Моя бесконечность. Сгорая дотла

Десять лет… Прошло десять грёбанных лет с того дня, как я последний раз видела Андрея, но все эти долгие годы не было и дня, чтобы я не вспоминала его, и никак не могла его простить. Не взирая на все свои обещания, он так и не приехал тогда на выходные, и на следующие, и через месяц тоже. Я волком выла в стенах детдома и страдала от предательства единственного лучшего друга. Я ничего не знала о нём, у меня даже не было связи с ним, так как мой телефон почему-то сразу у меня забрали, сказав, что он мне ни к чему, хотя многие детдомовские ребята пользовались своими мобильниками без ограничений. Даже здесь меня ущемляли, и я не понимала, почему. И через два месяца нахождения в этом адском месте, два месяца неведения, я решила сбежать. Я не знала куда и зачем, просто мне было жизненно необходимо покинуть тот ненавистный город, и было совершенно неважно, что будет со мной, и куда меня приведёт побег. Но одно я знала я точно: хуже уже не будет.

Быстро собрав свои вещи, которых у меня было немного, и деньги, оставшиеся после смерти мамы, поздно ночью я, сбежав, покинула детский дом и пешком отправилась на вокзал. Моим первым решением было уехать в город, где сейчас учится Андрей, но, подумав, я испугалась, что буду там ему не нужна. Ведь не спроста же он прекратил со мной общение. Возможно, у него появилась девушка, и я ему только помешаю. Поэтому приняла чёткое решение ехать в Москву. Думала, что устроюсь работать официанткой или уборщицей, сниму недорогую комнатку и как-нибудь доживу до восемнадцати лет. Сейчас я усмехаюсь своей наивности и глупому решению. Ведь если бы не чудо, а именно так я называю встречу с Натали, то я бы точно не выжила в холодной и равнодушной столице.

– Ну вот как с такими пробками можно бросить курить? – возмутилась Маша и тем самым вытащила меня из воспоминаний. Я посмотрела на неё и улыбнулась.

Маша или Мари – моя лучшая подруга. Мы познакомились три года назад на съёмках и сразу подружились. Она была младше меня на два года, и её жизнь была ничем не лучше моей. Мы были очень похожи. У нас обеих голубые глаза, длинные светлые волосы и, что уж греха таить, мы были просто красотками. Связывало нас ещё и то, что обе мы жили в детдоме, только в отличие от меня, прожившей там всего два месяца, Маша прожила там всю свою жизнь с рождения и до совершеннолетия. Мы знали друг о друге всё, и даже больше. Часто ночами мы разговаривали, по очереди рассказывая всё о своих жизнях, поэтому часто просыпали и опаздывали на работу.

Я посмотрела в маленькое зеркальце и поправила свои волосы. С того самого дня, когда я их отрезала, я больше не стриглась, и за все эти годы они отросли и были очень длинными. Я обожала свои волосы, ухаживала за ними и каждый месяц тратила на них баснословную сумму, чтобы они были блестящими и гладкими. Ведь теперь никто не выдирал мне клоки и не таскал за волосы….

Через полчаса мы всё же прилично продвинулись по пути к работе, которая находилась в спальном районе на окраине столицы. А через час мы с Машей вошли в трёхэтажное здание, на входе в которое висела вывеска: «Опасно! Посторонним вход воспрещён!» На самом деле ничего опасного здесь не было. Просто то, чем мы здесь занимались, не должно стать достоянием общественности. Не знаю уж, чем прикрывалась Натали, но связей у неё было много, а проблем с нашим видом деятельности мало. Не успела за нами захлопнуться дверь, на нас налетела разъярённая Натали:

– Двадцать минут! Ровно столько вы заставили нас ждать! – она измерила нас недовольным взглядом.

– Нат, мы попали в пробку, – попыталась оправдаться Мари, но это было бесполезным.

– Значит, нужно было раньше выезжать!

Маша зыркнула на меня взглядом хищника, и мне стало смешно. Я никогда не относилась серьёзно к брани Натали, а моя подруга вечно перед ней тушевалась.

– Чтобы через пять минут были готовы! Обе!

Натали – эффектная брюнетка с коротко стриженными волосами – развернулась на каблуках и быстро потопала в свой кабинет. Мы с Мари вздохнули, закатили глаза и разбрелись по своим комнатам, чтобы сменить одежду на более откровенную. Чем же я занимаюсь, спросите вы? Ничем таким, чем стоит гордиться. Я – порноактриса, так же, как и Маша, и как с десяток других девушек, работающих на Натали и ей подобных. Мне не нравится эта работа. Зачем тогда я работаю в порно индустрии? Ответ очень прост: в благодарность за подаренную жизнь…

***

В нашем здании было несколько оборудованных комнат, и каждая "пара" снималась отдельно. Съёмки проходили не каждый день, а два-три раза в неделю. По началу мне было сложно адаптироваться к такому виду работы, но со временем я привыкла, и теперь воспринимаю свою работу обычным делом, которое приносит достаточно высокий доход. Нет, я не с шестнадцати лет начала заниматься этим, когда сбежала из детдома. Когда я на последние деньги приехала в Москву, я просто буквально потерялась в этом огромном городе. Блуждала по незнакомым улицам и восхищалась красивыми домами, ведь здесь даже обычные жилые новостройки выглядели иначе и завораживали взгляд. Ночевать мне было негде, и несколько дней я просто слонялась по подъездам. Они хоть как-то спасали меня от холодных осенних ночей. Мои скромные запасы еды закончились уже через два дня, а купить что-то поесть у меня не было денег. Целыми днями я обивала пороги различных кафе и ресторанов в поисках работы, но, узнав мой возраст, все наотрез отказывались меня принимать. Я не знала, что мне делать и как жить дальше. Я уже смирилась с тем, что меня ждёт голодная смерть или я замёрзну однажды ночью. У меня не было телефона, чтобы позвонить Андрею и выяснить, почему он бросил меня, да и номера его у меня не было, и я не помнила его наизусть. Казалось, только он может меня спасти, но одно осеннее и промозглое утро всё изменило. Моя жизнь изменилась…

Одним из голодных и тоскливых вечеров мне удалось пробраться в подъезд одной из элитных новостроек и поспать на диване, что стоял прямо в фойе. Тогда мне очень повезло, так как собиралась гроза, и порывы ветра пробирали меня до мозга костей. Внутри было тепло и, несмотря на голод, от которого меня постоянно тошнило и кружилась голова, я быстро уснула, свернувшись калачиком на дорогой коже. Впервые я спала так крепко, не видя снов. А утром я проснулась от того, что кто-то толкает меня в плечо. Открыв глаза, я резко встала и, проморгавшись, увидела перед собой молодую женщину лет тридцати с небольшим. Её иссиня-чёрные волосы были коротко острижены и аккуратно уложены в модную причёску. На лице яркий макияж, на теле – дорогая одежда. Женщина смотрела на меня, вздёрнув бровь и вопросительно глядя. Я привыкла, что меня часто выгоняют из подъездов, поэтому поднялась на ноги и быстро залепетала, готовясь к очередной волне оскорблений и благого мата, с которыми обычно меня встречали по утрам жильцы домов:

– Я сейчас уйду. Извините.

– Стой! – приказала мне незнакомка. – Сначала скажи, почему ты здесь спишь?

Я стыдливо опустила взгляд и решила сказать правду. Нет смысла врать.

– Мне временно негде жить.

– Ты сбежала из дома? – продолжала допытываться девушка. – Или тебя выгнали?

– Если быть точнее, то из детского дома. Сбежала.

Молодая женщина склонила голову и прищурилась:

– Из детского дома, говоришь?

– Угу.

– Так, пойдём, – она потянула меня за руку к лифту, и я, испугавшись, что сейчас она сдаст меня полиции или, что ещё хуже, вернёт обратно в детдом, попыталась вырваться. Но хватка у брюнетки была такой крепкой, что мои усилия оказались бесполезны.

– Куда вы меня ведёте?! – испуганно кричала я.

– Не бойся, я тебя не съем.

Мы поднялись на тринадцатый этаж, и из лифта мы сразу же вошли в огромных размеров квартиру. Мой рот открылся от той красоты, которая предстала передо мной. Большая, нет, просто огромнейшая гостиная была обставлена дорогой мебелью. В самом центре стоял большой белый диван, напротив, на стене, висела огромная плазма. На полочках и на полу стояли различные статуэтки от маленьких до больших размеров. На одной из стен висел большой портрет хозяйки квартиры, размером от потолка до пола. С таким же диким восторгом я рассматривала остальные комнаты. Помимо гостиной в квартире были ещё две спальни, кухня и ванная комната. Конечно же, от убранства и дорогих вещей я была в шоке. Я никогда ещё не видела такой роскоши. Даже особняк Тима в сравнении с этой квартирой казался ничтожной лачугой.

– Так как, говоришь тебя зовут? – спросила брюнетка, заваривая мне чай на кухне.

– Катя, – тихо ответила, скромно вжимаясь в тяжёлый дубовый (как я потом узнала) стул.

– А меня можешь звать Натали. Ну давай, рассказывай, – села она напротив меня с чашкой кофе.

– Что рассказывать?

– О том, что произошло. Ведь не просто так ты по подъездам слоняешься.

Несколько минут я сомневалась, стоит ли мне рассказывать о своём побеге из детдома совершенно незнакомому человеку. Но Натали взяла меня за руку и по-доброму так сказала:

– Я не кусаюсь, Катя. И не желаю причинить тебе вред. Просто хочу узнать твою историю и, возможно, помочь.

– Хорошо.

Я отпила горячий чай и начала свой рассказ. Не знаю, почему, но слова лились из меня водопадом, превращаясь в озеро моей несчастливой истории. Я то плакала, то злилась, то начинала истерично смеяться. Но Натали слушала меня очень внимательно и лишь изредка задавала мне уточняющие вопросы. Когда я закончила свой рассказ, часы уже показывали полдень. Я никогда никому так долго не изливала душу, но женщина напротив меня почему-то вызывала доверие.

– Теперь всё ясно, – Натали встала из-за стола, прихватив наши чашки, а затем отправив их в посудомоечную машину.

– Что вам ясно? – испугалась я. Вдруг она меня сейчас сдаст обратно в этот дурдом? И нет. Я не ошиблась с названием этого места. Я ненавидела это грязное пристанище для детей-сирот.

– Ты в курсе, что твоя фотография мелькает по новостям круглые сутки? Тебя ищут.

– И кто же меня ищет? – спросила я с надеждой. Вдруг это Андрей? Но надежда угасла ровно через секунду.

– Как кто? Воспитатели из детского дома. Наверняка им за тебя нехило перепало.

– Я не хочу туда возвращаться! – взмолилась я. – Позвольте мне уйти! Рано или поздно я найду работу и налажу свою жизнь. Честно-пречестно!

– Не выживешь ты одна в Москве, – серьёзно посмотрела на меня Натали. – Тебе повезло, что до сих пор тебя не поймали на улице и не отправили на панель. Но рано или поздно это или что-то подобное с тобой случится.

Натали задумчиво на меня посмотрела и вдруг предложила:

– Не хочешь остаться жить со мной?

– Как это?.. – я растерянно вжалась в стул. Её предложение было очень необычным и заманчивым одновременно.

– Ну вот так. Я тебя удочерю.

Я опешила. Ущипнула себя. Ещё раз ущипнула. Больно. Разве может такое быть? Меня хочет удочерить такая шикарная, красивая женщина? С шикарной хатой чуть ли не в центре столицы? С кучей бабла? Это всё бред… Так не бывает. Бесплатный сыр все знают, где находится.

– Я решу все формальности, у меня много связей. Нужно лишь твоё согласие. Насильно заставлять тебя не буду, – она выжидающе на меня посмотрела.

– Разве от такого отказываются? – спросила я её, и мой вопрос был чисто риторическим.

Натали улыбнулась:

– Всё здесь, – она обвела взглядом квартиру, – будет твоё так же, как и моё. Но. Даже не вздумай воровать. Я тебя из-под земли достану, если ты хоть пылинку отсюда вынесешь. Будешь хорошей девочкой – у тебя будет всё: престижная школа, колледж или ВУЗ.

– Но ведь это всё не просто так, верно?

– Верно, – не стала она уходить от ответа, и я насторожилась. – После окончания учёбы поработаешь на меня несколько лет. А потом будешь свободна, как ветер в поле.

– И что же это за работа?

– Узнаешь об этом позже. Сейчас тебе это ни к чему.

А мне было уже неинтересно. Меня волновало только одно: у меня теперь будет просто обалденная квартира, и я ни в чём не буду нуждаться. А остальное… Плевать, какая меня ждёт работа. Главное, что теперь мне не придётся слоняться по улице и искать кусок хлеба, чтобы не сдохнуть. Натали с виду приличная мадам, у меня нет причин ей не доверять. Поэтому я, не раздумывая, согласилась.

– Ну вот и славно, – довольно прощебетала Натали. – А сейчас мне пора бежать. Если голодна, в холодильнике полно еды. Бери всё, что захочется. Твоя комната рядом с моей. Завтра поедем с тобой за новыми шмотками. Вернусь поздно вечером и, надеюсь, ты будешь здесь и не вынесешь мне полквартиры.

– Я никуда не уйду, – уверенно заявила я.

– Тогда до вечера.

Глава 15

После съёмок я приняла душ и заглянула к Натали:

– Можно? – я вошла без стука, как делала постоянно. Только мне позволялось такое поведение в отношении нашего руководителя. Ведь у меня была особая привилегия.

– Входи, детка, – не отрывая глаз от ноутбука, кивнула Натали. – Как всё прошло?

Я поняла, что она спрашивает про съёмку, и закатила глаза:

– Как обычно: всё снято, все счастливы. Разве может в нашей работе что-то кому-то не нравится?

– Не ёрничай, – скривилась Натали и наконец посмотрела на меня. – Я вижу твою кислую мину. Что случилось?

– От этого придурка воняло потом.

Меня передёрнуло, и я замотала головой, чтобы забыть о сегодняшней съёмке, после которой я пила много воды, чтобы избавиться от чувства тошноты. Натали откинулась на спинку кресла и внимательно на меня посмотрела:

– В последнее время я слышу от тебя слишком много недовольства.

– Но от него действительно смердило, как от скунса. Почему я должна это терпеть? – возмутилась я.

– Сергей вышел из душа за десять минут до того, как вы с Мари пришли.

– Значит, за это время он успел вспотеть, – я сложила руки на груди и недовольно надула губы.

– Может, тогда стоит вовремя приходить? Тебе не кажется? Ты слишком часто стала забивать на работу: постоянно опаздываешь, придумываешь нелепые отговорки, так ещё и Машу тянешь за собой.

– Пять лет, Нат, мы договаривались на пять лет, а я уже почти шесть лет трахаюсь с тем, кто мне не нравится, а на это ещё и смотрят всякие извращенцы.

Натали закурила свою неизменно тонкую сигарету с запахом ментола, протянула и мне, достав из пачки вторую, и по кабинету заклубился дым, на который я заворожённо смотрела. Я не бросила детскую привычку и курила до сих пор. Помню, как поселившись в квартире Натали, курила на балконе, пока однажды она меня не спалила за столь неприличным делом. Мне ещё не было восемнадцати, и я скрывалась, к тому же мне было стыдно говорить о своей пагубной привычке новоиспечённой маме. Но, к моему великому удивлению, она не стала меня ругать, а лишь сказала, что, если мне так хочется, то не нужно прятаться. И всё. Натали воспитывала меня в полной свободе, нисколько не ограничивая мои действия, а в благодарность я росла почти идеальной ребёнком.

– Ты же знаешь, что мне некем тебя заменить. Я каждый день ищу, но безуспешно. Потерпи ещё немного.

– Потерпеть? Сколько ещё?! Мне двадцать семь, Нат, а я не могу завести никаких серьёзных отношений, потому что я работаю в какой-то степени проституткой! Такими темпами я состарюсь и умру старой девой.

– Участь старой девы тебе не грозит, – с улыбкой подмигнула мне Натали.

– Ты поняла, о чём я.

– Я постараюсь в ближайшее время что-нибудь придумать. Обещаю.

И я смягчилась. Как всегда, поверила своему единственному родному человеку, который по факту был мне никем. И я знала, что Натали желает мне только самого лучшего, но с кадрами сейчас действительно был напряг.

– Наш с Мари отпуск хотя бы в силе? – я глубоко затянулась и с надеждой посмотрела на брюнетку.

– Конечно, Катюш, это не обсуждается.

Я облегчённо выдохнула:

– Значит, сегодня мы едем покупать билеты.

Я быстро потушила сигарету и поспешила покинуть кабинет.

– Только не забудь, что у вас на этой неделе ещё по две съёмки у каждой! – бросила мне вдогонку Натали.

– Я помню, мам!

Развернулась и поцеловала её в щёку. Женщина расплылась в улыбке. Обычно я называла её по имени, но иногда, когда у меня было задорное и радостное настроение – мамой. Я знала, как ей это нравится, ведь своих детей у неё никогда не было и, наверно, уже не будет.

– И почему ты не называешь меня так всегда? – тоскливо протянула Натали, уже заранее зная ответ.

– Ну какая ты мама? В свои сорок один ты похожа максимум на старшую сестру.

– Подлиза!

– Я побежала. Машка меня уже ждёт!

Выбежав на парковку, я действительно увидела подругу, поджидающую меня у машины. Она нервно переступала с ноги на ноги и то и дело поправляла волосы, словно хотела скрыть своё лицо.

– Всё нормально? – спросила я неё, снимая свою малышку с сигнализации.

– Да, – как-то неубедительно ответила Мари.

– Правда? А по тебе и не скажешь.

– Не накручивай, Кэт, всё хорошо.

– Ну ладно.

Я искоса посмотрела на подругу и пожала плечами. Кто знает, что могло произойти на съёмках? Вдруг ей, как и мне, тоже попался скунс? Бе. Меня снова передёрнуло. Дерьмо то ещё. Мы сели в мою фиолетовую Infiniti qx70, которую я купила месяц назад. Я долго на неё копила, но за фильмы для взрослых я зарабатывала неплохие гонорары, чтобы откладывать немалые суммы и за наличку купить машину мечты. Квартиру мне купила Натали на моё двадцатилетие, поэтому машина стала моей основной целью. Теперь, когда я часто снимаюсь (по началу у меня было мало съёмок, так как я только училась и была скованной), я многое могла себе позволить и жить в своё удовольствие. А ещё я достаточно накопила, чтобы уволиться. Надоело. Мне почти тридцать, и я хочу серьёзных отношений, семью, детей… Я вздохнула, на миг вспомнив своё прошлое. Сейчас моему ребёнку было бы девять лет. Каким бы он был? Или она? Иногда я жалею, что поступила с ним так, но кто знает, чтобы со мной было, если бы тогда я решила его оставить? Продолжала бы жить в нищете? И он бы мучился вместе со мной… Нет. Что сделано, то сделано. Первые семнадцать лет моей жизни были сущим кошмаром, а сейчас я беру от жизни всё, навёрстываю упущенное, много путешествую и ни в чём себе не отказываю. Думаю, что я это заслужила…

Выехав на главную, я посмотрела на подругу, которая, отвернувшись к окну, о чём-то думала и молчала, что было на неё совсем не похоже.

– Маш?

– Ммм?

– С кем ты была сегодня?

Не знаю, почему, но мне казалось, что её сегодняшний партнёр – катализатор её плохого настроения.

– Какая разница?

– Просто ответь на мой вопрос.

– Антон, – немного подумав, ответила Мари.

Услышав его имя, я резко затормозила и свернула на обочину. Антон – тридцатилетний садист, избивающий своих партнёрш во время съёмок. Да, такие изощрённые вкусы есть у некоторых наших клиентов, которые сутками сидели на сайте Натали и дрочили на такого рода видео. Из наших коллег мужского пола Антон был единственным, кто соглашался в них сниматься, да и желающих девушек было не особо много. Соглашались в основном из-за того, что за тот жесткач, что вытворял этот больной идиот, Натали платила очень и очень большой гонорар. Я от такого наотрез отказалась, да и Маша никогда с ним не спала…

– Ты сама согласилась? – спросила я её. Не хотелось верить, что Натали её заставила.

– Сама, – сквозь слёзы прохрипела подруга.

– Зачем?..

– Хочу быстрее заработать на собственную квартиру.

– Тебе не нравится жить со мной?

– Дело не в этом, Кэт! Я не могу жить с тобой до конца жизни! Но я пока ещё не зарабатываю столько, сколько и ты! А ты цены на недвижку видела?! Это просто кошмар какой-то! Я думала, ну что такого случится, если трахнусь пару раз с Антоном?! А он просто… изверг? Я не знаю. Было ужасно больно. Я уже тысячу раз пожалела, что согласилась.

– Почему мне не сказала? – спросила я, прикуривая сигарету трясущимися от злости руками. Этот больной придурок причинил боль моей подруге, и мне хотелось его придушить. И как Натали ей позволила?..

– Я знаю, что ты стала бы меня отговаривать. Поэтому решила пока не говорить тебе.

Моё тело сковало от злости. Мне так хотелось поругаться на Машу, накричать на неё! Ярость рвалась наружу, острыми когтями процарапывая себе путь наружу. Какая же Мари глупая! Но видя, как она трясётся от боли и страха, я решила промолчать. Докурила сигарету, завела машину и поехала. Я любила Машу. Оберегала её. Я была сильнее её морально и физически. Маша – как хрупкий цветок, могла сломаться от малейшего ветерка. Она была наполнена состраданием к другим, несмотря на профессию, которую выбрала, являлась чистой и доброй девушкой, к которой тянулись люди. Очень тонкая натура. Ещё и художница. Вся наша квартира уставлена разных размеров картинами – натюрмортами, пейзажами, портретами… Она даже меня как-то нарисовала. Картина до сих пор стоит в моей комнате. И мне не нравится, что мою подругу обидели. И ещё я заметила несколько синяков на её лице и руках. Я до боли сжала руль и еле отговорила себя от того, чтобы развернуться и набить этому уроду его хамловатое лицо.

– У тебя с ним должна быть ещё одна съёмка? – спросила я, когда мы подъехали к дому.

– Да, послезавтра.

– Я скажу Натали, чтобы она отменила.

– Не надо, Кать.

– Это не обсуждается.