется свой разгульный демон. Был он и тут. Венбадец, что ответил хозяину таверны, прошелся оценивающим взглядом по неуклюжей фигуре Магата. Казалось, он прикидывает, что проще – врезать незнакомцу промеж глаз или свести дело к шутке. Через мгновение он принял решение и по-приятельски хлопнул Магата по плечу:

– Не шуми, толстячок. Мы и тебя угостим. Ты же не откажешься выпить с нами за победу в войне? Или ты не за Овергор, а сочувствуешь Фоллсу?

Многие преступления обертываются в сверкающую оболочку патриотизма. Своим вопросом венбадцы изрядно разозлили старшего агента, поэтому он решил не церемониться с незваными гостями.

Хозяин заведения исподлобья следил за конфликтом. Он понимал, что сейчас случится, но испытывал некоторые сомнения в результате. Про Магата ходили разные и по большей части недобрые слухи. Но пожилой служака вышел один против троих пьяных здоровяков. А ну, как не справится? Что тогда делать? Прийти ему на помощь? В итоге он решил, что правильнее будет подсобить служителю закона и потому нашарил под стойкой припасенную именно для таких случаев дубинку.

Но его помощь не понадобилась. Магат плавно, словно большой кот, сместился в сторону и саданул носком тяжелого ботинка по голени наглеца, следующим движением с разворота заехав тому локтем в челюсть. Бедняга обрушился, как базальтовая скала, и неминуемо размозжил бы себе затылок о каменные плиты пола, но его спасли стоящие позади него стулья. Один он перевернул, а второй просто рассыпался под его весом.

«Опять убыток, – с тоской подумал хозяин. – А кто заплатит? Никто».

Такие внезапные атаки обычно порождают в людях замешательство и неуверенность, но к несчастью для себя, дружок пострадавшего оказался не робкого десятка. Он рванулся вперед, отводя кулак для удара. Магат флегматично наблюдал за противником, а потом с неожиданной для его комплекции скоростью ушел с линии атаки, выбросив навстречу венбадцу открытую ладонь. Его пальцы ткнули нападавшего прямо в кадык, отчего тот поперхнулся собственным перегаром и захрипел. Не давая ему и секунды, чтобы опомниться, Магат сокрушительным ударом в печень буквально сложил здоровяка пополам. Незадачливый гуляка сунулся под соседний стол и свернулся там в позе зародыша.

Тем временем первый из нападавших, тряхнув башкой, точно оглушенный бык, сделал попытку подняться на ноги. Делано неспешным движением Магат подхватил стул и одним ударом вдребезги разнес его о спину верзилы.

«Ну, вот, минус еще один», – совсем приуныл хозяин.

Магат с грохотом швырнул ножку стула под ноги оставшемуся на ногах гуляке, отвернул лацкан своей епанчи и засветил венбадцу овальную бляху жетона тайной полиции.

– Стоять смирно! Вы что, овечьи сожители, не понимаете хорошего обращения? – прорычал полицейский. – Бунтовать вздумали? Да я вас в землю втопчу!

Только один из посетителей смог выполнить его требование, потому что остальные в этот момент лежали на полу и не двигались.

– Мы честные возчики, ваша честь, – пробормотал венбадец. – Сегодня получили расчет и хотели немного сбросить пар.

– Будем считать, что вы своего добились. Если я еще раз увижу поблизости ваши рожи, то сначала выбью из вас всю венбадскую пыль, а потом отдам на расправу судейским. А сейчас поднимай своих дружков и марш отсюда. Хотя погоди-ка.

Магат наклонился к лежащему, сорвал с его пояса кошель и перебросил его трактирщику.

– Вычти с них за мебель, – приказал полицейский. – И за беспокойство.

Хозяин с радостью исполнил приказание и перебросил кошель обратно.

Магат заглянул в изрядно похудевшее вместилище и сказал:

– Держи. Тут еще хватит на перевязку для твоих приятелей. Приют богини Скельды находится в трех кварталах от Серебряных ворот. Советую сразу туда наведаться. Вам еще повезло, что мебель здесь такая хлипкая.

– Благодарю вас, ваша честь.

– Исчезните.

Магат тяжело опустился на свое прежнее место, не обращая более никакого внимания на гуляк. Через минуту возни и невнятных стонов входная дверь таверны хлопнула и стало тихо.

Агент тайной полиции размышлял о персоне покойника. Седло никогда не был скор на расправу, что обеспечило ему репутацию рассудительного человека. В его владениях не поощряли душегубов, количество квартирных краж было минимальным, практически отсутствовали разбойные налеты, более того, каждый подобный прецедент, как правило, разбирался еще до появления тайной полиции. Прибывшим на место преступления стражам порядка чаще всего прямо указывали на виновников, а иногда даже передавали их из рук в руки в связанном виде. Подвыпившие гуляки, что перестали бдительно следить за своей мошной, напротив, считались здесь законной добычей. Как и зазевавшиеся прохожие. Кроме того, шайка Седла контролировала азартные игры, надзирала за работой девиц легкого поведения, не чуралась контрабанды. Бандиты также организовали в своем районе сеть подпольного тотализатора, где принимались ставки на события, касавшиеся войны и Солдатской школы, поскольку вокруг войны в Овергоре вращалось очень многое. Все эти источники доходов обеспечивали Седлу и его людям приличный достаток, а гнусными стяжателями они никогда не были. Более того – иногда их братия оказывала тайной полиции неоценимую помощь, как, например, полгода назад с делом Фонвирта.

Случай был типичный: преставился владелец крупной гончарной мастерской. Судебный врач указал причиной смерти апоплексический удар, о чем свидетельствовал мощный прилив крови к мозгу. Тем бы все и закончилось, если бы не люди Седла. Они сообщили Магату, что какое-то время назад достойный делец обзавелся молодой женой, красоткой со строптивым характером и неуемным темпераментом, справиться с которым Фонвирту в его возрасте было никак невозможно. Так что через какое-то время новобрачная завела шашни с одним из его мастеров, молодым парнем, что не смог устоять перед ее чарами.

Спустя недолгий срок по кварталу поползли шепотки. Как это бывает, до поры законный супруг был слеп к тому, что творилось у него под самым носом, но потом добрые люди из самых чистых намерений просветили рогоносца на предмет увлечений его второй половины. Над юной особой забрезжила перспектива позорного развода, а над ее любовником – потеря работы с волчьим билетом, без всяких шансов на трудоустройство по профессии. Какой нормальный делец возьмет к себе на службу типа, имеющего обыкновение залезать под юбку к жене работодателя? А у многих достойных людей имелись не только жены, но и дочери. Как можно запускать в курятник шкодливую лисицу? В свете грядущих событий парочка, недолго думая, решила накормить беднягу Фонвирта похлебкой с соком ядовитого молочая и, тем самым, избежать разоблачения, а заодно прибрать к рукам процветающее дело. На все эти обстоятельства обратили внимание тайной полиции подручные Седла, несомненно по его прямой указке.

Виновные были немедленно схвачены и осуждены, а врач судебного департамента, что совершал осмотр трупа Фонвирта, перешел работать в муниципальную больницу на должность доктора по кожным высыпаниям. Дело широко освещалось в газетах, поскольку народ любит грязное белье, департамент тайной полиции и лично Магат получили поощрения, и все остались очень довольны.

Возникает вопрос, с чего бы миру криминала преподносить служителям закона такие щедрые подарки? Как уже было упомянуто выше, во владениях Седла не поощрялось душегубство. А отношения с тайной полицией считались неким секретным алтарем, куда время от времени следовало возлагать дары, дабы божество алтаря не гневалось, а напротив, пребывало в благодушном настроении. Словом, Седло был для Магата ценным кадром, которого он лишился в преддверии войны с Фоллсом, которая вот-вот начнется на Парапете Доблести королевства Овергор.

Не пройдет и месяца, как столицу наводнит многонациональный приезжий сброд, в числе которого будет немало вражеской агентуры. Причем не только из Фоллса, поскольку и Меркия, и Крайона, и другие государства тоже пришлют своих людей, чтобы те оценили боеготовность поединщиков, изменения в их тактике и построении боевых десяток. В этом пестром людском салате не разобраться без поддержки осведомителей. Поэтому связи с криминальным миром в период войны крепли, а все прочие разборки сходили на нет. Таков был уклад, что выстраивался годами. Но теперь Седло валяется в своей комнате с распоротым брюхом. И самое худшее было в том, что он не первый из воротил теневого мира, кого в последнее время настиг кинжал убийцы. Не первый, а уже третий. Этот счет уже не спишешь на стечение обстоятельств. Налицо целенаправленная деятельность неких сил, стремящихся подорвать устои общества. Значит, их необходимо вычислить, выявить и безжалостно покарать. Обо всем этом размышлял старший агент Магат, когда с лестницы, ведущей на второй этаж, послышался дробный перестук каблуков.

Старый сыскарь даже головы не поднял. Только один сотрудник во всем управлении щеголял обувью с серебряными подковками. Это была так называемая глейпинская мода, особый шик, когда эхо от шагов по мраморным плитам загодя предупреждало о приближении влиятельного лица, дабы встречные могли приготовиться к церемониальным поклонам. Служить в тайной полиции и иметь на каблуках такие звонкие набойки – пижонство чистой воды, даже если ты не агент, а судебный врач.

Доктор Бринд работал у них каких-то полгода, но даже за такой короткий срок сумел заслужить неприязнь от большинства коллег. Чванливый хлыщ, расфранченный, как последний фигляр с Цветочной улицы, он отчего-то мнил себя большим докой в следственных делах. Он заливал всем и каждому, кто мог его выслушать, о своем уникальном методе осмотра места преступления, в результате которого становились известны хронология событий, личность злодея и его мотивы. Магат неоднократно признавался себе, что, если преодолеть личную неприязнь, польза от методов Бринда все-таки была. Да и сам доктор в определенных обстоятельствах действительно был весьма неплох – дотошный, въедливый, умеющий обращать внимание на мелочи. Такой точно не забудет проверить содержимое желудка трупа на предмет наличия яда. Даже если у покойника в черепе торчит топор. Если бы только не тщательно скрываемое презрение, с каким доктор относился к большинству сослуживцев…

Бринд спустился в общую залу, не обращая внимания на тяжелый взгляд Магата, тщательно вымыл свои холеные руки под жестяным рукомойником, а потом обтер их маленьким розовым полотенцем, которое извлек из своего саквояжа. Затем, будучи не удовлетворенным состоянием гигиены в заведении, доктор сполоснул свои нежные ладошки какой-то резко пахнущей жидкостью из стеклянной бутыли и прочел хозяину заведения короткую лекцию о том, какую именно фруктовую воду предпочитают приличные господа в это время суток.

– Предварительно хорошенько помойте мой стакан в проточной воде, – заявил Бринд, чем нанес трактирщику жестокое оскорбление. После чего прошел к столику Магата, брезгливо отодвинул стул ногой и уселся напротив старшего агента.

Старый сыскарь молча ждал. Доктор тоже не говорил ни слова. Пауза затягивалась, и ее должен был нарушить младший по должности. Однако судебный врач не находился в прямом подчинении агента, поэтому Магат через силу проскрежетал свой вопрос:

– Что можете доложить о месте преступления, доктор?

Бринд невольно дернул щекой на слове «доложить», однако ответил ровным голосом:

– Полагаю, что убийство связано с профессиональной деятельностью жертвы. Задумано, спланировано и выполнено как некая казнь. Касательно личности убийцы, – тут врач сделал паузу, поскольку ему принесли заказанный напиток. Доктор подождал, пока хозяин заведения отойдет от их столика, и, не торопясь пригубил фруктовой воды, предварительно еще раз осмотрев бокал в поисках грязи. Все это время Магат терпеливо ждал.

– Итак, убийца, – Бринд выдержал еще одну эффектную паузу, не замечая, как багровеют скулы старшего агента. – Это несомненно мужчина. Из более высокого сословия, нежели жертва. Физически очень развит. Хладнокровен. И большой специалист своего дела.

– И какого же это дела, позвольте уточнить? – спросил Магат.

– Войны конечно же, – невозмутимо ответил Бринд. – По всей вероятности, он как-то связан с боями. Либо это инструктор одной из воинских школ, либо отставной поединщик, либо человек, много лет отдавший тренировкам с холодным оружием.

Магат едва не поперхнулся настойкой. Ничего себе предположение! Да он вообще понимает, что мелет? Поединщики – элита нации. Они отдают жизни на Парапете Доблести за процветание своего королевства. К ним прикованы восхищенные взгляды всех без исключения граждан. Бросить тень подозрения на любого из когорты воинов означает вызвать недовольство толпы. Хуже этого будет только одно – если подозрение окажется обоснованным.

Заметив замешательство старшего агента, Бринд покровительственно улыбнулся:

– Давайте я расскажу, как было совершено преступление. Так мои выводы будут понятней. Итак, примерно в семь часов утра в дверь комнаты, которую снимал убитый, постучали. Жертва не ждала визитера, поскольку в этот момент была в нательной рубахе и исподнем. Тем не менее дверь открывается, и жертва видит на пороге важного гостя, который без промедления приглашается в комнату. Убитый не счел возможным заставлять гостя ждать перед закрытой дверью, пока сам будет одеваться. Догадываетесь, старший агент, откуда вывод о высоком сословии? Итак, будущий труп отступает в глубь комнаты и хватает со стула свою одежду, после чего пытается одеться прямо в присутствии визитера. Это говорит нам о том, что ситуация, так сказать, не предвещает беды. Видя, что жертва занята своими одежками, убийца наносит свой единственный удар. И какой удар! Клинок вошел снизу, через брюшную полость, прошел вверх под ребрами и поразил сердце. Убийца мог с легкостью перерезать жертве горло или ударить клинком в грудь, однако он предпочел сложное решение задачи. Нарочитое, я бы сказал! Этот человек прекрасно фехтует, отлично владеет телом и быстр, как молния. Ни одной защитной раны! Жертва даже не успела поднять руки, когда убийца выхватил клинок и нанес удар.

– Что можете сказать об оружии? – не скрывая скепсиса, спросил Магат.

Бринд даже бровью не повел в ответ на тон агента.

– Это был короткий прямой меч или обоюдоострый палаш. Что почти одно и то же.

– Почему обоюдоострый?

– Характер проникающего разреза. Кроме того, нижнее ребро перерезано начисто. Этот убийца – очень сильный парень. И безусловно, знает толк в человеческой анатомии.

– Исходя из чего такое предположение?

– Судите сами. Рана в любом случае была смертельной. Но если бы удар не задел сердце, жертва могла бы прожить какое-то время и поведать сбежавшимся на крик зевакам о том, кто именно отправил ее к праотцам. Но убийца не стал проверять качество своей работы. Труп не перемещали, это видно по луже крови. Также не было повторного удара. Человек был уверен, что сделал свое дело, как полагается. Ударив, он удалился по лестнице черного хода. Кстати, жертва наверняка испустила дикий крик. Хозяин что-нибудь слышал?

– Нет.

– Вранье. Этот крик наверняка перебудил половину квартала. Через несколько минут на него могли сбежаться люди, и убийца ясно понимал это. Тем не менее он спокойно вытер окровавленное оружие о простыню на постели жертвы. А теперь сложим все воедино. Знатное сословие, профессиональное владение клинком, хладнокровие, скорость, жестокость, знание анатомии. Кого вы видите перед собой? Как я и сказал ранее, ясно рисуется фигура инструктора мечевого боя или отставного военного. Вот так-то, любезный Магат.

Когда звон докторских подков затих за входной дверью, Магат со вздохом потянулся за своей трубкой. Надо же, крик был слышен половине квартала, на него могли сбежаться люди. Да что этот докторишка понимает в здешних нравах?! Тот же хозяин наверняка слышал предсмертный вопль постояльца, но даже не подумал подняться. Вернее всего, он застыл на месте, прислушиваясь. И спустя какое-то время, удостоверившись, что все стихло, отправился проверить, что же там приключилось. Так меньше риска нарваться на неприятности. Поэтому убийца мог не торопиться. У него хватило бы времени не только на то, чтобы обтереть оружие о простыню, но и при желании пропустить кружечку пива.

Дверь заведения приоткрылась, и в нее просунулась лисья мордочка Сирсонура, филера. Старший агент жестом показал, что разговор состоится на улице. Когда они вышли, Магат, раскуривая трубку, спросил:

– Что-нибудь есть?

Сирсонур виновато развел руками.

– Ничего стоящего. Этот Седло оказался на удивление приличным парнем. За весь день я нем даже слова плохого не услышал. Два часа назад отправил Фагоша с докладом в канцелярию, как вы и приказывали.

– Шайку его разыскал?

– Да, справляют тризну в «Свином пятачке». Народ крепко озадачен, даже слегка растерян. Мне удалось перекинуться парой слов с Рукастым. Это второй номер их банды. Помощника заметно потряхивает. Он понимает, что в ближайшее время кто-то должен предъявить права на их организацию. И ему предстоит выбрать: подчиниться или воевать.

– А если никто не объявится?

– Тогда все совсем скверно. И Рукастый может оказаться следующим по списку. Оттого его и корежит.

Пыхнув трубочкой, Магат сказал:

– Значит, мы опять имеем свежий труп и опять не имеем понятия, кто за этим стоит. Худо. Хуже и быть не может.

Вдруг Сирсонур изменился в лице и прошептал:

– Может, мастер, может.

Старший агент проследил за взглядом филера и нахмурился. К ним приближался невысокий щуплый паренек в простом городском камзоле, но безупречного кроя. Еще бы – этот наряд сработал для него один из лучших королевских портных. На левом бедре у юноши висела шпага с закрытой резной гардой, личный подарок визира. Весь город знал, с каким мастерством он ею владеет. Впрочем, и голыми руками он убивал с не меньшей сноровкой. Лицо парня было настолько отталкивающе уродливым, что казалось даже притягательным. Эту притягательность усиливала татуировка на левой щеке в виде ярко-синей спирали. Старший агент знал, что она скрывает под своим узором звездчатый шрам, образовавшийся от попадания Бесноватой молнии. Хорошенькое дело! Человеку в голову угодила молния, а он отделался всего лишь шрамом.