Картограф несуществующего

В шесть утра в дверь постучали.

Ева подпрыгнула, опрокинув флакон с чернилами цвета полуночи. Тёмная жидкость растеклась по столу, и она машинально промокнула её тряпкой, прислушиваясь.

Стук повторился – тихий, настойчивый.

«Марк? Но ещё слишком рано…»

Она подошла к двери, но не стала сразу открывать.

– Кто там?

– Ева Волкова? – женский голос, усталый и хриплый. – Меня зовут Маргарита Львовна. Я… я знала вашу наставницу. Мне нужна помощь.

Ева напряглась. Вера Семёновна умерла пять лет назад, и с тех пор никто из её знакомых не появлялся.

– Чем могу помочь?

– Это касается Карты Всех Дорог. Я знаю, что у вас есть фрагмент. Пожалуйста, впустите меня. На улице… небезопасно.

Последние слова заставили Еву действовать. Она отодвинула засов и приоткрыла дверь, оставив цепочку.

За дверью стояла женщина лет шестидесяти, в старомодном пальто и с седыми волосами, собранными в тугой пучок. Её лицо было бледным, под глазами залегли глубокие тени, а руки заметно дрожали.

Но не это заставило Еву ахнуть.

На шее женщины, частично скрытая воротником, виднелась татуировка. Карта. Движущаяся карта, точно такая же, как на руках Первого Картографа в видении.

– Вы… – начала Ева.

– Да, – устало кивнула женщина. – Я одна из Хранителей. И у нас большие проблемы.

Ева впустила Маргариту Львовну и быстро заперла дверь. Женщина прошла в мастерскую, оглядываясь с профессиональным интересом. Её взгляд задержался на дальнем столе, где лежал фрагмент карты.

– Вера хорошо вас учила, – заметила она. – Правильные меры предосторожности. Хотя против того, что грядёт, они не помогут.

– Что грядёт? И кто такие Хранители?

Маргарита Львовна опустилась на стул, который предложила ей Ева. Вблизи было видно, как она измождена – не просто устала, а словно что-то вытягивало из неё жизненные силы.

– Хранители – это те, кто следит за фрагментами Карты. Нас было семеро, по одному на каждый фрагмент. Мы поклялись не допустить воссоединения частей. Но…

Она замолчала, сжав руки так, что побелели костяшки.

– Трое из нас мертвы. Убиты за последний месяц. Ещё двое пропали – возможно, тоже мертвы. Остались только я и Григорий, но он… он сломлен. Кто-то охотится на нас, забирает фрагменты.

– Лена? – спросила Ева. – Девушка, которая исчезла?

Маргарита Львовна покачала головой.

– Нет. Она случайная жертва, любопытная исследовательница, которая не понимала, с чем играет. Тот, кто охотится на Хранителей… это нечто древнее. Нечто, что ждало своего часа столетиями.

Она расстегнула верхние пуговицы пальто, и Ева увидела татуировку полностью. Карта покрывала шею и, судя по всему, спускалась ниже, на грудь и плечи. Линии двигались медленно, образуя и распадаясь, как живые.

– Когда Первый Картограф разделил Карту, он создал нас, – продолжила Маргарита Львовна. – Не конкретных людей, а… линию. В каждом поколении рождается семеро, способных стать Хранителями. Татуировки проявляются в день совершеннолетия. Мы находим друг друга, находим свои фрагменты и прячем их.

– Но как же Лена нашла три части?

– Она нашла только одну – ту, что сейчас у вас. Хранитель этого фрагмента умер естественной смертью двадцать лет назад, а новый… новый оказался слаб. Продал фрагмент коллекционеру за деньги, не понимая его ценности. Остальные два фрагмента, которые использовала девушка, были подделками. Хорошими подделками, но всё же.

Ева почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Подделками? Но она исчезла!

– Именно. Представьте, что происходит, когда пытаешься открыть дверь поддельным ключом. В обычном мире ключ просто не подойдёт. В мире карт… дверь открывается, но ведёт не туда, куда должна.

«Анна, – мелькнула паническая мысль. – Что, если карта сада тоже была неправильной?»

– Почему вы пришли ко мне? – спросила Ева, стараясь сохранить спокойствие.

– Потому что вы единственная из ныне живущих картографов, способная правильно дорисовать Карту. Вера знала это, готовила вас. И потому что… – Маргарита Львовна помедлила. – Потому что тот, кто охотится на нас, придёт и сюда. Фрагмент активирован – я почувствовала это несколько часов назад. Он знает, где искать.

Словно в подтверждение её слов, за окном что-то звякнуло. Ева обернулась и увидела, как по стеклу медленно расползается морозный узор. В июне.

– Поздно, – прошептала Маргарита Львовна. – Он уже здесь.

Морозный узор складывался в карту. Карту пути прямо в мастерскую Евы.

– Что нам делать? – Ева попятилась от окна.

– У вас есть защитные карты?

– Да, но они против обычных угроз…

– Покажите.

Ева бросилась к шкафу, где хранились её лучшие работы. Карты-обереги, карты-ловушки, карты-лабиринты. Она создавала их годами, вкладывая в каждую частицу своего мастерства.

Маргарита Львовна быстро перебирала карты, откладывая некоторые в сторону.

– Эта, эта и вот эта. Быстро, разложите по периметру. И приготовьте чернила – все, что есть. Если повезёт, мы сможем…

Окно взорвалось внутрь тысячей ледяных осколков. В образовавшемся проёме возникла фигура.

Это был человек. Или то, что когда-то было человеком. Высокий, закутанный в плащ, сотканный из морозных узоров. Лицо скрывал капюшон, но Ева видела глаза – пустые, белые, как свежий снег.

– Отдай фрагмент, – голос звучал как скрип льда на реке. – И я позволю тебе умереть быстро.

Маргарита Львовна встала между ним и Евой.

– Именем Первого Картографа, властью Хранителя, я запрещаю тебе…

Существо рассмеялось, и от этого смеха по стенам побежала изморозь.

– Твоя власть ничего не значит, старуха. Время Хранителей прошло. Время воссоединения пришло.

Оно шагнуло вперёд, и Ева увидела, как под его ногами пол покрывается льдом, превращаясь в скользкую ловушку. Но Маргарита Львовна была готова. Она выхватила из кармана свёрнутую карту и бросила под ноги существу.

Карта развернулась в воздухе, и из неё хлынул поток раскалённого песка. Пустынный зной столкнулся с ледяным холодом, и мастерскую заволокло паром.

– Бегите! – крикнула Маргарита Львовна. – Берите фрагмент и бегите!

Но Ева не двинулась с места. Вместо этого она схватила флакон с чернилами цвета рассвета и выплеснула содержимое прямо в воздух. Чернила зависли, образуя сложный узор – импровизированную карту выхода.

– Сюда! – она схватила Маргариту Львовну за руку.

Вместе они прыгнули в светящийся контур. Мир закружился, как в калейдоскопе, и в последний момент Ева увидела, как ледяное существо протягивает руку, пытаясь схватить их.

Его пальцы прошли сквозь пустоту.

Они вывалились на крышу соседнего здания. Ева больно ударилась коленом о бетон, но тут же вскочила, помогая подняться Маргарите Львовне.

– Это ненадолго его задержит, – выдохнула женщина. – У вас есть безопасное место?

Ева покачала головой. Все её убежища были нарисованными мирами, а использовать их сейчас означало оставить след, по которому существо могло их найти.

– Тогда к вашему другу. К тому, кто принёс фрагмент. Если он смог увидеть вас в видении, значит, у него есть способности. Вместе у вас будет шанс.

– Но до десяти утра…

– Нет времени!

И правда, внизу, во дворе, уже собирался иней. Существо шло по их следу.

Ева достала телефон. К счастью, предусмотрительный Марк оставил свой номер. Она набрала его, молясь, чтобы он ответил.

– Алло? – сонный голос после третьего гудка.

– Марк, это Ева. Где вы живёте? Нет времени объяснять, просто скажите адрес.

К его чести, он не стал задавать вопросов.

– Переулок Мечтателей, дом 7, квартира 13. Что случилось?

– Мы идём к вам. Приготовьтесь… к необычным гостям.

Она отключилась и повернулась к Маргарите Львовне.

– Переулок Мечтателей недалеко. Если поспешим…

– Ведите.

Они спустились по пожарной лестнице и побежали по утренним улицам. Город только просыпался, редкие прохожие удивлённо оглядывались на странную пару – молодую женщину, поддерживающую под руку пожилую даму.

За спиной что-то грохнуло. Ева обернулась и увидела, как на углу дома, мимо которого они только что пробежали, расцветает ледяная роза размером с автомобиль.

Существо не отставало.

– Направо! – скомандовала Ева.

Они свернули в переулок. Дом номер семь оказался старым четырёхэтажным зданием с облупившейся краской и покосившимся козырьком подъезда. Ева набрала код домофона, который продиктовал Марк.

– Да? – его голос звучал уже бодрее.

– Это мы. Открывайте!

Замок щёлкнул. Они ворвались в подъезд, и Ева захлопнула дверь, навалившись на неё спиной.

– Это его не остановит, – прошептала Маргарита Львовна.

– Знаю. Но даст нам минуту.

Они поднялись на третий этаж. Дверь квартиры 13 была открыта, Марк стоял на пороге. Он успел одеться, но волосы были всё ещё взъерошены со сна. Увидев их состояние, он без лишних слов втянул обеих внутрь и запер дверь.

– Кто за вами гонится?

– Долго объяснять, – Ева пыталась отдышаться. – У вас есть соль?

– Что?

– Соль! Много соли!

Марк кивнул и бросился на кухню. Вернулся с килограммовым пакетом.

– Рассыпьте по порогу. И по подоконникам, если успеете.

Пока он выполнял её инструкции, Ева осмотрелась. Квартира была маленькой, но уютной. И что важнее – полной карт. Они висели на стенах, лежали стопками на столе, выглядывали из папок на полках.

«Коллекционер», – поняла она.

– Ваши защиты хороши, – одобрительно заметила Маргарита Львовна, изучая одну из карт. – Но против Ледяного Странника…

– Ледяного кого? – Марк закончил с солью и подошёл к ним.

В подъезде что-то треснуло. Потом раздался звук шагов – медленных, размеренных, поднимающихся по лестнице.

– У нас минута, может, две, – Ева повернулась к Марку. – Помните, вы сказали, что можете чувствовать место, куда ведёт карта, но не можете войти?

– Да, но…

– Покажите фрагменты. Те, что были у Лены.

Марк помедлил секунду, потом достал из ящика стола два куска пергамента, похожие на тот, что был у Евы. Только эти были… неправильными. Она видела это сразу – линии были мёртвыми, статичными.

– Подделки, – подтвердила её подозрения Маргарита Львовна. – Хорошие, но подделки.

– Что? Но Лена исчезла!

– Именно поэтому, – Ева схватила его за плечи. – Марк, слушайте внимательно. Лена использовала поддельную карту. Она не там, где должна быть. Она застряла между мирами. Но вы можете её чувствовать, да? Значит, связь есть.

За дверью раздался скрежет. Соль на пороге зашипела, начиная таять.

– Я могу попробовать нарисовать правильный путь, – быстро говорила Ева. – Но мне нужен якорь. Ваша связь с Леной. Вы готовы?

Марк не колебался.

– Да.

Дверь покрылась инеем. Ещё немного, и она не выдержит.

Ева выхватила из сумки флакон с чернилами – единственный, который успела захватить. Чернила цвета надежды, самые сложные в изготовлении. Она плеснула их на стену, и капли зависли в воздухе.

– Думайте о Лене, – приказала она Марку. – О вашей связи. Держите её образ.

Она начала рисовать прямо в воздухе, пальцем направляя чернила. Линии складывались в карту – не конкретного места, а пути. Пути от Марка к Лене, через все преграды и ложные дороги.

Дверь треснула. В щель просунулись белые пальцы, и воздух в квартире резко похолодал.

– Быстрее! – крикнула Маргарита Львовна, доставая ещё одну карту-защиту.

Ева рисовала, как никогда в жизни. Не думая, не планируя, просто следуя внутреннему чувству. Линии переплетались, создавая туннель в пространстве. Она чувствовала на краю сознания присутствие Лены – испуганное, потерянное, но живое.

– Есть! – выдохнула она.

В воздухе мерцал светящийся контур двери.

Дверь квартиры взорвалась внутрь. Ледяной Странник шагнул через порог, и температура упала так резко, что дыхание превратилось в пар.

– В портал! – скомандовала Ева. – Все! Быстро!

Марк не колебался – прыгнул в светящийся контур и исчез. Маргарита Львовна толкнула Еву следом.

– А вы?

– Задержу его. Идите!

Ева хотела спорить, но Странник поднял руку, и воздух наполнился ледяными иглами. Маргарита Львовна выбросила вперёд свою карту, создавая огненный щит.

– ИДИТЕ!

Ева прыгнула в портал. Последнее, что она увидела – как татуировки на шее Маргариты Львовны вспыхивают ослепительным светом, а потом мир растворился в калейдоскопе красок и ощущений.

Она летела между мирами, держа в руках фрагмент Карты Всех Дорог, и думала только об одном:

«Во что я ввязалась?»

Где-то впереди мелькнул силуэт Марка, а ещё дальше – едва различимая фигура девушки, застывшей в пустоте между реальностями.

Лена.

Путешествие к сердцу всех миров началось.

Глава 3 Между всеми дорогами

Падение между мирами было похоже на погружение в чернила. Ева чувствовала, как реальность растягивается и сжимается вокруг неё, превращаясь в бесконечный туннель из света и тьмы. Где-то рядом мелькнула рука Марка, и она инстинктивно схватилась за неё.

Контакт обжёг – не физически, а чем-то более глубоким. На мгновение она увидела его глазами: себя, летящую в пустоте, с развевающимися волосами и широко распахнутыми глазами. А потом видение сменилось другим – маленький мальчик прятался под кроватью, пока за дверью раздавались крики родителей.

«Его воспоминание», – поняла Ева и попыталась отдёрнуть руку, но Марк держал крепко.

– Не отпускайте! – его голос звучал одновременно далеко и близко. – Здесь легко потеряться!

Туннель начал распадаться. Свет и тьма сменились серой дымкой, похожей на утренний туман, но более плотной, почти осязаемой. Ева почувствовала твёрдую почву под ногами и осторожно открыла глаза.

Они стояли на платформе из тусклого серебристого металла, парящей в бесконечном сером пространстве. Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралось ничто – не пустота, а именно ничто, отсутствие всего.

– Где мы? – Марк всё ещё держал её за руку, и Ева благодарно сжала его пальцы в ответ.

– Между, – ответила она, узнавая место по описаниям из древних текстов. – Пространство между мирами. Сюда попадают те, кто использует неправильные карты или теряется в переходах.

– А где Лена?

Ева огляделась. Платформа была размером с небольшую комнату, идеально круглая, без видимых краёв – серебристый металл просто растворялся в окружающем ничто. Никаких следов Лены.

– Она должна быть где-то здесь. Но это место… оно больше, чем кажется. И оно живое.

Словно в подтверждение её слов, платформа дрогнула. На её поверхности проступили линии – сначала тусклые, потом всё ярче. Они складывались в узор, похожий на карту, но не обычную. Это была карта-вопрос.

– «Что ты потерял?» – прочитал Марк символы в центре узора.

Платформа раскололась пополам. Между половинками зияла пропасть, заполненная кружащимися образами – лицами, местами, моментами. Ева увидела там Анну, смеющуюся в саду, который никогда не существовал. Марк смотрел на другие образы – женщина с каштановыми волосами читала что-то вслух, её глаза сияли от восторга открытия.

– Это испытание, – поняла Ева. – Пространство проверяет, достойны ли мы пройти дальше.

– И что нужно сделать?

Она изучила узоры на платформе. Линии продолжали меняться, но в их движении была закономерность.

– Признать потерю. Не отпустить, не забыть, а именно признать. Принять как часть себя.

Марк первым шагнул к краю своей половины платформы. В пропасти кружились его воспоминания – Лена за работой, склонившаяся над древними манускриптами; Лена, смеющаяся над его шуткой; Лена, исчезающая в сиянии поддельной карты.

– Я потерял её из-за своей трусости, – тихо сказал он. – Она просила меня пойти с ней, а я сказал, что это слишком опасно. Если бы я был рядом…

Образы в пропасти завихрились быстрее, и из них начал подниматься мост – тонкий, прозрачный, сотканный из света.

Ева посмотрела в свою часть пропасти. Анна была везде – четырёхлетняя, учащаяся ходить; восьмилетняя, требующая новую сказку; четырнадцатилетняя, восхищённо разглядывающая карту волшебного сада.

– Я потеряла сестру из-за своего дара, – слова давались тяжело, словно каждое приходилось вытягивать из глубины души. – Из-за желания порадовать её, создать для неё чудо. Я не подумала о последствиях, не проверила карту достаточно тщательно.

Второй мост начал формироваться, переплетаясь с первым. Когда они соединились в центре пропасти, образовав единую переправу, платформы снова сдвинулись, но теперь между ними был путь.

– Это только начало, – предупредила Ева, ступая на хрупкий с виду мост. – Пространство между мирами испытывает каждого по-своему.

Они шли по мосту, и с каждым шагом окружающее ничто менялось. Серая дымка расступалась, открывая виды на другие платформы, мосты, лестницы, ведущие в никуда. Это был целый мир, существующий в промежутках, в трещинах между реальностями.

– Смотрите, – Марк указал вправо.

На соседней платформе, соединённой с их мостом витой лестницей, стояла фигура. Человек в потрёпанной одежде неопределённого возраста и пола сидел, обхватив колени, и раскачивался взад-вперёд.

– Кто-то застрявший, – Ева ускорила шаг. – Может, он видел Лену.

Они поднялись по лестнице. Вблизи стало видно, что человек – мужчина лет сорока, с длинными спутанными волосами и пустым взглядом. Он что-то бормотал себе под нос.

– Простите, – осторожно окликнула его Ева. – Вы не видели здесь молодую женщину? Каштановые волосы, карие глаза…

Мужчина поднял голову. Его глаза были выцветшими, словно долгие годы в этом месте вымыли из них все краски.

– Женщину? – он засмеялся, и от этого смеха у Евы побежали мурашки. – Здесь все ищут кого-то. Потерянных детей, любимых, друзей. А находят только себя. Снова и снова.

– Как давно вы здесь? – спросил Марк.

– Давно? – мужчина нахмурился. – Время здесь не имеет значения. Вчера, год назад, столетие – всё едино. Я пришёл искать сына. Он использовал карту из моей коллекции, исчез. Я пошёл следом, но… – он обвёл рукой пространство, – здесь нет следов. Только испытания.

– Какие испытания вы прошли? – Ева присела рядом с ним.

– Сначала мост потерь, как и вы. Потом зал отражений – там видишь все свои возможные жизни, те, что могли бы быть. Лабиринт сожалений, где каждый поворот возвращает к моменту, который хочешь изменить. Башня выбора, сад искушений, море забвения… – он загибал пальцы, перечисляя. – Я прошёл их все. Но в конце пути был только я. Всегда только я.

Марк нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– А других путешественников вы встречали?

– О, многих. Они приходят и уходят. Некоторые находят выход, другие остаются. Есть даже те, кто строит здесь дома, создаёт подобие жизни. Целый город потерянных есть дальше по серебряной дороге.

– Город? – Ева встрепенулась. – Где?

Мужчина махнул рукой в сторону, где в сером ничто виднелось что-то похожее на дорогу из того же тусклого металла, что и платформы.

– Туда. Но я бы не советовал. Чем дольше остаёшься в городе, тем труднее уйти. Место начинает казаться настоящим, а настоящий мир – сном.

Ева поднялась.

– Спасибо за предупреждение. Удачи в поисках.

Мужчина снова уткнулся лбом в колени.

– Удачи не существует. Только выбор и его последствия.

Они спустились с платформы и направились к серебряной дороге. Марк шёл молча, но Ева чувствовала его напряжение.

– Мы найдём её, – сказала она.

– А если она в этом городе? Если она уже начала забывать?

– Тогда напомним. Вы же чувствуете связь с ней, правда? Даже здесь?

Марк кивнул.

– Слабо, но чувствую. Как эхо эха. Она… растеряна. Испугана. Но жива.

Серебряная дорога оказалась шире, чем казалось издали. По ней можно было идти втроём в ряд, и она мягко светилась изнутри, освещая путь в окружающем ничто. По мере продвижения начали появляться другие путешественники – одинокие фигуры, спешащие по своим делам, небольшие группы, о чём-то оживлённо спорящие.

– Не смотрите им в глаза слишком долго, – предупредила Ева. – Здесь легко увязнуть в чужих историях.

Но было трудно не смотреть. Каждый путешественник нёс с собой ауру своей потери, своего поиска. Женщина в выцветшем свадебном платье бормотала имена – длинный список тех, кого искала. Ребёнок лет десяти тащил за собой огромную карту, волочащуюся по дороге. Старик с компасом, стрелка которого бешено вращалась, не находя севера.

– Это место питается потерями, – поняла Ева. – Чем сильнее желание найти, тем крепче оно держит.

– Значит, нужно ослабить желание? – Марк нахмурился. – Но как искать, не желая найти?

– Не ослабить. Изменить. Искать не из отчаяния, а из… – она подыскивала слово, – принятия. Быть готовым к любому исходу.

– Легко сказать.

– Я знаю.

Они шли дальше, и постепенно в сером ничто начали проступать очертания строений. Сначала отдельные здания – кривые башни, дома без окон, мосты в никуда. Потом застройка стала плотнее, образуя улицы и переулки.

Город потерянных не был похож ни на один город реального мира. Здания здесь строились из воспоминаний и надежд, их стены мерцали образами прошлого. Ева видела дом, сложенный из детских рисунков, башню из несказанных слов, мост из разбитых обещаний.

– Как мы найдём её здесь? – Марк озирался по сторонам.

На улицах было многолюдно. Потерянные сновали туда-сюда, занятые своими призрачными делами. Некоторые торговали – меняли воспоминания на надежды, сожаления на возможности. Другие просто сидели у стен, погружённые в себя.

– Следуйте за связью, – Ева взяла его за руку. – Закройте глаза и покажите направление.

Марк послушался. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом уверенно указал на узкую улочку слева.

– Туда.

Они свернули с главной дороги. Улочка петляла между зданиями-воспоминаниями, и с каждым шагом Ева чувствовала, как что-то меняется. Воздух (если это можно было назвать воздухом) становился плотнее, а в ушах начинал звучать странный шёпот.

– Вы слышите? – спросила она.

– Голоса, – Марк прислушался. – Много голосов. Они… рассказывают истории?

Действительно, шёпот складывался в слова, слова – в предложения. Десятки, сотни историй звучали одновременно: о потерянной любви, упущенных возможностях, несбывшихся мечтах.

– Библиотека, – выдохнула Ева, увидев здание в конце улочки.

Это было странное строение – одновременно маленькое снаружи и, как она чувствовала, огромное внутри. Стены были сотканы из страниц, исписанных мелким почерком, а дверь представляла собой арку из переплетённых книжных корешков.

– Она там, – Марк рванулся вперёд, но Ева удержала его.

– Осторожно. Библиотеки в межмирье опасны. Они хранят не только истории, но и тех, кто слишком долго их читал.

Они подошли к двери. Вблизи стало видно названия на корешках: «История несказанных слов», «Хроники упущенных моментов», «Энциклопедия забытых имён».

Ева толкнула дверь, и они вошли внутрь.

Библиотека действительно была огромной. Стеллажи уходили ввысь, теряясь в туманной дымке. Лестницы и мостики соединяли разные уровни, создавая головокружительный лабиринт. И везде – книги. Миллионы книг, каждая – чья-то история, чья-то потеря.

– Лена! – крикнул Марк.

Эхо понесло его голос вглубь библиотеки, отражаясь от стеллажей. В ответ – тишина.

– Не кричите, – раздался мягкий голос.

Из-за ближайшего стеллажа вышла женщина неопределённого возраста в длинном сером платье. Её волосы были цвета пыли, а глаза – как два омута.

– Я библиотекарь, – представилась она. – Вы ищете читательницу?

– Да, – Марк шагнул вперёд. – Лену. Она попала сюда две недели назад.

– Две недели, два года, два столетия, – библиотекарь пожала плечами. – Время здесь течёт иначе. Но я помню её. Усердная читательница. Ищет историю первой карты.

– Где она? – в голосе Марка звучало отчаяние.

– В зале древних картографий. Третий уровень, секция потерянных путей. Но предупреждаю – она глубоко погрузилась в чтение. Вытащить её будет непросто.

Библиотекарь указала на винтовую лестницу, уходящую вверх.

– И ещё, – добавила она, когда они направились к лестнице. – Не читайте книги. Ни одной страницы. История затягивает, особенно здесь.

Они поднимались молча. Лестница, казалось, не имела конца, но наконец они достигли третьего уровня. Табличка «Древние картографии» указывала направление.

Секция потерянных путей оказалась тихим залом с низким потолком. Здесь не было обычных стеллажей – книги парили в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси. Некоторые были раскрыты, и их страницы тихо шелестели.

В центре зала, окружённая кольцом из парящих фолиантов, сидела Лена.

Ева сразу поняла, почему Марк влюбился в неё. Даже здесь, в этом странном месте, от девушки исходила аура интеллекта и страсти к познанию. Каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, в руке – старинное перо, которым она делала пометки прямо в воздухе. Записи висели вокруг неё светящимися строчками.