Полная версия
Кровавый особняк
Она уже собиралась уезжать, когда заметила движение в переулке между ангаром и ремонтной мастерской. Тень? Или показалось? Арс взвизгнул и рванулся к закрытому окну, залаял, яростно царапая стекло когтями.
«Арс! Тихо!» – Александра резко нажала на тормоз, вглядываясь в темноту. Ничего. Только ветер гонял по земле мусор. Но пес не успокаивался. Он бился в стекло, его лай был не просто предупреждением, а паническим воплем. Так он вёл себя только однажды – когда на них напали с ножом в тёмном подворотне.
Кто-то был там. Кто-то, чей запах сводил Арса с ума.
Александра выхватила фонарь и пистолет, выскочила из машины. «Стоять! Полиция! Выйти!»
Луч фонаря метнулся в переулок. Пусто. Только разбитые ящики, лужа масла и открытый люк канализации, зияющий чёрной дырой. Люк… Он был открыт? Или его только что открыли?
Арс рвался с поводка, пытаясь броситься к люку, его рык перешел в истеричный вой. Александра подбежала к краю. Запах из черноты ударил в нос – смрад сточных вод, гнили и… тот самый резкий химический шлейф, как ножом по нервам. Сильнее, чем когда-либо.
«Он здесь!» – мелькнуло в голове. Она направила фонарь вниз. Тёмная вода, скользкие стены туннеля. Ни души. Но… на мокром бетоне у края люка – четкий, свежий отпечаток подошвы. Широкая, с глубоким рифлёным протектором. Рабочий ботинок.
«Арс, ищи! След!» – скомандовала Александра, отпуская поводок. Пёс рванул вниз, исчезнув в черноте, его лай глухо отдавался эхом в туннеле.
Александра не раздумывая полезла за ним, цепляясь за скользкие скобы. Холодная, вонючая вода обожгла ноги выше щиколоток. Фонарь выхватывал узкий туннель, текущую грязь, убегающий вперёд серый силуэт Арса. Она бежала, спотыкаясь, пистолет наготове, сердце колотилось о ребра. Химический запах висел в воздухе, как ядовитый туман.
«Полиция! Стоять!» – кричала она, но её голос тонул в подземном гуле.
Арс свернул в боковой коллектор. Александра ринулась за ним. И тут луч фонаря выхватил фигуру в тёмной одежде, мелькнувшую впереди, у очередного ответвления. Крупная, сгорбленная. Фигура резко обернулась, и свет на долю секунды упал на лицо – не лицо, а противогаз! Стемневшие стекла, резиновый овал. Безымянный ужас.
«Стоять!» – выстрелила Александра. Пуля с визгом рикошетила от бетона. Фигура метнулась в темноту бокового туннеля. Арс с лаем бросился следом.
«Арс! Ко мне!» – заорала Александра в панике. Преследовать в неизвестном лабиринте одного было безумием. Она ворвалась в туннель. Луч фонаря шарил по стенам. Арс стоял посреди потока, растерянно крутя головой. Его лай сменился жалобным скулежом. Запах растворителя был здесь сильнейшим, но… рассеянным. След обрывался.
Фигура исчезла. Как призрак.
Александра подбежала к Арсу, схватила его за ошейник. Он дрожал всем телом, но не от страха, а от ярости и фрустрации. Он уткнулся носом в воду у стены, где что-то блеснуло. Александра наклонилась. Маленький, смятый кусочек полиэтиленовой плёнки. Совершенно чистый, без крови. И на нем… то же самое клеймо. CZ045B.
Это было послание. Вызов.
Она подняла пленку, ее пальцы дрожали. Не от холода. От леденящего осознания. Он *знал*. Знает, что они ищут. Знает, что они нашли ангар. Он играет с ними. И он был здесь, в метре от них, за маской. Он видел Арса. Видел ее.
«Центр, центр!» – Александра срывающимся голосом закричала в рацию. – «Преследование подозреваемого по ливневой канализации в районе промзоны за старым вокзалом! Район «Арт-Пак»! Подозреваемый в противогазе, вооружён, крайне опасен! Требуется оцепление всех выходов! Немедленно!»
Она вытащила Арса из воды. Они стояли посреди зловонной темноты, слушая, как эхо её криков глохнет в туннелях. Где-то здесь, в этих бетонных артериях города, скрывался монстр, завёрнутый в полиэтилен и собственный безумный расчёт. Он дышал одним с ними воздухом. И он только что был так близко.
Арс вдруг снова напрягся, зарычал, глядя в черноту одного из тоннелей. Но теперь это был не азарт погони, а предупреждение. Глубокое, тревожное. Там было что-то ещё. Или он все ещё чувствовал его присутствие? Призрак запаха?
Александра прижала пленку к груди. Охота перешла в новую фазу. Теперь они были не только охотниками. Они стали мишенями. Игра велась на территории убийцы. И ставки выросли до предела. Она посмотрела на Арса, на его ощетинившуюся спину, на глаза, полные преданности и ярости.
«Ни шагу назад, дружище,» – прошептала она, направляя луч фонаря в зияющую пасть туннеля, откуда несло холодом и запахом неизвестности. – «Ни шагу назад.» Сирены полицейских машин, приближающиеся сверху, звучали как эхо из другого мира. Настоящая битва была здесь, под землёй, в слепых зонах города и рассудка.
Глава 4. Отголоски
Утро после ночи в канализации встретило Александру не светом, а тягучим, серым рассветом, пробивающимся сквозь зашторенные окна кабинета капитана Морозова. Запах хлорки, которым она отчаянно пыталась перебить вонь коллектора, все ещё висел в воздухе, смешиваясь с запахом дешёвого кофе и пыли. Она сидела напротив стола Морозова, отрешённо глядя на чашку, которую он сунул ей в руки. Арс лежал у её ног, мокрый после срочной помывки на территории участка, его шерсть ещё не высохла. Он дремал, но каждые несколько секунд его лапа дёргалась, а из горла вырывался тихий, тревожный стон – эхо погони под землёй.
Морозов слушал. Впервые за все время знакомства он слушал не перебивая, не покручивая пальцем у виска. Его картофелеобразное лицо было недовольным, но теперь к привычной гримасе добавилась глубокая, морщинистая озабоченность. Он сидел, обхватив голову руками, локти уткнув в разложенные на столе фотографии: отпечаток ботинка у люка, смятый чистый кусочек плёнки с клеймом CZ045B, схема ливневой канализации промзоны с отмеченным маршрутом погони.
Александра говорила монотонно, голос хриплый от усталости и напряжения. Она докладывала обо всем: о находке клейма, о звонке Сергею, о поездке к «Арт-Паку», о мёртвой тишине ангара, о внезапной тени, о безумной реакции Арса, о спуске в коллектор, о фигуре в противогазе, о выстреле, о потерянном следе, о найденном чистом кусочке плёнки – вызове, брошенном прямо им в лицо. Она не приукрашивала, не добавляла эмоций, только факты. Сухие, страшные факты.
Когда она замолчала, в кабинете повисла тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием Морозова и тиканьем часов. Капитан медленно поднял голову. Его маленькие глазки, обычно колючие, смотрели на неё с непривычной, почти отеческой усталостью.
«Четвёртый труп. Погоня в канализации. Стрельба. Подозреваемый в противогазе. И этот…» – он ткнул пальцем в фотографию смятого полиэтилена. – «…подарочек. Коваль, ты понимаешь, во что ты вляпалась? Во что *мы* вляпались?»
Александра хотела возразить, что это не она вляпалась, а маньяк убивает людей и играет с полицией. Но сил спорить не было. Она просто кивнула.
«Твои действия…» – Морозов вздохнул так, что его щеки затряслись. – «…формально – нарушение субординации, самовольное покидание участка, преследование без подкрепления в опасных условиях, применение оружия в неясной обстановке. Я мог бы тебя подвесить на крючок так, что ты и не пикнула бы.»
Она ждала. Знакомый гнев начал шевелиться где-то глубоко, под слоем ледяной усталости.
«*Но*, – Морозов ударил кулаком по столу, заставив чашки подпрыгнуть. Арс проснулся, насторожив уши. – «Но эта зацепка с пленкой… Этот Петренко… Этот *чертов противогаз*… Это реально. Слишком реально, чтобы списать на твои фантазии.» Он провёл рукой по лицу. «Я дам команду проверить «Арт-Пак» вдоль и поперек. Поднимут все камеры в районе промзоны, если они есть. Опросят всех, кто там шарится. Петренко притащат сюда на беседу. И эту логистическую компанию, «Транс-Экспресс», тоже прочешут. Официально.»
Александра почувствовала слабый прилив облегчения. Значит, он поверил. Значит, дело сдвинется.
«Но ты, Коваль, – Морозов посмотрел на неё прямо, и в его взгляде не было привычной насмешки, только тяжёлая серьёзность. – Ты – в отставку. На несколько дней.»
«Что?!» – Александра вскочила, чашка с кофе грохнулась на пол. «Капитан! Я должна… Я единственная, кто его *видела*! Кто чуть не схватила! Арс знает его запах! Мы…»
«Ты чуть не угробила себя и свою собаку в этой канализации!» – перебил ее Морозов, тоже вставая. Его голос гремел. «Ты не спала бог знает сколько! Ты трясёшься как осиновый лист! Ты только что чуть не продырявила какого-то бомжа или сантехника в противогазе – а вдруг это был он? Ты на нервах! Взвинчена до предела! Посмотри на себя!»
Александра машинально посмотрела в запыленное стекло шкафа. Отражение было пугающим: мертвенно-бледное лицо с огромными тёмными кругами под глазами, в которых горел лихорадочный огонь. Волосы, высохшие после душа, торчали неопрятно. Губы были сжаты в белесую нитку. Она выглядела как призрак самой себя.
«Ты – ценный сотрудник, Коваль. И Арс – ценный сотрудник. Но сейчас ты – угроза для себя, для него и для операции. Этот… этот *он*… – Морозов с трудом подбирал слова, указывая на фотографию противогаза с камер видео наблюдения. – Он играет с тобой. Он выбрал тебя. И ты играешь по его правилам, на его поле. На эмоциях. На ярости. Так он тебя сломает. Или убьёт.»
«Я справлюсь…» – попыталась сказать Александра, но голос предательски дрогнул.
«Нет!» – отрезал Морозов. «Не справишься. Не сейчас. Иди домой. Отоспись. Накорми пса. Прими ванну. Посмотри дурацкий сериал. Выдохни. Приведи себя в порядок. Физически и…» – он ткнул пальцем себе в висок, – «…здесь. Пока мы копаем «Арт-Пак» и «Транс-Экспресс». Как только что-то всплывёт – позову. Обещаю. Но если ты появишься здесь раньше, чем через три дня…» – он не договорил, но выражение лица было красноречивым. «Это приказ, старший инспектор Коваль. Понятно?»
Александра хотела кричать, спорить, швырнуть ему в лицо его осторожность. Гнев клокотал, смешиваясь с обидой и страхом, что пока она будет «отсыпаться», он убьёт снова. Но сил не было. Да и Арс, почувствовав её вибрацию, встал и ткнулся носом в её ладонь, тихо поскуливая. Его усталость, его потребность в покое были осязаемы. Она опустила плечи.
«Понятно, капитан,» – прошептала она, голос сорвался.
«Хорошо. Машину бери. И… береги себя. И его.» – Морозов кивнул на Арса. – «Дверь закрой.»
Дорога домой была сном наяву. Серый город плыл за окном «Лады», сливаясь в мутную кашу. Александра вела машину на автомате, ее мысли были пусты и тяжелы одновременно. Арс спал на заднем сиденье, свернувшись клубком, его сон был беспокойным.
Её квартира – небольшая, аскетичная двушка на окраине – встретила их гулкой тишиной и запахом пыли. Никаких лишних вещей, только необходимое: функциональная мебель, полка с профессиональной литературой, фотография отца в милицейской форме на тумбочке в спальне. Ни тепла, ни уюта. Казарма.
Она расстелила Арсу его лежанку в гостиной, налила воды. Пёс лениво потянулся, зевнул, громко щёлкнув зубами, и улёгся, сразу погружаясь в глубокий, заслуженный сон. Его храп стал единственным звуком в квартире.
Александра скинула куртку, бросила ее на стул. Стояла посреди гостиной, не зная, что делать. Приказ «отдохнуть» казался абсурдным. Как отдыхать, когда где-то там, в сердце города, бродит человек в противогазе, запаковывающий женщин в полиэтилен? Когда он видел ее лицо? Видел Арса?
Она машинально пошла на кухню, вскипятила чайник. Залила кипятком пакетик дешевого чая. Руки дрожали. Перед глазами мелькали кадры: блестящий свёрток под дубом, чёрная дыра люка, тёмные стекла противогаза, повернувшиеся к ней в луче фонаря… И запах. Этот едкий химический запах, смешанный с вонью канализации. Он, казалось, въелся в кожу, в волосы.
Она выпила чай, обжигая язык. Потом долго стояла под ледяным душем, пытаясь смыть с себя липкий ужас и вонь коллектора. Кожа покраснела, но ощущение грязи не проходило.
Вечер провалился в какую-то пустоту. Она пыталась есть – не лезло. Пыталась смотреть телевизор – мелькающие картинки раздражали. Арс просыпался, ел с аппетитом, снова засыпал. Его способность восстанавливаться восхищала и злила одновременно. Почему она не может так?
Она легла поздно. Темнота комнаты давила. Закрывала глаза – и видела полиэтилен. Блестящий, натянутый, с угадывающимися контурами тела. Слышала стук дождя по нему. А потом… Потом картинка сдвигалась, менялась.
*Темнота. Не парк, не канализация. Больничный коридор, длинный, бесконечный, освещенный тусклыми лампами дневного света. Запах антисептика и страха. Она – девочка, 14 лет. Ноги подкашиваются. Она идёт по этому коридору, а с потолка капает. Не дождь. Темная, густая жидкость. Кровь? Она смотрит вниз – по полу течёт ручей крови, стекает с покрытого флагом гроба, который кто-то везёт на каталки впереди. Флаг полицейский. Но лицо под ним… Она пытается догнать каталки, кричит: «Папа!», но голоса нет. Ноги вязнут в крови. Она падает. Поднимает голову – перед ней стоит фигура в противогазе. Резиновый овал, тёмные стекла. Он молчит. А потом медленно протягивает руку. В руке – не нож. Маленький, смятый кусочек полиэтиленовой плёнки. С клеймом. CZ045B. Она кричит беззвучно. Противогаз наклоняется к ней. Из-под него доносится хриплый шёпот: «Опоздала… Опоздала снова… Как тогда…»*
Александра села на кровати с глухим стоном. Сердце бешено колотилось, пот стекал по спине. Она включила свет. Комната была пуста. За окном шелестел дождь. Арс, услышав её стон, ворвался в спальню, запрыгнул на кровать, тычась мокрым носом в её лицо, в шею, скулил, лизал ладонь.
«Арс… Арсик…» – она обхватила его мощную шею, прижалась лицом к его тёплой шерсти. Его сердце билось ровно и сильно. Он был здесь. Реальный. Живой. Ее якорь. «Прости… Прости…»
Она встала, прошла на кухню, налила воды. Руки все ещё дрожали. Подошла к тумбочке, взяла в руки фотографию отца. Молодой, сильный, в форме, с уверенной, чуть усталой улыбкой. Майор Виктор Коваль. Лучший отец на свете. Пока его не убили. Пока она не опоздала его спасти. Тогда, в 14 лет. И снова сейчас. Четвёртая жертва. Она опоздала.
*«Опоздала… Опоздала снова… Как тогда…»*
Шепот из кошмара эхом отдавался в тишине. Это был не просто кошмар. Это была правда. Правда, которую она носила в себе все эти годы. Правда, которую маньяк, этот человек в противогазе, каким-то чудовищным чутьём угадал или… или знал?
Она поставила фотографию на место. Подошла к окну. Дождь стучал по стеклу. Город спал. Где-то там бродил он. И она была отстранена. Отстранена, чтобы «прийти в себя».
Арс прижался к её ноге, уставившись на неё своими преданными карими глазами. В них не было сомнений, только вопрос: «Что дальше?»
Александра сжала кулаки. Холодный душ не помог. Чай не помог. Даже Арс не мог полностью рассеять ледяную дрожь внутри. Но кошмар, смешавший отца и маньяка, полиэтилен и кровь, сделал что-то странное. Он не сломал. Он *заострил*.
Ярость, та самая, старая знакомая, холодная и режущая, начала вытеснять страх и беспомощность. Она не могла сидеть здесь. Не могла ждать, пока Морозов «что-то найдёт». Не могла позволить этому чудовищу убить снова, зная, что она бездействует.
Она посмотрела на Арса, положила руку на его голову.
«Ни шагу назад, дружище,» – прошептала она, и в этот раз в голосе не было усталости, только сталь. – «Ни шагу назад. Мы не ждем. Мы *охотимся*.»
Она подошла к шкафу и достала старый, ничем не примечательный тёмный плащ и шапку. Официальную форму носить нельзя. Но никто не запрещал ей гулять с собакой. Даже ночью. Даже в районе промзоны. И даже… возле ангара «Арт-Пак». Просто осмотреться. На свежую голову.
Морозов приказал ей отдыхать. Но её отец, глядящий с фотографии, приказывал мстить. И этот приказ был сильнее. Кошмары могли подождать. Охота – нет.
Глава 5. Союзник
Холодный ноябрьский ветер, пропитанный запахом промзоны – копотью, ржавчиной и едва уловимым химическим шлейфом – хлестал Александру по лицу, когда она выходила из «Лады», припаркованной в тени того же заброшенного склада. Арс выскочил следом, мгновенно насторожившись, его нос задвигался, втягивая знакомый, тревожный коктейль запахов. Он не зарычал, но все его тело излучало напряжение, как натянутая струна. Он помнил это место. Помнил чёрную дыру люка и безымянный ужас в противогазе.
«Тихо, Арс. Ищем. След» – прошептала Александра, натягивая капюшон тёмного плаща поверх шапки. Её собственные нервы были оголены, но ярость и холодная решимость, вспыхнувшие после кошмара, гнали вперёд. Она нарушала прямой приказ Морозова. Рисковала всем. Но мысль о том, что маньяк мог вернуться к ангару, или что там осталась какая-то зацепка, которую пропустили в спешке ночной погони, не давала покоя.
Они двинулись вдоль глухой стены ангара «Арт-Пак». Висячий замок на боковой двери был на месте, ворота плотно сомкнуты. Ни огней, ни звуков. Та же мертвая тишина. Александра включила маленький, но мощный фонарик, прикрыв луч рукой. Луч скользнул по ржавым петлям ворот, по щелям, по земле у порога. Пыль, грязь, окурки… И вдруг – недалеко от той самой маленькой двери, в грязи, отпечаток. Не свежий, размытый дождём, но чёткий в своей уникальности. Широкая подошва. Глубокий рифлёный протектор. Рабочий ботинок. Такой же, как у люка.
Сердце ёкнуло. «Арс, нюхай!» – она направила луч на отпечаток. Пёс ткнулся носом в грязь, издал короткий, низкий рык – знак узнавания. Это был тот запах. Запах химии, смешанный с чем-то чужим, человеческим, но искажённым. Запах противогаза.
«Он был здесь после нас, – прошептала Александра, ощущая ледяную волну по спине. – Возвращался? Проверял? Или… что-то забирал?»
Она подняла фонарь выше, скользя лучом по стене ангара под самой крышей, туда, где было забитое фанерой окно. Казалось… фанерный щит был чуть смещён? Или ей показалось в полутьме? Нужно было проверить заднюю часть.
Обходя угол ангара, она резко остановилась. Арс замер перед ней, рычание стало громче, предупреждающим, но без паники. В узком проходе между «Арт-Паком» и стеной ремонтной мастерской, опёршись о ржавую водосточную трубу, стоял человек. Высокий, плотного сложения, в тёмной куртке с поднятым воротником и кепке. В его руке тлела сигарета, оранжевая точка в темноте была единственным ярким пятном.
Александра инстинктивно рванула руку к поясу, где под плащом был пистолет. Арс сделал шаг вперёд, прикрывая её, его оскал был виден даже в темноте.
«Стоять! Полиция!» – ее голос прозвучал резко, но без дрожи. Адреналин снова залил тело.
Человек медленно поднял голову. Луч фонаря, дрожащий в руке Александры, выхватил знакомое, грубоватое лицо с тяжёлой челюстью и умными, усталыми глазами, которые сейчас смотрели на неё с нескрываемым изумлением.
«Коваль? Ты что, черт возьми, здесь делаешь?»
«Максим?» – имя вырвалось само собой. Максим Волков. Бывший напарник. Тот, с кем она начинала в патруле, кому доверяла спину, пока его не перевели в отдел по тяжким после инцидента с заложниками, где он получил медаль и шрам через бровь. Они редко пересекались последние годы, но связь, проверенная опасностью, оставалась.
«Я могла бы спросить тебя о том же, Волков, – парировала Александра, не опуская руку с фонарём и не убирая другую с рукояти пистолета. Арс продолжал рычать, не доверяя внезапному появлению. – Неужели «тяжкие» тоже по ночам в промзонах курить выходят?»
Максим швырнул окурок, раздавил его каблуком. «Не твоё дело, Коваль. А вот то, что ты здесь, при твоём… нынешнем статусе, – он сделал ударение на слове, – это очень моё дело. Морозов по рации чуть не поседел, когда объявил, что ты отстранена. А ты тут… с псом… ночью… У тебя вообще мозги на месте?»
«Они там, где и должны быть, – холодно ответила Александра. – На поиске маньяка, который упаковывает женщин в полиэтилен. Тот самый, за которым я гонялась в канализации. Он был здесь, Максим. Сегодня. После всего. Арс взял след. Тот же запах.» Она кивнула на отпечаток, который все ещё освещал луч фонаря.
Максим подошёл ближе, игнорируя настороженный оскал Арса. Он присел, внимательно разглядывая след в грязи, потом поднял взгляд на Александру. Его глаза, привыкшие вынюхивать ложь, изучали её лицо – бледное, с лихорадочным блеском в глазах, но с абсолютной уверенностью.
«Ты выглядишь как смерть, Саша, – сказал он неожиданно мягко. – Морозов прав, ты на взводе. Но… – он тяжело вздохнул, потёр шрам над бровью. – Но я знаю тебя. Ты не паникуешь зря. И пёс твой… – он кивнул на Арса, который, почувствовав смену тона, чуть ослабил оскал, но не сводил с него глаз, – он не лает на ветер. Расскажи. Все. От начала. И про этот след.»
Они отошли глубже в тень, к стене мастерской. Под мерзкий аккомпанемент капающей с крыши воды и далёкого гула магистрали, Александра, сжимая поводок Арса как якорь, выложила Максиму все: от находки клейма на плёнке и поездки к «Арт-Паку» ночью, до погони в канализации, противогаза и зловещего «подарка» – чистого кусочка плёнки. Рассказала про кошмары, про приказ Морозова, про то, что не могла сидеть сложа руки, зная, что маньяк снова был у ангара.
Максим слушал молча, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Его лицо становилось все мрачнее.
«Противогаз… – пробормотал он, когда она закончила. – Черт. Это уже не просто маньяк. Это театр. Играет с тобой конкретно. Знает, что ты… уязвима. Из-за отца.» Он посмотрел на нее прямо. «И ты полезла в канализацию одна? С собакой? Без подкрепления? Сумасшедшая.»
«Я почти достала его!» – вырвалось у Александры.
«Или он тебя заманил, – резко парировал Максим. – Чтобы посмотреть, как ты реагируешь. Чтобы напугать. Чтобы раскачать. И у него получилось, Коваль. Получилось! Ты сейчас вне системы, нарушаешь приказ, трясёшься как лист, а он где-то там… – он махнул рукой в темноту, – …смеётся. Или готовит пятую.»
Его слова ударили как пощёчина. Но в них была жестокая правда. Александра сглотнула ком в горле. «Значит, что? Сидеть и ждать? Пока он упакует ещё одну? Пока Морозов копает бумажки?»
Максим помолчал, разглядывая тёмный силуэт ангара. Потом резко выпрямился.
«Нет. Значит, надо работать умнее. И тише. Официально я здесь не видел тебя. Поняла? Никогда. Я… – он замялся, – …проверял одну свою ниточку. Не связанную с этим делом. Совпадение. Теперь связанную.» Он посмотрел на неё, и в его глазах загорелся знакомый Александре огонь – азарт охотника, смешанный с солдатской решимостью. «Петренко, хозяин этой конторы «Арт-Пак»… Он у меня в разработке. Мелкое жулье, подозреваемый в контрабанде запчастей через эту промзону. Тихий, незаметный. Никаких намёков на… на это. Но если твой призрак покупал у него плёнку или имел доступ сюда…»
«Ты можешь его достать?» – спросила Александра, сердце забилось чаще. «Без шума?»
«Могу попробовать устроить «случайную» встречу. Нажать. Посмотреть на реакцию. Узнать, кому ещё мог продать плёнку или дать ключ от этого сарая. – Максим достал телефон, быстро набрал номер. – Вась, это Волков. Тот «грузчик» с промзоны, Петренко… Да. Где он щас тусуется?.. Бар «Старый Док»? Отлично. Выезжаю.» Он положил трубку. «Он там. Пойду пообщаюсь. Ты… – он ткнул пальцем в Александру, – …немедленно езжай домой. Высуши пса. Попробуй поспать. Я позвоню. Если что-то выжму – позвоню.»
Александра хотела возразить, потребовать поехать с ним. Но взгляд Максима был неоспорим. Он шёл на огромный риск ради неё. Нарушал субординацию, лез в чужое дело. Если что-то пойдет не так, его карьере конец.
«Макс… – она не знала, что сказать. Спасибо? Будь осторожен? Это звучало бы фальшиво. – …Арс подтвердит след, если что.»
Максим усмехнулся. «Договорились. Теперь вали отсюда. И чтобы я тебя больше тут не видел! Пока не скажу.» Он повернулся, чтобы уйти, но остановился. Достал из внутреннего кармана куртки маленькую картонную коробочку, сунул ей в руку. Патроны. Не обычные служебные. «На всякий. Без номера. Мои личные.»
Александра сжала коробочку. Горячая волна благодарности и стыда захлестнула её. «Максим…»
«Не за что, – отрезал он, уже отходя в темноту. – Просто помни, Коваль: ты не одна в этом дерьме. И твой папа… он бы гордился твоим упрямством. И отругал бы за тупость. Не подведи его. И пса.»
Он растворился в тени между зданиями так же внезапно, как и появился. Александра стояла, сжимая в одной руке поводок Арса, в другой – коробочку с патронами. Холод промзоны вдруг показался не таким пронизывающим. Появилась щель в каменной стене безысходности. Недоверчивый, рискующий всем союзник.
«Пошли, Арс, – тихо сказала она, разворачиваясь к машине. – Домой. Пока что. Но ненадолго.»
Она бросила последний взгляд на мрачный ангар «Арт-Пак». Где-то там, в барной суете «Старого Дока», Максим Волков шел на свою опасную игру, чтобы вытянуть ниточку к её призраку. Игра продолжалась. Но теперь у Александры Коваль был не только верный пёс, но и человек, помнивший её отца. Человек, который, вопреки всему, решил ей помочь.
