Злые сказки для героя

Витёк замолчал.

– Ну как тебе списочек? И заметь, я ещё не коснулся малоизвестных групп и попсы.

Я пожал плечами, первоначальный шок слегка отступил.

– Список, конечно, трагический, но чёткой линией через все эти смерти, ну практически все,  идёт «тяжеляк». Неудивительно, что кто-то сам выпилился, а кто-то умер от «передоза». Да к тому же полно групп, где ничего подобного не было.

– Ну-ка, ну-ка, огласи-ка весь списочек.

– «Depeche Moda», «U2», «The Cure», «Smashing Pumpkins», «Guns’n’Roses», «RHCP» да те же «Metallica»… Да не счесть групп…

– А-а-а-а… – протянул Витёк с какой-то неуместной весёлостью и азартом. – «Metallica» говоришь, «Тыквы», «Перцы» говоришь? Молодец – начитанный, но о них попозже. А сейчас – вот тебе продолжение: Честер Беннингтон – незаменимый голос «Linkin Park», одних из ярчайших звёзд «нью-метала», – повесился без записки, но с пустой бутылкой вина. А незадолго до смерти Честер писал в соцсетях: «Не могу себе представить мир без тебя». Это он о смерти Криса Корнелла, ещё одного повесившегося музыканта, вокалиста «гранж-банды» «Soundgarden». Крис, как и Честер, страдал депрессией и приступами тревожности. Эми Уайнхаус – гений R&B, соула и джаза, которые она миксовала как хотела и всегда великолепно, – рано пристрастилась к «тяжёлой дури», долго и безуспешно боролась с зависимостью. По итогу – сердечный приступ, а в крови – в пять раз превышение предельной допустимой дозы алкоголя.

– Хорошо, к нам всё это, каким боком?

– А-а-а-а, ты о нас побазарить хочешь? Не вопрос. Цой… – Витёк стукнул себя по груди, где над сердцем мастерски, с потрясающей деталировкой был «набит» портрет Цоя – та самая знаменитая фотография из «Иглы», где он прикуривает сигарету. – Разбился в хлам на машине в зените славы, так и не успев дописать альбом. «Горшок» – Михаил Горшенёв, без которого «Король и Шут» не «КиШ», а шиш, – умер от сердечной недостаточности, спровоцированной алкоголем и… Бабах! Употреблением «старого доброго» «герыча». Егор, наше всё, Летов – остановка сердца, реанимировать не смогли. Если копнуть – откопаешь всеми нами любимый алкоголь. Майк Науменко – кровоизлияние в мозг, причина – а хер его знает! По одной версии – упал, ударился головой о поребрик. По другой, не подтверждённой, пьяная драка, в которой какие-то «упыри» убили его из-за ничего – пары непонятых ими слов. Убит и Игорь Тальков – музыкант, сколь легендарный, столь и противоречивый, – застрелен, по версии следствия, неким Шляфманом, коммерческим директором певца, прямо во время сборного концерта. Что ты об этом думаешь, а?

Я закрыл глаза и поднял руку в пытке остановить поток смертей, мне не то что думать, слышать всё это не хотелось.

– Нет, нет, нет, – лихорадочно зашептал Витёк. – Ты дослушай. Андрей «Свин» Панов – «первый панк СССР» – умер после операции по удалению перитонита. Мать утверждала, из-за врачебной ошибки: не проверили на аллергию перед наркозом. Константин «Ступа» Ступин – «последний панк России», совершенно гениальный и абсолютно недооценённый поэт и композитор – отсидевший в общей сложности девять лет за «тяжёлые» наркотики, умер от туберкулёза. Крупнов, Башлачёв, Дягилева, Курёхин, Высоцкий… А сколько молодых, талантливых музыкантов, мало пока известных, а теперь уже и никогда, сгинуло: Веня Д’ркин, Александр Холкин, Александр Непомнящий, Старков… Продолжить?

– Хватит!

Слышал бульканье, в руку мне тыкается гранёный стакан, и я машинально сжимаю пальцы.

– Каким, скажи на милость, боком то, что ты рассказал, относится к нам? К тебе, ко мне, к Альке, к «Глазам» в конце концов? Какое всё это имеет отношение к нашей сегодняшней, реальной жизни?

Витёк коротко всхохотнул одновременно печально и торжествующе.

– Относится, «Кот», относится. Ты дослушай, немного осталось, я, почитай, к самому главному подошёл… У тебя есть закурить? Нет? Бросил? А-а-а-а, какой тогда с тебя, спрашивается, толк…

Витёк махнул рукой, поднялся, пьяно пошатываясь.

– Счас, погодь, дедовские запасы «Примы» проряжу и вернусь, ты наливай пока.

Пока товарищ швырялся в нижнем ящике комода, я глянул на экран смартфона. От Душки ни слуху ни духу. Разлил виски, по чуть-чуть, грамм по пятьдесят.

Вернувшись, Витёк выцарапал непослушными пальцами из квадратной пачки полурассыпавшуюся сигарету, прикурил, кашлянул надсадно и, выпустив вонючий дым в потолок, сказал.

– Экое, дерьмо, эта ваша заливная рыба… – рассмеялся собственной шутке и, сграбастав стакан, протянул его мне. – Вздрогнем, братан.

Мы вздрогнули. Витёк шумно выдохнул и грохнул стаканом о стол.

– Каким боком говоришь, всё это имеет отношение к нашей жизни? А ты не задумывался, куда все эти величины от рок-музыки делись? Да хер с ним роком, где андеграундные звёзды в широком смысле слова. Не попса голима, хотя там тоже всё непросто. Я о чём талдычу – где, мать твою – все эти новые звёзды музыкальной сцены, что собирают стадионы, сердца малолеток зажигают, да просто пишут народные песни, не хиты на час, а настоящую поэзию и музыку – которую и через двадцать, и тридцать, и сорок лет слушать будут? И молодёжь, и скуфы с альфачами, и пенсы. Где они? Нету… А знаешь почему?

Я пожал плечами.

– В сети они: соцсетях, ютубе, ВКонтакте, спотифаях и прочих музыкальных площадках. Никто не ходит на концерты, вся музыка в смартфонах и плеерах.

Витёк расхохотался злобно и торжествующе.

– Херов там тачку и гондонов пачку. Не ходят, ага, как же. Не собирают! Ты о «Metallica» говорил? Ну, слушай сказочку. Говно эта твоя «Metallica» была года этак до 88-го, кажется, пока их басист не «схлопнулся» – погиб в автокатастрофе, тут им и попёрло: альбом 91-го года до сих пор один из самых продаваемых в мире. Чё, там дальше? «Перцы»? Тоже совершенно заурядная группешка – таких пучёк за пятачок в то время было. Пока… Их гитарист не передознулся в конце восьмидесятых. После этого их альбом стал не просто платиновым, а признанной классикой. Та-а-а-к, «Тыквы» – абсолютный отстой поначалу. Пока их, правда, не гитарист, а барабанщик не пал смертью храбрых от «белого», тут то им фарт и попёр. Так, кто там ещё…

Витёк принялся шуршать своими бумажками.

– О! Как же я забыл – всеми обожаемые «Жуки», не наши, само собой, а британские. Знаешь, когда они взлетели на музолимп? Когда скинули за борт своего басиста – Стюарта Сатклифа, он ещё и очень талантливым художником был. Через год после его смерти «Битлы» впервые попали в хит-парад. «Ролинги», знакомое название, не правда ли? Их основатель, правда, уже ушедший из группы, Брайан Джонс – мощнейший гитарист – утонул в собственном бассейне. Сами «Ролинги» были тогда в полнейшем тухляке: записи не покупались, концерты так себе. А после смерти Джонса, ну, правда, там ещё одна жертва была – на концерте байкеры зрителя в усмерть заколбасили, – «Ролинги» пушкой пошли вверх.

Витёк замолчал и сквозь клубящийся дым (за время рассказа он успел скурить три сигареты) хитро, с вопросом – мол, уловил суть? – смотрел на меня.

– Жертвы?

– Бинго, брат «Котяра», – Витёк ткнул в меня двумя пальцами с зажатой между ними сигаретой, словно выстрелил. – Уловил, к чему я клоню!

– Всё это притянуто за уши… – на меня вдруг навалилась какая-то совершеннейшая апатия и тоска, где, б..ть, Дашка-Душка, почему не звонит или хотя бы не пишет? – Несколько случаев, размазанных по сомну этих групп. Да и у наших, я что-то подобного не припомню.

– Не припомнишь, значит, – разочарованно протянул Витёк, – может, потому они все и в жопе наши? Что не было у них такого. Да, кстати, о «Глазах»… Помнишь такую группёшку из нашего города «БайбиЛон А.Д.» называлась? Вокалистка у них такая… – Витёк пошевелил пальцами в воздухе, – фигуристая была. Голосина не хуже, чем у Тарьи Турунен – на три октавы.

Я кивнул: да, была такая группа в начале 2000-х.

– Дела у них ни шатко ни валко шли. «Глаза» у них на басу лабал. Он ведь, помимо того, что настоящий мастер росписи по человеческому телу, ещё и басистом от Бога был, его Крупновым двухтысячных называли… О! Анатолий Крупнов – охрененный музыкант, поэт и композитор, лучший басист страны, – умер, причём на пике славы и творчества. Догадываешься от чего?

Я опять кивнул. К бабке не ходи – в наркоте было дело.

– Так вот. Группёху эту из Москвы какой-то музыкальный продюсер заметил, в столицу пригласил. Они сорвались, а за день до отъезда «Глаза» в аварию попал. Левая рука в хлам, обе ноги в хлам. Год восстанавливался. А группёха в гору пошла, без него, правда. На всю страну гремела, стадионы собирала, название, однако, сменила, а в конце 2017 в Америку укатила и неплохо там устроилась – третий альбом пишет, из хит-парадов не вылезает. А «Глаза» за гитару больше ни разу не брался. Рука хренова срослась, болела постоянно, он, как раз, из-за постоянной боли и подсел на «беленький».

Я молчал. Витёк тоже – сидел, откинувшись в кресле, и курил, прикрыв глаза.

– Чё скажешь, «Кот», а? – докурив, прервал молчание Витёк.

Прежде чем ответить, я взглянул на смартфон: подруга так и не ответила, хотя моё сообщение прочитала. Вот ведь сука, знает, что я беспокоюсь, могла бы и отсемафорить, что всё ок.

– Намекаешь, что для того, чтобы «взлететь», нужно жертву кровавую принести?

– Ну…

– Херня всё это! Если бы всё так просто было, то от групп этих, что стадионы собирают и на весь мир известны, прохода бы не было, в каждом «Мухосранске» своя «Metallica» была бы. А так – все в жопе. Мне вон «Буня» жаловался, они, мол, сейчас залы собирают по пятьдесят-сто челов максимум, да и то малолеток галимых.

– П-ф-ф-ф, – презрительно фыркнул Витёк. – Можно подумать, раньше «Бабуины Голгофы» – говно унылое, что по музлу, что по стишатам – стадики собирали.

Я знал про Витькины давнишние тёрки с лидером «Бабуинов». Тот сам писал и стихи, и музыку, а о Витькином творчестве отзывался с пренебрежением и известной долей зависти, хорошо при этом скрываемой.

– Ну, говно, не говно, но до пандемии они тысячу-две слушателей запросто поднимали, сам пару раз видел.

– Вот и именно что раньше. Ты, «Кот», разве не замечаешь? Плесни-ка, кстати, по писяшечке. Что сейчас музло стухло совсем? Музыка – говно, стихи – говно, музыканты – говно…

Я разлил вискаря, мы выпили. Я молчал, размышляя над тем, как его «телеги», задвигаемые мне, перекликаются с теми душевными муками, которые изливала на меня Алька в той части разговора, что я утаил, сам не понимая почему, от Васькина, Василькова, Васютина. Да, как же, блин, его фамилия!

Глава 5

11

Мы сидели с полупустыми бокалами в руках на широком подоконнике, н

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Катанакакэ– подставка для хранения японских мечей.